Смерть масона-1
В Вязьме в Иоанно-Предтеченском монастыре рядом с той самой трехшатровой церковью расположилась одинокая могила. Надпись гласит:
«Генералъ-майоръ, участникъ Отечественной войны 1812 г.
Александръ Александровичъ Жеребцовъ
1781-1832
Отличился въ бояхъ. Награжденъ орденами: Саятой Анны 1-ст., Святого Iоанна Iерусалимского, Святаго Георгiя 4-ст., Святаго Владимiра 3-ст., прусскимъ орденомъ Краснога Орла 2-ст., золотой шпагой съ алмазами «За храбрость», золотой медалью с лавровым венкомъ и алмазами»
Да не введут вас в заблуждение все эти еры, надгробие современное, установлено в 2013 году. Оригинальный памятник скорее всего был разрушен, как и весь монастырь, в Великую Отечественную. Потом, понятное дело, никто восстанавливать его не стал, хотя местоположение могилы было известно. В 60-х годах, когда монастырь взялись реставрировать, могила Жеребцова была расчищена, но вот надгробный памятник поставили только недавно.
С легкой руки В.Н.Волкова-Муромцева - внука последнего владельца усадьбы Хмелита, чьи мемуары «Юность: от Вязьмы до Феодосии» были опубликованы еще Солженицыным в 80-е годы, экскурсоводы хором рассказывают такую легенду: «В 1812 году авангард Милорадовича и Ермолова пробился после Малоярославца наперерез французам в Вязьму. Кутузов не хотел давать боя, но крыло армии дошло до Вязьмы, и Перновский полк под командой полковника Жеребцова перехватил французов в городе. Завязался жестокий бой. Целый день бились. Сильно пострадали французы, но и перновцев много перебило. Был убит и Жеребцов.
Были все перновцы похоронены на кладбище мужского монастыря на Смоленской части. Красивые им поставили памятники, а самый красивый был полковнику Жеребцову. Невысокая бронзовая колонна, на которой сложены ружья, сабли, полусвернутое знамя, а надо всем этим кивер Перновского полка.»
Правда рассказывают с запинкой, потому что год смерти генерал-майора Жеребцова выведен золотым по камню - 1832. В общем, из серии «не верь глазам своим». Но, увы, глазам верить надо, потому что все, что в этих мемуарах говорится о Жеребцове и его памятнике - это не то городская легенда, не то фантазия автора. Впрочем, Волкова-Муромцева можно понять: воспоминания он писал уже будучи старым человеком, и впечатления далекого детства могли как-то творчески трансформироваться у него в голове.
А что же там было на самом деле?
Часть первая. Бой за Вязьму.
Итак, конец октября (по старому стилю) 1812 года. Французская армия отступает по Старой Смоленской дороге. Партизаны Фигнера, Давыдова, Сеславина, казаки Орлова-Денисова и Платова то и дело нападают на французов, отбивая обозы, захватывая пленных и заодно поставляя разведданные. Основные силы русской армии осуществляют параллельное преследование, а с тыла неприятеля подгоняет Милорадович. А в распоряжении у него не много ни мало, а два пехотных корпуса князя Долгорукова и графа Остермана, два кавалерийские корпуса 2-й Корфа и 4-й Васильчикова, казачий отряд Карпова; да и еще и артиллерия. Вместе с ним действует атаман Платов, усиленный дивизией Паскевича, там же еще и Ермолов. В общем, весьма приличные силы в 25-30 тыс. человек.
Наполеон провел в Вязьме два дня, и 21 октября выехал из города. В это время французская армия несколько растянулась по дороге. В городе уже расположился Ней, на подходе был корпус Понятовского, а арьергард Даву отстал. И у Милорадовича возникла идея - вполне логичная в сложившихся обстоятельствах - отрезать Даву от остальных сил и разбить его. И вот утром 22 октября Милорадович и Платов со своими войсками выдвигаются на Смоленскую дорогу. Если ехать в Вязьму из Москвы, то на подъезде к городу с левой стороны стоит большой элеватор - это то самое место, куда вышли русские войска. Сперва все развивалось по нашему сценарию: Даву был отрезан, и его стали теснить. Но услышав звуки канонады, Понятовский понимает, что над французским арьергардом нависла угроза, разворачивается и спешит на помощь. Теперь уже Милорадович оказывается перед риском быть зажатым с двух сторон. Ему пришлось отойти в сторону, и Даву с боем прорывается из окружения. Французы вступают в город и вечером того же дня наши начинают штурм Вязьмы.
