Кутузовский фонтан
Пуля - дура
Про Бахчисарайский фонтан знает каждый, кто учился в школе. Но в Крыму есть еще один еще один мемориал со словом фонтан - Кутузовский.
Расположен он на 35 км. трассе Симферополь-Ялта возле поворота на Лучистое, не доезжая Алушты. И неспроста, потому что, как гласит надпись на памятнике
Речь идет о сражении возле дер. Шума 23 июля 1774 года. Это было фактически последнее сражение в русско-турецкой войне 1768 - 1774 годов. По сути дела война на тот момент считалась оконченной, так был уже подписан Кучук-Кайнарджинский мир: к России отошли Азов, Кубань, Керчь и часть Черноморского побережья. Крымское ханство становилось формально независимым от Турции, но в нем продолжали находиться русские войска. Но тем не менее 18 июля 1774 года турки высадили в районе Алушты десант составом 30 тыс. человек. Эта мощная группировка сперва вытеснила русский гарнизон из Алушты, затем часть войск захватила Ялту. Одновременно турецкие эмиссары активно местных беев выступить против русских.
Главнокомандующему Крымской армией генерал-аншефу В.М.Долгорукому пришлось срочно принимать решение ввиду двойной угрозы как внешней, так и внутренней. Он направляет из Симферополя на встречу туркам отряд в 3,5 тысячи человек под командованием генерал-майора В.П.Мусина-Пушкина. Под деревней Шумы русские войска встречает 7 тысячный турецкий отряд , который подошел сюда из Алушты и расположился в хорошо укрепленном лагере. Командовал ими Тузчи-оглу Исмаил-ага. 23 июля русские атаковали турецкие позиции.
Вот как писал об этом в своем донесении сам В.М.Долгорукий
Копия с реляции Генерала Князя Долгорукова из лагеря в Крыму, при урочище Сарабузды, от 28 Июля, 1774 года
В следствие донесения моего Вашему Императорскому Величеству, от 18 числа настоящего месяца предпринятом мною походе на отражение неприятеля. выгрузившая флот и поставившаго лагерь свой при местечке Алуште, поспешал я туда, Всемилостивей шая Государыня, со всевозможною скоростию, присовокупи еще к себе пять баталионов пехоты от войск, расположенных на речке Булзыке. 22-го числа прибыл я, Всемилостивейшая Государыня, к деревне Яни-саль, в самую внутренность гор, откуда, лежащая к морю, страшною ущелиною, дорога окружена горами и лесом, а в иных местах такими пропастьми, что с трудом два только человека в ряд пройти и по крайней мере трехфунтовыя орудия везены быть могут, одни же только войски Вашего Императорскаго Величества, на собственных своих ременах, открыли ныне там путь двенадцатифунтовым новой пропорции единорогам. 23-го числа отрядил я. Всемилостивейшая Государыня, к поискам над неприятелем Генерал-Порутчика и Кавалера, Графа Мусина-Пушкина, с семью батальонами пехоты, в числе находящихся под ружьем двух тысяч осьми сот пятидесяти человек, сам же я остался с двумя баталионами пехоты и двумя конными полками прикрывать тыл его, чтоб не быть ему отрезану. Между тем Турки, отделясь от главнаго своего при Алуште лагеря, по уверению пленных, тысячах в семи, или осьми, заняли весьма твердую позицию, в четырех верстах от моря, пред деревнею Шумою, на весьма выгодном месте, с обеих сторон котораго были крутыя каменные стремнины укреплены ретраншаментами. Как скоро войски Вашего Императорскаго Величества повели на оные свою атаку двумя каре, то встречены были жесточайшим из пушек и ружей огнем. Неприятель, пользуясь удобностию места и превосходством сил, защищался из ретраншаментов с такою упорностию, что более двух часов, когда оба каре, подаваясь вперед непроходимыми стезями приобретали каждый шаг кровию. не умолкала с обеих сторон производимая из пушек и ружей наисильнейшая пальба. По приближении к обеим ретраншаментам, Генерал-Порутчик, Граф Мусин-Пушкин котораго храбрость и ревностное к службе Вашего Императорскаго Величества усердие довольно Вашему Императорскому Величеству известны, приказал приняв неприятеля, в штыки, продраться в ретраншамент, что и исполнено с левой стороны, где самое сильнейшее было сопротивление Московскаго легиона гренадерским баталионом, под собственным приводством храбраго Господина Генерал-Майора и Кавалера Якобия, с другой же Секунд-Майором Шипиловым, подкрепляемым от Полковника Либгольта столь удачно, что Турки, возчувствовав сии поражении ударивших в них войск Вашего Императорскаго Величества, бросились стремглав к Алуште оставя свои батареи и будучи гонимы к обширному лагерю своему, на берегу стоящему. В сем случае Генерал-майор Якобий хотя командовал, Всемилостивейшая сударыня, и второю бригадою, но, по ближайшему оныя положению, будучи употреблен ко взятию ретраншамента в жесточайшем огне, поступал с отменною неустрашимостию, получил контузию, застрелена под ним лошадь и близ него убиты собственные его два человека. Господин же Генерал-Майор Грушецкой, приближаясь с батальоном гренадер, и произведением жестокой канонады делая великий вред неприятелю, способствовал войскам, ретраншамент атакующим, скорее онаго достигнуть, когда между тем и секунд-майор Преториус разбил и прогнал многочислие неприятелей из деревни Демерчи, из которыя удобно было оным зайти в тыл Графу Мусину-Пушкину. Числа побитаго неприятеля наверно знать не можно, поелику и в пропастях и между каменьями повержены тела их, но на месте осталось более трех сот трупов, взятых же в плен: один байрактар и два рядовых Турков, четыре пушки и несколько знамен. Из числа же всего войска Вашего Императорскаго Величества убитых: Унтер-Офицеров, капралов, и разнаго звания рядовых тридцать два. Ранены: Московскаго легиона Подполковник Голенищев-Кутузов, приведший гренадерский свой баталион, из новых и молодых людей состоящий, до такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат. Сей Штаб-Офицер получил рану пулею, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла