Казачок Керенского.
Из дневника Вианора Кондратьевича Бардижа.
1917.
15 июля.
Сегодня день похорон казаков. С вечера вчера перенесены тела в Исаакий. Собор освещён внутри, а вокруг в сквере много народу. Жуткие отрывки фраз: "Перевешать, мерзавцев, большевиков. Что терпели, бить их надо."
Утром сегодня хотел увидеть Керенского, но полковник Васильковский, он из штаба полковник, сказал, что он уехал в действующую армию.
Это и в газетах сегодня написали. Масса народу в соборе и вокруг. Кругом войска. Вынос. Керенский несёт вдруг гроб. Откуда он. Вероятно, вспомнил и вернулся. Спустили гробы со ступенек.
Керенский начал речь говорить. Внизу все министры, Советы, послы, депутаты. Жуткий момент, когда он поднял руку и сказал: "Клянемся защищать свободу и родину".
Вся площадь поднялась, а женщины со слезами истерически кричали "клянёмся". Начал спускаться Керенский. Все всколыхнулись, началась давка. Керенский на автомобиле, толпа давит. Всё разметала - и министров, и депутатов.
Я раза 3 переворачивался, полные круги делал по воле толпы, стоял на месте. Удалось стать на месте, где должны были идти за гробом Керенский здесь же да 2-3 пробившихся министра. Кое-где не умолкало "ура".
Керенский назначил на сегодня свидание в Мариинском в 8 вечера. Пришёл. Начал говорить я. Говорил, что нужна твёрдая, сильная, единая, независимая власть, что он должен быть диктатором над умной сетью диктаторов.
"Не нужно ставить точки над i. Разве вам не ясно". Нам ясно, а народу нет, и может, кто другой появится, и гражданская война. "Поэтому важно эту точку объявить, мы думаем, что сегодня со ступеней".
Смеётся. Да, этот вопрос может дня через 2 решиться после совещания в ставке. Зависимость от Совета. Нет её. Он уже умирает, но не нужно ускорять его смерть, это вызовет ненужное сопротивление.
"Положение не так уж плохо в России, не нужно сгущать краски. Если увижу, что не справлюсь - уйду. Вы хотите, чтобы ваш представитель был министр или товарищ министра по казачьим делам. Могу пойти на это".
Отказались. Представители. В заключение я ему сказал: "Если вы не справитесь с анархией, мы уйдём на родные места и не дадим разлиться анархии". Испуг.
"Мы живы и не хотим умирать. Может, оттуда спасение пойдёт - так что не удивляйтесь и не думайте плохого".
"Ну, я надеюсь, что мы до такого ужаса не дойдём, анархию сдержим. Казаки не контрреволюционны"...
22 июля.
Утром поехали в Зимний. Было назначено свидание с Керенским от 11 часов. В Зимнем пустыня. Никого. Даже фельдъегерей нет. Где все? Не знаем. Вот он, кризис власти. На Мойке, 67 тоже никого. Полная неопределенность. Но я спокоен. Из разговора с Керенским я знаю, к чему всё это идет.
Получено сведение о смерти хорунжего Хохлачёва, раненого 4-го июля большевиками. Вечером был в Павловске. Мы устраивали концерт в пользу казачьих семей убитых. Был Якубович. Уезжаем обратно, приехал Самсонов.
Керенский, окружённый войсками в Царском Селе, объявил себя диктатором. Чхеидзе против. Организовал делегацию, которая поехала в 1-й и 4-й Донские полки, в 19-ю и 5-ю Кубанскую дивизию.
Сообщение неприятно взволновало и удивило. Неужели опять. Чувство озлобления против Чхеидзе. Приехали в Петроград, всё спокойно. Наутро узнали, что первое неверно, а делегация отправлена...
24 июля, 25, 26, 27, 28 июля.
Был в Москве. Приехал по адресу Ященко. Остановился у него. Шикарная квартира. Пригласили завтракать. Заговорили о диктатуре. Я настаивал на Керенском, и другого диктатора в данную минуту не признаю.
Решили организовать газету "Казачье Слово" или что другое, которая объединила бы начиная от Плеханова и кончая правыми октябристами. Лозунги: спасение родины, заключение мира в полном единении с союзниками, республика, землю аренда принудит. На эту тему и говорили со всеми.
Они все толкуют о диктатуре, но я с Керенского не сойду. Под Керенского может быть целая сеть диктаторов, но он должен быть во главе. Инженер Ч. дал комиссии союза на газету 50 000 р. Обещали и даже дали 2 машины, наборщиков, краску и бумагу.
Кажется, выходит. Лишь бы газету организовать, а все остальное для меня чепуха, кто даст и почему. Нужна казачья хорошая газета, чтобы задать правильный тон казачеству, и господа Пузановы замолкнут тогда, т.е. черносотенцы.
Петроград.
30 июля.
Пошёл к новому военному министру Савинкову. Симпатичная личность. Слово в дело обращает. Показал телеграмму, где питерцы просят распоряжения успокоить 21-й стрелковый полк. Сейчас же телеграмму написал с благодарностью питерцам.
Я ему сказал о необходимости приказа благодарственного всем войскам казачьим. Набрасывать начал. Узнал, что у нас нет денег, предложил спросить в кабинете, хотя там мало, говорит. Я отказался. "Мы Вас обставим лучше. Дадим автомобили и прочее".
Восхищается казаками. Всё на них, говорит. Боится Каледина и конференции в Новочеркасске. "Не обращайте внимания на газеты, что они пишут о Вашей контрреволюционности"...
В высших военных кругах, близких А.Ф.Керенскому, не скрывают удивления по поводу усиленно распространяющихся в последние дни в обществе слухов о том, что в руководящих группах казачества будто бы подготовляются решения контр-революционного характера.
Ответственные представители военной власти категорически утверждают, что вся линия поведения казачества в данный момент носит строго легальный характер, что в составе кабинета военного министра делегирован представитель казачьего съезда, который работает в полном единомыслии с прочими членами кабинета...
