Новость, пришедшая в самом конце февраля, ошарашила: из Тверской писательской организации исключён единственный в области критик Александр Бойников.
Александр БОЙНИКОВ
Что это значит? Видимо, писсообщество Твери предпочитает созидать, не оглядываясь на стороннее - профессиональное! - мнение. Меж тем в рядах ТПО есть замечательные поэты и прозаики, которым, уверен, критика нужна как воздух. И не один Бойников, а много-много бойниковых, ибо на одном масле каши не сваришь, нужны и огонь, и вода, и медные трубы.
И - нужен читатель. Но тут закавыка. Читателя сегодня даже у профессиональной (что уж говорить о самодеятельной) поэзии практически нет (чему доказательством дискуссия в февральском номере «Знамени», в которой принимают участие ведущие критики и поэты страны). Творческие вечера, по большей части, посещают одни и те же лица - сами авторы, да редеющая, увы, группа почитателей. Критик - санитар леса, и, бичуя пороки (а он может быть не прав - прав лишь Создатель!), так или иначе, работает и на автора, и на литературу, и на читателя. (Естественно, только на этом функции критики не заканчиваются, но тут разговор о другом.) Какой стимул развиваться, когда всё гладко да смазано? Развитие - это борьба. И критик - её лучший друг.
Александр Бойников - человек принципиальный, без застенчивости бичующий «творческие пороки», за что, естественно, любим далеко не всеми пиитами, коих коснулось перо критика. Не хочу сказать, что он всегда и во всём прав - конечно, нет, профессия критика предполагает путь ошибок, трудных не менее, чем поэзия и проза, и занятие критикой - неблагодарное, поскольку препарирование чужого творчества априори болезненно для автора.
Ответить достойно, то есть - высокохудожественным творчеством (или признанием альтернативной критики, коей в Твери, увы, нет), представители ТПО (естественно, далеко не все, ибо кворума - не было) не смогли. Но «месть» свершилась: коллегиальное изгнание состоялось. Во всяком случае, если верить протоколу.
«Не юбилейте, не лейте елея», - говорила в преддверии своего 75-летия Римма Казакова. Получается, что елей и «юбилеение» становятся единственно легитимной формой тверской критики, а всё остальное - корчуется как сорняк.
Куда с этим зайдёт тверская литература, догадаться не трудно.
Владимир КОРКУНОВ,
Тверская обл.
"Литературная Россия"
№10. 09.03.2012