Автобиография Г.М.Кржижановского.
Кржижановский, Глеб Максимилианович [1872-1959]. Род. 25 января 1872 г. в г. Самаре. Дед-декабрист был сослан в г. Тобольск, где и умер. Отец юношей приехал в Россию, кончил курс в Казанском универс. по физ.-матем. факультету, был оставлен при университете, но скоро бросил научную деятельность, жил случайными заработками, умер молодым.
Мать осталась без всяких средств с двумя маленькими детьми (сын - 4 л. и дочь - 2 л.), терпела большую нужду, жила тем, что держала реалистов-нахлебников. Учился я сначала в приходской школе, оттуда за хорошие успехи был переведен в реальное училище (и освобожден от платы), которое кончил в 1889 г.
Несомненно, что очень многое из того, что руководило и руководит всей моей жизнью, дано было мне моей матерью. Трудная борьба за существование с ранних лет создала между мною и ею крепкую спайку. Вспоминаю, что с 8 лет я уже отдавал себе ясный отчет о заботах к огорчениях матери. С 13 лет пришлось давать уроки.
Мать была прямой, глубоко честный и энергичный человек, но не имела никакой специализации и поэтому с большим трудом боролась за наше существование. Мы бывали счастливы, если к летнему времени, когда наши столовники разъезжались по домам, у нас оказывался годичный приработок в несколько десятков рублей. Вооруженные таким капиталом, мы покидали душную и пыльную Самару и проводили лето в какой-нибудь волжской деревушке, в крестьянской избе, в самой непосредственной близости к крестьянству.
Мать, немка по происхождению, была воспитана на гуманистической немецкой литературе, а через нашего отца к ней привилась явная симпатия к основоположникам русской революции. Шиллер, Гете, Гейне, Чернышевский и Добролюбов - вот кого еще ребенком я считал солью земли и, главным образом, под влиянием матери.
С годами дружба моя с матерью только крепла. Со времени ссылки, куда она добровольно последовала вместе со мной, она была вполне убежденно в наших рядах и не задумываясь делила с нами наши горе и радости. Ее смерть была для меня потрясающе тяжкой потерей.
Реальное училище, в котором я пробыл с 1882-1889 г., носило на себе все следы 80-х гг. Но среди учителей были и исключения. Наш "естественник" был верным учеником Писарева и Дарвина и сумел привить нам здоровый рационализм. Однако, мне кажется, что мое "сознание" больше всего определялось тем обстоятельством, что в городе я жил в среде самых низов городского плебса, а в деревне - среди подлинных крестьян, да еще среди волжских крестьян.
Вспоминаю, что уже в 5 кл. реального учил. я чуть не попал в лапы к жандармам за антирелигиозную пропаганду среди крестьян села Царевщины. В этом же селе я впервые встретился с революционерами-народниками. Среди них с особой благодарностью отмечаю О.П.Федоровскую, беседы с которой немало помогли мне разобраться в действительности.
Однако, самое решающее значение для всей моей идеологии, конечно, имела для меня поездка в Питер и поступление по конкурсу в Петербургский Технологич. институт (1889), который и окончил в 1893 г. Два года питерской обстановки закончили мое духовное воспитание. Думаю, что знакомство с учением Маркса и встречи с питерскими рабочими - вот что было главнейшим для меня за это время.
Период 90-х годов и возникновение первых с.-д. кружков в Питере уже достаточно описаны в литературе, показывающей, каким образом "разночинцы" конца 8О-х гг. эволюционировали в сторону революционного марксизма. В революцию вошел в 1893 г., ведя сначала пропагандистскую работу в соц.-демократических рабочих кружках, а затем организуя вместе с Ильичом "Союз Борьбы за Освобождение Рабочего Класса". Был арестован в декабре 1895 г. и сослан в Воcт. Сибирь (Минусинский уезд).
По возвращении из ссылки в 1901 г. поселился в г. Самаре (все университетские города и промышленные центры были для жительства мне воспрещены). Там был организован центр "Искры", и оттуда были завязаны связи со всем Поволжьем, организована переписка, получение паспортов, транспорт "Искры" и пр.
В 1903 г. переехал в Киев, где работал в качестве члена ЦК первого созыва после 2-го съезда партии. После провала организации (в 1904 г.) ЦК был перенесен из Киева в Москву. В 1905 г. принимал участие в ж.-д. забастовке, был председателем забастовочного комитета юго-запад. ж.д.
После разгрома движения был уволен с жел. дороги без права поступления. Уехал в Питер, где принимал участие в большевистских партийных органах и находился все время в связи с большевистским подпольем.
С начала Февральской революции работал в Моск. совете Р. и К. Д. во фракции большевиков и заведывал отделом снабжения Московск. совета. В дальнейшем работал последовательно в Комгосоре, ВСНХ, Главэлектро.
С 21-го года был председателем сорганизованной мною государственной комиссии по электрификации РСФСР (Гоэлро) и делал доклад VIII Съезду Советов о плане электрификации РСФСР. После VIII съезда мне была организована госуд. плановая комиссия (Госплан), в которую я вошел в качестве председателя.
[В 1927-1930 годах возглавлял Комитет по сооружению водной магистрали Волга-Дон и одновременно был председателем Комитета по стандартизации при Совете Труда и Обороны и членом Технического совета Днепростроя. C 1929 по 1939 год был вице-президентом АН СССР. С 1930 года руководил Энергетическим институтом АН СССР (ЭНИН). В 1957 году при его участии был разработан план создания Единой энергосистемы СССР. Похоронен в Кремлёвской стене.]