на пролет в том же месте на другой стороне лица; Капитаны: Николай Потемкин, Алексей Кучугов, Николай Смородин; Подпоручики: Петр Девяткин, Завалишин, Прапорщик Орловской; Унтер-Офицеров, капралов и рядовых всякаго звания сто шестьдесят три. Генералу По-рутчику Графу Мусину-Пушкину повелено было от меня, Всемилостивейшая Государыня, чтоб он старался как можно завладеть постом передним у неприятелей, а далее бы отнюдь ничего не предпринимал, не доложа мне; Поелику, Всемилостивейшая Государыня, в самое то время от многих командующих постами уведомляем я был, что оные, даже и Генерал-Порутчик Князь Прозоровский атакованы Татарами и к тяжелому моему обозу Хан с войском устремлялся, но, при сильном отпоре хранящих стражу, Татара не имели ни какого успеху в своих предприятиях. По сим обстоятельства приказал я Графу Мусину-Пушкину тотчас следовать ко мне, как он от моего лагеря был только в двадцати четырех верстах; и так сей Генерал, по прогнании неприятеля, утекшаго в неприступный его лагерь, защищаемый семью батареями, удовольствовавшись одною по6едою и не вдаваясь, с малочислием утомленных людей, в излишнюю отвагу, соединился со мною, не быв преследован от Турков, которые боялись выступить из своих укреплений. Донеся о том Вашему Императорскому Величеству, приемлю дерзновение повергнуть в Высочайшее Вашего Императорскаго Величества благоволение командовавшаго сим отрядом Генерал-Порутчика Мусина-Пушкина, как мужественнаго и искуснаго Генерала, и им рекомендованных господ Генерал-Майоров Грушецкаго и_Якобия, из коих первой с баталионом гренадеров, подкрепляя каре, правый неприятельский фланг атаковавшее и, подвержен будучи опасности, подавал собою пример подчинённым: о Господине же Якобии свидетельствует Граф Мусин-Пущкин, яко о виновнике победы; он храбро наступал на неприятеля и, ободряя солдат своих, хотя получил контузию, но пребыл неотлучно от своей команды. За тем же о прочих отличившихся, собрав от команд список, у сего осмеливаюсь Вашему Императорскому Величеству оный поднести, испрашивая Всемилостивейшего оным призрения.
В последней моей реляции удостоивался я Вашему Императорскому Величеству доносить о сильном неприятельском устремлении на пост Алуштенской, который, по уверению, присланнаго ко мне Господина Генерал-Майора Кохиуса, нарочнаго, и считал я погибшим; но как отправленный оттуда Унтер-Офицер, по молодости лет своих, оробев от неприятельскаго многочислия, сделал таковое объявление, то, вопреки сего, командующий там Капитан Колычов и бывшие с ним Офицеры, со стопятьюдесять легионными егерями, весьма храбро, не допуская неприятеля к высадке, сопротивлялися долгое время, до тех пор, доколе была возможность; а коль скоро противостоять не могли, то ретировались в наилутчем порядке к деревне Яни-саль, куда увезли с собою и легкия свои орудия, не смотря на совершенною трудность пути и превозможение неприятельское. Урону в сей команде, при жестоком неприятельском нападении, не было более, как убиты рядовых три, да ранены Сержант один, рядовых семнадцать. В сем случае потеряли они весь обоз свой, низверженный в пропасти Татарами во время самаго жаркаго с Турками бою. Я за сие, а равно и оказанныя в последующих сражениях отличности, наградил Капитана Колычева Секунд-Маиорским чином, выдал ему из казны Вашего Императорского Величества, в удовлетворение за потерянной экипаж, сто, да команды его Офицерам по пятидесяти, рублев, а за тем его с Офицерами и команды его егерей повергаю к Высочайшему Вашего Императорскаго Величества благоволению. По сделании сей ретирады, прибыл к Секунд-Маиору Колычеву в сикурс Подполковник Московскаго легиона Руден с баталионом пехоты, которому и долженствовало подкрепить его тогда, когда бы еще защищал пост от неприятелей; но как он ранее поспеть не мог, то и приказал я ему дождаться вместе с егерями моего прибытия, однако он осмелился атаковать малым своим числом неприятеля весьма сильнаго, а пошедши к оному и претерпев весьма много от передоваго его посту, сделал мне затруднение тем, что и неприятеля привел в осторожность, и сам потерял убитыми рядовых шестнадцать, да ранено три Обер-Офицера, Унтер-Офицеров и рядовых девяносто девять. Таковой поступок подвергает его строгому наказанию. Но как сие предпринял он из усердия к службе Вашего Императорскаго Величества, то единственно от великодушия Вашего Императорскаго Величества и должен ожидать себе помилования. При сем случае, равно, как и в первом с турками сражении, оказывали отменную храбрость егери Московскаго легиона, поражая неприятеля цельными своими выстрелами и устремляясь на него с совершенною неустрашимостию.
От Господина Генерал-Майора Кохиуса имел я рапорт, Всемилостивейшая Государыня, от 19-го сего месяца, что неприятель, по утверждении своём при Алуште, устремился сухим путем и морем к Ялте, где храбрый Майор и Кавалер Салтанов имел команду; поелику же присоединение к Туркам, живущим в тамошней окрестности, Татар, отняло ему все способы к ретираде, то он и предпринял защищаться до последняго человека. Турки атаковали его в ретраншементе не за долго пред разсветом, и самое жестокое сражение продолжалось до полдня; наконец, когда уже по зажжении у него батарей, не можно было команде его удержаться в Ялте, то сей Майор вознамерился пробиться сквозь неприятеля, но едва только стал выходить, то и заколот. Команда же его, отверзши себе путь штыками, прибыла в Балаклаву с четырьмя Офицерами, в числе ста пятидесяти человек, и с ранеными. За тем же побито: Господин Майор и Кавалер Салтанов, Подпорутчик Берличев, Прапорщик Батовин и Лекарь Шульц, Унтер-Офицеров, Капралов, рядовых и Казахов сто девяносто семь, таким образом, Всемилостивейшая Государыня, сей пост и претерпел от Турков, чрез способствование, от Татар им поданное.