2 августа.
Снял комнату. Пошел в кабинет военного министра. Папа уже уехал. Савинков назначил ему на 10 часов вечера. Дутова не принял, не было времени. Отослал ответ из кабинета в ставку по поводу Донского краевого совета. Вечером сидел с приятелем у себя в новой квартире.
Беседа: по колени и на лыжах. Да, 1-го вечером было заседание. Было масса народу. Командиры полков 1 и 4, юнкера и делегаты Юго-Западного фронта. Говорил о наших комиссарах при Ставке, о юнкерах, об офицерах, не попавших в военно-юридическую академию.
Финляндия предлагает нам мену: за хлеб - товары. Были доклады о поездке в 4-ю дивизию. Поддержка полная нашего Совета. Утром 2 заседание.
Предложил самим нам выработать редакцию приказа по армии и флоту. Принято. Заседание редакционной комиссии. Известили, что завтра приезжает Корнилов, и Дутов, вызванный в ставку, не едет туда.
Петроград.
3 августа.
На встречу Корнилова не поехал, хотя весь Совет был. Было досадно, что приказ сегодня отдан, о котором я говорил с Савинковым и Керенским, не успели редакцию подсунуть.
Просили делегаты Круга армавирцев ходатайствовать о том, чтобы их представитель был допущен на Московское совещание. Был в междуведомственной комиссии. Возбудил вопрос, что проектируемому комиссару мало жалованья.
Просил занести в протокол мое мнение, что Рада не согласна с выбором войскового Атамана. Агапов страшно любезен и только и заикнулся о том, чтобы проект о самоуправлении был перенесен на Раду, сейчас же согласился, но я передумал, т.к. этот проект только до Рады и пусть его утверждают до Рады. Вечером был у В.Лин...
9 августа.
Целый день почти заседание. Приехал из ставки Дутов. Доклад. Барановский. Чернов. Полки. Спорил всё время отчаянно. Просил занести в протокол моё особое мнение.
"Я не считаю возможным подписаться под резолюцией, а тем более ее опубликовать. Это вызов правительству. Мы Керенскому всегда доверяли и не можем от имени казаков такого вызова делать. Переправить редакцию резолюции".
Решили послать к Корнилову делегата с рассказом обо всем. Резолюцию решили печатать завтра утром. Напрасно. Целый вечер ездил по делам на нашем автомобиле...
12 августа.
Приехали в Москву. Трамваи бастуют, рестораны и еще кое-что (парикмахерские).
Поехали в Дворянское собрание. Нас пригласили там остановиться. Взяли делегатские билеты. В 2 часа открылось Совещание. Нас поместили в ложи бель-этажа близ трибуны. Начал речь Керенский.
Масса угроз и выпады против нас. Я эти выражения слыхал от него при разговоре, но огромное впечатление от истеричной речи. У всех уши покраснели. У Керенского глаза становятся громадными и страшными - вылазят.
Москва.
13 августа.
Избрали меня, Караулова и Рябовола на совещании по распределению мест ораторов. (Блок нот) получили 3 голоса по 15 минут...
15 августа.
Нагаев.
Заключительная речь Керенского много тише. Заговоры. Школы прапорщиков. Корнилов.
Москва.
16 августа.
С утра заседание под председательством Каледина. Обмен мнений. Связь с Советом. Направление политики казаков. Убедились в том, что ездил Керенский в школы прапорщиков. Федерация. Доклад Сидельникова.
Знакомство с Гиляровским. О блоке с кадетами. Вечером домой. Самсонов остался, возможно, что выйдет что-нибудь у него.
Москва...
17 августа.
Утром поехал к Керенскому, т.е. не утром, а днем. Уже его не было. Потянули к В.В.Крыжановскому и Ко. Просит о резолюции на ходатайстве. 11 ночи поехал к Савинкову. Он обыкновенно занимается один у себя в это время.
Принял. Надо дипломатические переговоры, после всего случившегося. Откровенно боролся за соединение. Спасительная комбинация. Железная рука. Требования Корнилова. Телеграмма Керенского Корнилову. Помпа Корнилова.
Контр-революция. Нормальная армия. Меры в тылу. Отбивание крайней грани. Нагаев. Полки 1-й и 4-й и большевики. Енисейское войско (3 сотни). Казаки и государственное чутье. Привет Совету.
Москва.
18 августа.
Керенского не видел. Занят на заседаниях. Был у Ярошинского. Газеты. Веревки. Семена. Письмо к нему.
Вечернее заседание, у нас масса народу от полков. Юнкера. Блок с кадетами донцов. Федерация. 1 Заметка о казачьем самоуправлении. 4-я кубанская батарея.
Москва.
19 августа.
Был у Керенского. Объяснялись около часу. Заговор. Победа Керенского. Непротивление злу.
Контр-революционеры Коллонтай, Ленин и генералы Гурко и... Деятельность Бардижа и Караулова. Почетный старик Астраханского войска и телеграмма от фронта. Темные силы. Провокация. Заметка не соответствует действительности. Список министров. Запрос 4-й Кубанской батареи. Резолюция на Полтавском ходатайстве. Корнилов и он. Желтая пресса. Тимофеев (врут они). Дутов.
Каледин и казачество (крайнее правое положение в 2-х батареях). О травле нас. Дворец Ольги Александровны и письмо. Отношение то же. Любезен и вообще разъяснил все.
В 2 часа у Ярошинского. Выяснил многое. Стоит на платформе спасения России, а не переворота. Министры те же, но помощников им опытных. Лошади. В 5 часов ушли. Вечер у директора Черноморской Кубанской.
Москва.
20 августа.
Был у Ярошинского. Его идеи мне все больше нравятся. Говорит, что в беседе с Керенским он предупреждал его о поддержке кадет и казаков.