У вяземского сражения есть свой поэт - это известный издатель и публицист Федор Глинка, автор «Писем русского офицера», который был непосредственным участником событий: «Кровопролитное сражение решается в пользу нашу. Победа явно к нам благосклонна. Пушки наши во множестве гремят. Войска наполняют воздух восклицаниями: ура! И толпы неприятеля бегут. Но день меркнет, и темная осенняя ночь готова скрыть бегущих. Победители сетуют, для чего нет власти, могущей сказать солнцу: постой! Но краткость времени заменяется быстротою: 11 и 26 отделение войск, под начальством генерал-майора Паскевича и Чоглокова, вместе с Белозерским полком, сомкнув строи свои, стремятся выбить запершегося в городе неприятеля. Перновский пехотный полк, впереди всех стоявший, с распущенными знаменами и барабанным боем первым врывается в город очистить по трупам неприятельским путь другим. С другой стороны генерал Милорадович с некоторыми генералами вводит все полки конницы в объятый пламенем город Вязьму. Неприятель стреляет из домов, разбросанные бомбы и гранаты с громом разряжаются в пожаре, горящие здания упадают, пылающие бревна с треском катятся по улицам: но ничто не сильно остановить ревности войск и мужества начальников».
И далее: «Со временем благородное дворянство и граждане Вязьмы, конечно, почувствуют цену сего великого подвига и воздадут должную благодарность освободителю их города. Пусть поставят они на том самом поле, где было сражение, хотя и не многоценный, но только могущий противиться времени памятник, и украсят его, по примеру древних, простою, но всеобъемлющею надписью: «От признательности благородного дворян сословия и граждан Вязьмы начальствовавшему российским авангардом генералу от инфантерии Милорадовичу за то, что он с 30000 россиян, разбив 50-тысячное войско неприятельское, исторгнул из рук его горящий их город, потушил пожары и возвратил оный обрадованному Отечеству и утешенным гражданам в достопамятный день 22 Октября 1812 года».
Все именно так и сбылось, правда спустя сто лет: в 1912 году на Торговой площади был установлен памятник солдатам Перновского полка.
А на церкви Рождества Богородицы мемориальная доска.
Кстати, первым же ворвался в города с двумя конными орудиями и стрелками поручик П.Х.Граббе, бывший тогда адъютатном Ермолова, тоже очень интересный человек.
Поздним вечером 22 октября Вязьма была освобождена о неприятеля. Милорадович отправился ночевать в тот же дом, где накануне останавливался Наполеон. Больше из символических соображений, но и из практических тоже: город очень сильно пострадал еще при проходе французов туда, и приличных домов уцелело мало. Дом, кстати, сохранился. Адрес: Вязьма, ул. Докучаева, д. 33.
