Что происходит с экономикой? Роль государства растет
Оригинал взят у viacheslav_sn в Что происходит с экономикой? Роль государства растет
Во времена рыночной экономики роль государства не слишком заметна. Человек и государство существуют параллельно друг другу и встречаются очень редко - когда нужна какая-нибудь бумажка. В остальных случаях, даже при уплате налогов общение происходит опосредованно, через почту или банк. Все свое время человек, как участник рынка, в каком бы он качестве в нем не участвовал, хоть собственник, хоть наемный работник, хоть безработный - имеет дело с другими участниками рынка. Такая картина предстает перед нами, когда мы беремся читать американскую и европейскую художественную литературу конца 19-го - начала 20-го века, примерно до 30-х годов. Даже то, что является неотъемлемым признаком государства, как бы «приватизируется». Например, судья Тэтчер в знаменитом «Томе Сойере» Марка Твена, воспринимается не как государственный чиновник, а как лицо, неотделимое от местной общины, выбравшей его для соблюдения своих интересов. В России ситуация точно такая же, несмотря на то, что мы привыкли считать монархию, «Империю» страшной деспотией, прочно управляющей всеми сферами человеческого существования.Возьмем Гиляровского «Москва и Москвичи», где описываются будни жителей Хитровки, Трубы, извозчиков с биржи на Лубянской площади. Где там государство, власть? Оно представлено все тем же городовым, больше оглядывающимся не на начальство, а на потребности своих «опекаемых», отношения которых он регулирует по выработанным совместно с ними в результате длительной практики правилам, и у них же находится на содержании.
Сегодня нам сложно представить себе подобные отношения. А все потому, что государство стало посредником «внутри» бизнеса, взяло на себя роль регулятора экономики. Взаимодействие с госаппаратом - важное направление деятельности любой современной компании. Простым регулированием бизнеса дело, конечно, не могло ограничиться - и государство стало самостоятельным, независимым и самым могущественным участником отношений во всех сферах существования общества.
Государство дает деньги - государство хочет понять, кому оно их дает и хочет проследить, как они тратятся. Эта функция государственного контроля «за своим» вызывает у нас раздражение. Мы не привыкли считать государство партнером, для нас это нечто, чьи полномочия заканчиваются, когда деньги списываются с его счета или подписано и опубликовано решение о преференции или освобождении от чего-нибудь.
В таком рассуждении, безусловно, есть своя логика. Государство - это общественный институт, призванный решать самые элементарные «бытовые» проблемы каждого члена общества, о которых мы, благодаря государству, вообще почти не думаем: вопросы внешней угрозы и внутреннего правопорядка, основанного на соблюдении закона всеми субъектами, находящимися в его юрисдикции. Мы «сбрасываемся» на это своими деньгами в виде налогов и привыкли считать государство «своим».
Если мы даже возьмем самое «экстремистское» определение государства, данное Марксом - мы придем к тому же выводу. По Марксу государство - это инструмент насилия, с помощью которого правящий класс удерживает свою власть. Поскольку мы - наемные работники, пролетариат, загнали бизнесмена на задворки производства и распределения, превратили его в зависимую и часто номинальную фигуру, государство - это наш инструмент насилия и нашего удержания власти. С помощью государства и всего его аппарата принуждения мы насилуем несчастного бизнесмена, вытягивая из него «откаты», угрожая разорением, если он останется без нашей «милости» (предупреждая недоумение от слова «мы» - позднее разберем этот механизм и нашу роль в нем более подробно).
Итак, мы недовольны вмешательством государства во все сферы нашего существования: экономические отношения, социальные проекты, медицинскую сферу, средства массовой информации, образование, пособия - во всем этом не было столько государства во времена «волчьего» капитализма! Однако по мере того, как бизнес отдает позиции - государство их «подбирает». Просто потому, что одна из главных его функций - поддержание спокойствия и правопорядка.
Не только, конечно, в правопорядке дело. Государство ведь не элементарная единица общественно-экономических отношений. Оно, когда речь идет о конкретных разбираемых нами отношениях - сумма чиновников, его представляющих. А у каждого чиновника - свой личный интерес. И каждый чиновник ограничен способностью удовлетворять этот интерес только в рамках оборота государственных средств через «бизнес». Или - через благотворительные фонды.
Таким образом, государство не только «вынужденно» идет навстречу бизнесу - по мере необходимости, оно организовывает самую настоящую экспансию! И сдерживают его только чувства приличия и смутное понимание, что это «плохо» и «неправильно»[1]. То есть - чистый идеализм. Что происходит, когда идеализм сталкивается с практическими потребностями? Практические потребности меняют идеалы под себя. Сначала в особой общественной группе, непосредственно стоящей у руля удовлетворения практических потребностей, а от этой группы новые идеалистические установки уже навязывается всему обществу.
Следовательно, мы вправе сделать прогноз о том, что роль государства в нашей жизни будет усиливаться еще больше и мы, наконец, поймем почему это правильно и нравственно. Если, конечно, допустить, что нынешние экономические отношения имеют перспективу развития - в противном случае все будет происходить ровно наоборот.
[1] Сюда же относится и страх чиновника получить наказание за свои действия или лишиться должности. Это чувство чаще иррационально, чем исходит из конкретных объективных возможностей. Общество гораздо более толерантно к чиновнику, чем ему кажется, когда он совершает нечто противозаконное или предосудительное. Для него противоправность и предосудительность очевидны, для общества - далеко не всегда. Причины этого мы разберем в следующей части.
