БЗ, история ненависти и любви, дальше
Оригинал взят у lual в БЗ, история ненависти и любви, дальше
Прошёл месяц, прошёл другой, третий, осень сменилась зимой - и стало совершенно очевидно, что вместо смирной рабчей конячки мне досталось чудовище с дикими глазами и такими же манерами.
Конь привык, успокоился, поколотил кого надо в табуне и с кем надо подружился, оброс плотной тёплой шерстью, с отменным аппетитом уминал сено, овёс, кашу, морковь и яблоки, сделался вполне толстым и красивым парнишей - однако дружелюбия и человекооринетированности в нём не прибавилось ни на грамм. Попросту говоря, людей он ненавидел. Всех, как класс. Персонал конюшни его откровенно побаивался - хотя держался стоически - потому что чудовище имело очаровательную привычку сперва лупить, а потом думать - стоило ли?... нет, потом тоже не думать.
Он бесил. Приводил в отчаяние. Казалось - этот ад никогда не закончится.
И всё это счастье было - моё, и с этим надо было что-то делать.
Гланый вопрос того периода был - как???
Как он дожил до своих двенадцати лет, почему его не списали в расход раньше? Как работали на коне, с которым процесс одевания уздечки занимает от 30 минут до часа - потому что он одномоментно, чётко выверенным движением, выплёвывает трензель и бьёт мордой снизу вверх по руке, которая эту уздечку держит - и так 250 раз, а при виде седла, пытается прицельно влупить по нему с двух задних? Как они это делали?
Что лупили его смертным боем - это было очевидно по поведению - но лупить его было бесполезно, это ничего не меняло. Его можно было только переупрямить. Например, поставить перед фактом - что пусть я тут умру, но из денника он выйдет только в уздечке, с трензелем во рту, и никак иначе. Настроение он отменно точно ловил. Сразу после этого напялиливая на лицо фирменное своё выражение "будь проклят тот день, когда я купился этой сумасшедшей" - и изображая приличного коня, который ни про какие 250 предыдущих раз знать не знает, это вообще было не с ним...
В какой-то момент пришлось призвать на помощь психзащиту "отрицание" - и взять за отправную точку мысль о том, что у меня молодая лошадь двенадцати лет от роду. И мы всё начинаем с нуля.
Положили вальтрап, постояли, никого не убили - молодец!, сняли вальтрап, отстали.
Положили седло, постояли, никого не убили - молодец!, сняли седло, отстали.
Затянули подпругу, постояли, никого не убили - молодец!, всё сняли, отстали.
Походили с седлом, никого не убили... ну, вы поняли, да? :)
В это же время дончачий отдел ВНИИКа в иде жеста доброй воли восстановил всем спасённым экс-зимовниковским коням породные документы - и Зоб был официально переименован в Зяблика. Новый хозяин - новое имя - новая судьба. Очень хотелось верить, что она будет - новой.
К бичу конь относился так:
И долгие часы мы учились тому, что за такое - морковку не дают.
За такое если и дают - то по шее.
А морковку дают, когда вот так:
При этом передняя часть коня наивно приходила ко мне жаловаться на то, что что-то трогает и шлёпает по его задней части.:)
Январь 15-го стал тем временем, когда у Зябыча явно наметился внутренний конфликт. Он никак не мог определится - то ли он гордый-независимый и идите от коня нафиг, то ли он няша-мамкин сын, любите коня срочно - и всё пытался найти что-то среднее.
Терапия посттравмы - это во многом суть наращивание позитивного опыта в том месте, где раньше был только негативный. Тут важно понимать, как выглядел старый опыт, и какие условия нужны для возникновения нового. По части старого опыта информации было хрен да маленько, но создавать условия, даже при недостатке исходных данных - это я умела.
Я, наверное, молодец, как скажете, но в чём прикол-то?
Март 2015-го, первые работы под верхом
Апрель, первые неспешные выезды в поля
Первые изменения в выражении лица
Май - конь строговат, но вполне интеллигентен, чистится, седлается, ходит под всадником, ветеринарные манипуляции и расчистка без проблем, попытки сходу убить любое приближающееся к нему двуногое остались в далёком прошлом.
В конце мая он впервые сбросил всадника. Потом сбросил ещё раз. И ещё. Высаживал жёстко, намеренно, целенаправленно, до победного. Одна сломанная ключица. Один ушиб всего всадника.
Именно тогда мне первый раз всердцах посоветовали отправить эту тварь туда, откуда он приехал. Ибо нет ему места среди нормальных лошадей.
Совет я выслушала. Обдумала. Решила, что сдаться - всегда успеем.
