Сулейман Великолепный против рыцарей-госпитальеров
Султан Сулейман взошел на трон в 26 лет, проделав все необходимые для этого ритуалы: посетил гробницу Мехмеда II Завоевателя, раздал деньги янычарам и опоясался мечом Османа на могиле Эюпа (знаменосца Пророка, погибшего при неудачной осаде Константинополя).
При своем первом появлении он произвел благоприятное впечатление на иностранцев и на своих подданных. Венецианец Балтоломео Канторини написал: «Он высок, крепок, у него довольно длинная шея, узкое лицо и орлиный нос. О нем говорят, что он мудрый повелитель и любит учение; все ожидают от его правления добра».
На Западе решили, что свирепого льва сменил «кроткий агнец», а римский папа распорядился устроить в его честь благодарственные молебны. Придворные льстецы не преминули заметить, что вместе с Сулейманом начался новый век (900-й год хиджры) и что он стал десятым правителем Османов, а десятка - совершенное число. Говорили также, что само его имя - библейское Соломон - звучит как символ величия и мудрости.
Официальный титул Сулеймана звучал так: «Правитель тридцати семи королевств, повелитель государств римлян, персов и арабов, владыка моря Средиземного и моря Черного, достославной Каабы и пресветлой Медины, великого Иерусалима и трона Египетского, Йемена, Адена и Саны, Багдада, обители праведных, Басры Аль-Ахсы и городов Нуширивана; Алжира и Азербайджана, кыпчакских степей и земель татарских; Курдистана и Луристана, Румелии и Анатолии, Карамана, Валахии, Молдавии и Венгрии и многих других земель и царств; султан и падишах».
Сулейману действительно удалось многое из того, что не сделали его отец и дед. На Балканах он захватил Белград и Буду, а в Средиземном море - остров Родос, торчавший, как кость в горле, прямо у турецкого побережья Анатолии.
Родос
Осада этого острова, продолжавшаяся пять месяцев, стала одним из самых ярких деяний Сулеймана. Родосскую крепость защищали 700 рыцарей-госпитальеров во главе с великим магистром ордена Вилье де Лиль-Аданом - человеком жестким и не склонным к компромиссам. Гарнизон родосцев дополняли пять тысяч местных ополченцев и пять сотен критских лучников. Сулейман привел на осаду четыреста кораблей и сто тысяч солдат, которые высадились на острове и окружили крепость со всех сторон.
Осада Родоса
Это была осада нового типа, в которой использовались все достижения эпохи пороха. Нападавшие вели беспрерывную бомбардировку крепости и одновременно подбирались к стенам через подземные туннели, закладывая в них пороховые мины. Родосцы в ответ прослушивали землю с помощью чувствительных «стетоскопов» из воловьих жил и прокладывали собственные контр-ходы и контрмины.
Прошел почти месяц, пока турки, прокопав полсотни ходов, не сумели взорвать один из пяти бастионов, защищавших крепость. Однако три попытки штурма, последовавшие одна за другой, провалились. В последний момент, когда турки уже прорвались в брешь в стене, родосцы внезапно отступили в крепость и в упор расстреляли янычар залпами картечи.
Еще через два месяца османы разрушили второй бастион и даже захватили внешние стены, но новый генеральный штурм ни к чему привел. Стояла уже глубокая зима, все устали от войны, а в крепости почти кончились провиант и боеприпасы. Жители острова умоляли рыцарей согласиться на капитуляцию и избавить их от верной смерти.
Капитуляция Родоса
На собранном совете Вилье де Лиль-Адан призвал солдат сражаться до конца, но большинство решило, что «Богу угодней просить о мире и сохранить жизни простых людей». Условия капитуляции были самыми почетными: госпитальеры вышли из крепости со знаменами и артиллерией, унося реликвии из оставленных церквей. Император Карл V назвал это «самой достойной из проигранных кампаний», но Родос был потерян, а турки полностью подчинили себе всю восточную часть Средиземноморья.
Неудача с Веной
Война с Европой и дальше продолжалась в пользу турок. Через три года большая часть венгерской знати, включая молодого короля, погибла в сражении при Мохаче - своего рода Косовом поле для венгров (1526). Дворянство Венгрии после этой битвы настолько обезлюдело, что ключи от Будды победителям вручали простые горожане. Турки, ненавидевшие венгров, торжествовали: «Нечестивый народ истреблен, хвала Аллаху!»
На очереди была Вена, но тут военная машина османов дала сбой. В 1529 году Сулейман едва не взял австрийскую столицу, однако решил отступить всего через двадцать дней осады, как говорили, из-за плохой погоды.
Осада Вены
Спустя три года он вернулся с еще большей армией, насчитывающей триста тысяч человек, но по дороге войско сильно задержалось из-за дождей, превративших дороги в болота, и упорного сопротивления гарнизона в Гюнсе. Выйдя из Андрианополя в мае, турки добрались до Вены только к сентябрю, когда начинать планомерную осаду, по мнению Сулеймана, было уже поздно. Армия вернулась ни с чем, хотя официальная пропаганда постаралась превратить этот бесславный поход в победу.
Мальта
На вершине своих успехов Сулейман был преисполнен самомнения и считал себя выше любого другого правителя на земле. «В Багдаде я шах, - говорил он, - в Византии - цезарь, в Египте - султан». Но это положение стало постепенно меняться. Энергия и напор османов начали как будто угасать. С годами султан все больше отходил от дел и поручал вести войну своим пашам.