На одной из мраморных плит, установленных в храме Христа Спасителя, помещен текст, из которого видно, что в сражении при Вязьме 22 октября принимали довольно значительные силы русской армии. "Командовавший войсками: Генерал от инфантерии Милорадович. Участвовавшие войска: Лейб-Гвардии Уланский полк; сводные гренадерские баталионы 11-й и 23-й пехотных дивизий; пехотные полки: Брестский, Белозерский, Вильманстрандский, Волынский, Екатеринбургский, Елецкий, Кексгольмский, Кременчугский, Ладожский, Минский, Нижегородский, Орловский, Перновский, Полоцкий, Полтавский, Рыльский, Селенгинский и Тобольский; егерские полки: 1, 4, 5, 13, 18, 30, 33, 34, 42 и 48; кирасирские полки: Астраханский, Военнаго ордена, Глуховский, Екатеринославский, Лейб-Кирасирский Его Величества, Лейб-Кирассирский Ея Величества, Малороссийский и Новгородский; уланские полки: Литовский и Польский; драгунские полки: Ингерманландский, Каргопольский, Киевский, Курляндский, Московский, Новороссийский, Псковский, Сибирский, Харьковский и Черниговский; Ахтырский гусарский полк; 1-й Бугский казачий полк; Донские казаки; батарейныя роты: NN 4-го, 11, 17, 25 и 26-го; легкия роты: NN 3-го, 4, 7, 8, 32, 33, 43, 44, 47 и 48-го; конныя роты: NN 6-го и 10-го....Отличились: Генерал-Маиоры: Дука, Лаптев, Паскевич, Колюбакин, Юрковский, Карпенков, Юзефович и Князь Гурьянов, Полковник Керн, Маиоры: Мартьянов и Маслов, Капитан Ушаков, Поручики: Иванов 1-й, Гербель (Василий) и Подпоручик Перовский (Лев). Получили отличие: Перновский пехотный и 13-й егерский полки. Награждены: Орденом Святаго Геория III степени: Генерал-Маиоры: Карпов, Мерлин, Панчулидзев 1-й, Цвиленев и Чоглоков; Орденом Святаго Георгия IV степени: Генерал-Маиоры: Бистром 2-й, Козен и Родионов, Полковники: Попов и Сипягин. Пожалованы: Георгиевским Штандартом 1-й Бугский казачий полк".
Победителей, конечно, не судят, но сдается мне, что генерал Милорадович что-то все-таки недодумал, осуществляя свой план. Идея ведь была хороша, и у него было достаточно сил, чтобы разбить Даву, но вот не сложилось. Может надо было или раньше начать или в другом месте выдвинуться. Хотя, Его превосходительство граф Михаил Андреевич вряд ли стал бы слушать мои советы 😊
А что касается намеков Волкова-Муромцева, что Кутузов не хотел этого боя, то мысли Кутузова были известны только самому Кутузову, а объективная картина такова: основные силы русской армии, которые двигались параллельно неосновными дорогами, к 22 октябрю были уже на уровне самого города Вязьма. Т.е. армия слегка обогнала и Милорадовича и французов. Но между нею и Старой Смоленской дорогой растянулось необъятное Ржавецкое болото, поэтому, когда генерал попросил у Кутузова подкрепления, и тот послал к нему две кирасирские дивизии с уланами под командованием генерала П.Ф.Уварова, они просто не смогли пройти через болотистую местность. В результате получилось так как получилось, хотя задумывалось интереснее. Но в любом случае после разгрома при Вязьме отступление французов начало превращаться в неорганизованный поход деморализованных людей.
Так что там насчет Жеребцова?
Ну там, в смысле при Вязьме, Жеребцова не было однозначно. Аккурат в это время он, в чине генерал-майора в составе Могилевского пехотного полка сражался под Чашниками. Вообще, у Александра Александровича Жеребцова карьера была больше придворной, чем военной. Он стал сперва камер-юнкером, потом камергером, выполнял дипломатические поручения, пользовался расположением императора. Этому способствовали его семейные связи: матушкой А.А.Жеребцова была небезызвестная Ольга Зубова - любовница английского посланника лорда Уитворта, через которую англичанин поддерживал связь с братьями Зубовыми и другими заговорщиками, а затем и убийцами Павла I. С одной стороны - тяжелая наследственность, а с другой - отличная родословная.
В 1806 году после разгрома Четвертой антинаполеоновской коалиции в Петербурге всерьез начали опасаться вторжения французских войск в Россию. И тогда было решено собрать ополчение, ну что-то вроде резервной армии. И Жеребцов взялся очень активно участвовать в организации ополчения Санкт-Петебургской губернии, тем более что один и его дядюшек был уездным предводителем дворянства.
Деятельность его была весьма успешной, он был даже награжден орденом. И хотя после Тильзитского мира ополчение было распущено, именно в это время Жеребцов получил пусть не боевой, но полезный военно-организационный опыт, который ему в дальнейшем пригодился уже в 1812 году.
