Алхимия Черного Солнца. Часть 1.
Сергей Телегин
«И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь» (Апок. 6, 12). «И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются» (Мф. 24, 29). «Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего» (Мк. 13, 24). «Звёзды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим» (Ис. 13, 10). «Солнце превратится во тьму и луна - в кровь, прежде нежели настанет день Господень, великий и страшный» (Иоиль. 2, 31).
Солнце станет чёрным, а луна красной. Это говорит об изменении состояния реальности, о формировании противоположной реальности, где яркое дневное светило становится тёмным, а мертвая луна наполняется кровью. Можно подумать, что речь идет о простом солнечном и лунном затмении. Всё же надо понимать, что сакральный текст описывает реалии не нашего мира, а высшего бытия. При внимательном прочтении становится видно, что эти отрывки представляют собой описание процесса алхимической трансмутации материи. Кстати, некоторые алхимики были убеждены в том, что Солнце является холодным телом, а его лучи - тёмными. Речь идет о Чёрном Солнце алхимии. Хотя у Чёрного Солнца имеется множество значений (от психологического до политического), мы сосредоточим внимание именно на алхимической и мифологической составляющей этого сакрального знака.
В эзотеризме Чёрное Солнце - это Центральное Солнце, Истинное или Древнее (Изначальное) Солнце нашей Солнечной системы или даже всей Галактики Млечного Пути. Это незримый центр Вселенной, чёрный свет которого наделяет особой энергией (Вриль) только тех людей, которые в силу своей духовной эволюции способны воспринять её. Поскольку речь идёт о Центральном Солнце, то мистически оно может быть связано лишь с сакральным Центром нашей планеты - с Северным полюсом. Действительно, еще в Гиперборее сложился культ дневного Золотого Солнца и ночного Чёрного Солнца. Чёрное Солнце - это наиболее эзотерический знак полярной Ultima Thule. Сама суть тайны Гипербореи не могла быть передана лучше, чем через сакральный знак Чёрного Солнца. Когда же затонули последние земли Гипербореи и Северный полюс покорился наступающему мировому льду, ее выжившие потомки двинулись на юг, неся в себе энергию Чёрного Солнца. Чёрное Солнце, Солнце Мертвых появляется у разных народов под именами Одина, Осириса, Диониса, Рудры-Шивы и др.
Как видно из мифов, лишь то племя, которое зародилось в арктическом регионе в силу многовекового отбора во льдах и в условиях продолжительной арктической ночи, могло воспринять эту энергию и управлять ею. Энергия Чёрного Солнца придавала особую силу нордической расе, формировала особые способности этого племени в области духа, а также направляла ее волю к власти. Так Чёрное Солнце стало источником свободы и власти нордического племени. Поскольку, как мы считаем, алхимия является осколком древней гиперборейской науки, образ Чёрного Солнца в ней опирается на ту Высокую Примордиальную Традицию, которая сформировалась на самом Северном полюсе.
Действительно, Чёрное Солнце - это, прежде всего, Солнце дня зимнего солнцестояния. Это непроявленное, невидимое Солнце, неподвижное Солнце Северного полюса, «не подверженное изменениям, неопределенное, Верховное, Не-двойственное», - как разъясняет исследователь этого феномена Алехандро Ароча [1]. Как это видно, Чёрное Солнце называется так, поскольку оно расположено в надире. Это Солнце, находящееся ниже линии горизонта (под землёй, во тьме). Алхимически Чёрное Солнце представляет prima materia до начала работы с ней. Как замечал один из крупнейших испанских традиционалистов Хуан Атиенса, пребывание Чёрного Солнца в надире равносильно для человека погружению в самые нижние уровни собственного бессознательного [2]. В противоположность ему Солнце в зените означает алхимическое золото. Поэтому, по словам Альберта Фаргаса, «переход надира в зенит представляет путь алхимического делания» [3]. Стоит ли говорить, что на Северном полюсе точка надира и есть дата зимнего солнцестояния.
Известно, что алхимия должна повторить и лишь ускорить космогонический процесс. Первичная непроявленность, затемнённость или пустота Чёрного Солнца есть «направленность внутрь себя», самодостаточность, автаркия. Чёрное Солнце означает божественное Ничто до начала творения. Поэтому оно и связывается с prima materia. Так же и мир творится «в начале» - в трансцендентном боге[1], замкнутом в самом себе, в Ничто, в Чёрном Солнце. Бог - бесконечность, Ничто, свернулся, чтобы освободить место для творения. Мистически и алхимически этот этап и именуется Чёрным Солнцем.
Вполне понятно, почему Чёрное Солнце оказывается постоянным образом в алхимии. «Чёрный материальный огонь» или «чёрное солнце» означает стадию разложения первичной материи. Это «внешнее солнце», «тьма, поглощающая огонь», «тень солнца». Так может называться и обычное неочищенное золото, которое только должно быть очищено. Чёрное Солнце - это солнце «ниже горизонта», скрытое светило, пребывающее тайно, присутствующее небытийно, «ниже уровня» [4]. Это очень хорошо представлено в трактате Соломона Трисмосина «Splendor Solis».
Миф о Чёрном Солнце несет в себе космический первобытный ужас для всякого, кто осмелится соприкоснуться с ним.
Что такое Чёрное Солнце? Р. Мунд дает следующее определение: «В мифологии… “Чёрное Солнце” является символом находящегося позади Земли Центрального Солнца и в образе клетчатой шахматной доски является подлинным указанием на сияющее внутри Полой Земли пурпурное Солнце» [5]. Чёрное Солнце - это «высшее солнце», Гиперион, который освещает земли «высших людей», гипербореев, жителей Северного полюса. Восход чёрного светила происходит на севере и наблюдать его можно лишь на священном Полюсе. Таинственные группы единомышленников и сегодня продолжают верить в существование в Арктике скрытого от глаз Центра, который они называют «Голубой остров». Озарённый лучами Чёрного Солнца, используя энергию Вриль[2], Хварено[3], и силу Зелёного Луча[4], он станет местом возрождения жизни, основанной на примордиальной Традиции. Однако сейчас Чёрное Солнце остается невидимым, поэтому его черные лучи делают невидимой и Гиперборею.
