Окружение Николаева.
Из воспоминаний Я.П.Ряппо.
"Летопись революции", 1924, № 4, с. 5-43.
VII. В ПОВСТАНЧЕСКОМ ОКРУЖЕНИИ.
После изгнания григорьевцев и махновцев из Николаева, власть Исполкома была восстановлена в полном объеме. Однако, в городе заметное значение и влияние получил 49-й украинский полк, который, как и все украинские полки, был скомплектован недавно и далеко еще не дисциплинирован. Сам командир пьянствовал и развратничал, ему подражал его штаб. Действия командира полка и штаба деморализовали и разлагали полк.
Полком было присвоено частью имущество расформированного крымского полка, флотского полуэкипажа, конного эскадрона и многих складов, им производились частые обыски, реквизиции и конфискации в самом городе. Командир полка Бражников смотрел на Николаев, как на покоренный город.
Получив назначение на должность начальника гарнизона и военного комиссара, я вступил в решительную борьбу с Бражниковым. Борьба эта оказалась весьма трудной, так как в моем непосредственном распоряжении был лишь небольшой караульный батальон, который находился в периоде организации и должен был принять на себя всю охрану и караульную службу в городе. В течение двух недель этот батальон был доведен до 90 человек. Взаимоотношения Бражникова с Исполкомом все более и более обострялись.
Приехавший в Николаев уполномоченный Правительства тов. Иоффе отдал категорическое распоряжение Бражникову подчиниться в городе начальнику гарнизона, а адъютанта Бражникова, тов. Липченко, уволить с должности коменданта города. Вместо Липченко, комендантом города был назначен тов. Рожанский. Это взвинтило Бражникова: он стал чинить всевозможные неприятности караульным частям гарнизона, а в уезде затянул дело с ликвидацией повстанцев.
49 полк был, наконец, сменен нашим караульным батальоном в несении караульной службы; наступила пора полку отправляться на фронт. В это время стало известно окончательно об измене на деникинском фронте атамана Махно.
Поступавшие с фронта сведения говорили о необходимости сосредоточить на деникинском фронте крупные силы. Из Одессы, от окрвоенкома, товарища Краевского, было получено предписание 49-му полку выступить. Бражников всячески оттягивал это выступление под всевозможными предлогами: то предъявлял Исполкому и военному комиссариату невыполнимые требования по обмундированию полка, то производил по окрестным деревням мобилизацию лошадей, то требовал громадное количество топлива и продовольствия.
Из окрестных деревень стали поступать на него жалобы. Наконец, полковым комитетом было возбуждено обвинение против Бражникова в растрате полкового имущества, пьянстве и в измене.
Выяснилось, что Бражников и его штаб ведут в полку кампанию против Исполкома и подготовляют новый повстанческий переворот, а об отправке полка на фронт даже не помышляют.
После подробного разбора дела Исполком постановил арестовать полковника Бражникова я его штаб. Арест был произведен в Московской гостинице, где в это время происходила оргия Бражникова и его штаба с женщинами.
В гостинице были найдены награбленные золотые и серебряные вещи и обнаружена переписка с белогвардейцами, а на допросе окончательно выяснена связь Бражникова с деникинцами. Бражников и его соучастники были расстреляны, а полк, под начальством нового командира, отправлен на Екатеринославский Фронт.
После измены Махно и с наступлением Деникина разгорелось всеобщее повстанческое движение по Херсонскому, Николаевскому и Одесскому уездам. Восставали одни кулацкие деревни за другими. Николаевским караульным частям, спартаковцам, партийным дружинам пришлось снова начать походы в окрестные деревни для усмирения кулаков и колонистов.
Особенно сильное восстание разразилось в окрестностях города Одессы и по линии железной дороги около станции Колосовка - Вознесенск до станции Помощная.
Николаевскому гарнизону предписано было выделить части на помощь городу Вознесенску и на станцию Помощную, а также послать все конные части в Одессу для усиления формировавшегося там конного полка. Силы Николаевского гарнизона постепенно истощались. Чувствовался особенно острый недостаток в патронах. Посланный из Вознесенска транспорт на пароходе был захвачен, около села Гурьевки, повстанцами.