Мать осталась без всяких средств с двумя маленькими детьми (сын - 4 л. и дочь - 2 л.), терпела большую нужду, жила тем, что держала реалистов-нахлебников. Учился я сначала в приходской школе, оттуда за хорошие успехи был переведен в реальное училище (и освобожден от платы), которое кончил в 1889 г.
Несомненно, что очень многое из того, что руководило и руководит всей моей жизнью, дано было мне моей матерью. Трудная борьба за существование с ранних лет создала между мною и ею крепкую спайку. Вспоминаю, что с 8 лет я уже отдавал себе ясный отчет о заботах к огорчениях матери. С 13 лет пришлось давать уроки.
Мать была прямой, глубоко честный и энергичный человек, но не имела никакой специализации и поэтому с большим трудом боролась за наше существование. Мы бывали счастливы, если к летнему времени, когда наши столовники разъезжались по домам, у нас оказывался годичный приработок в несколько десятков рублей. Вооруженные таким капиталом, мы покидали душную и пыльную Самару и проводили лето в какой-нибудь волжской деревушке, в крестьянской избе, в самой непосредственной близости к крестьянству.
Мать, немка по происхождению, была воспитана на гуманистической немецкой литературе, а через нашего отца к ней привилась явная симпатия к основоположникам русской революции. Шиллер, Гете, Гейне, Чернышевский и Добролюбов - вот кого еще ребенком я считал солью земли и, главным образом, под влиянием матери.
С годами дружба моя с матерью только крепла. Со времени ссылки, куда она добровольно последовала вместе со мной, она была вполне убежденно в наших рядах и не задумываясь делила с нами наши горе и радости. Ее смерть была для меня потрясающе тяжкой потерей.
Реальное училище, в котором я пробыл с 1882-1889 г., носило на себе все следы 80-х гг. Но среди учителей были и исключения. Наш "естественник" был верным учеником Писарева и Дарвина и сумел привить нам здоровый рационализм. Однако, мне кажется, что мое "сознание" больше всего определялось тем обстоятельством, что в городе я жил в среде самых низов городского плебса, а в деревне - среди подлинных крестьян, да еще среди волжских крестьян.
Вспоминаю, что уже в 5 кл. реального учил. я чуть не попал в лапы к жандармам за антирелигиозную пропаганду среди крестьян села Царевщины. В этом же селе я впервые встретился с революционерами-народниками. Среди них с особой благодарностью отмечаю О.П.Федоровскую, беседы с которой немало помогли мне разобраться в действительности.
Однако, самое решающее значение для всей моей идеологии, конечно, имела для меня поездка в Питер и поступление по конкурсу в Петербургский Технологич. институт (1889), который и окончил в 1893 г. Два года питерской обстановки закончили мое духовное воспитание. Думаю, что знакомство с учением Маркса и встречи с питерскими рабочими - вот что было главнейшим для меня за это время.
Период 90-х годов и возникновение первых с.-д. кружков в Питере уже достаточно описаны в литературе, показывающей, каким образом "разночинцы" конца 8О-х гг. эволюционировали в сторону революционного марксизма. В революцию вошел в 1893 г., ведя сначала пропагандистскую работу в соц.-демократических рабочих кружках, а затем организуя вместе с Ильичом "Союз Борьбы за Освобождение Рабочего Класса". Был арестован в декабре 1895 г. и сослан в Воcт. Сибирь (Минусинский уезд).
По возвращении из ссылки в 1901 г. поселился в г. Самаре (все университетские города и промышленные центры были для жительства мне воспрещены). Там был организован центр "Искры", и оттуда были завязаны связи со всем Поволжьем, организована переписка, получение паспортов, транспорт "Искры" и пр.
В 1903 г. переехал в Киев, где работал в качестве члена ЦК первого созыва после 2-го съезда партии. После провала организации (в 1904 г.) ЦК был перенесен из Киева в Москву. В 1905 г. принимал участие в ж.-д. забастовке, был председателем забастовочного комитета юго-запад. ж.д.
После разгрома движения был уволен с жел. дороги без права поступления. Уехал в Питер, где принимал участие в большевистских партийных органах и находился все время в связи с большевистским подпольем.
С начала Февральской революции работал в Моск. совете Р. и К. Д. во фракции большевиков и заведывал отделом снабжения Московск. совета. В дальнейшем работал последовательно в Комгосоре, ВСНХ, Главэлектро.
С 21-го года был председателем сорганизованной мною государственной комиссии по электрификации РСФСР (Гоэлро) и делал доклад VIII Съезду Советов о плане электрификации РСФСР. После VIII съезда мне была организована госуд. плановая комиссия (Госплан), в которую я вошел в качестве председателя.
[В 1927-1930 годах возглавлял Комитет по сооружению водной магистрали Волга-Дон и одновременно был председателем Комитета по стандартизации при Совете Труда и Обороны и членом Технического совета Днепростроя. C 1929 по 1939 год был вице-президентом АН СССР. С 1930 года руководил Энергетическим институтом АН СССР (ЭНИН). В 1957 году при его участии был разработан план создания Единой энергосистемы СССР. Похоронен в Кремлёвской стене.]