Гиперион - это «старое», тёмное солнце. Он считался отцом Гелиоса, Селены и Эос - Солнца, Луны и Зари нашей эпохи [6]. В алхимии Гипер??он, ка?? пишет Фулканелли, «означает то, что поднимается из земли, то есть над могилой матери», извлекает из нее «душу, пламя или скрытый огонь, - поднимает её вверх в виде чистой прозрачной воды», то есть совершает сублимацию первичной материи. Миф о солнечной Гиперборее и о явлении в ней Аполлона каждые 19 лет рассказывает о тех временах, когда это «иное солнце» было ярким светилом на арктическом небе, даруя свет и тепло жителям Северного полюса. Затем оно угасло, превратилось в Чёрное Солнце, и Гиперборея скрылась в его тёмных лучах. Гиперборея замерзла, погибла во льдах и арктической тьме, а ее жители спешно бежали и расселились по всей земле. Так Гиперион превратился в «тёмного» Аполлона, в губителя Аполлиона, в инфернального Аваддона. Тёмный Аполлон - это то же, что Дионис. В мифах Дионис - Чёрное Солнце, двойник или близнец Аполлона. Кроме того, Дионис, по словам Гераклита, - это сам Аид, инфернальное Солнце, Солнце мертвых. Гиперборея возродится, когда Чёрное Солнце вновь воссияет над священным Полюсом, когда черное породит белое и превратится в красное, когда «хромой» Гиперион, темный Аваддон вновь явится как светлый, радостный и красивый Аполлон.
Связь Чёрного Солнца с алхимией имеет глубоко мистическую основу. В алхимии материальное есть лишь тень духовного: материальный огонь - лишь тень духовного огня; золото есть лишь тень истинного алхимического «жидкого золота». Так и Солнце предстает в алхимии лишь внешним материальным символом истинного и невидимого Противосолнца. Если Солнце соединяется с золотом в алхимическом Золотом Солнце, то Чёрное Солнце является средством для восстановления духовного оплота против власти материального мира. Следовательно, это Чёрное Солнце мистически оказывается противопоставлено тому Демиургу, который проявлен в нашей материи. Отсюда цель Чёрного Солнца - разрушение этой материи. С. Марлан открывает психологическое значение этого образа. По его мнению, «Чёрное Солнце - это тьма, putrefactio, mortificatio, нигредо, пытка, убийство, разложение, гниение и смерть - вся сеть взаимосвязей, которые описывают ужасающие, но чаще всего временные затмения сознания или нашей сознательной точки зрения» [7].
Чёрное Солнце в алхимии связано с этапом разложения, разрушения, а в психологии - с погружением во тьму бессознательного. В обоих случаях, однако, важнейшим становится двойной аспект этого процесса: разрушение как неизбежный исход сознания. В мистике Чёрного Солнца чистая ясность омрачается тьмой, податель жизни становится образом смерти, рациональное превращается в иррациональное, Аполлон появляется под именем Аваддона, Диониса, Шивы. Мистерия Чёрного Солнца представляет темную алхимию сошествия в виде мучительной инициации и вхождения в самые отрицательные измерения обратной реальности Вселенной хаоса и тотальной боли. Алхимия утверждает, что возрождение и новая жизнь солнца возможны только через опыт умирания и разложения. Для обыкновенного человека столкновение с Чёрным Солнцем влечет за собой разложение сознания, растворение упорядоченной личности, погружение в инфернальную тьму бессознательного и мистическую смерть в ритуале посвящения. Столкновение с Чёрным Солнцем означает для человека появление «невероятного», «невозможного» в переживаемом опыте телесно-духовной трансмутации. Этот мистический опыт расположен в самом сердце алхимического процесса. В лучах Чёрного Солнца темнота арктической ночи становится осознанной, превращается в индивидуальный инициационный опыт. Чёрное Солнце сияет чёрными лучами. Это алхимическая стадия черноты внутри черноты.
Однако Чёрное Солнце в алхимии - это еще и знак преображения, дарующий победу и славу, а также оберегающий от опасностей. Это скрытое Солнце, находящееся за обычным Солнцем нашей системы, или его обратная сторона. Чёрное Солнце - ключевой знак в посвящении. Оно - ночное, подземное Солнце мира мертвых (Осирис) и проходящих через ритуальную смерть неофитов. Исходящий из Чёрного Солнца Зелёный Луч входит в посвящаемого и преображает его, а также несет энергию для алхимической трансмутации материи. Чёрное Солнце - это солнце противоположной реальности, антивселенной тьмы, в которой время и пространство движутся в обратном направлении, поэтому лучи не исходят от светила, а возвращаются в него, что и создает эффект тьмы. В лучах Чёрного Солнца герой умирает, переживает алхимическую трансмутацию и возрождается бессмертным как существо иной реальности. По этой причине Чёрное Солнце несет в себе энергию для дваждырожденного, для воскресшего ария и для его реинкарнации после смерти. Оно воплощает в себе образ Вечного Возвращения того же самого, но оно же, испуская из себя Зелёный Луч, открывает герою путь для преображения материи, самопреодоления и явления в облике Сверхчеловека. Это гиперборейская драма смерти, возрождения и алхимической трансмутации, возможная только в точке Северного полюса и в лучах Чёрного Солнца.