В эти тяжелые дни было решено произвести мобилизацию 15 возрастов рабочих в Красную армию. Для содействия этой пролетарской мобилизации, из Киева приехали представители правительства. Мобилизация по городу Николаеву дала хорошие результаты. Было принято более 7.000 человек, преимущественно членов профсоюзов. Но трудна была отправка мобилизованных на север.
Первый эшелон, отправленный через станцию Долинская, подвергся нападению и ограблению со стороны григорьевцев. После этого мобилизованные требовали оружия, которого в Николаеве не было. Стали отправлять эшелоны мобилизованных через Вознесенск и Помощную. Иная картина была с мобилизацией в уездах. Из деревень на сборные пункты являлись только единицы.
Это объяснялось всеобщим повстанческим движением и горячим для крестьянина сезоном уборки урожая. Еще хуже обстояло дело с мобилизацией лошадей.
Приходилось прибегать к принудительной мобилизации, что приводило к столкновениям. Правда, бывали случаи, когда из некоторых деревень появлялись целые группы крестьян и просили отправить их против деникинцев. Так из Антоновско-Приводьнянского района явился целый эскадрон о лошадьми и вооружением.
Такие группы отправлялись немедленно на Екатеринославский фронт. Вместе с мобилизацией рабочих, шла регулярная мобилизация коммунистов и членов правлений профсоюзов, которые зачислялись в маршевые роты и сопровождали их на север к месту назначения.
Из оставшихся в Николаеве коммунистов, с.-д. интернационалистов и членов профсоюзов были организованы дружины, для которых были назначены строевые занятия. Это были все свои люди, на которых можно было положиться, но, как боевой материал, дружины были все же не крепки: здесь были люди разных возрастов и разной подготовки.
Наряду с всеобщей мобилизацией, в городе Николаеве шла еще вербовка для формирования отдельной стрелковой бригады тов. Дмитриева, Эта вербовка в сильной степени дезорганизовала всеобщую мобилизацию. Зато у энергичного тов. Дмитриева выросло 4 батареи с 12 орудиями, эскадрон кавалерии и около 1100 человек пехоты. Формирование этой бригады шло три недели, после чего Дмитриевские партизаны отправились на Екатеринославский фронт.
После всех этих мобилизаций, Николаев был сильно обескровлен и с большим трудом справлялся с происходившими в окрестностях восстаниями. Кто только не черпал силы из Николаева! В начале августа месяца восстала Червонная, в 7 верстах от Николаева на левом берегу Буга; к ней примкнула позже деревня Терновка. Для усмирения Червонной была выслана караульная рота и партийная дружина.
В начавшемся бою караульная рота отступила, оставив на позициях партийную дружину, которая вела упорный бой, но была окружена подавляющей массой повстанцев и перебита. В этом бою погибло до 30 товарищей коммунистов, социал-демократов независимцев и беспартийных рабочих.
Обстрелом из орудий деревня была очищена от повстанцев. Население пришло с повинной, сдавая винтовки. Но не прошло и двух дней, как поднялось новое восстание в соседних окрестных деревнях и колониях.
Во главе повстанцев стали немцы-колонисты и, очевидно, скрывавшиеся белогвардейцы. Червонная и Терновка и на этот раз присоединились к повстанцам.
Вследствие отсутствия у нас патронов было решено вести бой исключительно артиллерийский и на близком расстоянии. Снарядов в Николаеве было неисчерпаемо много, поэтому мы снарядов в бою не жалели. Повстанцы подходили почти к Ингульскому мосту, но полевые орудия заставили их отступить. Так без передышки Николаев отбивался от повстанцев в течение всего августа 1919 года.
В августе месяце, уходя от наступающих деникинцев, Красная армия бросилась к Днепру. Часть ее переправилась через Днепр, заняла Херсон и докатилась до Николаева. Части, расположившиеся вдоль реки Днепра и под Екатеринославом, вели упорные бои с Деникинцами; части, отступавшие от Херсона далее на Николаев, подверглись разложению.
Они таскали с собой повозки, фургоны, экипажи и всякую домашнюю утварь. Настроение армии было полумахновское. Правда, на линии Днепра и под Екатеринославом она дралась великолепно, но скоро теряла боеспособность.