По возвращения от Янисаля к тяжелому обозу застал я почти оный окруженный многочисленными войсками татарскими под предводительством Хана, которые пред самым прибытием моим отбиты были посланными от меня наперед четырьмя Бахмутскаго полку гусарскими и двумя Борисоглебскаго полку драгунскими эскадронами. Между тем же татара. Всемилостивейшая Государыня, сильными своими скопищами приведши в замешательство посты, затруднили мне коммуникацию, по чему мне и надлежало, Всемилостивейшая Государыня, податься к Перекопу, где и кровопролитныя струи потечь были должны. Но в самое то время, когда выступать я к бою, от Графа Петра Александровича присланы ко мне два везирские Чегодаря, следующие один в Грузию, а другой к Паше Гаджи-Али-Бею, с объявлением о постановленном мире, с коим и Хан своих Мурз ко мне прислал, но только отправленный с сею депешею курьером Капитан, убоясь татарских толп, другой уже день ко мне не доехал, так я его и ожидаю.
Замечательный документ! Вся эпопея с высадкой турецкого десанта описана в деталях со всеми драматическими подробностями.
К нему прилагались также
План
Атаки против Турок вышедших на берег при деревне Алуште Российскими войсками, под командою Генерал-Порутчика Графа Мусина - Пушкина июля 24-дня 1774 году.
Изъяснение
А.- Неприятельский флот.
В.- Их лагерь укреплённый выкладенным из камня валом.
С.-Передовой Турецкий пост пред деревнею Шумою, тожеи укреплённый из камня в двух ретраншаментах.
D.-Часть неприятельского войска защищающая деревню Демерчик.
E.- Российская пехота составленная к атаке Турецкаго ретраншамента
F.- Егери.
G.- Два каре атакующие ретраншамент под командою Генерал-Майора Кавалера Якобия, а на их места вступил Корде-Резерв под командою Ген.- Майора Грушецкого
Н.- Место где по прогнании неприятеля атакующие каре остановились
Список отличившихся
В команде Г-на генерал-майора и кавалера Якобия Московского легиона
Подполковник Голенищев-Кутузов; майор Буйносов; капитаны Адлерштокс, Кучигов, Потемкин; Адъютант Ушаков; подпорутчик Лавцов; прапорщики Орловской; князь Гагарин
[Кучигов будучи ранен неотлучно был при своих солдатах].
Селенгинского полку По[дпору]тчик Юшков
За дивизион квартер Прапорщик Хозников; прапорщик Маслов; сержанты Аргамаков, Высоцкой
Артиллерии Порутчики Бегичев, Халыков
[Артиллерийские же офицеры выстрелами своими подали много способу к победе].
В команде полковника Либголта Московского легиона
Майор Шипилов; порутчик Муратов; подпорутчики Завалишин, Девяткин; адъютант Манжелеев; сержанты Филиппов, Токмачов
[Оказали себя веcьма храбрыми в устремлении своем на неприятеля].
Тамбовского полку
Капитан Увард фон Неклио; адъютант Сыромятников; подпорутчик Бредихин
Егерской команды
Капитан Колычов; порутчик…цев, Внуков, Деверей; подпорутчик Флорет
[С неустрашимостью стремясь ко исполнению своей должности противу неприятеля отличились пред протчими храбрыми своими подвигами]
Тамбовского полку
Майор Преториус
[От командующаго войсками отряжен был с 200 мушкатер и 100 пеших казаков для отрезания неприятелю путь в деревню Деме[р]чи, в которой наполненного неприятеля прогнал с уроном].
Ростовского карабинерного
Майор Менндорф
[Когда подполковник Кутузов уже был ранен, то поручен был ему гренадерской баталион в командование, а сверх того употребляем в разныя места с приказаниями кои доставлял с хорошим успехом].
Лейб-гвардии Семеновского полку Волонтеры;
порутчик князь Долгоруков; подпорутчик князь Черкасской; инженер Порутчик Черепов; артиллерии штык-юнкер Палицын,
Курского
Подпорутчик Кашпард
[Во время сражения употребляемы были с посылкам от командующаго войсками во оныя опасныя места и доставляли его приказании со всякою окуратностию].
Ростовского карабинерного
Вадма Стрылаве
[Употреблен был с казаками, оказал себя доволно храбрым].
Войска Донского
[Е]саул Арлов
[Оказал себя веема храбрым и расторопным во всех местах, где толко можно было ему пробратца не толко сам, но и казаков своих всегда понуждал на истребление неприятеля и тем великое облегчение утомленным солдатам зделал].
Добавлю только, что в этом сражении был убил турецкий командир Исмаил-ага.
Победа под Шумой не дала развиться восстанию в тылу русских войск, у Долгорукого оказались развязаны руки, и остальные турецкие войска спешно погрузились на корабли и отплыли от Алушты, опасаясь окружения.
Но вернемся к М.И.Кутузову. Как видно из Реляции и плана, во время атаки гренадер Московского легиона на турецкие укрепления подполковник Кутузов был тяжело ранен, примерно там, где на плане буква G. Ранение Кутузова произвело на современников сильное впечатление. Да и до сих пор производит. Потому что очень трудно поверить, что человек мог выжить после сквозного пулевого ранения в голову, практически от виска до виска! А уж если учесть уровень медицины XVIII века… (про то, что Кутузов был ранен в голову два раза, уж не говорю!) Не иначе, как чудом, Божественным проведением это объяснить было нельзя. Правда лечил Кутузова французский врач Жан Массо, состоявший при самом Потемкине. Так что можно считать, что он получил лучшую врачебную помощь, на какую мог рассчитывать. Но все таки, что была та помощь: у Массо томографа-то не было. Все что могли сделать врачи в то время при ранениях головы - это приложить «смольный пластырь», а затем каждый день промывать рану холодной водой, посыпать тертой канифолью и прикладывать лед. Ну хирург еще мог перевязать сосуды и удалить костные обломки.