Говорит, что, возможно, купит самую вредную газету "Новую жизнь" и тогда мы ее сделаем казачьей газетой.
Особенно хорошо, что он не думает ни о каких свержениях, а только о подведении фундамента под правительство теперешнее в виде советов, проведение хороших товарищей министров и т.д. Начал он с пустяков, 7-8 миллионов (!), а теперь несколько сот у него их...
26 августа.
Сегодня целый день по магазинам. (До 1 часу был в Совете). В 6 часов поехал к Ярошинскому. Тот показывал свою переписку и дела. Чего он не делает, и пароходы у него по Днепру, и сахарные заводы, и школы заводит при фабриках. На завтрак к нему сегодня не смог поехать - был занят...
Петроград.
28 августа.
Утром встал довольно поздно. Сегодня уезжаю, все дела передал уже и только осталось покупки сделать. Да, вчера, когда пришел из театра, прислуга говорит: Вам здесь звонили, звонили, а кто, не знаю.
Газет, знаю, после праздника нет. Хожу по магазинам. Вдруг - газеты, удивился, покупаю и глазам не верю: Корнилов идёт на Петроград.
Еду в Совет, оказывается, целый день заседание. Дутов говорит, что Савинков и Керенский высказывали недовольство, что не могут найти меня, весь вечер ко мне звонили. Совет в глупом положении, принял резолюцию, а теперь не знает, что делать. Вечером приехал Нагаев и Ко.
В 8 1/4 я уехал. По дороге стало ясно, что Корнилов проиграл. Сделал доклад в Войсковом Правительстве. 3-го выехал к Нине в Ключ.
5-го получил телеграмму: Войсковое Правительство просит приехать. 6-го выехал. 7-го пошел к ним. Просят отвезти резолюцию и ряд еще поручений к Керенскому. Просите или предписываете? Покорнейше просим.
9-го выезжаю в Новочеркасск. 10-го приехал. Сразу попал на заседание со Скобелевым и петроградскими гастролерами. В редакционной комиссии по выработке резолюции. Каледин просил поддержать просьбу Макаренко о резолюции по федерации. Выступал и огласил резолюции, которые везу.
В 3 часа ночи выехал в Петроград. Приехал 12-го сентября. В 5 часов вечера поехал в Совет. Заседание. Масса народу из частей (до 200 душ). Нагаев и Костенецкий. Заседание почти закрывается.
Выступаю с докладом с мест и читаю резолюции. Под конец - резолюцию о С.С. и Р.Д. и о Костенецком. Гром аплодисментов. Выходит Костенецкий. Говорит, что он не дезертир и что наглое это постановление Войскового Правительства.
Да, когда вышел Костенецкий, ему не дали говорить: "Долой, вон, дезертир", и хором закричали. Председатель принужден был закрыть собрание. Говорил он после. Я попросил занести в протокол его слова: "Наглое постановление Войскового Правительства".
Говорил после закрытия долго с казаками нашими. Все настроены как один. Расхватали резолюции. Оказывается, я внес бодрую струю Совету, а то он совсем сплоховал, струсил и пошел на уступки Нагаеву, но приехал я поздно. Вечером были приятели.
13 сентября.
Утром поехал в Зимний Дворец. Керенский был на заседании. Заседание должно было протянуться до 3-х часов. Адъютант обещал позвонить, спросивши, когда меня примет Керенский. В 5 часов звоню к адъютанту. Керенского он ещё не видел...
14 сентября.
Утром подали автомобиль. Поехал в Совет. В 12 ч. поехал в Зимний. Керенский был на заседании совета 5-и. В 12? перерыв и он принял меня. Встретил фразой: "Из странствий возвратясь, какой-то дворянин, а может быть, и князь..."
Поговорили. "Я привез Вам ряд резолюций". Начал давать по одной. Прочел. "Запорожцы всегда любили писать письма, и они были резки" (как же).
Смеётся. По первой резолюции о республике говорит: "На Московском совещании вся Россия единогласно признала желательным строем республиканский. Объявление республики носит декларативный характер и сделано для охранения от поползновений справа. Демократическая республика и не может быть объявлена.
Демократия указывает не на устройство и форму республики. Республика может быть федеративной или централистической. Вот этого мы не имеем права объявить, это была бы узурпация прав Учредительного Собрания. Об отношении к казакам.
К казакам всегда я относился и отношусь очень хорошо и ценю их заслуги. Были у меня недоразумения с Советом Союза К.В., но они объясняются только тем, что во главе Совета стоит Дутов, ведущий двойственную политику. Я слыхал, что у Вас предстоят перевыборы в Совет".
"Да, на Кубани и еще в некоторых войсках. Александр Федорович, Вы допустили ряд ошибок по отношению к Дону". "Ну, Вы войдите в мое положение. Получаю ряд телеграмм за подписями и Советов, главнокомандующих округом, железных дорог и т.д. Корнилов идет на Петроград. Нужно принимать экстренные меры".
"Да. Теперь Дон из централистов сделался федералистом, Кубань - за федерацию. Мы на конфедерации выработали такое устройство самоуправления, чтобы легко развернуть в федеративное".
"Это меня нисколько не пугает. Я сам федералист. Ясно, что из Петрограда невозможно управлять необъятной Россией. Я уверен, что будет у нас федеративная республика, будут местные сеймы-парламенты, устройство, должно быть, будет напоминать Северо-Американские Соединенные Штаты". "Да, но казачество все же обижено"...
17 сентября.
С 11 часов было заседание нашей комиссии по изданию газеты. Возможно, что купим "Волю Народа". Приехал Николай Александрович Караулов. Пригласили его сотрудником. Он назначен командующим Казанским округом. В 2 часа поехал к Савинкову. Шикарная квартира, сигары и прочее. Очень рад, говорит, видеть.
