Английский парламент и русская традиция
В предпоследний день моего пребывания в Лондоне я не попал на экскурсию в Вестминстерское аббатство. В то утро в лондонском метро возникла какая-то проблема, и я в толпе англичан и туристов долго ждал на станции Кенсингтон-хай-стрит поезда, так что в итоге - опоздание на полчаса, русский гид увел группу.
От досады я отправился бродить вокруг Вестминстера и парламента. И вдруг вижу: туристы сквозь турникет проходят на парламентскую территорию. Я спросил себя: почему в моей программе нет посещения парламента? Вразумительного ответа не было.
Отстояв под дождём длинную очередь, я купил билет. Экскурсия продолжалась около часа.
Скажу сразу: для меня этот час, возможно, самое сильное впечатление от английской поездки. Не то чтобы меня поразило внутреннее убранство дворца (хотя оно очень впечатляет). Не то чтобы я услышал от англичанки-экскурсовода что-то очень новое для себя (тем более что половины я не понял - таков мой английский).
Но когда я постоял в палате лордов, когда посидел на скамьях палаты общин, поглазел в лобби на удивительные, полные живой динамики статуи в полной рост Черчилля, Тэтчер, Ллойд-Джорджа, - я по-настоящему начал понимать: что такое парламент для Британии. И какая связь между процветанием этой страны и формой её политического правления.
Английскому парламенту - девятая сотня лет. Он стал естественным продолжением процесса возникновения элементов гражданского общества в Лондоне в форме профессиональных гильдий ещё в первые века нашей эры. Система городского самоуправления пережила всех завоевателей Британии. А королю, который покусился на парламент, это стоило жизни и короны.
Моей любимой книгой в отрочестве был роман Дюма: не «Три мушкетёра», а его продолжение - «Двадцать лет спустя». Главные страницы этой книги: попытка (придуманная Дюма) мушкетёров спасти от казни короля Карла1.
И вот я стоял во дворе парламента перед статуей Кромвеля - человека, который возглавил борьбу парламента против короля, дерзнувшего заявить, что для управления Англией ему не нужен парламент.
Памятник королю Карлу находится на Трафальгарской площади, в семистах метрах от парламента.
Примерно посередине междлу двумя памятниками, на улице Уайтхолл стоял эшафот, на котором в 1649 году королю отрубили голову.
В национальной портретной галерее большие портреты Кромвеля и короля Карла 1 висят рядом, на одной стене.
Уже через пятьдесят лет после казни королевская власть в Англии стала конституционной, во многом - символической и декоративной. Это - традиция. У короля или королевы много почётных символических функций. Одна из них - зачитывать программу действий правящей партии. Монарх делает это в палате лордов. В палату общин ему входить нельзя - запрещено со времен короля Карла. Так что скоро четыреста лет, как специальный глашатай от имени короля или королевы стучит в дверь палаты общин и приглашает её членов в зал палаты лордов…
Англия чтит свою монархию, но не забывает о её грехе перед народом.
В аэропорту Хитроу, перед отлётом в Москву, я познакомился с русской семейной парой. Оказалось, что симпатичная супруга в Лондоне уже в четвёртый раз. Она видела всё: и музей мадам Тюссо, и колесо обозрения, и все стандартные достопримечательности. Побывала везде, - кроме парламента.
Как-то не получается, - сказал она.
Я этому ничуть не удивился. Я и сам оказался в парламенте в какой-то мере случайно.
Похоже, нам, русским, вся эта парламентская сторона жизни не очень интересна. У нас другие традиции.
Главная традиция: привычка к тирании и раболепие перед властью. Мы, русские, свою власть ненавидим и презираем и - одновременно - втайне мечтаем ею насладиться в полной мере, коли выпадет такая удача. В полном соответствии с лукаво-рабской поговоркой: «Ты начальник - я дурак, я начальник - ты дурак». Русское массовое сознание не мыслит жизни вне конструкции: вождь - толпа, начальник - подчиненные.
И парламенту в этой традиции нет места.