Мы
Прочитал роман Евгения Замятина «Мы». Я узнал о нем еще в школе, но прочитал почему-то только сейчас, в это непростое для моей страны время.
Роман-антиутопия, предшественник «1984» (Оруэлл начал создавать свой шедевр через несколько месяцев после прочтения «Мы»), «О дивного нового мира» Хаксли, «451 градуса по Фаренгейту», «Москвы-2042» и многих других. Язык ломаный, сюжет неровный, все как-то не по-людски - как и должно быть в описываемых условиях.
Фразы персонажей (вместо имен номера) афористичны. Приведу несколько цитат.
Д-503
Единственное средство избавить человека от преступлений - это избавить его от свободы.
Знание, абсолютно уверенное в том, что оно безошибочно, - это вера.
...работа ... рассудка ... сводится именно к непрерывному ограничению бесконечности, к раздроблению бесконечности на удобные, легко переваримые порции - дифференциалы.
Всякий подлинный поэт - непременно Колумб.
Человек перестал быть диким животным только тогда, когда он построил первую стену.
И если сапоги не болезнь - почему же «душа» болезнь?
Источник права - сила, право - функция от силы.
...неизвестное органически враждебно человеку, и homo sapiens - только тогда человек в полном смысле этого слова, когда в его грамматике совершенно нет вопросительных знаков, но лишь одни восклицательные, запятые и точки.
...наша революция была последней. И больше никаких революций не может быть. Это известно всякому...
Имя этой болезни: фантазия. Это - червь, который выгрызает черные морщины на лбу. Это - лихорадка, которая гонит вас бежать все дальше - хотя бы это «дальше» начиналось там, где кончается счастье. Это - последняя баррикада на пути к счастью.
...смех - самое страшное оружие: смехом можно убить всё - даже убийство.
I-330
Самая трудная и высокая любовь - это жестокость.
Если бы человеческую глупость холили и воспитывали веками так же, как ум, может быть, из нее получилось бы нечто необычайно драгоценное.
Человек - как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать...
Ведь только и можно любить непокорное.
Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую, красную кровь. С вами хуже: вы обросли цифрами, по вас цифры ползают, как вши.
Дети - единственно смелые философы. И смелые философы - непременно дети.
...счастье - когда нет уже никаких желаний, нет ни одного... Какая ошибка, какой нелепый предрассудок, что мы до сих пор перед счастьем - ставили знак плюс.
R-13
Вы вдумайтесь. Тем двум в раю - был предоставлен выбор: или счастье без свободы - или свобода без счастья; третьего не дано. Они, олухи, выбрали свободу - и что же: понятно - потом века тосковали об оковах. Об оковах - понимаете, - вот о чем мировая скорбь.
Благодетель
...о чем люди - с самых пеленок - молились, мечтали, мучились? О том, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье - и потом приковал их к этому счастью на цепь.
Роман-антиутопия, предшественник «1984» (Оруэлл начал создавать свой шедевр через несколько месяцев после прочтения «Мы»), «О дивного нового мира» Хаксли, «451 градуса по Фаренгейту», «Москвы-2042» и многих других. Язык ломаный, сюжет неровный, все как-то не по-людски - как и должно быть в описываемых условиях.
Фразы персонажей (вместо имен номера) афористичны. Приведу несколько цитат.
Д-503
Единственное средство избавить человека от преступлений - это избавить его от свободы.
Знание, абсолютно уверенное в том, что оно безошибочно, - это вера.
...работа ... рассудка ... сводится именно к непрерывному ограничению бесконечности, к раздроблению бесконечности на удобные, легко переваримые порции - дифференциалы.
Всякий подлинный поэт - непременно Колумб.
Человек перестал быть диким животным только тогда, когда он построил первую стену.
И если сапоги не болезнь - почему же «душа» болезнь?
Источник права - сила, право - функция от силы.
...неизвестное органически враждебно человеку, и homo sapiens - только тогда человек в полном смысле этого слова, когда в его грамматике совершенно нет вопросительных знаков, но лишь одни восклицательные, запятые и точки.
...наша революция была последней. И больше никаких революций не может быть. Это известно всякому...
Имя этой болезни: фантазия. Это - червь, который выгрызает черные морщины на лбу. Это - лихорадка, которая гонит вас бежать все дальше - хотя бы это «дальше» начиналось там, где кончается счастье. Это - последняя баррикада на пути к счастью.
...смех - самое страшное оружие: смехом можно убить всё - даже убийство.
I-330
Самая трудная и высокая любовь - это жестокость.
Если бы человеческую глупость холили и воспитывали веками так же, как ум, может быть, из нее получилось бы нечто необычайно драгоценное.
Человек - как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать...
Ведь только и можно любить непокорное.
Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую, красную кровь. С вами хуже: вы обросли цифрами, по вас цифры ползают, как вши.
Дети - единственно смелые философы. И смелые философы - непременно дети.
...счастье - когда нет уже никаких желаний, нет ни одного... Какая ошибка, какой нелепый предрассудок, что мы до сих пор перед счастьем - ставили знак плюс.
R-13
Вы вдумайтесь. Тем двум в раю - был предоставлен выбор: или счастье без свободы - или свобода без счастья; третьего не дано. Они, олухи, выбрали свободу - и что же: понятно - потом века тосковали об оковах. Об оковах - понимаете, - вот о чем мировая скорбь.
Благодетель
...о чем люди - с самых пеленок - молились, мечтали, мучились? О том, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье - и потом приковал их к этому счастью на цепь.