Данный пост есть слегка переработанная глава из книги "Экономика: куда мы пришли и куда пойдем дальше".
Во времена рыночной экономики роль государства не слишком заметна. Человек и государство существуют параллельно друг другу и встречаются очень редко - когда нужна какая-нибудь бумажка. В остальных случаях, даже при уплате налогов общение происходит опосредованно, через почту или банк. Все свое время человек, как участник рынка, в каком бы он качестве в нем не участвовал, хоть собственник, хоть наемный работник, хоть безработный - имеет дело с другими участниками рынка. Такая картина предстает перед нами, когда мы беремся читать американскую и европейскую художественную литературу конца 19-го - начала 20-го века, примерно до 30-х годов. Даже то, что является неотъемлемым признаком государства, как бы «приватизируется». Например, судья Тэтчер в знаменитом «Томе Сойере» Марка Твена, воспринимается не как государственный чиновник, а как лицо, неотделимое от местной общины, выбравшей его для соблюдения своих интересов. В России ситуация точно такая же, несмотря на то, что мы привыкли считать монархию, «Империю» страшной деспотией, прочно управляющей всеми сферами человеческого существования.Возьмем Гиляровского «Москва и Москвичи», где описываются будни жителей Хитровки, Трубы, извозчиков с биржи на Лубянской площади. Где там государство, власть? Оно представлено все тем же городовым, больше оглядывающимся не на начальство, а на потребности своих «опекаемых», отношения которых он регулирует по выработанным совместно с ними в результате длительной практики правилам, и у них же находится на содержании.
Сегодня нам сложно представить себе подобные отношения. А все потому, что государство стало посредником «внутри» бизнеса, взяло на себя роль регулятора экономики. Взаимодействие с госаппаратом - важное направление деятельности любой современной компании. Простым регулированием бизнеса дело, конечно, не могло ограничиться - и государство стало самостоятельным, независимым и самым могущественным участником отношений во всех сферах существования общества.
Государство дает деньги - государство хочет понять, кому оно их дает и хочет проследить, как они тратятся. Эта функция государственного контроля «за своим» вызывает у нас раздражение. Мы не привыкли считать государство партнером, для нас это нечто, чьи полномочия заканчиваются, когда деньги списываются с его счета или подписано и опубликовано решение о преференции или освобождении от чего-нибудь.
В таком рассуждении, безусловно, есть своя логика. Государство - это общественный институт, призванный решать самые элементарные «бытовые» проблемы каждого члена общества, о которых мы, благодаря государству, вообще почти не думаем: вопросы внешней угрозы и внутреннего правопорядка, основанного на соблюдении закона всеми субъектами, находящимися в его юрисдикции. Мы «сбрасываемся» на это своими деньгами в виде налогов и привыкли считать государство «своим».
Если мы даже возьмем самое «экстремистское» определение государства, данное Марксом - мы придем к тому же выводу. По Марксу государство - это инструмент насилия, с помощью которого правящий класс удерживает свою власть. Поскольку мы - наемные работники, пролетариат, загнали бизнесмена на задворки производства и распределения, превратили его в зависимую и часто номинальную фигуру, государство - это наш инструмент насилия и нашего удержания власти. С помощью государства и всего его аппарата принуждения мы насилуем несчастного бизнесмена, вытягивая из него «откаты», угрожая разорением, если он останется без нашей «милости» (предупреждая недоумение от слова «мы» - позднее разберем этот механизм и нашу роль в нем более подробно).
Итак, мы недовольны вмешательством государства во все сферы нашего существования: экономические отношения, социальные проекты, медицинскую сферу, средства массовой информации, образование, пособия - во всем этом не было столько государства во времена «волчьего» капитализма! Однако по мере того, как бизнес отдает позиции - государство их «подбирает». Просто потому, что одна из главных его функций - поддержание спокойствия и правопорядка.
Не только, конечно, в правопорядке дело. Государство ведь не элементарная единица общественно-экономических отношений. Оно, когда речь идет о конкретных разбираемых нами отношениях - сумма чиновников, его представляющих. А у каждого чиновника - свой личный интерес. И каждый чиновник ограничен способностью удовлетворять этот интерес только в рамках оборота государственных средств через «бизнес». Или - через благотворительные фонды.
Таким образом, государство не только «вынужденно» идет навстречу бизнесу - по мере необходимости, оно организовывает самую настоящую экспансию! И сдерживают его только чувства приличия и смутное понимание, что это «плохо» и «неправильно»[1]. То есть - чистый идеализм. Что происходит, когда идеализм сталкивается с практическими потребностями? Практические потребности меняют идеалы под себя. Сначала в особой общественной группе, непосредственно стоящей у руля удовлетворения практических потребностей, а от этой группы новые идеалистические установки уже навязывается всему обществу.
Следовательно, мы вправе сделать прогноз о том, что роль государства в нашей жизни будет усиливаться еще больше и мы, наконец, поймем почему это правильно и нравственно. Если, конечно, допустить, что нынешние экономические отношения имеют перспективу развития - в противном случае все будет происходить ровно наоборот.
[1] Сюда же относится и страх чиновника получить наказание за свои действия или лишиться должности. Это чувство чаще иррационально, чем исходит из конкретных объективных возможностей. Общество гораздо более толерантно к чиновнику, чем ему кажется, когда он совершает нечто противозаконное или предосудительное. Для него противоправность и предосудительность очевидны, для общества - далеко не всегда. Причины этого мы разберем в следующей части.
Данный пост есть слегка переработанная глава из книги "Экономика: куда мы пришли и куда пойдем дальше".