Кроме всего прочего, Чёрным Солнцем в алхимии называют и Сатурн. Являясь мистическим Чёрным Солнцем, Сатурн также несет в себе его двойственную сущность, в которой заложена возможность трансмутации. Сатурн - всеобщий растворитель и поглотитель, поэтому царство Сатурна - «знак полного растворения, разложения и черноты». Но в то же время, как универсальный растворитель, Сатурн - зелёный Лев. Поскольку в естественном химическом процессе свинец (Сатурн) не вступает в соединение с ртутью (Меркурий), то здесь может идти речь только о внутреннем психическом процессе (внутренняя алхимия). Сатурн, чья плоть зелёного цвета, а этап - чёрный, является в то же время царем Золотого века. В этом непротиворечии следует искать разгадку тайны полярной алхимии. Действие Сатурна как универсального растворителя алхимически объясняет миф о пожирании им собственных детей. Однако зачем отец пожирает или убивает собственного сына? В этом заключена одна из главных тайн мистерии Чёрного Солнца.
Однажды Бог обратился к Аврааму с очень странной просьбой. Он сказал: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (Быт. 22:2). Зачем Бог требует от отца убить собственного и причем любимого сына? Всякий человек подвергается испытанию верой. Точно так же и Авраам должен быть подвергнут испытанию, и «Бог испытывал Авраама». Это испытание жертвой, кровью и смертью. Сёрен Кьеркегор так описывает это мгновение: Авраам «знал, что сам Господь Всемогущий испытывал его, он знал, что это была самая тяжкая жертва, которую от него можно было потребовать; но он знал также, что ни одна жертва не бывает слишком тяжела, когда ее требует Господь, - и он занес нож» («Страх и трепет»).
Это, конечно, было «всего лишь» испытание верой, но пройти его Авраам мог только при условии, что он не сомневается в правоте божьего повеления. Если бы Авраам усомнился, испытание не было бы пройдено и Исаак на самом деле погиб. Вера в Бога не лишает Авраама Исаака, а спасает и Исаака, и Авраама. «Посредством веры Авраам не отказался от Исаака, он обрел Исаака посредством веры», - подчеркивает Кьеркегор. Вера - это шаткий мостик, по которому проходят над бездной испытания. Эта вера - тот самый костер, который Бог приказал разложить Аврааму, чтобы сжечь на нем Исаака. В огне веры происходит не исчезновение плоти, а ее преображение в дух. Здесь - главная тайна[5].
Авраам, принося в жертву сына, был исполнен не только преданности Богу, но и любви к сыну. Кьеркегор отмечает, что «именно эта любовь к Исааку есть то, что, будучи парадоксальной противоположностью его любви к Богу, превращает его поступок в жертву». Из любви отец приносит сына в жертву. Такая жертва - высший акт любви, возвышение и самопожертвование отца. Легенда гласит, что ангелы рыдали от умиления, глядя на отца, готового зарезать сына, и на сына, согласного быть принесенным в жертву. Это отречение во имя любви и обретение во имя веры.
Таков акт космического преображения. Это преображение совершается буквально в тот момент, когда вместо Исаака Авраам приносит в жертву агнца. Сын не просто замещается агнцем, а превращается в него. По одной легенде, агнца звали Исаак. Так и убийство преобразуется в спасение, что и становится мистической основой акта жертвоприношения. Поэтому через Авраама Бог благословил весь человеческий род на земле. Смерть превращается в спасение, кровь - в дух. Вся история Авраама - это история п????вращений и преображений. Преображение всего космоса через космическую драму жертвоприношения сына - это дверь в мир духа.
Любой мифолог или этнограф подтвердит, что принесение Исаака в жертву - это обычный, распространенный у всех народов ритуал посвящения подростка. Инициация подразумевала мистическую смерть и воскресение. При этом бог-прародитель или тотемный дух-покровитель в образе чудовищного зверя убивал, расчленял и пожирал мальчика, а затем заново рождал его в новом теле взрослого и «настоящего», дваждырожденного человека. Естественно, что в ритуале вместо настоящего ребенка богу приносили в жертву его заместителя - какое-либо животное. Хотя Исаак не был убит физически, но духовно он пережил муки и опыт смерти и воскресения. Так и Авраам, хотя и не зарезал сына на самом деле, но в своих мыслях, в духовной реальности, он убил его. Этот опыт открывает человеку новую эпоху, непосредственно предшествующую и подготавливающую мистерию жертвенной смерти и воскресения Христа. Теперь Исаак принадлежит и своему, и будущему миру.
Авраам был совершенно уверен в том, что Исаак должен пережить опыт смерти и воскресения и что, если он умертвит сына, Бог после этого жертвоприношения сразу воскресит его, возродит как духовное существо будущей реальности. Эта трансформация телесного в духовное - основа не только обряда инициации, но и алхимического Делания. Алхимическая составляющая этого события подтверждается тем, что Исаак должен быть принесен в жертву на алтаре, сложенном из камней. Камень алтаря - это не обычный предмет, а сакральный объект, наделенный колоссальной трансформирующей энергией. В этом смысле камень алтаря ничем не отличается от философского Камня алхимиков. Исаак, переживший на алтарном камне опыт духовно-телесной трансформации, подобен простой, грубой материи, которая превращается в «духовное золото» под воздействием алхимического Камня. В этом направлении, быть может, и следует искать ответ на вопрос, зачем отец приносит в жертву своего сына.
В 1821 году художник Франциско Гойя создает одну из самых своих трагических и ужасающих картин - «Сатурн, пожирающий своих детей». В ней он пытается передать тоску и ужас перед течением времени и неотвратимым приближением собственной смерти. Лицо Сатурна, единственного действующего персонажа этой картины, искажено гримасой невыразимого ужаса перед собственным поступком. Он не просто приносит своего сына в жертву, а сам пожирает его. Безысходность и ужас бытия переданы здесь с неподражаемой силой. Сатурн пожирал своих детей, поскольку ему было предсказано, что один из них отнимет у него власть. В этом желании бога сохранить власть проглядывает нежелание перемен, неспособность принять что-то новое, но в то же время - попытка утверждения стабильности, в жертву которой и приносятся собственные дети.