После перехода французами Немана в Петербурге вновь задумались о Земском ополчении. Надо сказать, что желающих вступить в ополчение, чтобы отправится воевать, было очень много. Конечно основную массу ополченцев составляли крестьяне, выделяемые губернскими помещиками, но и просто граждан, или как тогда говорили, обывателей всех сословий , желающих защищать Отечество. И дядя и племянник Жеребцовы стали буквально вдохновителями Дворянского собрания на организацию и обучение Земского войска. Возглавить петербургское ополчение пригласили самого М.И.Кутузова,, ну А.А.Жеребцов также вступил в ополчение и был выбран начальником 4-ой дружиной ополчения. Как и большинство дворян Жеребцов был записан в армию еще ребенком, но на самом деле до 1812 года никогда реально в ней не служил, и , что называется, пороха не нюхал. Но как оказалось, ему там самое место. Боевое крещение Жеребцов получил 19 октября 1812 года, когда петербургское ополчение в составе войск под командованием Витгенштейна участвовало в освобождении Полоцка. (вообще, о том как собирали и ополчение и о сражении при Полоцке хорошо написано у Рафаила Зотова) Затем был бой под Чашниками, Студянке, при Березине… Витгенштейн хорошо отзывался о Жеребцове, отмечая его организационные способности, хладнокровие, рассудительность, личную смелость. Дороги войны занесли его даже на Балтийское побережье: он принимал участие в осаде Пиллау, т.е. современного Балтийска, и Данцига. Более того, именно А.А.Жеребцову была поручена миссия вручить ключи от Данцига императору Александру I.
Военные труды Жеребцова были, естественно, отмечены. За Полоцк он получил орден Св.Владимира 3 ст., за Березину - орден Св.Георгия 4 ст., был у него орден Св.Анны 1 ст., и золотая шпага «За храбрость», и прусский орден Красного орла 2 ст.
Ну и после окончания войны он остался в армии в чине генерал-майора и служил до 1828 года, когда вышел в отставку.
Но более всего он известен не своими военными подвигами, а масонской деятельностью. А.А.Жеребцов был видным масоном своего времени!
«Генералъ-майоръ, участникъ Отечественной войны 1812 г.
Александръ Александровичъ Жеребцовъ
1781-1832
Отличился въ бояхъ. Награжденъ орденами: Саятой Анны 1-ст., Святого Iоанна Iерусалимского, Святаго Георгiя 4-ст., Святаго Владимiра 3-ст., прусскимъ орденомъ Краснога Орла 2-ст., золотой шпагой съ алмазами «За храбрость», золотой медалью с лавровым венкомъ и алмазами»
Да не введут вас в заблуждение все эти еры, надгробие современное, установлено в 2013 году. Оригинальный памятник скорее всего был разрушен, как и весь монастырь, в Великую Отечественную. Потом, понятное дело, никто восстанавливать его не стал, хотя местоположение могилы было известно. В 60-х годах, когда монастырь взялись реставрировать, могила Жеребцова была расчищена, но вот надгробный памятник поставили только недавно.
С легкой руки В.Н.Волкова-Муромцева - внука последнего владельца усадьбы Хмелита, чьи мемуары «Юность: от Вязьмы до Феодосии» были опубликованы еще Солженицыным в 80-е годы, экскурсоводы хором рассказывают такую легенду: «В 1812 году авангард Милорадовича и Ермолова пробился после Малоярославца наперерез французам в Вязьму. Кутузов не хотел давать боя, но крыло армии дошло до Вязьмы, и Перновский полк под командой полковника Жеребцова перехватил французов в городе. Завязался жестокий бой. Целый день бились. Сильно пострадали французы, но и перновцев много перебило. Был убит и Жеребцов.
Были все перновцы похоронены на кладбище мужского монастыря на Смоленской части. Красивые им поставили памятники, а самый красивый был полковнику Жеребцову. Невысокая бронзовая колонна, на которой сложены ружья, сабли, полусвернутое знамя, а надо всем этим кивер Перновского полка.»