Нам снова нужно было начинать с начала.
To be continued...
Прошёл месяц, прошёл другой, третий, осень сменилась зимой - и стало совершенно очевидно, что вместо смирной рабчей конячки мне досталось чудовище с дикими глазами и такими же манерами.
Конь привык, успокоился, поколотил кого надо в табуне и с кем надо подружился, оброс плотной тёплой шерстью, с отменным аппетитом уминал сено, овёс, кашу, морковь и яблоки, сделался вполне толстым и красивым парнишей - однако дружелюбия и человекооринетированности в нём не прибавилось ни на грамм. Попросту говоря, людей он ненавидел. Всех, как класс. Персонал конюшни его откровенно побаивался - хотя держался стоически - потому что чудовище имело очаровательную привычку сперва лупить, а потом думать - стоило ли?... нет, потом тоже не думать.
Он бесил. Приводил в отчаяние. Казалось - этот ад никогда не закончится.
И всё это счастье было - моё, и с этим надо было что-то делать.
Гланый вопрос того периода был - как???
Как он дожил до своих двенадцати лет, почему его не списали в расход раньше? Как работали на коне, с которым процесс одевания уздечки занимает от 30 минут до часа - потому что он одномоментно, чётко выверенным движением, выплёвывает трензель и бьёт мордой снизу вверх по руке, которая эту уздечку держит - и так 250 раз, а при виде седла, пытается прицельно влупить по нему с двух задних? Как они это делали?
Что лупили его смертным боем - это было очевидно по поведению - но лупить его было бесполезно, это ничего не меняло. Его можно было только переупрямить. Например, поставить перед фактом - что пусть я тут умру, но из денника он выйдет только в уздечке, с трензелем во рту, и никак иначе. Настроение он отменно точно ловил. Сразу после этого напялиливая на лицо фирменное своё выражение "будь проклят тот день, когда я купился этой сумасшедшей" - и изображая приличного коня, который ни про какие 250 предыдущих раз знать не знает, это вообще было не с ним...
В какой-то момент пришлось призвать на помощь психзащиту "отрицание" - и взять за отправную точку мысль о том, что у меня молодая лошадь двенадцати лет от роду. И мы всё начинаем с нуля.
Положили вальтрап, постояли, никого не убили - молодец!, сняли вальтрап, отстали.
Положили седло, постояли, никого не убили - молодец!, сняли седло, отстали.
Затянули подпругу, постояли, никого не убили - молодец!, всё сняли, отстали.
Походили с седлом, никого не убили... ну, вы поняли, да? :)
В это же время дончачий отдел ВНИИКа в иде жеста доброй воли восстановил всем спасённым экс-зимовниковским коням породные документы - и Зоб был официально переименован в Зяблика. Новый хозяин - новое имя - новая судьба. Очень хотелось верить, что она будет - новой.
К бичу конь относился так:
И долгие часы мы учились тому, что за такое - морковку не дают.
За такое если и дают - то по шее.
А морковку дают, когда вот так:
При этом передняя часть коня наивно приходила ко мне жаловаться на то, что что-то трогает и шлёпает по его задней части.:)
Январь 15-го стал тем временем, когда у Зябыча явно наметился внутренний конфликт. Он никак не мог определится - то ли он гордый-независимый и идите от коня нафиг, то ли он няша-мамкин сын, любите коня срочно - и всё пытался найти что-то среднее.
Терапия посттравмы - это во многом суть наращивание позитивного опыта в том месте, где раньше был только негативный. Тут важно понимать, как выглядел старый опыт, и какие условия нужны для возникновения нового. По части старого опыта информации было хрен да маленько, но создавать условия, даже при недостатке исходных данных - это я умела.
Я, наверное, молодец, как скажете, но в чём прикол-то?
Март 2015-го, первые работы под верхом
Апрель, первые неспешные выезды в поля
Первые изменения в выражении лица
Май - конь строговат, но вполне интеллигентен, чистится, седлается, ходит под всадником, ветеринарные манипуляции и расчистка без проблем, попытки сходу убить любое приближающееся к нему двуногое остались в далёком прошлом.
В конце мая он впервые сбросил всадника. Потом сбросил ещё раз. И ещё. Высаживал жёстко, намеренно, целенаправленно, до победного. Одна сломанная ключица. Один ушиб всего всадника.
Именно тогда мне первый раз всердцах посоветовали отправить эту тварь туда, откуда он приехал. Ибо нет ему места среди нормальных лошадей.
Совет я выслушала. Обдумала. Решила, что сдаться - всегда успеем.
Нам снова нужно было начинать с начала.
To be continued...