Сатурн изображен в ключевой момент трагедии, когда он непосредственно пожирает одного из своих детей. Потрясающая сила воздействия этой картины связана с необыкновенным реализмом, лишенным какой-либо нарочитой стилизации, драматических эффектов или, напротив, сентиментальности. Огромное тело бога лишено четких очертаний, и его бесформенная фигура то ли сливается с первозданной тьмой, то ли пытается вырваться из этого фона. Лицо Сатурна не кажется ни суровым, ни злым, ни удовлетворенным. Оно скорее выражает космический ужас перед неизбежностью этого сверхчеловеческого и даже сверхбожественного поступка. Вылезшие из орбит глаза говорят о колоссальном усилии, с которым ему приходится заталкивать себе в рот и глотать окровавленное тело сына. Такова плата за власть над временем и пространством. Поскольку бог воплощает мир в целом, ему приходится не просто жертвовать своими детьми, но ради обновления мира убивать собственного сына и пожирать его. Сын умирает, чтобы отец смог возродить или преобразовать мир. Отец поедает плоть собственного сына, чтобы обосновать ритуал причастия, необходимый для возрождения и обожения человека. Бог-отец съедает сына и для того, чтобы подтвердить свой божественный статус: съедая бога, становишься богом (ты - то, что ты ешь).
Ф. Гойя, «Сатурн, пожирающий своих детей»В то же время цветовая гамма картины дает еще один ключ к ее пониманию. Вся она построена на сочетании трех основных цветов - черного, белого и красного. Однако именно они обозначают и три этапа алхимического Делания (nigredo, albedo, rubedo). Хорошо известно, что в алхимии тайна Сатурна занимает центральное место. В старинных алхимических трактатах именно с ним связываются тайны материи и трансмутации. По словам известного алхимика ХХ века Фулканелли, Сатурн является «истинным золотом» и он - тот самый «камень, имя которого Философы называть не вольны». Сатурн, связанный с черным цветом и свинцом, в то же время оказывается царём Золотого века (Кронос у греков). В этом непротиворечии следует искать разгадку тайны алхимии.
Миф о пожирании Сатурном детей объясняется в алхимии как действие универсального растворителя. Пернети, например, использует алхимическую символику в процессе мифореставрации этого сюжета: «И если утверждалось, что Сатурн съел собственных детей, то это значит, что, будучи первоначалом и первоматерией металлов, он единственный имеет способность и свойство полностью растворять их и обращать их в свою собственную природу». В мифе сообщается, что вместо Юпитера ему подсунули камень. Проглоченный камень, находящийся внутри Сатурна, - это и есть философский Камень в стадии nigredo (чернота). Поэтому считается, что Сатурн содержит в себе Камень (или Золото) скрыто, и его следует добыть при помощи Делания. Алхимики называли это так: «Царь погребен в Сатурне». На картине Гойи как раз и изображены боль и страдание материи во время трансмутации. За разрыванием и пожиранием материи должно последовать очищение и возрождение, как и в ритуалах посвящения. Однако на картине Гойи мы видим только начальную стадию инициации и победу смерти и хаоса.
М. Майер, «Эмблема XII» из книги «Убегающая Аталанта»Но вот уже «Эмблема XII» из книги Михаила Майера «Убегающая Аталанта» изображает Сатурна, изрыгающего Камень. Эпиграмма к рисунку связывает воедино этот камень Сатурна с философским Камнем: «Камень химический произошел от Сатурна». В Рассуждении к этой Эмблеме Майер отмечает, что для Философов «Сатурн является первым в их работе, так как их Делание происходит из черного, «ибо чернота - это облако, скрывающее Камень вначале - так, что его нельзя увидеть». После того как Сатурн отрыгивает Камень, тот становится белым, ибо белизна происходит из черноты - из чрева Сатурна. В начале алхимического Делания Сатурн представал перед алхимиками в виде черного ворона, но затем он показывался в виде белого голубя. Сатурн является материальным, телесным принципом, королем Делания. Камень располагается внутри Сатурна. Это означает, что Сатурн беременен «золотым плодом» и должен «родить» его. После «рождения» Камень помещается на вершину Геликона, горы муз, что в алхимии означает Мировую Гору, Центр Мира.
Загадка Сатурна - превращение, а его цель - совершенство. В мистерии пожирания Сатурном своих детей открывается истина о том, что алхимия - это не псевдонаука, не «преднаука», а высокая герметическая традиция, непосредственно связанная с ритуалом посвящения и тайной преображения. Пожирание Сатурном детей - это поглощение несовершенной материи и её превращение в золото, в алхимический Камень. Это также и образ преодоления человеком своей несовершенной телесной природы ради восстановления духа, без чего алхимический процесс вообще не состоится. Через поглощение «сын» становится единым с «отцом», человек сливается с богом и обретает совершенство Золотого века. Алхимик должен ощущать себя Сатурном. Для этого ему необходимо почаще смотреть на картину Гойи.
Сатурн, пожирающий своих детей, - один из самых сакральных знаков алхимии. Сатурн - это главное связующее звено в алхимическом Делании. Его энергия разрушает низшее, неразвитое (своих детей) и создает высшее (Камень, Золотой век). В алхимическом Делании образ Сатур??а выходит на первый п????н, так как он прямо связан с Золотом и с Центром Мира. Так Сатурн становится творцом и повелителем всего материального мира. В понимании Сатурна лежит разгадка тайн жизни и трансмутации. Встреча алхимика с Сатурном есть первое условие возвращения этого Золотого века. Ощутить себя Сатурном для алхимика - значит принять его как учителя, повелителя ума и воплощение самой жизни. Это связано, в первую очередь, с изменением образа мыслей.