В журнале Neurosurgical Focus было опубликовано исследование характера ранений Кутузова http://dx.doi.org/10.3171/2015.3.FOCUS1596 (там длинный английский текст с идиотскими выводами). Согласно этим исследованиям, опиравшихся на воспоминания современников и записи Массо, первая пуля разрушила кость глазницы и частично повредила лобную долю головного мозга.
Реконструкция траектории первой пули, ранившей Кутузова.
Вот так можно прострелить голову и уцелеть! Ведь вопреки легендам, Кутузов даже продолжал видеть правым глазом, хотя зрение сильно ухудшилось. Но как представишь, что у человека в черепе безо всякой анестезии и дезинфекции ковырялся ланцетом хирург, вытаскивая кусочки раздробленной кости, бррр… Еще неизвестно, что нанесло большие повреждения: турецкая пуля или медицинские инструменты. Хотя, говорят, трепанацию еще древние египтяне практиковали…
Неудивительно, что после этого ранения Кутузов еще два года лечился за границей. И надо сказать, что тамошние светила медицины смотрели на него, как редкий уникум.
Все современники были уверены, что Судьба бережет Кутузова для чего-то большего.
За сражение под Шумой подполковник Кутузов получил своего первого Георгия 4-ой степени.
Ну а теперь снова вернемся к памятнику.
В 1804 году сын погибшего в сражении Исмаила-аги обратился с просьбой к Таврическому губернатору Д.Б. Мертваго поставить рядом с местом гибели своего отца памятный фонтан - это было вполне в восточной традиции. Фонтан поставили неподалеку от дер. Шумы на ручье Сунгу-Су, который давал фонтану воду.
Но уже 1820-х годах фонтан этот как-то незаметно стал… кутузовским. Видимо, к тому времени в Крыму оказалось много участников войны 1812 года, в том числе лично знавших Кутузова. Например, губернатор А.И.Казначеев был одним из его адъютантов. Для этих людей Шума была известна только тем, что здесь ранили Кутузова, и памятный знак соответственно ассоциировался именно с этим событием. А в 1835 году уже при М.С.Воронцове фонтан-памятник был перестроен, и на нем появилась та самая памятная табличка, текст которой с тех пор не менялся. После чего он окончательно стал посвящен Кутузову.
Первоначально он выглядел вот так
Потом со временем памятник слегка видоизменялся по ходу всяких реконструкций, но не сильно. А во время Великой Отечественной войны фашисты памятник Кутузову уничтожили подчистую. В 1945 году мемориал был снова восстановлен, причем на его восстановление направили немецких военнопленных. Именно тогда на нем появился барельеф Кутузова
и еще одна табличка.
Кстати, дата указана неправильно: сражение было 23-го (ну фиг с ним, путь 24-го), но июля!
Но в 1956 году в Крыму прокладывали новую трассу на Ялту и памятник решено было перенести несколько в сторону. Такой вариант не только позволял расширить дорогу, но сделать из стены мемориала дополнительную селевую защиту. Именно тогда он и приобрел современный вид. Правда, фонтан при этом перестал быть фонтаном, потому что источник Сунгу-Су загнали в трубу и вывели уже за полотном дороги. Но фонтанная чаша осталась! Видимо, до лучших времен.
В прошлом году история памятника неожиданно продолжилась. 10 сентября 2014 года возле фонтана был поставлен еще и бюст М.И.Кутузова работы А.Аполонова. Открытие бюста, в котором принимал участие С.Аксенов при скоплении общественности, произошло в рамках проекта "Аллея российской славы". Также оно приурочено к 240-й годовщине со дня Шумского сражения и 269-й годовщине со дня рождения Кутузова.
Судя по некоторым следам, кутузовский мемориал пользуется популярностью у свадебных кортежей, которые традиционно ездят фотографироваться с разными памятниками. Свадьбы при этом наверняка играют в ресторане «Граф Кутузов» (бывш. «Привал»), что аккурат напротив мемориала.
Впрочем, думаю, дело не только в близости ресторана. Кутузов в нашей истории - личность легендарная, и атмосфера этих легенд витает даже вокруг этого не слишком известного памятника возле дороги. Одна легенда прям таки задокументирована! Я про надпись о знамени в руках. Сами видели, что золотым по чугуну выведено: «во главе батальона со знаменем в руках». Причем на двух языках: рядом такая же доска на украинском. Вот откуда в 1956 году взялось это знамя в руках у Кутузова? Правильно - из фольклора. Из творческой народной фантазии. Подозреваю, что на эту самую фантазию повлияли песни о командире под красным знаменем и вошедший в школьную программу, и значит, повсеместно читанный роман «Война и мир». Князь Болконский как прообраз Кутузова - Толстой бьется в гробу! Из народного творчества же взялась история о том, как гренадеры отнесли Кутузова к роднику Сунгу-Су, промыли рану, и тем его спасли, потому что вода в роднике оказалась целебная (вариант - стала целебной после Кутузова, и теперь излечивает все, плоть до бесплодия). А как вам легенда, что нашего Михаила Илларионовича ранил лично Тузчи-оглу Исмаил-ага? (вариант - Кутузов убил Исмаил-агу). Этакие Пересвет с Челубеем в интерьере русско-турецких войн. И памятник у них общий один на двоих.
Смешно? Наивно? Да ни капельки! На самом деле красиво и эпично. Потому что народ точно знает, что командир должен быть впереди (на лихом коне) со знаменем и первым ворваться на вражеское укрепление. И потом пасть, сраженным пулей на руки верных соратников. Которые на руках вынесут его из боя к прохладному ручью. Но солдат это не деморализует, наоборот придаст дополнительные силы, чтобы отомстить за командира и выполнить его последний приказ. С криком «Ура» они сомнут неприятеля. А узнав о победе смертельно раненный командир подумает и… выживет.
Так не было Но так должно было быть. Поэтому было!