В первую очередь в Николаеве появились отдельные отступающие отряды, а за ними штаб во главе с начальником Гапонцевым. Штаб этот прибыл в составе ряда эшелонов и поездов, в которых оказались не только отступающие, войсковые части, но и всевозможное имущество из Крыма.
В Николаеве образовалось скопление отступающих частей. Поведение некоторых из них было вызывающее: антисоветское и погромное. Штаб, очевидно, не в состоянии был принять нужных мер. Стало ясно, что Днепровский фронт в угрожающем положении.
По распоряжению из центра, нами был образован Совет Обороны Николаевщины и Херcонщины, в состав которого вошли в Николаеве: председатель Исполкома - т. Соколов, я, как военком, компрод - т. Чигрин, предсовнархоза - т. Гиллер и прибывшие из центра т. т. Аким и Семен Шварц. Совет Обороны должен был задержать отступающие части и организовать местные по лини реки Днепра.
Мы решили из Николаева перебросить лучшие наши силы на Днепр и Перекоп: выделили отряд спартаковцев, флотский полуэкипаж и две роты караульного батальона при двух батареях. Высланные на Днепр части вступили в распоряжение реорганизованной из Крымской армии 58 дивизии.
В эти же дни, по распоряжению из Киева, был эвакуирован из Николаева железнодорожный батальон и батальон ЧК. Таким образом, Николаев остался буквально без всяких местных регулярных сил.
Николаевские части, отправленные на Перекоп, дошли до Херсона, где, будучи объединены с местными Херсонскими частями, образовали фронт по берегу Днепра.
Эти группы должны были удержать наступающих деникинцев от переправы через Днепр. Одновременно, был усилен гарнизон города Очакова: туда были посланы две полевые батареи для охраны входа в Днепровский лиман со стороны военных судов Антанты и Деникина. Но эти легкие орудия были недостаточны. Тяжелые орудия Кане были без замков. Во главе Очаковского гарнизона стоял тов. Чижиков, работавший имевшимися в его распоряжении орудиями.
Между Очаковским гарнизоном и военными судами происходили частные бои, в то время, как Днепровский фронт укреплялся и усиливался местными силами.
"Летопись революции", 1924, № 4, с. 5-43.
VII. В ПОВСТАНЧЕСКОМ ОКРУЖЕНИИ.
После изгнания григорьевцев и махновцев из Николаева, власть Исполкома была восстановлена в полном объеме. Однако, в городе заметное значение и влияние получил 49-й украинский полк, который, как и все украинские полки, был скомплектован недавно и далеко еще не дисциплинирован. Сам командир пьянствовал и развратничал, ему подражал его штаб. Действия командира полка и штаба деморализовали и разлагали полк.
Полком было присвоено частью имущество расформированного крымского полка, флотского полуэкипажа, конного эскадрона и многих складов, им производились частые обыски, реквизиции и конфискации в самом городе. Командир полка Бражников смотрел на Николаев, как на покоренный город.
Получив назначение на должность начальника гарнизона и военного комиссара, я вступил в решительную борьбу с Бражниковым. Борьба эта оказалась весьма трудной, так как в моем непосредственном распоряжении был лишь небольшой караульный батальон, который находился в периоде организации и должен был принять на себя всю охрану и караульную службу в городе. В течение двух недель этот батальон был доведен до 90 человек. Взаимоотношения Бражникова с Исполкомом все более и более обострялись.
Приехавший в Николаев уполномоченный Правительства тов. Иоффе отдал категорическое распоряжение Бражникову подчиниться в городе начальнику гарнизона, а адъютанта Бражникова, тов. Липченко, уволить с должности коменданта города. Вместо Липченко, комендантом города был назначен тов. Рожанский. Это взвинтило Бражникова: он стал чинить всевозможные неприятности караульным частям гарнизона, а в уезде затянул дело с ликвидацией повстанцев.
49 полк был, наконец, сменен нашим караульным батальоном в несении караульной службы; наступила пора полку отправляться на фронт. В это время стало известно окончательно об измене на деникинском фронте атамана Махно.