Сатурн всегда связывался с особой остротой мышления. Иными словами, возвращение Золотого века - это перемена в самом способе мышления. Формирование «золотого образа» в мыслях и невозможно без фиксации сознания на образе Сатурна. Только при таком изменении образа мышления можно увидеть, что космический ужас в глазах Сатурна на картине Гойи вызван не самим фактом пожирания собственного сына, а радостью, вызванной этим событием. Отец приходит в ужас из-за того, что пожирание собственного ребенка вызывает в нем невиданную радость. Это радость от знания финального итога страшной жертвы - возвращения Золотого века и торжества Сатурна как его царя. Лишь бог способен вынести тяжесть этого противоречия.
С мифом о Сатурне соотносятся сказки «Красная шапочка» и «Волк и семеро козлят». При этом ребенок себя отождествляет с пожираемым героем, а отца - с волком. Психическая травма и невроз обеспечены[6].
Картину Гойи «Сатурн, пожирающий своих детей» можно сопоставить с двумя произведениями русских художников - картиной Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 15 ноября 1581 года» и картиной Николая Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Образ царя Ивана на картине Репина изображен с такой силой, что оказывает болезненное влияние на людей со слабой психикой. Известен случай, когда душевнобольной посетитель музея пытался порезать картину ножом. При этом сразу бросается в глаза, что в выражении лица Ивана Грозного много общих черт с Сатурном на картине Гойи. Особенно обращают на себя внимание безумные глаза, вылезшие из орбит. Иван Грозный на картине Репина действительно потрясен совершенным только что сыноубийством. Его лицо выражает вселенский ужас не просто перед бесчеловечным, но при этом и совершенно бессмысленным поступком[7].
Карамзин в «Истории государства Российского» замечает, что Иван Грозный не просто видел в царевиче Иване своего наследника, но и «готовил России второго себя». По этой причине юный царевич всюду сопровождал отца и участвовал в его зверствах, «изъявляя страшное в юности ожесточение сердца и необузданность в любострастии». Однако это желание иметь в лице сына не продолжение себя, а собственное «второе Я» свидетельствует о тяжелой душевной болезни Ивана Грозного, одним из проявлений которой было раздвоение сознания и мания преследования. Создав себе вместо сына собственного двойника, царь Иван стал бояться, что двойник вытеснит его из бытия. Ужас от собственных деяний перераспределился на двойника. Предав и убив всех, кто был ему близок, он ждал того же поведения и от своего двойника, то есть - парадоксальным образом от самого себя.
И. Репин, «Иван Грозный и сын его Иван 15 ноября 1581 года»Единственным способом устранить этот страх было убийство двойника, своей «темной половины». Репин изобразил Ивана Грозного как раз в тот момент, когда он, только что поразив сына ударом в голову, вдруг осознал, что в этом зверстве перешагнул через последний рубеж, после которого спасение его души уже невозможно. Царь одет во все чёрное, что говорит о его погруженности во тьму бессознательного. В то же время его широко открытые глаза - это взгляд человека, который только что пробудился от невыносимого кошмара и пришел в ужас, поняв, что все это происходило не во сне, а наяву. Тонкие, холеные пальцы садиста обхватили тело и голову жертвы, а руки царя словно бы притягивают ослабевшее тело царевича к себе. Левая рука царевича опирается о пол, а правая упирается в плечо царя так, словно бы он из последних сил пытается отстраниться от отца. Причем Иван Грозный не просто обнимает сына, а с силой прижимает его окровавленную голову к своему подбородку. Создается впечатление, что отец желает не спасти, а поглотить своего сына, выпить его кровь, проглотить целиком.
Внешний облик и движения Ивана Грозного на картине Репина так похожи на облик Сатурна с картины Гойи, что возникает мысль о сознательном использовании русским художником ключевых мотивов с картины великого испанского живописца. Сатурн вновь пожрал одного из своих сыновей. Этот исторический момент можно соотнести с одним рисунком из книги знаменитого алхимика Никола Фламеля. На нем старик Сатурн с косой в руке отсекает ноги летящему молодому человеку - летучему Меркурию. Это этап фиксации, о котором говорит Авраам Елеазар: «Во-первых, вы видите, как древний Albaon своей косой хочет обрубить Пифону его проворные, крылатые ноги»[8]. Невозможно передать смысл этой алхимической трагедии в более простых и понятных словах.
Рис. из кн. Н. Фламеля «Иероглифические фигуры»Отец должен любить своего сына и, быть может, даже больше, чем самого себя. Сын - самая большая ценность в жизни отца. Принесение сына в жертву означает, что в жизни отца открывается нечто настолько великое, что превосходит все человеческое. Это сверхчеловеческое, что поднимается даже выше любви к сыну - утверждение собственной власти. Иван Грозный, убивающий своего сына, не является трагическим героем. Он не приносит сына в жертву Богу, не убивает его ради спасения государства или народа. Это его частное дело, его собственное решение, его битва с собственным «темным двойником», по ошибке перенесенным на сына. Случай с Иваном Грозным показывает, что отец в порыве гнева может убить своего сына, приняв его любовь за бунт. Царь Иван делает это ради себя самого, ради утверждения своей власти.
Здесь действует принцип: власть моя над вами всеми такова, что я могу убить даже собственного сына не потому, что он провинился и не для укрепления своей власти, а просто потому, что такая власть мне дана и таким образом я напоминаю всем вам, что Я ЕСТЬ. Это утверждение надчеловеческой власти сверхчеловеческими средствами. Царь жертвует во имя власти самым ценным - не просто сыном, но наследником. Он уничтожает свое продолжение ради утверждения себя самого. На картине Репина мы видим тот момент, когда воля к власти восторжествовала настолько, что полностью поглотила обоих героев - и отца, и сына. Это торжество воли к власти и наделяет царя той энергией, которая поднимает его над всем человеческим. Поэтому фигура Ивана Грозного статична. Он не просто омертвел. После принесенной жертвы он достиг высшего состояния власти - космический лед, отрицающий любые формы жизни. Это полная анархия власти.