Правда рассказывают с запинкой, потому что год смерти генерал-майора Жеребцова выведен золотым по камню - 1832. В общем, из серии «не верь глазам своим». Но, увы, глазам верить надо, потому что все, что в этих мемуарах говорится о Жеребцове и его памятнике - это не то городская легенда, не то фантазия автора. Впрочем, Волкова-Муромцева можно понять: воспоминания он писал уже будучи старым человеком, и впечатления далекого детства могли как-то творчески трансформироваться у него в голове.
А что же там было на самом деле?
Часть первая. Бой за Вязьму.
Итак, конец октября (по старому стилю) 1812 года. Французская армия отступает по Старой Смоленской дороге. Партизаны Фигнера, Давыдова, Сеславина, казаки Орлова-Денисова и Платова то и дело нападают на французов, отбивая обозы, захватывая пленных и заодно поставляя разведданные. Основные силы русской армии осуществляют параллельное преследование, а с тыла неприятеля подгоняет Милорадович. А в распоряжении у него не много ни мало, а два пехотных корпуса князя Долгорукова и графа Остермана, два кавалерийские корпуса 2-й Корфа и 4-й Васильчикова, казачий отряд Карпова; да и еще и артиллерия. Вместе с ним действует атаман Платов, усиленный дивизией Паскевича, там же еще и Ермолов. В общем, весьма приличные силы в 25-30 тыс. человек.
Наполеон провел в Вязьме два дня, и 21 октября выехал из города. В это время французская армия несколько растянулась по дороге. В городе уже расположился Ней, на подходе был корпус Понятовского, а арьергард Даву отстал. И у Милорадовича возникла идея - вполне логичная в сложившихся обстоятельствах - отрезать Даву от остальных сил и разбить его. И вот утром 22 октября Милорадович и Платов со своими войсками выдвигаются на Смоленскую дорогу. Если ехать в Вязьму из Москвы, то на подъезде к городу с левой стороны стоит большой элеватор - это то самое место, куда вышли русские войска. Сперва все развивалось по нашему сценарию: Даву был отрезан, и его стали теснить. Но услышав звуки канонады, Понятовский понимает, что над французским арьергардом нависла угроза, разворачивается и спешит на помощь. Теперь уже Милорадович оказывается перед риском быть зажатым с двух сторон. Ему пришлось отойти в сторону, и Даву с боем прорывается из окружения. Французы вступают в город и вечером того же дня наши начинают штурм Вязьмы.
У вяземского сражения есть свой поэт - это известный издатель и публицист Федор Глинка, автор «Писем русского офицера», который был непосредственным участником событий: «Кровопролитное сражение решается в пользу нашу. Победа явно к нам благосклонна. Пушки наши во множестве гремят. Войска наполняют воздух восклицаниями: ура! И толпы неприятеля бегут. Но день меркнет, и темная осенняя ночь готова скрыть бегущих. Победители сетуют, для чего нет власти, могущей сказать солнцу: постой! Но краткость времени заменяется быстротою: 11 и 26 отделение войск, под начальством генерал-майора Паскевича и Чоглокова, вместе с Белозерским полком, сомкнув строи свои, стремятся выбить запершегося в городе неприятеля. Перновский пехотный полк, впереди всех стоявший, с распущенными знаменами и барабанным боем первым врывается в город очистить по трупам неприятельским путь другим. С другой стороны генерал Милорадович с некоторыми генералами вводит все полки конницы в объятый пламенем город Вязьму. Неприятель стреляет из домов, разбросанные бомбы и гранаты с громом разряжаются в пожаре, горящие здания упадают, пылающие бревна с треском катятся по улицам: но ничто не сильно остановить ревности войск и мужества начальников».
И далее: «Со временем благородное дворянство и граждане Вязьмы, конечно, почувствуют цену сего великого подвига и воздадут должную благодарность освободителю их города. Пусть поставят они на том самом поле, где было сражение, хотя и не многоценный, но только могущий противиться времени памятник, и украсят его, по примеру древних, простою, но всеобъемлющею надписью: «От признательности благородного дворян сословия и граждан Вязьмы начальствовавшему российским авангардом генералу от инфантерии Милорадовичу за то, что он с 30000 россиян, разбив 50-тысячное войско неприятельское, исторгнул из рук его горящий их город, потушил пожары и возвратил оный обрадованному Отечеству и утешенным гражданам в достопамятный день 22 Октября 1812 года».