Оказывается, действительно Львов вначале ездил к Корнилову, после разговора с Керенским. Корнилов выбрал самый лояльный вариант и ответил Львову. Тот действительно приехал к Керенскому и сказал не то. Керенский действительно по телефону спросил: "Подтверждаете ли Вы, генерал, сказанное Львовым?"
Савинков, Барановский и все убеждали Керенского не оглашать дела, а как-нибудь уладить, и можно было. Но Керенский не согласился. "Вот Ваш Корнилов", - фраза Керенского Савинкову. О том, что он, быть может, будет Верховным Главнокомандующим, Керенский Савинкову давно говорил. Гоц и Барановский назначали министров...
На заседании Корнилов (закрытом) начал говорить планы союзников и наши планы. Савинков пишет официальную записку Керенскому, что находит невозможным оглашение этих тайн при всех министрах. Тут был и Чернов. Керенский сказал на ухо Корнилову и тот перестал говорить всё.
После заседания Савинков подошел к Корнилову и объяснил, что это он писал и почему. В Совете есть несколько лиц, заведомо австрийские и немецкие друзья. Например, был приглашен туда на закрытое заседание в Центральный комитет австрийской службы офицер Отто Бауэр. Чернов всё говорит Совету. Вывод.
После Московского совещания Керенский сказал Савинкову, чтобы тот написал доклад для внесения во Временное Правительство о мероприятиях в тылу, как думал Савинков и Корнилов. Тот написал. Керенский одобрил.
Савинков поехал с ним в ставку и очень обрадовал этим Корнилова, который сказал, что наконец верит в начало проявления твердой власти со стороны Временного Правительства, и просил передать Керенскому, что он за него будет стоять. (Между прочим, зачем-то Керенский в ставку же присылал Барановского, будто бы Савинкову не мог поручить).
Савинков приехал в Петроград, дает доклад Керенскому в начале заседания. Керенский посмотрел и отбросил его. Савинков после заседания дает доклад. Опять Керенский не подписывает его, а отбрасывает. На другой день то же самое: в начале отбрасывает и в конце. Тогда Савинков просит Керенского уделить ему время после заседания без генералов тет-а-тет и говорит:
"Александр Федорович, Вы проявляете такое пагубное колебание, что если бы это были не Вы, Керенский, я бы Вас здесь же в кабинете застрелил бы, а Вас умоляю подписать". Керенский согласился. Это было 26. 26 приехал Львов и началась каша.
Керенский высказывал недовольство Корнилову за то, что он назначил Деникина и еще каких-то генералов, а Корнилов заявил о том, что Керенский колеблется и ведет зигзаг-курс. На заседании в ставке Деникин произнёс речь при всех явно контрреволюционного характера.
Савинков думал, что его Керенский минимум отрешит, а он встал, пожал ему руку и сказал: "Благодарю Вас, генерал, что Вы прямо сказали, что думаете".
Об одном генерале Корнилов запросил Керенского, ничего ли он не имеет против его назначения. Керенский согласился. На другой день телеграммой несогласие своё послал. Первое тоже телеграммой.
За чаем у Корнилова начали разговор о смертной казни. Завойко показал проект телеграммы к Керенскому. Ультимативное требование диктатора. Савинков удивился тону. Сахаров начал говорить, что с введением смертной казни в один прекрасный день он может расстрелять Савинкова.
Тот ответил: "А в тот же день я Вас расстреляю, но раньше, конечно". Корнилов улыбнулся и говорит: "Вот теперь я Вам верю, Завойко напутал", - и порвал проект телеграммы, и они составили другой, известный.
"Врывается ко мне в кабинет рыжий мужик с компанией и кричит: "Товарищ, Вы отдали Лугу без боя". Да. Через некоторое время врывается опять и кричит: "Товарищ, и Гатчину Вы без боя отдали, так все и Петроград отдадите без боя".
Пришёл Церетели и говорит: "Так нельзя, мы должны все знать. Центральный комитет пришлёт Вам своих комиссаров".
"Согласен, но они у меня будут походными адъютантами, будут сидеть здесь в кабинете, все слышать, но если они посмеют критиковать мои распоряжения или вмешиваться, я с ними поступлю со всей строгостью закона. Они адъютанты, а я генерал-губернатор".
Комиссары не явились. Только Центрофлот прислал, и то тот к 4 часам утра заснул на диване. Вскоре Савинков был по настоянию Совета (Стахович и товарищ Атон) смещён по телефону Керенским. При прощании Савинкову Керенский сказал: "Вы меня всё время давили". О гражданской войне. Революция наша в белых перчатках.
Высылка. Миронов составил список. Коллонтай и княгиня Брасова. Каменев и Гурко и т.д. Керенский колебался до 4-х утра. На другой день сократил список большевиков до 5, а он был громадный, наконец подписал поздно ночью. В 3 часа. Вызвали Авксентьева. Тот едва едва соблаговолил подписать только Коллонтай.
Назначение Савинкова. Вагон. Ни Авксентьева, ни Чернова. Новгородцев. Савинков - военный министр. Много кадет. За ночь в Петрограде все переменилось.
Московское совещание. Корниловский въезд. Если бы Керенский объявил себя, Корнилова и Савинкова. Триумф. Под конец о газете.
Одни и те же мысли. Советы. Монархисты. От Октября до Января. Савинкова Керенский хочет выслать за границу дать ему поручение. Савинков не поедет.
О Васильковском. После Савинкова поехал к Абашидзе для разговора о газете, затем к Ярошинскому и прямо в фарс Сабурова. Потом к Перламутр. Да, на требование от строевой комиссии Петроградского С.Р. и С.Д. уссурийцы ответили, что не могут дать сведения.
Верховский написал: "Сведения по строевой части должны даваться лишь строевому начальству. Советы являются руководителями политической жизнью".
https://prozhito.org/notes?diaries=%5B1128%5D
[Хорунжий Вианор Бардиж был сыном известного кадета Кондратия Лукича Бардижа, входившего в белое правительство Кубани. Расстрелян красными 9 марта 1918 года в Туапсе вместе с отцом и братом.]