Совершенно иначе проблема мифологии абсолютной власти и взаимоотношений отца и сына решается на картине Н. Ге. Художник запечатлел тот момент, когда отец допрашивает сына об обстоятельствах и причинах его предательства. На картине нет зверства, не веет от нее страхом. В лице Алексея читается лишь молчаливое холодное презрение к своей судьбе и понимание причины, по которой он должен быть принесен в жертву. Он - Исаак, который не просто знает, что отец должен принести его в жертву, но и понимает это, принимает сознательно свою судьбу и прощает отца за предстоящее. Здесь активность переходит от отца к сыну. Хотя на картине Петр показан в динамике, в повороте, в движении, а Алексей - в статике, в неподвижной покорности, но на самом деле все не так. Алексей не пассивно покоряется судьбе, но он сам желает ее исполнения. Это Исаак, который хочет, чтобы его принесли в жертву р??ди спасения мира и д??же просит отца совершить это. Поэтому Петр изображен не как нападающий на сына. Напротив, он показан так, словно бы отпрянул от него, пораженный и устрашенный глубиной его жертвы. Здесь не просто отец приносит в жертву сына, но сын побеждает отца актом самопожертвования. Жертвоприношение Авраама сменяется здесь на самопожертвование Алексея. Сын встает на место отца, Ветхий Завет переходит в Новый[9].
Продолжение следует
http://warrax.net/daimon/01/html/11.html
«И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь» (Апок. 6, 12). «И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются» (Мф. 24, 29). «Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего» (Мк. 13, 24). «Звёзды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим» (Ис. 13, 10). «Солнце превратится во тьму и луна - в кровь, прежде нежели настанет день Господень, великий и страшный» (Иоиль. 2, 31).
Солнце станет чёрным, а луна красной. Это говорит об изменении состояния реальности, о формировании противоположной реальности, где яркое дневное светило становится тёмным, а мертвая луна наполняется кровью. Можно подумать, что речь идет о простом солнечном и лунном затмении. Всё же надо понимать, что сакральный текст описывает реалии не нашего мира, а высшего бытия. При внимательном прочтении становится видно, что эти отрывки представляют собой описание процесса алхимической трансмутации материи. Кстати, некоторые алхимики были убеждены в том, что Солнце является холодным телом, а его лучи - тёмными. Речь идет о Чёрном Солнце алхимии. Хотя у Чёрного Солнца имеется множество значений (от психологического до политического), мы сосредоточим внимание именно на алхимической и мифологической составляющей этого сакрального знака.
В эзотеризме Чёрное Солнце - это Центральное Солнце, Истинное или Древнее (Изначальное) Солнце нашей Солнечной системы или даже всей Галактики Млечного Пути. Это незримый центр Вселенной, чёрный свет которого наделяет особой энергией (Вриль) только тех людей, которые в силу своей духовной эволюции способны воспринять её. Поскольку речь идёт о Центральном Солнце, то мистически оно может быть связано лишь с сакральным Центром нашей планеты - с Северным полюсом. Действительно, еще в Гиперборее сложился культ дневного Золотого Солнца и ночного Чёрного Солнца. Чёрное Солнце - это наиболее эзотерический знак полярной Ultima Thule. Сама суть тайны Гипербореи не могла быть передана лучше, чем через сакральный знак Чёрного Солнца. Когда же затонули последние земли Гипербореи и Северный полюс покорился наступающему мировому льду, ее выжившие потомки двинулись на юг, неся в себе энергию Чёрного Солнца. Чёрное Солнце, Солнце Мертвых появляется у разных народов под именами Одина, Осириса, Диониса, Рудры-Шивы и др.
Как видно из мифов, лишь то племя, которое зародилось в арктическом регионе в силу многовекового отбора во льдах и в условиях продолжительной арктической ночи, могло воспринять эту энергию и управлять ею. Энергия Чёрного Солнца придавала особую силу нордической расе, формировала особые способности этого племени в области духа, а также направляла ее волю к власти. Так Чёрное Солнце стало источником свободы и власти нордического племени. Поскольку, как мы считаем, алхимия является осколком древней гиперборейской науки, образ Чёрного Солнца в ней опирается на ту Высокую Примордиальную Традицию, которая сформировалась на самом Северном полюсе.
Действительно, Чёрное Солнце - это, прежде всего, Солнце дня зимнего солнцестояния. Это непроявленное, невидимое Солнце, неподвижное Солнце Северного полюса, «не подверженное изменениям, неопределенное, Верховное, Не-двойственное», - как разъясняет исследователь этого феномена Алехандро Ароча [1]. Как это видно, Чёрное Солнце называется так, поскольку оно расположено в надире. Это Солнце, находящееся ниже линии горизонта (под землёй, во тьме). Алхимически Чёрное Солнце представляет prima materia до начала работы с ней. Как замечал один из крупнейших испанских традиционалистов Хуан Атиенса, пребывание Чёрного Солнца в надире равносильно для человека погружению в самые нижние уровни собственного бессознательного [2]. В противоположность ему Солнце в зените означает алхимическое золото. Поэтому, по словам Альберта Фаргаса, «переход надира в зенит представляет путь алхимического делания» [3]. Стоит ли говорить, что на Северном полюсе точка надира и есть дата зимнего солнцестояния.
Известно, что алхимия должна повторить и лишь ускорить космогонический процесс. Первичная непроявленность, затемнённость или пустота Чёрного Солнца есть «направленность внутрь себя», самодостаточность, автаркия. Чёрное Солнце означает божественное Ничто до начала творения. Поэтому оно и связывается с prima materia. Так же и мир творится «в начале» - в трансцендентном боге[1], замкнутом в самом себе, в Ничто, в Чёрном Солнце. Бог - бесконечность, Ничто, свернулся, чтобы освободить место для творения. Мистически и алхимически этот этап и именуется Чёрным Солнцем.