Поступавшие с фронта сведения говорили о необходимости сосредоточить на деникинском фронте крупные силы. Из Одессы, от окрвоенкома, товарища Краевского, было получено предписание 49-му полку выступить. Бражников всячески оттягивал это выступление под всевозможными предлогами: то предъявлял Исполкому и военному комиссариату невыполнимые требования по обмундированию полка, то производил по окрестным деревням мобилизацию лошадей, то требовал громадное количество топлива и продовольствия.
Из окрестных деревень стали поступать на него жалобы. Наконец, полковым комитетом было возбуждено обвинение против Бражникова в растрате полкового имущества, пьянстве и в измене.
Выяснилось, что Бражников и его штаб ведут в полку кампанию против Исполкома и подготовляют новый повстанческий переворот, а об отправке полка на фронт даже не помышляют.
После подробного разбора дела Исполком постановил арестовать полковника Бражникова я его штаб. Арест был произведен в Московской гостинице, где в это время происходила оргия Бражникова и его штаба с женщинами.
В гостинице были найдены награбленные золотые и серебряные вещи и обнаружена переписка с белогвардейцами, а на допросе окончательно выяснена связь Бражникова с деникинцами. Бражников и его соучастники были расстреляны, а полк, под начальством нового командира, отправлен на Екатеринославский Фронт.
После измены Махно и с наступлением Деникина разгорелось всеобщее повстанческое движение по Херсонскому, Николаевскому и Одесскому уездам. Восставали одни кулацкие деревни за другими. Николаевским караульным частям, спартаковцам, партийным дружинам пришлось снова начать походы в окрестные деревни для усмирения кулаков и колонистов.
Особенно сильное восстание разразилось в окрестностях города Одессы и по линии железной дороги около станции Колосовка - Вознесенск до станции Помощная.
Николаевскому гарнизону предписано было выделить части на помощь городу Вознесенску и на станцию Помощную, а также послать все конные части в Одессу для усиления формировавшегося там конного полка. Силы Николаевского гарнизона постепенно истощались. Чувствовался особенно острый недостаток в патронах. Посланный из Вознесенска транспорт на пароходе был захвачен, около села Гурьевки, повстанцами.
В эти тяжелые дни было решено произвести мобилизацию 15 возрастов рабочих в Красную армию. Для содействия этой пролетарской мобилизации, из Киева приехали представители правительства. Мобилизация по городу Николаеву дала хорошие результаты. Было принято более 7.000 человек, преимущественно членов профсоюзов. Но трудна была отправка мобилизованных на север.
Первый эшелон, отправленный через станцию Долинская, подвергся нападению и ограблению со стороны григорьевцев. После этого мобилизованные требовали оружия, которого в Николаеве не было. Стали отправлять эшелоны мобилизованных через Вознесенск и Помощную. Иная картина была с мобилизацией в уездах. Из деревень на сборные пункты являлись только единицы.
Это объяснялось всеобщим повстанческим движением и горячим для крестьянина сезоном уборки урожая. Еще хуже обстояло дело с мобилизацией лошадей.
Приходилось прибегать к принудительной мобилизации, что приводило к столкновениям. Правда, бывали случаи, когда из некоторых деревень появлялись целые группы крестьян и просили отправить их против деникинцев. Так из Антоновско-Приводьнянского района явился целый эскадрон о лошадьми и вооружением.
Такие группы отправлялись немедленно на Екатеринославский фронт. Вместе с мобилизацией рабочих, шла регулярная мобилизация коммунистов и членов правлений профсоюзов, которые зачислялись в маршевые роты и сопровождали их на север к месту назначения.
Из оставшихся в Николаеве коммунистов, с.-д. интернационалистов и членов профсоюзов были организованы дружины, для которых были назначены строевые занятия. Это были все свои люди, на которых можно было положиться, но, как боевой материал, дружины были все же не крепки: здесь были люди разных возрастов и разной подготовки.
Наряду с всеобщей мобилизацией, в городе Николаеве шла еще вербовка для формирования отдельной стрелковой бригады тов. Дмитриева, Эта вербовка в сильной степени дезорганизовала всеобщую мобилизацию. Зато у энергичного тов. Дмитриева выросло 4 батареи с 12 орудиями, эскадрон кавалерии и около 1100 человек пехоты. Формирование этой бригады шло три недели, после чего Дмитриевские партизаны отправились на Екатеринославский фронт.