1917.
15 июля.
Сегодня день похорон казаков. С вечера вчера перенесены тела в Исаакий. Собор освещён внутри, а вокруг в сквере много народу. Жуткие отрывки фраз: "Перевешать, мерзавцев, большевиков. Что терпели, бить их надо."
Утром сегодня хотел увидеть Керенского, но полковник Васильковский, он из штаба полковник, сказал, что он уехал в действующую армию.
Это и в газетах сегодня написали. Масса народу в соборе и вокруг. Кругом войска. Вынос. Керенский несёт вдруг гроб. Откуда он. Вероятно, вспомнил и вернулся. Спустили гробы со ступенек.
Керенский начал речь говорить. Внизу все министры, Советы, послы, депутаты. Жуткий момент, когда он поднял руку и сказал: "Клянемся защищать свободу и родину".
Вся площадь поднялась, а женщины со слезами истерически кричали "клянёмся". Начал спускаться Керенский. Все всколыхнулись, началась давка. Керенский на автомобиле, толпа давит. Всё разметала - и министров, и депутатов.
Я раза 3 переворачивался, полные круги делал по воле толпы, стоял на месте. Удалось стать на месте, где должны были идти за гробом Керенский здесь же да 2-3 пробившихся министра. Кое-где не умолкало "ура".
Керенский назначил на сегодня свидание в Мариинском в 8 вечера. Пришёл. Начал говорить я. Говорил, что нужна твёрдая, сильная, единая, независимая власть, что он должен быть диктатором над умной сетью диктаторов.
"Не нужно ставить точки над i. Разве вам не ясно". Нам ясно, а народу нет, и может, кто другой появится, и гражданская война. "Поэтому важно эту точку объявить, мы думаем, что сегодня со ступеней".
Смеётся. Да, этот вопрос может дня через 2 решиться после совещания в ставке. Зависимость от Совета. Нет её. Он уже умирает, но не нужно ускорять его смерть, это вызовет ненужное сопротивление.
"Положение не так уж плохо в России, не нужно сгущать краски. Если увижу, что не справлюсь - уйду. Вы хотите, чтобы ваш представитель был министр или товарищ министра по казачьим делам. Могу пойти на это".
Отказались. Представители. В заключение я ему сказал: "Если вы не справитесь с анархией, мы уйдём на родные места и не дадим разлиться анархии". Испуг.
"Мы живы и не хотим умирать. Может, оттуда спасение пойдёт - так что не удивляйтесь и не думайте плохого".
"Ну, я надеюсь, что мы до такого ужаса не дойдём, анархию сдержим. Казаки не контрреволюционны"...
22 июля.
Утром поехали в Зимний. Было назначено свидание с Керенским от 11 часов. В Зимнем пустыня. Никого. Даже фельдъегерей нет. Где все? Не знаем. Вот он, кризис власти. На Мойке, 67 тоже никого. Полная неопределенность. Но я спокоен. Из разговора с Керенским я знаю, к чему всё это идет.
Получено сведение о смерти хорунжего Хохлачёва, раненого 4-го июля большевиками. Вечером был в Павловске. Мы устраивали концерт в пользу казачьих семей убитых. Был Якубович. Уезжаем обратно, приехал Самсонов.
Керенский, окружённый войсками в Царском Селе, объявил себя диктатором. Чхеидзе против. Организовал делегацию, которая поехала в 1-й и 4-й Донские полки, в 19-ю и 5-ю Кубанскую дивизию.
Сообщение неприятно взволновало и удивило. Неужели опять. Чувство озлобления против Чхеидзе. Приехали в Петроград, всё спокойно. Наутро узнали, что первое неверно, а делегация отправлена...
24 июля, 25, 26, 27, 28 июля.
Был в Москве. Приехал по адресу Ященко. Остановился у него. Шикарная квартира. Пригласили завтракать. Заговорили о диктатуре. Я настаивал на Керенском, и другого диктатора в данную минуту не признаю.
Решили организовать газету "Казачье Слово" или что другое, которая объединила бы начиная от Плеханова и кончая правыми октябристами. Лозунги: спасение родины, заключение мира в полном единении с союзниками, республика, землю аренда принудит. На эту тему и говорили со всеми.
Они все толкуют о диктатуре, но я с Керенского не сойду. Под Керенского может быть целая сеть диктаторов, но он должен быть во главе. Инженер Ч. дал комиссии союза на газету 50 000 р. Обещали и даже дали 2 машины, наборщиков, краску и бумагу.
Кажется, выходит. Лишь бы газету организовать, а все остальное для меня чепуха, кто даст и почему. Нужна казачья хорошая газета, чтобы задать правильный тон казачеству, и господа Пузановы замолкнут тогда, т.е. черносотенцы.
Петроград.
30 июля.
Пошёл к новому военному министру Савинкову. Симпатичная личность. Слово в дело обращает. Показал телеграмму, где питерцы просят распоряжения успокоить 21-й стрелковый полк. Сейчас же телеграмму написал с благодарностью питерцам.
Я ему сказал о необходимости приказа благодарственного всем войскам казачьим. Набрасывать начал. Узнал, что у нас нет денег, предложил спросить в кабинете, хотя там мало, говорит. Я отказался. "Мы Вас обставим лучше. Дадим автомобили и прочее".
Восхищается казаками. Всё на них, говорит. Боится Каледина и конференции в Новочеркасске. "Не обращайте внимания на газеты, что они пишут о Вашей контрреволюционности"...
В высших военных кругах, близких А.Ф.Керенскому, не скрывают удивления по поводу усиленно распространяющихся в последние дни в обществе слухов о том, что в руководящих группах казачества будто бы подготовляются решения контр-революционного характера.
Ответственные представители военной власти категорически утверждают, что вся линия поведения казачества в данный момент носит строго легальный характер, что в составе кабинета военного министра делегирован представитель казачьего съезда, который работает в полном единомыслии с прочими членами кабинета...