Про Бахчисарайский фонтан знает каждый, кто учился в школе. Но в Крыму есть еще один еще один мемориал со словом фонтан - Кутузовский.
Расположен он на 35 км. трассе Симферополь-Ялта возле поворота на Лучистое, не доезжая Алушты. И неспроста, потому что, как гласит надпись на памятнике
Речь идет о сражении возле дер. Шума 23 июля 1774 года. Это было фактически последнее сражение в русско-турецкой войне 1768 - 1774 годов. По сути дела война на тот момент считалась оконченной, так был уже подписан Кучук-Кайнарджинский мир: к России отошли Азов, Кубань, Керчь и часть Черноморского побережья. Крымское ханство становилось формально независимым от Турции, но в нем продолжали находиться русские войска. Но тем не менее 18 июля 1774 года турки высадили в районе Алушты десант составом 30 тыс. человек. Эта мощная группировка сперва вытеснила русский гарнизон из Алушты, затем часть войск захватила Ялту. Одновременно турецкие эмиссары активно местных беев выступить против русских.
Главнокомандующему Крымской армией генерал-аншефу В.М.Долгорукому пришлось срочно принимать решение ввиду двойной угрозы как внешней, так и внутренней. Он направляет из Симферополя на встречу туркам отряд в 3,5 тысячи человек под командованием генерал-майора В.П.Мусина-Пушкина. Под деревней Шумы русские войска встречает 7 тысячный турецкий отряд , который подошел сюда из Алушты и расположился в хорошо укрепленном лагере. Командовал ими Тузчи-оглу Исмаил-ага. 23 июля русские атаковали турецкие позиции.
Вот как писал об этом в своем донесении сам В.М.Долгорукий
Копия с реляции Генерала Князя Долгорукова из лагеря в Крыму, при урочище Сарабузды, от 28 Июля, 1774 года
В следствие донесения моего Вашему Императорскому Величеству, от 18 числа настоящего месяца предпринятом мною походе на отражение неприятеля. выгрузившая флот и поставившаго лагерь свой при местечке Алуште, поспешал я туда, Всемилостивей шая Государыня, со всевозможною скоростию, присовокупи еще к себе пять баталионов пехоты от войск, расположенных на речке Булзыке. 22-го числа прибыл я, Всемилостивейшая Государыня, к деревне Яни-саль, в самую внутренность гор, откуда, лежащая к морю, страшною ущелиною, дорога окружена горами и лесом, а в иных местах такими пропастьми, что с трудом два только человека в ряд пройти и по крайней мере трехфунтовыя орудия везены быть могут, одни же только войски Вашего Императорскаго Величества, на собственных своих ременах, открыли ныне там путь двенадцатифунтовым новой пропорции единорогам. 23-го числа отрядил я. Всемилостивейшая Государыня, к поискам над неприятелем Генерал-Порутчика и Кавалера, Графа Мусина-Пушкина, с семью батальонами пехоты, в числе находящихся под ружьем двух тысяч осьми сот пятидесяти человек, сам же я остался с двумя баталионами пехоты и двумя конными полками прикрывать тыл его, чтоб не быть ему отрезану. Между тем Турки, отделясь от главнаго своего при Алуште лагеря, по уверению пленных, тысячах в семи, или осьми, заняли весьма твердую позицию, в четырех верстах от моря, пред деревнею Шумою, на весьма выгодном месте, с обеих сторон котораго были крутыя каменные стремнины укреплены ретраншаментами. Как скоро войски Вашего Императорскаго Величества повели на оные свою атаку двумя каре, то встречены были жесточайшим из пушек и ружей огнем. Неприятель, пользуясь удобностию места и превосходством сил, защищался из ретраншаментов с такою упорностию, что более двух часов, когда оба каре, подаваясь вперед непроходимыми стезями приобретали каждый шаг кровию. не умолкала с обеих сторон производимая из пушек и ружей наисильнейшая пальба. По приближении к обеим ретраншаментам, Генерал-Порутчик, Граф Мусин-Пушкин котораго храбрость и ревностное к службе Вашего Императорскаго Величества усердие довольно Вашему Императорскому Величеству известны, приказал приняв неприятеля, в штыки, продраться в ретраншамент, что и исполнено с левой стороны, где самое сильнейшее было сопротивление Московскаго легиона гренадерским баталионом, под собственным приводством храбраго Господина Генерал-Майора и Кавалера Якобия, с другой же Секунд-Майором Шипиловым, подкрепляемым от Полковника Либгольта столь удачно, что Турки, возчувствовав сии поражении ударивших в них войск Вашего Императорскаго Величества, бросились стремглав к Алуште оставя свои батареи и будучи гонимы к обширному лагерю своему, на берегу стоящему. В сем случае Генерал-майор Якобий хотя командовал, Всемилостивейшая сударыня, и второю бригадою, но, по ближайшему оныя положению, будучи употреблен ко взятию ретраншамента в жесточайшем огне, поступал с отменною неустрашимостию, получил контузию, застрелена под ним лошадь и близ него убиты собственные его два человека. Господин же Генерал-Майор Грушецкой, приближаясь с батальоном гренадер, и произведением жестокой канонады делая великий вред неприятелю, способствовал войскам, ретраншамент атакующим, скорее онаго достигнуть, когда между тем и секунд-майор Преториус разбил и прогнал многочислие неприятелей из деревни Демерчи, из которыя удобно было оным зайти в тыл Графу Мусину-Пушкину. Числа побитаго неприятеля наверно знать не можно, поелику и в пропастях и между каменьями повержены тела их, но на месте осталось более трех сот трупов, взятых же в плен: один байрактар и два рядовых Турков, четыре пушки и несколько знамен. Из числа же всего войска Вашего Императорскаго Величества убитых: Унтер-Офицеров, капралов, и разнаго звания рядовых тридцать два. Ранены: Московскаго легиона Подполковник Голенищев-Кутузов, приведший гренадерский свой баталион, из новых и молодых людей состоящий, до такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат. Сей Штаб-Офицер получил рану пулею, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла на пролет в