Все именно так и сбылось, правда спустя сто лет: в 1912 году на Торговой площади был установлен памятник солдатам Перновского полка.
А на церкви Рождества Богородицы мемориальная доска.
Кстати, первым же ворвался в города с двумя конными орудиями и стрелками поручик П.Х.Граббе, бывший тогда адъютатном Ермолова, тоже очень интересный человек.
Поздним вечером 22 октября Вязьма была освобождена о неприятеля. Милорадович отправился ночевать в тот же дом, где накануне останавливался Наполеон. Больше из символических соображений, но и из практических тоже: город очень сильно пострадал еще при проходе французов туда, и приличных домов уцелело мало. Дом, кстати, сохранился. Адрес: Вязьма, ул. Докучаева, д. 33.
На одной из мраморных плит, установленных в храме Христа Спасителя, помещен текст, из которого видно, что в сражении при Вязьме 22 октября принимали довольно значительные силы русской армии. "Командовавший войсками: Генерал от инфантерии Милорадович. Участвовавшие войска: Лейб-Гвардии Уланский полк; сводные гренадерские баталионы 11-й и 23-й пехотных дивизий; пехотные полки: Брестский, Белозерский, Вильманстрандский, Волынский, Екатеринбургский, Елецкий, Кексгольмский, Кременчугский, Ладожский, Минский, Нижегородский, Орловский, Перновский, Полоцкий, Полтавский, Рыльский, Селенгинский и Тобольский; егерские полки: 1, 4, 5, 13, 18, 30, 33, 34, 42 и 48; кирасирские полки: Астраханский, Военнаго ордена, Глуховский, Екатеринославский, Лейб-Кирасирский Его Величества, Лейб-Кирассирский Ея Величества, Малороссийский и Новгородский; уланские полки: Литовский и Польский; драгунские полки: Ингерманландский, Каргопольский, Киевский, Курляндский, Московский, Новороссийский, Псковский, Сибирский, Харьковский и Черниговский; Ахтырский гусарский полк; 1-й Бугский казачий полк; Донские казаки; батарейныя роты: NN 4-го, 11, 17, 25 и 26-го; легкия роты: NN 3-го, 4, 7, 8, 32, 33, 43, 44, 47 и 48-го; конныя роты: NN 6-го и 10-го....Отличились: Генерал-Маиоры: Дука, Лаптев, Паскевич, Колюбакин, Юрковский, Карпенков, Юзефович и Князь Гурьянов, Полковник Керн, Маиоры: Мартьянов и Маслов, Капитан Ушаков, Поручики: Иванов 1-й, Гербель (Василий) и Подпоручик Перовский (Лев). Получили отличие: Перновский пехотный и 13-й егерский полки. Награждены: Орденом Святаго Геория III степени: Генерал-Маиоры: Карпов, Мерлин, Панчулидзев 1-й, Цвиленев и Чоглоков; Орденом Святаго Георгия IV степени: Генерал-Маиоры: Бистром 2-й, Козен и Родионов, Полковники: Попов и Сипягин. Пожалованы: Георгиевским Штандартом 1-й Бугский казачий полк".
Победителей, конечно, не судят, но сдается мне, что генерал Милорадович что-то все-таки недодумал, осуществляя свой план. Идея ведь была хороша, и у него было достаточно сил, чтобы разбить Даву, но вот не сложилось. Может надо было или раньше начать или в другом месте выдвинуться. Хотя, Его превосходительство граф Михаил Андреевич вряд ли стал бы слушать мои советы 😊
А что касается намеков Волкова-Муромцева, что Кутузов не хотел этого боя, то мысли Кутузова были известны только самому Кутузову, а объективная картина такова: основные силы русской армии, которые двигались параллельно неосновными дорогами, к 22 октябрю были уже на уровне самого города Вязьма. Т.е. армия слегка обогнала и Милорадовича и французов. Но между нею и Старой Смоленской дорогой растянулось необъятное Ржавецкое болото, поэтому, когда генерал попросил у Кутузова подкрепления, и тот послал к нему две кирасирские дивизии с уланами под командованием генерала П.Ф.Уварова, они просто не смогли пройти через болотистую местность. В результате получилось так как получилось, хотя задумывалось интереснее. Но в любом случае после разгрома при Вязьме отступление французов начало превращаться в неорганизованный поход деморализованных людей.