2 августа.
Снял комнату. Пошел в кабинет военного министра. Папа уже уехал. Савинков назначил ему на 10 часов вечера. Дутова не принял, не было времени. Отослал ответ из кабинета в ставку по поводу Донского краевого совета. Вечером сидел с приятелем у себя в новой квартире.
Беседа: по колени и на лыжах. Да, 1-го вечером было заседание. Было масса народу. Командиры полков 1 и 4, юнкера и делегаты Юго-Западного фронта. Говорил о наших комиссарах при Ставке, о юнкерах, об офицерах, не попавших в военно-юридическую академию.
Финляндия предлагает нам мену: за хлеб - товары. Были доклады о поездке в 4-ю дивизию. Поддержка полная нашего Совета. Утром 2 заседание.
Предложил самим нам выработать редакцию приказа по армии и флоту. Принято. Заседание редакционной комиссии. Известили, что завтра приезжает Корнилов, и Дутов, вызванный в ставку, не едет туда.
Петроград.
3 августа.
На встречу Корнилова не поехал, хотя весь Совет был. Было досадно, что приказ сегодня отдан, о котором я говорил с Савинковым и Керенским, не успели редакцию подсунуть.
Просили делегаты Круга армавирцев ходатайствовать о том, чтобы их представитель был допущен на Московское совещание. Был в междуведомственной комиссии. Возбудил вопрос, что проектируемому комиссару мало жалованья.
Просил занести в протокол мое мнение, что Рада не согласна с выбором войскового Атамана. Агапов страшно любезен и только и заикнулся о том, чтобы проект о самоуправлении был перенесен на Раду, сейчас же согласился, но я передумал, т.к. этот проект только до Рады и пусть его утверждают до Рады. Вечером был у В.Лин...
9 августа.
Целый день почти заседание. Приехал из ставки Дутов. Доклад. Барановский. Чернов. Полки. Спорил всё время отчаянно. Просил занести в протокол моё особое мнение.
"Я не считаю возможным подписаться под резолюцией, а тем более ее опубликовать. Это вызов правительству. Мы Керенскому всегда доверяли и не можем от имени казаков такого вызова делать. Переправить редакцию резолюции".
Решили послать к Корнилову делегата с рассказом обо всем. Резолюцию решили печатать завтра утром. Напрасно. Целый вечер ездил по делам на нашем автомобиле...
12 августа.
Приехали в Москву. Трамваи бастуют, рестораны и еще кое-что (парикмахерские).
Поехали в Дворянское собрание. Нас пригласили там остановиться. Взяли делегатские билеты. В 2 часа открылось Совещание. Нас поместили в ложи бель-этажа близ трибуны. Начал речь Керенский.
Масса угроз и выпады против нас. Я эти выражения слыхал от него при разговоре, но огромное впечатление от истеричной речи. У всех уши покраснели. У Керенского глаза становятся громадными и страшными - вылазят.
Москва.
13 августа.
Избрали меня, Караулова и Рябовола на совещании по распределению мест ораторов. (Блок нот) получили 3 голоса по 15 минут...
15 августа.
Нагаев.
Заключительная речь Керенского много тише. Заговоры. Школы прапорщиков. Корнилов.
Москва.
16 августа.
С утра заседание под председательством Каледина. Обмен мнений. Связь с Советом. Направление политики казаков. Убедились в том, что ездил Керенский в школы прапорщиков. Федерация. Доклад Сидельникова.
Знакомство с Гиляровским. О блоке с кадетами. Вечером домой. Самсонов остался, возможно, что выйдет что-нибудь у него.
Москва...
17 августа.
Утром поехал к Керенскому, т.е. не утром, а днем. Уже его не было. Потянули к В.В.Крыжановскому и Ко. Просит о резолюции на ходатайстве. 11 ночи поехал к Савинкову. Он обыкновенно занимается один у себя в это время.
Принял. Надо дипломатические переговоры, после всего случившегося. Откровенно боролся за соединение. Спасительная комбинация. Железная рука. Требования Корнилова. Телеграмма Керенского Корнилову. Помпа Корнилова.
Контр-революция. Нормальная армия. Меры в тылу. Отбивание крайней грани. Нагаев. Полки 1-й и 4-й и большевики. Енисейское войско (3 сотни). Казаки и государственное чутье. Привет Совету.
Москва.
18 августа.
Керенского не видел. Занят на заседаниях. Был у Ярошинского. Газеты. Веревки. Семена. Письмо к нему.
Вечернее заседание, у нас масса народу от полков. Юнкера. Блок с кадетами донцов. Федерация. 1 Заметка о казачьем самоуправлении. 4-я кубанская батарея.
Москва.
19 августа.
Был у Керенского. Объяснялись около часу. Заговор. Победа Керенского. Непротивление злу.
Контр-революционеры Коллонтай, Ленин и генералы Гурко и... Деятельность Бардижа и Караулова. Почетный старик Астраханского войска и телеграмма от фронта. Темные силы. Провокация. Заметка не соответствует действительности. Список министров. Запрос 4-й Кубанской батареи. Резолюция на Полтавском ходатайстве. Корнилов и он. Желтая пресса. Тимофеев (врут они). Дутов.
Каледин и казачество (крайнее правое положение в 2-х батареях). О травле нас. Дворец Ольги Александровны и письмо. Отношение то же. Любезен и вообще разъяснил все.
В 2 часа у Ярошинского. Выяснил многое. Стоит на платформе спасения России, а не переворота. Министры те же, но помощников им опытных. Лошади. В 5 часов ушли. Вечер у директора Черноморской Кубанской.
Москва.
20 августа.
Был у Ярошинского. Его идеи мне все больше нравятся. Говорит, что в беседе с Керенским он предупреждал его о поддержке кадет и казаков.
Говорит, что, возможно, купит самую вредную газету "Новую жизнь" и тогда мы ее сделаем казачьей газетой.