том же месте на другой стороне лица; Капитаны: Николай Потемкин, Алексей Кучугов, Николай Смородин; Подпоручики: Петр Девяткин, Завалишин, Прапорщик Орловской; Унтер-Офицеров, капралов и рядовых всякаго звания сто шестьдесят три. Генералу По-рутчику Графу Мусину-Пушкину повелено было от меня, Всемилостивейшая Государыня, чтоб он старался как можно завладеть постом передним у неприятелей, а далее бы отнюдь ничего не предпринимал, не доложа мне; Поелику, Всемилостивейшая Государыня, в самое то время от многих командующих постами уведомляем я был, что оные, даже и Генерал-Порутчик Князь Прозоровский атакованы Татарами и к тяжелому моему обозу Хан с войском устремлялся, но, при сильном отпоре хранящих стражу, Татара не имели ни какого успеху в своих предприятиях. По сим обстоятельства приказал я Графу Мусину-Пушкину тотчас следовать ко мне, как он от моего лагеря был только в двадцати четырех верстах; и так сей Генерал, по прогнании неприятеля, утекшаго в неприступный его лагерь, защищаемый семью батареями, удовольствовавшись одною по6едою и не вдаваясь, с малочислием утомленных людей, в излишнюю отвагу, соединился со мною, не быв преследован от Турков, которые боялись выступить из своих укреплений. Донеся о том Вашему Императорскому Величеству, приемлю дерзновение повергнуть в Высочайшее Вашего Императорскаго Величества благоволение командовавшаго сим отрядом Генерал-Порутчика Мусина-Пушкина, как мужественнаго и искуснаго Генерала, и им рекомендованных господ Генерал-Майоров Грушецкаго и_Якобия, из коих первой с баталионом гренадеров, подкрепляя каре, правый неприятельский фланг атаковавшее и, подвержен будучи опасности, подавал собою пример подчинённым: о Господине же Якобии свидетельствует Граф Мусин-Пущкин, яко о виновнике победы; он храбро наступал на неприятеля и, ободряя солдат своих, хотя получил контузию, но пребыл неотлучно от своей команды. За тем же о прочих отличившихся, собрав от команд список, у сего осмеливаюсь Вашему Императорскому Величеству оный поднести, испрашивая Всемилостивейшего оным призрения.
В последней моей реляции удостоивался я Вашему Императорскому Величеству доносить о сильном неприятельском устремлении на пост Алуштенской, который, по уверению, присланнаго ко мне Господина Генерал-Майора Кохиуса, нарочнаго, и считал я погибшим; но как отправленный оттуда Унтер-Офицер, по молодости лет своих, оробев от неприятельскаго многочислия, сделал таковое объявление, то, вопреки сего, командующий там Капитан Колычов и бывшие с ним Офицеры, со стопятьюдесять легионными егерями, весьма храбро, не допуская неприятеля к высадке, сопротивлялися долгое время, до тех пор, доколе была возможность; а коль скоро противостоять не могли, то ретировались в наилутчем порядке к деревне Яни-саль, куда увезли с собою и легкия свои орудия, не смотря на совершенною трудность пути и превозможение неприятельское. Урону в сей команде, при жестоком неприятельском нападении, не было более, как убиты рядовых три, да ранены Сержант один, рядовых семнадцать. В сем случае потеряли они весь обоз свой, низверженный в пропасти Татарами во время самаго жаркаго с Турками бою. Я за сие, а равно и оказанныя в последующих сражениях отличности, наградил Капитана Колычева Секунд-Маиорским чином, выдал ему из казны Вашего Императорского Величества, в удовлетворение за потерянной экипаж, сто, да команды его Офицерам по пятидесяти, рублев, а за тем его с Офицерами и команды его егерей повергаю к Высочайшему Вашего Императорскаго Величества благоволению. По сделании сей ретирады, прибыл к Секунд-Маиору Колычеву в сикурс Подполковник Московскаго легиона Руден с баталионом пехоты, которому и долженствовало подкрепить его тогда, когда бы еще защищал пост от неприятелей; но как он ранее поспеть не мог, то и приказал я ему дождаться вместе с егерями моего прибытия, однако он осмелился атаковать малым своим числом неприятеля весьма сильнаго, а пошедши к оному и претерпев весьма много от передоваго его посту, сделал мне затруднение тем, что и неприятеля привел в осторожность, и сам потерял убитыми рядовых шестнадцать, да ранено три Обер-Офицера, Унтер-Офицеров и рядовых девяносто девять. Таковой поступок подвергает его строгому наказанию. Но как сие предпринял он из усердия к службе Вашего Императорскаго Величества, то единственно от великодушия Вашего Императорскаго Величества и должен ожидать себе помилования. При сем случае, равно, как и в первом с турками сражении, оказывали отменную храбрость егери Московскаго легиона, поражая неприятеля цельными своими выстрелами и устремляясь на него с совершенною неустрашимостию.
От Господина Генерал-Майора Кохиуса имел я рапорт, Всемилостивейшая Государыня, от 19-го сего месяца, что неприятель, по утверждении своём при Алуште, устремился сухим путем и морем к Ялте, где храбрый Майор и Кавалер Салтанов имел команду; поелику же присоединение к Туркам, живущим в тамошней окрестности, Татар, отняло ему все способы к ретираде, то он и предпринял защищаться до последняго человека. Турки атаковали его в ретраншементе не за долго пред разсветом, и самое жестокое сражение продолжалось до полдня; наконец, когда уже по зажжении у него батарей, не можно было команде его удержаться в Ялте, то сей Майор вознамерился пробиться сквозь неприятеля, но едва только стал выходить, то и заколот. Команда же его, отверзши себе путь штыками, прибыла в Балаклаву с четырьмя Офицерами, в числе ста пятидесяти человек, и с ранеными. За тем же побито: Господин Майор и Кавалер Салтанов, Подпорутчик Берличев, Прапорщик Батовин и Лекарь Шульц, Унтер-Офицеров, Капралов, рядовых и Казахов сто девяносто семь, таким образом, Всемилостивейшая Государыня, сей пост и претерпел от Турков, чрез способствование, от Татар им поданное.