Вполне понятно, почему Чёрное Солнце оказывается постоянным образом в алхимии. «Чёрный материальный огонь» или «чёрное солнце» означает стадию разложения первичной материи. Это «внешнее солнце», «тьма, поглощающая огонь», «тень солнца». Так может называться и обычное неочищенное золото, которое только должно быть очищено. Чёрное Солнце - это солнце «ниже горизонта», скрытое светило, пребывающее тайно, присутствующее небытийно, «ниже уровня» [4]. Это очень хорошо представлено в трактате Соломона Трисмосина «Splendor Solis».
Миф о Чёрном Солнце несет в себе космический первобытный ужас для всякого, кто осмелится соприкоснуться с ним.
Что такое Чёрное Солнце? Р. Мунд дает следующее определение: «В мифологии… “Чёрное Солнце” является символом находящегося позади Земли Центрального Солнца и в образе клетчатой шахматной доски является подлинным указанием на сияющее внутри Полой Земли пурпурное Солнце» [5]. Чёрное Солнце - это «высшее солнце», Гиперион, который освещает земли «высших людей», гипербореев, жителей Северного полюса. Восход чёрного светила происходит на севере и наблюдать его можно лишь на священном Полюсе. Таинственные группы единомышленников и сегодня продолжают верить в существование в Арктике скрытого от глаз Центра, который они называют «Голубой остров». Озарённый лучами Чёрного Солнца, используя энергию Вриль[2], Хварено[3], и силу Зелёного Луча[4], он станет местом возрождения жизни, основанной на примордиальной Традиции. Однако сейчас Чёрное Солнце остается невидимым, поэтому его черные лучи делают невидимой и Гиперборею.
Гиперион - это «старое», тёмное солнце. Он считался отцом Гелиоса, Селены и Эос - Солнца, Луны и Зари нашей эпохи [6]. В алхимии Гипер??он, ка?? пишет Фулканелли, «означает то, что поднимается из земли, то есть над могилой матери», извлекает из нее «душу, пламя или скрытый огонь, - поднимает её вверх в виде чистой прозрачной воды», то есть совершает сублимацию первичной материи. Миф о солнечной Гиперборее и о явлении в ней Аполлона каждые 19 лет рассказывает о тех временах, когда это «иное солнце» было ярким светилом на арктическом небе, даруя свет и тепло жителям Северного полюса. Затем оно угасло, превратилось в Чёрное Солнце, и Гиперборея скрылась в его тёмных лучах. Гиперборея замерзла, погибла во льдах и арктической тьме, а ее жители спешно бежали и расселились по всей земле. Так Гиперион превратился в «тёмного» Аполлона, в губителя Аполлиона, в инфернального Аваддона. Тёмный Аполлон - это то же, что Дионис. В мифах Дионис - Чёрное Солнце, двойник или близнец Аполлона. Кроме того, Дионис, по словам Гераклита, - это сам Аид, инфернальное Солнце, Солнце мертвых. Гиперборея возродится, когда Чёрное Солнце вновь воссияет над священным Полюсом, когда черное породит белое и превратится в красное, когда «хромой» Гиперион, темный Аваддон вновь явится как светлый, радостный и красивый Аполлон.
Связь Чёрного Солнца с алхимией имеет глубоко мистическую основу. В алхимии материальное есть лишь тень духовного: материальный огонь - лишь тень духовного огня; золото есть лишь тень истинного алхимического «жидкого золота». Так и Солнце предстает в алхимии лишь внешним материальным символом истинного и невидимого Противосолнца. Если Солнце соединяется с золотом в алхимическом Золотом Солнце, то Чёрное Солнце является средством для восстановления духовного оплота против власти материального мира. Следовательно, это Чёрное Солнце мистически оказывается противопоставлено тому Демиургу, который проявлен в нашей материи. Отсюда цель Чёрного Солнца - разрушение этой материи. С. Марлан открывает психологическое значение этого образа. По его мнению, «Чёрное Солнце - это тьма, putrefactio, mortificatio, нигредо, пытка, убийство, разложение, гниение и смерть - вся сеть взаимосвязей, которые описывают ужасающие, но чаще всего временные затмения сознания или нашей сознательной точки зрения» [7].
Чёрное Солнце в алхимии связано с этапом разложения, разрушения, а в психологии - с погружением во тьму бессознательного. В обоих случаях, однако, важнейшим становится двойной аспект этого процесса: разрушение как неизбежный исход сознания. В мистике Чёрного Солнца чистая ясность омрачается тьмой, податель жизни становится образом смерти, рациональное превращается в иррациональное, Аполлон появляется под именем Аваддона, Диониса, Шивы. Мистерия Чёрного Солнца представляет темную алхимию сошествия в виде мучительной инициации и вхождения в самые отрицательные измерения обратной реальности Вселенной хаоса и тотальной боли. Алхимия утверждает, что возрождение и новая жизнь солнца возможны только через опыт умирания и разложения. Для обыкновенного человека столкновение с Чёрным Солнцем влечет за собой разложение сознания, растворение упорядоченной личности, погружение в инфернальную тьму бессознательного и мистическую смерть в ритуале посвящения. Столкновение с Чёрным Солнцем означает для человека появление «невероятного», «невозможного» в переживаемом опыте телесно-духовной трансмутации. Этот мистический опыт расположен в самом сердце алхимического процесса. В лучах Чёрного Солнца темнота арктической ночи становится осознанной, превращается в индивидуальный инициационный опыт. Чёрное Солнце сияет чёрными лучами. Это алхимическая стадия черноты внутри черноты.
