ГОРЬКОВАТОЕ (письма Максима Горького)
Прочёл давно, а тут снова снял с полки том ЛИТЕРАТУРНОГО АРХИВА: М.Горький. Материалы и расследования. Ленинград, 1934.
Храню книгу ради одной редкостной публикации:
"М.Горький и Л.Андреев в их переписке".
"Особый интерес , - говоря словами В.Десницкого, автора редакционной статьи, предваряющей переписку, - представляют письма, "как материал для раскрытия личного облика" обоих писателей.
В блоге хочу процитировать несколько пассажей, характеризующих автора знаменитых афористических высказываний о человеке.
Наиболее известное: "Человек - это звучит гордо".
Менее известно: "Самое чудесное, самое высокое создание в мире - это Человек".
А вот не претендующее на афористичность, почти неизвестное, ставшее достоянием литературного архива:
Книга для меня полезнее или вреднее человека, глядя по тому - какая книга дольше человека живёт в мире, и мне, человеку мирскому, книга интереснее головы, создавшей её, - я говорю о голове потому, что от сердца ныне не умеют писать. Мир держится деяниями и - чем далее, тем более становится актуален, человек же, утвержадющий пассивное отношение к миру, - кто бы он ни был, - мне враждебен, ибо я всю жизнь утверждал необходимость отношения активного к жизни, к людям. Здесь я фанатик. Многие, прельстясь развратной болтовней азиата и нигилиста Ивана Карамазова, трактуют пошлейше о "неприятиии" мира, в виду его "жестокости" и "бессмыслия" - будь я генерал-губернатором, я бы не революционеров вешал, а вот этих самых "неприемщиков", зане сии языкоблудцы для страны нашей вреднее чумных крыс".
Максим Горький - Леониду Андрееву.
(Капри, 1912?)
ЛИТЕРАТУРНЫЙ АРХИВ. т.1. стр.155.
"Мережковский, эта дрессированная блоха, ныне возводимая в "мыслители", был прав, когда писал о тебе, что ты втискался в "обезьяньи лапы". Конечно, это подсказал ему какой-нибудь умный человек, злорадно подсказал, но - каково мне было читать его статью о тебе, статью, написанную тоном старой салопницы, которой позволили говорить откровенно и слушают со вниманием.
Я - могу ругаться с тобой, потому что люблю литературу, а любя - не обидишь, но эти Мережковские твои судьи, NN твои лакеи и вся эта полоротая шваль, кричавшая о тебе на разные голоса, это - обижало меня, и, слушая их разноголосый вой, я знал - с великой болью знал - предадут, затолкают, замордуют. Это почти случилось...
Русский писатель должен быть личностью священной, в России нечему удивиться, некому поклониться, кроме как писателю...
Ты сократил расстояние между тобой и "обозной сволочью" и тем понизил значение литературы - я знаю, не один ты, конечно, Куприн и многие, многие...
И потом ты послал телеграмму Ясинскому - ох!.. ты , конечно, не знал, кто в русской литературе этот грязный, злой старикашка и чего он заслуживает. ...ты запутался, до признания Ясинского человеком, достойным твоего внимания.
Человек - всё еще пункт моего помешательства, даже и ругаясь с ним, я, всё-таки, любуюсь - славная бестия!"
М. Горький - Л. Андрееву (там же, стр.146, 149-150).