Дивятоимая же!
Это праздник, это святое, в этот день грех не выпить. За дидов! Правда, у Бориса дед служил в полицаях - не тот дед, которого повесили НКВДэшники, а другой, которому удалось уйти вместе с отступившими частями вермахта. Ну, дык, и чо теперь - не выпить за Победу? Борис нинавидит всяких предателей и биндер, а Сталина наоборот, любит и Жуковым гордится.
Николай одного своего деда хорошо помнит, но тот про войну не очень-то рассказывал, а один раз по пьяни даже брякнул, что за рассказы его расстрелять могут. Второго деда Николай никогда не видел - наверное, тот всё-таки рассказал кому-то про свою войну. Их память почтить надо, святое дело. Николай - эстет и гурман - наливает разбавленный водой спирт в бутылку от иностранных виски, а образовавшиеся в результате смешивания белые хлопья отцеживает марлей. Не какой-то там забулдыга. Закусывать он будет красной икрой, купленной на развес около метро. Уж кто-кто, а Николай знает толк в закусках и почтит, как следует.
Леся дедов своих никогда не видела. Мама говорила ей, что дедушек-бабушек у неё нет, а папа есть, но он космонавт и улетел к далёким-далёким звёздам, откуда не может прислать письмо. Правда, иногда мама оговаривалась, и Лесин папа становился геологом, ушедшим в тайгу в поисках секретных минералов для сверхмощных бомб - и вернуться он не может, пока не найдёт. Но больше всего Лесе нравилось, когда мама говорила, что папа разведчик, такой же, как Штирлиц. День Победы у них дома мало чем отличался от остальных дней, разве что дядьки, приходившие к маме, нестройным хором, перебивая друг друга, пели песню про: «Поррррохом пра-апах» и пили только за дидов. Лесе было девять лет, когда один из этих гостей, сфокусировав на ней зрение, завопил: «А малая чо - дидов не уважает?!!!» Леся уважала, но потом её долго рвало над унитазом, а какой-то дядька шарил руками у неё под платьем, ощупывая худенькое тело.
Теперь Леся сама рассказывает сыну про папу-разведчика, пьёт на каждое дивятоимая стекломой за дедов, только вот под платьем у неё шарить уже некому.
У Дениса тоже деды воевали, поэтому Денис, соблюдая карантин, пел в узкую форточку про: «Поррррохом пра-апах!!!», а только потом пошёл бухать. Оба его деда, насаженные на палку, стоят в углу, рядом с двумя дедами и бабушкой жены. Носить такую ораву дедов всё равно не хватило бы рук, поэтому, спев деньпобедную песню все сели праздновать, а дочь Дениса предвкушает развлечение, ибо папа, упившись вдрызг, падает и запросто может обписяться - а сейчас как раз есть повод.
А памушта на России живут высокодуховные граждане, чтящие подвиг своих дедов. В отличие от некоторых. Правда, происходит почитание дидов один день в году, а в остальные триста шестьдесят четыре дня россиянам на дидов насрать, но то такое. Загадочная душа, вот почему.
Жизнь не стоит на месте, поэтому нужно достойно подготовиться к шабашу. Ведь до следующего дивятоимая остался всего год...