По возвращения от Янисаля к тяжелому обозу застал я почти оный окруженный многочисленными войсками татарскими под предводительством Хана, которые пред самым прибытием моим отбиты были посланными от меня наперед четырьмя Бахмутскаго полку гусарскими и двумя Борисоглебскаго полку драгунскими эскадронами. Между тем же татара. Всемилостивейшая Государыня, сильными своими скопищами приведши в замешательство посты, затруднили мне коммуникацию, по чему мне и надлежало, Всемилостивейшая Государыня, податься к Перекопу, где и кровопролитныя струи потечь были должны. Но в самое то время, когда выступать я к бою, от Графа Петра Александровича присланы ко мне два везирские Чегодаря, следующие один в Грузию, а другой к Паше Гаджи-Али-Бею, с объявлением о постановленном мире, с коим и Хан своих Мурз ко мне прислал, но только отправленный с сею депешею курьером Капитан, убоясь татарских толп, другой уже день ко мне не доехал, так я его и ожидаю.
Замечательный документ! Вся эпопея с высадкой турецкого десанта описана в деталях со всеми драматическими подробностями.
К нему прилагались также
План
Атаки против Турок вышедших на берег при деревне Алуште Российскими войсками, под командою Генерал-Порутчика Графа Мусина - Пушкина июля 24-дня 1774 году.
Изъяснение
А.- Неприятельский флот.
В.- Их лагерь укреплённый выкладенным из камня валом.
С.-Передовой Турецкий пост пред деревнею Шумою, тожеи укреплённый из камня в двух ретраншаментах.
D.-Часть неприятельского войска защищающая деревню Демерчик.
E.- Российская пехота составленная к атаке Турецкаго ретраншамента
F.- Егери.
G.- Два каре атакующие ретраншамент под командою Генерал-Майора Кавалера Якобия, а на их места вступил Корде-Резерв под командою Ген.- Майора Грушецкого
Н.- Место где по прогнании неприятеля атакующие каре остановились
Список отличившихся
В команде Г-на генерал-майора и кавалера Якобия Московского легиона
Подполковник Голенищев-Кутузов; майор Буйносов; капитаны Адлерштокс, Кучигов, Потемкин; Адъютант Ушаков; подпорутчик Лавцов; прапорщики Орловской; князь Гагарин
[Кучигов будучи ранен неотлучно был при своих солдатах].
Селенгинского полку По[дпору]тчик Юшков
За дивизион квартер Прапорщик Хозников; прапорщик Маслов; сержанты Аргамаков, Высоцкой
Артиллерии Порутчики Бегичев, Халыков
[Артиллерийские же офицеры выстрелами своими подали много способу к победе].
В команде полковника Либголта Московского легиона
Майор Шипилов; порутчик Муратов; подпорутчики Завалишин, Девяткин; адъютант Манжелеев; сержанты Филиппов, Токмачов
[Оказали себя веcьма храбрыми в устремлении своем на неприятеля].
Тамбовского полку
Капитан Увард фон Неклио; адъютант Сыромятников; подпорутчик Бредихин
Егерской команды
Капитан Колычов; порутчик…цев, Внуков, Деверей; подпорутчик Флорет
[С неустрашимостью стремясь ко исполнению своей должности противу неприятеля отличились пред протчими храбрыми своими подвигами]
Тамбовского полку
Майор Преториус
[От командующаго войсками отряжен был с 200 мушкатер и 100 пеших казаков для отрезания неприятелю путь в деревню Деме[р]чи, в которой наполненного неприятеля прогнал с уроном].
Ростовского карабинерного
Майор Менндорф
[Когда подполковник Кутузов уже был ранен, то поручен был ему гренадерской баталион в командование, а сверх того употребляем в разныя места с приказаниями кои доставлял с хорошим успехом].
Лейб-гвардии Семеновского полку Волонтеры;
порутчик князь Долгоруков; подпорутчик князь Черкасской; инженер Порутчик Черепов; артиллерии штык-юнкер Палицын,
Курского
Подпорутчик Кашпард
[Во время сражения употребляемы были с посылкам от командующаго войсками во оныя опасныя места и доставляли его приказании со всякою окуратностию].
Ростовского карабинерного
Вадма Стрылаве
[Употреблен был с казаками, оказал себя доволно храбрым].
Войска Донского
[Е]саул Арлов
[Оказал себя веема храбрым и расторопным во всех местах, где толко можно было ему пробратца не толко сам, но и казаков своих всегда понуждал на истребление неприятеля и тем великое облегчение утомленным солдатам зделал].
Добавлю только, что в этом сражении был убил турецкий командир Исмаил-ага.
Победа под Шумой не дала развиться восстанию в тылу русских войск, у Долгорукого оказались развязаны руки, и остальные турецкие войска спешно погрузились на корабли и отплыли от Алушты, опасаясь окружения.
Но вернемся к М.И.Кутузову. Как видно из Реляции и плана, во время атаки гренадер Московского легиона на турецкие укрепления подполковник Кутузов был тяжело ранен, примерно там, где на плане буква G. Ранение Кутузова произвело на современников сильное впечатление. Да и до сих пор производит. Потому что очень трудно поверить, что человек мог выжить после сквозного пулевого ранения в голову, практически от виска до виска! А уж если учесть уровень медицины XVIII века… (про то, что Кутузов был ранен в голову два раза, уж не говорю!) Не иначе, как чудом, Божественным проведением это объяснить было нельзя. Правда лечил Кутузова французский врач Жан Массо, состоявший при самом Потемкине. Так что можно считать, что он получил лучшую врачебную помощь, на какую мог рассчитывать. Но все таки, что была та помощь: у Массо томографа-то не было. Все что могли сделать врачи в то время при ранениях головы - это приложить «смольный пластырь», а затем каждый день промывать рану холодной водой, посыпать тертой канифолью и прикладывать лед. Ну хирург еще мог перевязать сосуды и удалить костные обломки.