Так что там насчет Жеребцова?
Ну там, в смысле при Вязьме, Жеребцова не было однозначно. Аккурат в это время он, в чине генерал-майора в составе Могилевского пехотного полка сражался под Чашниками. Вообще, у Александра Александровича Жеребцова карьера была больше придворной, чем военной. Он стал сперва камер-юнкером, потом камергером, выполнял дипломатические поручения, пользовался расположением императора. Этому способствовали его семейные связи: матушкой А.А.Жеребцова была небезызвестная Ольга Зубова - любовница английского посланника лорда Уитворта, через которую англичанин поддерживал связь с братьями Зубовыми и другими заговорщиками, а затем и убийцами Павла I. С одной стороны - тяжелая наследственность, а с другой - отличная родословная.
В 1806 году после разгрома Четвертой антинаполеоновской коалиции в Петербурге всерьез начали опасаться вторжения французских войск в Россию. И тогда было решено собрать ополчение, ну что-то вроде резервной армии. И Жеребцов взялся очень активно участвовать в организации ополчения Санкт-Петебургской губернии, тем более что один и его дядюшек был уездным предводителем дворянства.
Деятельность его была весьма успешной, он был даже награжден орденом. И хотя после Тильзитского мира ополчение было распущено, именно в это время Жеребцов получил пусть не боевой, но полезный военно-организационный опыт, который ему в дальнейшем пригодился уже в 1812 году.
После перехода французами Немана в Петербурге вновь задумались о Земском ополчении. Надо сказать, что желающих вступить в ополчение, чтобы отправится воевать, было очень много. Конечно основную массу ополченцев составляли крестьяне, выделяемые губернскими помещиками, но и просто граждан, или как тогда говорили, обывателей всех сословий , желающих защищать Отечество. И дядя и племянник Жеребцовы стали буквально вдохновителями Дворянского собрания на организацию и обучение Земского войска. Возглавить петербургское ополчение пригласили самого М.И.Кутузова,, ну А.А.Жеребцов также вступил в ополчение и был выбран начальником 4-ой дружиной ополчения. Как и большинство дворян Жеребцов был записан в армию еще ребенком, но на самом деле до 1812 года никогда реально в ней не служил, и , что называется, пороха не нюхал. Но как оказалось, ему там самое место. Боевое крещение Жеребцов получил 19 октября 1812 года, когда петербургское ополчение в составе войск под командованием Витгенштейна участвовало в освобождении Полоцка. (вообще, о том как собирали и ополчение и о сражении при Полоцке хорошо написано у Рафаила Зотова) Затем был бой под Чашниками, Студянке, при Березине… Витгенштейн хорошо отзывался о Жеребцове, отмечая его организационные способности, хладнокровие, рассудительность, личную смелость. Дороги войны занесли его даже на Балтийское побережье: он принимал участие в осаде Пиллау, т.е. современного Балтийска, и Данцига. Более того, именно А.А.Жеребцову была поручена миссия вручить ключи от Данцига императору Александру I.
Военные труды Жеребцова были, естественно, отмечены. За Полоцк он получил орден Св.Владимира 3 ст., за Березину - орден Св.Георгия 4 ст., был у него орден Св.Анны 1 ст., и золотая шпага «За храбрость», и прусский орден Красного орла 2 ст.
Ну и после окончания войны он остался в армии в чине генерал-майора и служил до 1828 года, когда вышел в отставку.
Но более всего он известен не своими военными подвигами, а масонской деятельностью. А.А.Жеребцов был видным масоном своего времени!