Особенно хорошо, что он не думает ни о каких свержениях, а только о подведении фундамента под правительство теперешнее в виде советов, проведение хороших товарищей министров и т.д. Начал он с пустяков, 7-8 миллионов (!), а теперь несколько сот у него их...
26 августа.
Сегодня целый день по магазинам. (До 1 часу был в Совете). В 6 часов поехал к Ярошинскому. Тот показывал свою переписку и дела. Чего он не делает, и пароходы у него по Днепру, и сахарные заводы, и школы заводит при фабриках. На завтрак к нему сегодня не смог поехать - был занят...
Петроград.
28 августа.
Утром встал довольно поздно. Сегодня уезжаю, все дела передал уже и только осталось покупки сделать. Да, вчера, когда пришел из театра, прислуга говорит: Вам здесь звонили, звонили, а кто, не знаю.
Газет, знаю, после праздника нет. Хожу по магазинам. Вдруг - газеты, удивился, покупаю и глазам не верю: Корнилов идёт на Петроград.
Еду в Совет, оказывается, целый день заседание. Дутов говорит, что Савинков и Керенский высказывали недовольство, что не могут найти меня, весь вечер ко мне звонили. Совет в глупом положении, принял резолюцию, а теперь не знает, что делать. Вечером приехал Нагаев и Ко.
В 8 1/4 я уехал. По дороге стало ясно, что Корнилов проиграл. Сделал доклад в Войсковом Правительстве. 3-го выехал к Нине в Ключ.
5-го получил телеграмму: Войсковое Правительство просит приехать. 6-го выехал. 7-го пошел к ним. Просят отвезти резолюцию и ряд еще поручений к Керенскому. Просите или предписываете? Покорнейше просим.
9-го выезжаю в Новочеркасск. 10-го приехал. Сразу попал на заседание со Скобелевым и петроградскими гастролерами. В редакционной комиссии по выработке резолюции. Каледин просил поддержать просьбу Макаренко о резолюции по федерации. Выступал и огласил резолюции, которые везу.
В 3 часа ночи выехал в Петроград. Приехал 12-го сентября. В 5 часов вечера поехал в Совет. Заседание. Масса народу из частей (до 200 душ). Нагаев и Костенецкий. Заседание почти закрывается.
Выступаю с докладом с мест и читаю резолюции. Под конец - резолюцию о С.С. и Р.Д. и о Костенецком. Гром аплодисментов. Выходит Костенецкий. Говорит, что он не дезертир и что наглое это постановление Войскового Правительства.
Да, когда вышел Костенецкий, ему не дали говорить: "Долой, вон, дезертир", и хором закричали. Председатель принужден был закрыть собрание. Говорил он после. Я попросил занести в протокол его слова: "Наглое постановление Войскового Правительства".
Говорил после закрытия долго с казаками нашими. Все настроены как один. Расхватали резолюции. Оказывается, я внес бодрую струю Совету, а то он совсем сплоховал, струсил и пошел на уступки Нагаеву, но приехал я поздно. Вечером были приятели.
13 сентября.
Утром поехал в Зимний Дворец. Керенский был на заседании. Заседание должно было протянуться до 3-х часов. Адъютант обещал позвонить, спросивши, когда меня примет Керенский. В 5 часов звоню к адъютанту. Керенского он ещё не видел...
14 сентября.
Утром подали автомобиль. Поехал в Совет. В 12 ч. поехал в Зимний. Керенский был на заседании совета 5-и. В 12? перерыв и он принял меня. Встретил фразой: "Из странствий возвратясь, какой-то дворянин, а может быть, и князь..."
Поговорили. "Я привез Вам ряд резолюций". Начал давать по одной. Прочел. "Запорожцы всегда любили писать письма, и они были резки" (как же).
Смеётся. По первой резолюции о республике говорит: "На Московском совещании вся Россия единогласно признала желательным строем республиканский. Объявление республики носит декларативный характер и сделано для охранения от поползновений справа. Демократическая республика и не может быть объявлена.
Демократия указывает не на устройство и форму республики. Республика может быть федеративной или централистической. Вот этого мы не имеем права объявить, это была бы узурпация прав Учредительного Собрания. Об отношении к казакам.
К казакам всегда я относился и отношусь очень хорошо и ценю их заслуги. Были у меня недоразумения с Советом Союза К.В., но они объясняются только тем, что во главе Совета стоит Дутов, ведущий двойственную политику. Я слыхал, что у Вас предстоят перевыборы в Совет".
"Да, на Кубани и еще в некоторых войсках. Александр Федорович, Вы допустили ряд ошибок по отношению к Дону". "Ну, Вы войдите в мое положение. Получаю ряд телеграмм за подписями и Советов, главнокомандующих округом, железных дорог и т.д. Корнилов идет на Петроград. Нужно принимать экстренные меры".
"Да. Теперь Дон из централистов сделался федералистом, Кубань - за федерацию. Мы на конфедерации выработали такое устройство самоуправления, чтобы легко развернуть в федеративное".
"Это меня нисколько не пугает. Я сам федералист. Ясно, что из Петрограда невозможно управлять необъятной Россией. Я уверен, что будет у нас федеративная республика, будут местные сеймы-парламенты, устройство, должно быть, будет напоминать Северо-Американские Соединенные Штаты". "Да, но казачество все же обижено"...
17 сентября.
С 11 часов было заседание нашей комиссии по изданию газеты. Возможно, что купим "Волю Народа". Приехал Николай Александрович Караулов. Пригласили его сотрудником. Он назначен командующим Казанским округом. В 2 часа поехал к Савинкову. Шикарная квартира, сигары и прочее. Очень рад, говорит, видеть.
Оказывается, действительно Львов вначале ездил к Корнилову, после разговора с Керенским. Корнилов выбрал самый лояльный вариант и ответил Львову. Тот действительно приехал к Керенскому и сказал не то. Керенский действительно по телефону спросил: "Подтверждаете ли Вы, генерал, сказанное Львовым?"