В журнале Neurosurgical Focus было опубликовано исследование характера ранений Кутузова http://dx.doi.org/10.3171/2015.3.FOCUS1596 (там длинный английский текст с идиотскими выводами). Согласно этим исследованиям, опиравшихся на воспоминания современников и записи Массо, первая пуля разрушила кость глазницы и частично повредила лобную долю головного мозга.
Реконструкция траектории первой пули, ранившей Кутузова.
Вот так можно прострелить голову и уцелеть! Ведь вопреки легендам, Кутузов даже продолжал видеть правым глазом, хотя зрение сильно ухудшилось. Но как представишь, что у человека в черепе безо всякой анестезии и дезинфекции ковырялся ланцетом хирург, вытаскивая кусочки раздробленной кости, бррр… Еще неизвестно, что нанесло большие повреждения: турецкая пуля или медицинские инструменты. Хотя, говорят, трепанацию еще древние египтяне практиковали…
Неудивительно, что после этого ранения Кутузов еще два года лечился за границей. И надо сказать, что тамошние светила медицины смотрели на него, как редкий уникум.
Все современники были уверены, что Судьба бережет Кутузова для чего-то большего.
За сражение под Шумой подполковник Кутузов получил своего первого Георгия 4-ой степени.
Ну а теперь снова вернемся к памятнику.
В 1804 году сын погибшего в сражении Исмаила-аги обратился с просьбой к Таврическому губернатору Д.Б. Мертваго поставить рядом с местом гибели своего отца памятный фонтан - это было вполне в восточной традиции. Фонтан поставили неподалеку от дер. Шумы на ручье Сунгу-Су, который давал фонтану воду.
Но уже 1820-х годах фонтан этот как-то незаметно стал… кутузовским. Видимо, к тому времени в Крыму оказалось много участников войны 1812 года, в том числе лично знавших Кутузова. Например, губернатор А.И.Казначеев был одним из его адъютантов. Для этих людей Шума была известна только тем, что здесь ранили Кутузова, и памятный знак соответственно ассоциировался именно с этим событием. А в 1835 году уже при М.С.Воронцове фонтан-памятник был перестроен, и на нем появилась та самая памятная табличка, текст которой с тех пор не менялся. После чего он окончательно стал посвящен Кутузову.
Первоначально он выглядел вот так
Потом со временем памятник слегка видоизменялся по ходу всяких реконструкций, но не сильно. А во время Великой Отечественной войны фашисты памятник Кутузову уничтожили подчистую. В 1945 году мемориал был снова восстановлен, причем на его восстановление направили немецких военнопленных. Именно тогда на нем появился барельеф Кутузова
и еще одна табличка.
Кстати, дата указана неправильно: сражение было 23-го (ну фиг с ним, путь 24-го), но июля!
Но в 1956 году в Крыму прокладывали новую трассу на Ялту и памятник решено было перенести несколько в сторону. Такой вариант не только позволял расширить дорогу, но сделать из стены мемориала дополнительную селевую защиту. Именно тогда он и приобрел современный вид. Правда, фонтан при этом перестал быть фонтаном, потому что источник Сунгу-Су загнали в трубу и вывели уже за полотном дороги. Но фонтанная чаша осталась! Видимо, до лучших времен.
В прошлом году история памятника неожиданно продолжилась. 10 сентября 2014 года возле фонтана был поставлен еще и бюст М.И.Кутузова работы А.Аполонова. Открытие бюста, в котором принимал участие С.Аксенов при скоплении общественности, произошло в рамках проекта "Аллея российской славы". Также оно приурочено к 240-й годовщине со дня Шумского сражения и 269-й годовщине со дня рождения Кутузова.
Судя по некоторым следам, кутузовский мемориал пользуется популярностью у свадебных кортежей, которые традиционно ездят фотографироваться с разными памятниками. Свадьбы при этом наверняка играют в ресторане «Граф Кутузов» (бывш. «Привал»), что аккурат напротив мемориала.
Впрочем, думаю, дело не только в близости ресторана. Кутузов в нашей истории - личность легендарная, и атмосфера этих легенд витает даже вокруг этого не слишком известного памятника возле дороги. Одна легенда прям таки задокументирована! Я про надпись о знамени в руках. Сами видели, что золотым по чугуну выведено: «во главе батальона со знаменем в руках». Причем на двух языках: рядом такая же доска на украинском. Вот откуда в 1956 году взялось это знамя в руках у Кутузова? Правильно - из фольклора. Из творческой народной фантазии. Подозреваю, что на эту самую фантазию повлияли песни о командире под красным знаменем и вошедший в школьную программу, и значит, повсеместно читанный роман «Война и мир». Князь Болконский как прообраз Кутузова - Толстой бьется в гробу! Из народного творчества же взялась история о том, как гренадеры отнесли Кутузова к роднику Сунгу-Су, промыли рану, и тем его спасли, потому что вода в роднике оказалась целебная (вариант - стала целебной после Кутузова, и теперь излечивает все, плоть до бесплодия). А как вам легенда, что нашего Михаила Илларионовича ранил лично Тузчи-оглу Исмаил-ага? (вариант - Кутузов убил Исмаил-агу). Этакие Пересвет с Челубеем в интерьере русско-турецких войн. И памятник у них общий один на двоих.
Смешно? Наивно? Да ни капельки! На самом деле красиво и эпично. Потому что народ точно знает, что командир должен быть впереди (на лихом коне) со знаменем и первым ворваться на вражеское укрепление. И потом пасть, сраженным пулей на руки верных соратников. Которые на руках вынесут его из боя к прохладному ручью. Но солдат это не деморализует, наоборот придаст дополнительные силы, чтобы отомстить за командира и выполнить его последний приказ. С криком «Ура» они сомнут неприятеля. А узнав о победе смертельно раненный командир подумает и… выживет.
Так не было Но так должно было быть. Поэтому было!