После всех этих мобилизаций, Николаев был сильно обескровлен и с большим трудом справлялся с происходившими в окрестностях восстаниями. Кто только не черпал силы из Николаева! В начале августа месяца восстала Червонная, в 7 верстах от Николаева на левом берегу Буга; к ней примкнула позже деревня Терновка. Для усмирения Червонной была выслана караульная рота и партийная дружина.
В начавшемся бою караульная рота отступила, оставив на позициях партийную дружину, которая вела упорный бой, но была окружена подавляющей массой повстанцев и перебита. В этом бою погибло до 30 товарищей коммунистов, социал-демократов независимцев и беспартийных рабочих.
Обстрелом из орудий деревня была очищена от повстанцев. Население пришло с повинной, сдавая винтовки. Но не прошло и двух дней, как поднялось новое восстание в соседних окрестных деревнях и колониях.
Во главе повстанцев стали немцы-колонисты и, очевидно, скрывавшиеся белогвардейцы. Червонная и Терновка и на этот раз присоединились к повстанцам.
Вследствие отсутствия у нас патронов было решено вести бой исключительно артиллерийский и на близком расстоянии. Снарядов в Николаеве было неисчерпаемо много, поэтому мы снарядов в бою не жалели. Повстанцы подходили почти к Ингульскому мосту, но полевые орудия заставили их отступить. Так без передышки Николаев отбивался от повстанцев в течение всего августа 1919 года.
В августе месяце, уходя от наступающих деникинцев, Красная армия бросилась к Днепру. Часть ее переправилась через Днепр, заняла Херсон и докатилась до Николаева. Части, расположившиеся вдоль реки Днепра и под Екатеринославом, вели упорные бои с Деникинцами; части, отступавшие от Херсона далее на Николаев, подверглись разложению.
Они таскали с собой повозки, фургоны, экипажи и всякую домашнюю утварь. Настроение армии было полумахновское. Правда, на линии Днепра и под Екатеринославом она дралась великолепно, но скоро теряла боеспособность.
В первую очередь в Николаеве появились отдельные отступающие отряды, а за ними штаб во главе с начальником Гапонцевым. Штаб этот прибыл в составе ряда эшелонов и поездов, в которых оказались не только отступающие, войсковые части, но и всевозможное имущество из Крыма.
В Николаеве образовалось скопление отступающих частей. Поведение некоторых из них было вызывающее: антисоветское и погромное. Штаб, очевидно, не в состоянии был принять нужных мер. Стало ясно, что Днепровский фронт в угрожающем положении.
По распоряжению из центра, нами был образован Совет Обороны Николаевщины и Херcонщины, в состав которого вошли в Николаеве: председатель Исполкома - т. Соколов, я, как военком, компрод - т. Чигрин, предсовнархоза - т. Гиллер и прибывшие из центра т. т. Аким и Семен Шварц. Совет Обороны должен был задержать отступающие части и организовать местные по лини реки Днепра.
Мы решили из Николаева перебросить лучшие наши силы на Днепр и Перекоп: выделили отряд спартаковцев, флотский полуэкипаж и две роты караульного батальона при двух батареях. Высланные на Днепр части вступили в распоряжение реорганизованной из Крымской армии 58 дивизии.
В эти же дни, по распоряжению из Киева, был эвакуирован из Николаева железнодорожный батальон и батальон ЧК. Таким образом, Николаев остался буквально без всяких местных регулярных сил.
Николаевские части, отправленные на Перекоп, дошли до Херсона, где, будучи объединены с местными Херсонскими частями, образовали фронт по берегу Днепра.
Эти группы должны были удержать наступающих деникинцев от переправы через Днепр. Одновременно, был усилен гарнизон города Очакова: туда были посланы две полевые батареи для охраны входа в Днепровский лиман со стороны военных судов Антанты и Деникина. Но эти легкие орудия были недостаточны. Тяжелые орудия Кане были без замков. Во главе Очаковского гарнизона стоял тов. Чижиков, работавший имевшимися в его распоряжении орудиями.
Между Очаковским гарнизоном и военными судами происходили частные бои, в то время, как Днепровский фронт укреплялся и усиливался местными силами.