«ПЕРВЫЙ БУДЕТ ПОСЛЕДНИМ». Всё возвращается на круги своя.
Читаю сборник ХРИСТИАНСКО-ИУДЕЙСКИЙ ДИАЛОГ. Мне важно уразуметь, почему иудеи могут принять, говоря словами составителя, «Иисуса истории, но не Христа веры». Основным для меня оказался текст, который привожу здесь целиком.
Христианский теолог Юрген Мольтман придает очень серьезное значение иудейскому "нет" по отношению к Иисусу, и использует это "нет" в качестве составного элемента своих теологических построений. Он полагает, что лучшего взаимопонимания между христианами и иудеями можно достичь, если видеть в Иисусе путь к искуплению язычников. Иисус является "мессией " в том смысле, что он открыл иудейского Бога миру язычников - в результате чего, считает Ю. Мольтман, иудеи могли бы принять Иисуса как мессию, не отказываясь при этом от собственного завета с Богом через Тору. Вместе с другими теологами, число которых непрерывно растет, Юрген Мольтман опирается на Рим. 9-10-11 в попытке создать приемлемую христианскую теологию иудаизма.
Если иудейское "нет " мессианству Иисуса вызвано не злым чувством и не злой волей, а, выражаясь словами Бубера, "неспособностью", то у христиан нет причин возмущаться и высказывать обиду по этому поводу. "Нет" Израиля вовсе не равнозначно "нет" неверующих, которые встречаются повсюду. "Нет" Израиля особого рода и требует к себе уважения.
В 9-11 "израильских" главах послания к Римлянам, Павел выводит "нет" Израиля вовсе не из Божьей Воли. Израиль "ожесточен", но не потому, что говорит "нет"; скорее, ему ничего не остается, как сказать "нет", поскольку он "ожесточен" Богом. Быть "ожесточенным" не значит быть отвергнутым. В данном случае речь идет об историческом, но не конечном. Божественном акте. Это акт, реализующий особый замысел, сродни тому, что описывается в истории Моисея и фараона. С какой целью Бог ожесточил весь Израиль, сделав его неспособным сказать "да" вере в Иисуса? А цель состоит в том, что Евангелие переходит от Израиля к язычникам, и "последний" тогда становится первым. Без иудейского "нет" христианская Церковь осталась бы сугубо еврейским, мессианским движением возрождения. Но в результате иудейского "нет" христианская община делает удивительное открытие: Дух сходит на язычников, и они могут прямо прийти к христианской вере, не становясь предварительно иудеями. Миссия к народам, которую начал осуществлять Павел, - это прямой результат иудейского "нет". Апостол ясно указал на это в послании к иудейской общине Рима, состоявшей как из евреев, так и неевреев: "В отношении к благовестию, они враги ради вас; а в отношении к избранию, возлюбленные Божий ради отцов" (Рим. 11:28). Отсюда можно сделать однозначный вывод: "Если в иудейском "нет" Иисусу Христу нам удастся найти нечто теологически позитивное, то мы избавимся от христианского антииудаизма". Это "позитивное" заключается в миссии к народам, - миссии, в которой возрастает Церковь. Миссия есть не только нечто позитивное, извлекаемое нами из негативного, но и, согласно Павлу, является выражением Воли Божьей, которая открывается через отвержение иудеями Евангелия. В результате еврей-христианин Павел может горько сожалеть об иудейском "нет" и печалиться за свой народ (Рим.9:2-5), но в то же время благословлять Бога за "да", которое открывается в этом "нет": "Падение их богатство миру" (Рим. 11:12) и "отвержение их примирение мира" (Рим.11:15).
Ни в коем случае нельзя считать, что Бог окончательно отверг избранный Им народ (тогда бы Он отказался от своего собственного выбора - Рим. 11:29) и сделал своим новым народом Церковь. Обетования Израилю не перешли на Церковь, Церковь не вытеснила Израиль с того места, которое он занимает в божественной истории. С точки зрения Евангелия, Израиль никоим образом не уподобился другим народам. И, наконец, трагическая историческая судьба Израиля не является Божьей карой за "нет" Христу, - так же, как судьба Израиля намного выходит по своему значению за рамки всего лишь предупреждения общине Христа. Именно потому, что Евангелие пришло к народам вследствие иудейского "нет", оно возвратится к Израилю: "Первый будет последним". Все возвращается на круги своя. Павел усматривает в этом апокалиптическую "тайну": "ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока не войдет полное число язычников. И тогда весь Израиль спасется, как написано: "Приидет от Сиона Избавитель и отвратит нечестие от Иакова" (Рим. 11:25-26). "Избавитель" Израиля есть, по Павлу, Христос Второго Пришествия, Мессия, грядущий во Славе Божьей - и зовут его Иисус. Иудейское "нет", в котором Савл воплотил свое страстное неприятие первых христианских общин, было преодолено через призыв- видение во Славе Божьей того, кто был распят. Тем самым, Павел связывает надежду своего народа с Избавителем, который приходит во славе "с Сиона". Он ожидает от Избавителя не обращения иудеев, не их прихода к христианской вере, а скорее искупления Израиля и воскрешения из мертвых: "что будет принятие, как не жизнь из мертвых?" (Рим.11:15). Искупление во славе, "в мгновение ока", ожидает не только последнее поколение живущих, но одновременно всех когда-либо умерших. Надежда апостола на избавление распространяется на весь Израиль во все времена. Практическим ответом Павла на иудейское "нет" является не антииудаизм, а евангелизация всех народов, - которая, полагает Павел, приближает день избавления для Израиля.
Если именно в таком направлении идет поиск христианского "да", - когда иудейское "нет" воспринимается позитивно и в качестве Воли Божьей, - то налицо новый подход к "христианской теологии иудаизма" и христологии, который имеет уже не антииудейский, а проиудейский характер. А когда иудейская теология стремится понять тайну христианства, исходя из иудейского "нет", то данный подход является и единственно возможным для христианской теологии. Верующие иудеи не могут не задать себе тот же теологический вопрос (хотя, разумеется, "после Освенцима" от них невозможно этого требовать): в чем состоит Воля Божья применительно к христианской миссии и распространению христианства? А в том, что, через слово Евангелия, Имя Господа стало известно во всех концах земли, и христианский мир каждодневно молится вместе с Израилем за освящение этого Имени, за сотворение добрых дел, за приход Царства Божьего! Может ли тогда Израиль, при всей своей приверженности иудейскому "нет", не видеть в христианстве praeparatio messianica (приготовление к приходу мессии - пер.), как это видел Маймонид, - и, тем самым, не признать в христианстве путь исполнения собственной надежды?
Но если мессианские приготовления народов ко всеобщему искуплению не исходят от самого Мессии, не будут ли они лишены всякого смысла? Через Евангелие Мессия приходит из будущего в настоящее и открывается людям, в надежде на искупление этого неискупленного мира.
(Юрген Мольтман в сб. ХРИСТИАНСКО-ИУДЕЙСКИЙ ДИАЛОГ. Хрестоматия. Составитель: Хелен Фрай. Библейско-Богословский Институт св. апостола Андрея. Изд. М., 2002 г., стр. 171-174.)