В 1565 году османы снова напали на рыцарей-госпитальеров, которые после Родоса перебрались в западную часть Средиземноморья и обосновались на острове Мальта. Ситуация зеркально повторялась: превосходящие силы турок снова пытались расколоть «орешек» рыцарского острова. Османы, как и прежде, привели несколько сотен кораблей и пятидесятитысячную армию, а во главе ордена госпитальеров стоял Жан де Ла Валетт, столь же суровый, как его предшественник. Разница была только в том, что родосских ополченцев заменили мальтийские, а критских лучников - испанские наемники.
Жан де Ла Валетт
Но на этот раз самого начала все пошло не так. Турки потратили пять недель только на то, чтобы захватить передовой бастион Сант-Эльмо, хотя планировали взять его за несколько дней. Голодные, обессиленные и изолированные со всех сторон, защитники Сант-Эльмо отказались капитулировать и погибли почти полностью, не считая нескольких солдат, спасшихся вплавь.
После нескольких месяцев бомбардировок у турок кончился порох и стали выходить из строя пушки. Все, что проносило победы раньше: храбрость янычар, натиск сипахов, мощь тяжелой артиллерии, - теперь не срабатывало. Запад словно нашел точку опоры и укрепился на своей территории, проявив упорство и сплоченность, которых ему недоставало раньше.
Каждый раз, когда ситуация становилась критической, находились люди, которые проявляли чудеса мужества и храбрости и поворачивали ход событий в другую сторону. Продырявленные стены не брались, обескровленные воины не отступали, взорванные бастионы не сдавались. В первых числах сентября на острове высадилось несколько тысяч христиан-наемников, присланных на помощь вице-королем Сицилии. На море уже надвигалось время штормов, и турки отступили, не решившись зимовать на острове.
После осады
Победа на Мальте почти не повлияла на общий ход войны, но стала символической точкой в турецком движении на запад. Османы еще со времен Баяизда I мечтали о взятии Рима и захвате всей Западной Европы. Сулейман был тем правителем, который ближе всех подошел к этой цели.
Но поставленная им цель оказалась недостижимой. Дважды осажденная Вена так и не пала, а его попытки взять Италию в клещи, напав одновременно с моря и суши, оказались неудачны. Стало ясно, что в правление Сулеймана Османская империя достигла предела своих возможностей - хотя ни сам он, ни его противники об этом еще не подозревали.
Поздние годы
«Великолепным» Сулеймана прозвали на Западе, а сами тюрки дали ему другое прозвище Кануни - Законодатель. При своем восшествии на престол султан объявил, что главным признаком его правления будет справедливое правосудие.
Действительно, Сулейман много сделал в этом направлении: он вернул домой ученных и ремесленников, вывезенных султаном Селимом из завоеванных им городов, щедро заплатил персидским купцам за товары, конфискованные во время войны с Сефевидами, наказал злоупотреблявшим своим положением чиновников и подчеркнуто смягчил систему наказаний в мамлюкском Египте. В его царствование был составлен новый свод законов, который объединил и систематизировал все юридические кодексы, существовавшие на тот момент в империи.
Султан Сулейман I
При всем своем «великолепии» Сулейман был мрачным и подозрительным человеком, склонным к вспышкам гнева. Безграничная власть и оглушительные победы его не слишком радовали. На праздниках в честь своих победоносных кампаний он сидел с замкнутым и суровым видом, словно в каждом успехе ожидал какого-то подвоха.
Как это часто бывает, с возрастом его подозрительность только усиливалась, а придворные интриги давали много пищи для его гнева. По наветам жены и царедворцев он убил двух своих сыновей, Мустафу и Баязида, а также великого вазира и друга детства Ибрагим-пашу. Вместе с Баязидом Сулейман казнил и пятерых его сыновей, младшему из которых исполнилось всего три года. Секретарь венецианского посла писал, что султан очень радовался этим казням, говоря, что теперь наконец сможет жить спокойно.
Следует признать, что история Османов и вообще ислама давало немало оснований для его опасений, поскольку измена вазиров и восстания сыновей против отца были обычным делом. С точки зрения Сулеймана он просто наносил упреждающий удар. Но точно так же думали его вельможи и сыновья, сознававшие, что поднять бунт и восстать против султана - может быть, единственный способ выжить.
Закат его правления был тусклым и предвещал будущий упадок всей империи. Многие привычки султана с годами изменились. Как большинство стареющих царей, он стал более религиозен и склонен к благочестию. Если раньше султан несколько раз в день менял роскошные одежды и возил с собой специальный гардероб для «дождливых дней», то в зрелые годы одевался как можно проще, пил только чистую воду и ел на глиняной посуде, проповедуя смирение и аскетизм. Как говорили в то время, он довольствовался «хлебом, рисом, ковром и подушкой».
В 32 года, по описанию современников, у него была «смертельно бледная кожа», длинная шея и орлиный нос. Внешне он выглядел худым и слабым, хотя все еще мог натянуть самый тугой лук. Иногда в его характере проявлялась неожиданная нежность, смешанная со вспыльчивостью и меланхолией.
Художники любили изображать в его огромном белом тюрбане, похожем на туго свернутый бутон. Позировал он обычно в профиль - так же, как сидел на аудиенциях, повернувшись боком к просителям и не удостаивая их ни единым словом: это выгодно подчеркивало его птичий нос.
Сулейман умер в очередном походе, проведя на троне 47 лет. На лошади он сидеть уже не мог и отправился воевать в Венгрию в карете, куда его под руки подсаживали придворные. Скончался он от сердечного приступа в своей походной палатке при осаде города Сегед.
Чтобы завершить кампанию, его смерть пришлось скрыть, а тело забальзамировать. В Стамбул вернулась только мумия султана, посаженная в паланкин.