Савинков, Барановский и все убеждали Керенского не оглашать дела, а как-нибудь уладить, и можно было. Но Керенский не согласился. "Вот Ваш Корнилов", - фраза Керенского Савинкову. О том, что он, быть может, будет Верховным Главнокомандующим, Керенский Савинкову давно говорил. Гоц и Барановский назначали министров...
На заседании Корнилов (закрытом) начал говорить планы союзников и наши планы. Савинков пишет официальную записку Керенскому, что находит невозможным оглашение этих тайн при всех министрах. Тут был и Чернов. Керенский сказал на ухо Корнилову и тот перестал говорить всё.
После заседания Савинков подошел к Корнилову и объяснил, что это он писал и почему. В Совете есть несколько лиц, заведомо австрийские и немецкие друзья. Например, был приглашен туда на закрытое заседание в Центральный комитет австрийской службы офицер Отто Бауэр. Чернов всё говорит Совету. Вывод.
После Московского совещания Керенский сказал Савинкову, чтобы тот написал доклад для внесения во Временное Правительство о мероприятиях в тылу, как думал Савинков и Корнилов. Тот написал. Керенский одобрил.
Савинков поехал с ним в ставку и очень обрадовал этим Корнилова, который сказал, что наконец верит в начало проявления твердой власти со стороны Временного Правительства, и просил передать Керенскому, что он за него будет стоять. (Между прочим, зачем-то Керенский в ставку же присылал Барановского, будто бы Савинкову не мог поручить).
Савинков приехал в Петроград, дает доклад Керенскому в начале заседания. Керенский посмотрел и отбросил его. Савинков после заседания дает доклад. Опять Керенский не подписывает его, а отбрасывает. На другой день то же самое: в начале отбрасывает и в конце. Тогда Савинков просит Керенского уделить ему время после заседания без генералов тет-а-тет и говорит:
"Александр Федорович, Вы проявляете такое пагубное колебание, что если бы это были не Вы, Керенский, я бы Вас здесь же в кабинете застрелил бы, а Вас умоляю подписать". Керенский согласился. Это было 26. 26 приехал Львов и началась каша.
Керенский высказывал недовольство Корнилову за то, что он назначил Деникина и еще каких-то генералов, а Корнилов заявил о том, что Керенский колеблется и ведет зигзаг-курс. На заседании в ставке Деникин произнёс речь при всех явно контрреволюционного характера.
Савинков думал, что его Керенский минимум отрешит, а он встал, пожал ему руку и сказал: "Благодарю Вас, генерал, что Вы прямо сказали, что думаете".
Об одном генерале Корнилов запросил Керенского, ничего ли он не имеет против его назначения. Керенский согласился. На другой день телеграммой несогласие своё послал. Первое тоже телеграммой.
За чаем у Корнилова начали разговор о смертной казни. Завойко показал проект телеграммы к Керенскому. Ультимативное требование диктатора. Савинков удивился тону. Сахаров начал говорить, что с введением смертной казни в один прекрасный день он может расстрелять Савинкова.
Тот ответил: "А в тот же день я Вас расстреляю, но раньше, конечно". Корнилов улыбнулся и говорит: "Вот теперь я Вам верю, Завойко напутал", - и порвал проект телеграммы, и они составили другой, известный.
"Врывается ко мне в кабинет рыжий мужик с компанией и кричит: "Товарищ, Вы отдали Лугу без боя". Да. Через некоторое время врывается опять и кричит: "Товарищ, и Гатчину Вы без боя отдали, так все и Петроград отдадите без боя".
Пришёл Церетели и говорит: "Так нельзя, мы должны все знать. Центральный комитет пришлёт Вам своих комиссаров".
"Согласен, но они у меня будут походными адъютантами, будут сидеть здесь в кабинете, все слышать, но если они посмеют критиковать мои распоряжения или вмешиваться, я с ними поступлю со всей строгостью закона. Они адъютанты, а я генерал-губернатор".
Комиссары не явились. Только Центрофлот прислал, и то тот к 4 часам утра заснул на диване. Вскоре Савинков был по настоянию Совета (Стахович и товарищ Атон) смещён по телефону Керенским. При прощании Савинкову Керенский сказал: "Вы меня всё время давили". О гражданской войне. Революция наша в белых перчатках.
Высылка. Миронов составил список. Коллонтай и княгиня Брасова. Каменев и Гурко и т.д. Керенский колебался до 4-х утра. На другой день сократил список большевиков до 5, а он был громадный, наконец подписал поздно ночью. В 3 часа. Вызвали Авксентьева. Тот едва едва соблаговолил подписать только Коллонтай.
Назначение Савинкова. Вагон. Ни Авксентьева, ни Чернова. Новгородцев. Савинков - военный министр. Много кадет. За ночь в Петрограде все переменилось.
Московское совещание. Корниловский въезд. Если бы Керенский объявил себя, Корнилова и Савинкова. Триумф. Под конец о газете.
Одни и те же мысли. Советы. Монархисты. От Октября до Января. Савинкова Керенский хочет выслать за границу дать ему поручение. Савинков не поедет.
О Васильковском. После Савинкова поехал к Абашидзе для разговора о газете, затем к Ярошинскому и прямо в фарс Сабурова. Потом к Перламутр. Да, на требование от строевой комиссии Петроградского С.Р. и С.Д. уссурийцы ответили, что не могут дать сведения.
Верховский написал: "Сведения по строевой части должны даваться лишь строевому начальству. Советы являются руководителями политической жизнью".
https://prozhito.org/notes?diaries=%5B1128%5D
[Хорунжий Вианор Бардиж был сыном известного кадета Кондратия Лукича Бардижа, входившего в белое правительство Кубани. Расстрелян красными 9 марта 1918 года в Туапсе вместе с отцом и братом.]