Однако Чёрное Солнце в алхимии - это еще и знак преображения, дарующий победу и славу, а также оберегающий от опасностей. Это скрытое Солнце, находящееся за обычным Солнцем нашей системы, или его обратная сторона. Чёрное Солнце - ключевой знак в посвящении. Оно - ночное, подземное Солнце мира мертвых (Осирис) и проходящих через ритуальную смерть неофитов. Исходящий из Чёрного Солнца Зелёный Луч входит в посвящаемого и преображает его, а также несет энергию для алхимической трансмутации материи. Чёрное Солнце - это солнце противоположной реальности, антивселенной тьмы, в которой время и пространство движутся в обратном направлении, поэтому лучи не исходят от светила, а возвращаются в него, что и создает эффект тьмы. В лучах Чёрного Солнца герой умирает, переживает алхимическую трансмутацию и возрождается бессмертным как существо иной реальности. По этой причине Чёрное Солнце несет в себе энергию для дваждырожденного, для воскресшего ария и для его реинкарнации после смерти. Оно воплощает в себе образ Вечного Возвращения того же самого, но оно же, испуская из себя Зелёный Луч, открывает герою путь для преображения материи, самопреодоления и явления в облике Сверхчеловека. Это гиперборейская драма смерти, возрождения и алхимической трансмутации, возможная только в точке Северного полюса и в лучах Чёрного Солнца.
Кроме всего прочего, Чёрным Солнцем в алхимии называют и Сатурн. Являясь мистическим Чёрным Солнцем, Сатурн также несет в себе его двойственную сущность, в которой заложена возможность трансмутации. Сатурн - всеобщий растворитель и поглотитель, поэтому царство Сатурна - «знак полного растворения, разложения и черноты». Но в то же время, как универсальный растворитель, Сатурн - зелёный Лев. Поскольку в естественном химическом процессе свинец (Сатурн) не вступает в соединение с ртутью (Меркурий), то здесь может идти речь только о внутреннем психическом процессе (внутренняя алхимия). Сатурн, чья плоть зелёного цвета, а этап - чёрный, является в то же время царем Золотого века. В этом непротиворечии следует искать разгадку тайны полярной алхимии. Действие Сатурна как универсального растворителя алхимически объясняет миф о пожирании им собственных детей. Однако зачем отец пожирает или убивает собственного сына? В этом заключена одна из главных тайн мистерии Чёрного Солнца.
Однажды Бог обратился к Аврааму с очень странной просьбой. Он сказал: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (Быт. 22:2). Зачем Бог требует от отца убить собственного и причем любимого сына? Всякий человек подвергается испытанию верой. Точно так же и Авраам должен быть подвергнут испытанию, и «Бог испытывал Авраама». Это испытание жертвой, кровью и смертью. Сёрен Кьеркегор так описывает это мгновение: Авраам «знал, что сам Господь Всемогущий испытывал его, он знал, что это была самая тяжкая жертва, которую от него можно было потребовать; но он знал также, что ни одна жертва не бывает слишком тяжела, когда ее требует Господь, - и он занес нож» («Страх и трепет»).
Это, конечно, было «всего лишь» испытание верой, но пройти его Авраам мог только при условии, что он не сомневается в правоте божьего повеления. Если бы Авраам усомнился, испытание не было бы пройдено и Исаак на самом деле погиб. Вера в Бога не лишает Авраама Исаака, а спасает и Исаака, и Авраама. «Посредством веры Авраам не отказался от Исаака, он обрел Исаака посредством веры», - подчеркивает Кьеркегор. Вера - это шаткий мостик, по которому проходят над бездной испытания. Эта вера - тот самый костер, который Бог приказал разложить Аврааму, чтобы сжечь на нем Исаака. В огне веры происходит не исчезновение плоти, а ее преображение в дух. Здесь - главная тайна[5].
Авраам, принося в жертву сына, был исполнен не только преданности Богу, но и любви к сыну. Кьеркегор отмечает, что «именно эта любовь к Исааку есть то, что, будучи парадоксальной противоположностью его любви к Богу, превращает его поступок в жертву». Из любви отец приносит сына в жертву. Такая жертва - высший акт любви, возвышение и самопожертвование отца. Легенда гласит, что ангелы рыдали от умиления, глядя на отца, готового зарезать сына, и на сына, согласного быть принесенным в жертву. Это отречение во имя любви и обретение во имя веры.
Таков акт космического преображения. Это преображение совершается буквально в тот момент, когда вместо Исаака Авраам приносит в жертву агнца. Сын не просто замещается агнцем, а превращается в него. По одной легенде, агнца звали Исаак. Так и убийство преобразуется в спасение, что и становится мистической основой акта жертвоприношения. Поэтому через Авраама Бог благословил весь человеческий род на земле. Смерть превращается в спасение, кровь - в дух. Вся история Авраама - это история п????вращений и преображений. Преображение всего космоса через космическую драму жертвоприношения сына - это дверь в мир духа.
Любой мифолог или этнограф подтвердит, что принесение Исаака в жертву - это обычный, распространенный у всех народов ритуал посвящения подростка. Инициация подразумевала мистическую смерть и воскресение. При этом бог-прародитель или тотемный дух-покровитель в образе чудовищного зверя убивал, расчленял и пожирал мальчика, а затем заново рождал его в новом теле взрослого и «настоящего», дваждырожденного человека. Естественно, что в ритуале вместо настоящего ребенка богу приносили в жертву его заместителя - какое-либо животное. Хотя Исаак не был убит физически, но духовно он пережил муки и опыт смерти и воскресения. Так и Авраам, хотя и не зарезал сына на самом деле, но в своих мыслях, в духовной реальности, он убил его. Этот опыт открывает человеку новую эпоху, непосредственно предшествующую и подготавливающую мистерию жертвенной смерти и воскресения Христа. Теперь Исаак принадлежит и своему, и будущему миру.
Авраам был совершенно уверен в том, что Исаак должен пережить опыт смерти и воскресения и что, если он умертвит сына, Бог после этого жертвоприношения сразу воскресит его, возродит как духовное существо будущей реальности. Эта трансформация телесного в духовное - основа не только обряда инициации, но и алхимического Делания. Алхимическая составляющая этого события подтверждается тем, что Исаак должен быть принесен в жертву на алтаре, сложенном из камней. Камень алтаря - это не обычный предмет, а сакральный объект, наделенный колоссальной трансформирующей энергией. В этом смысле камень алтаря ничем не отличается от философского Камня алхимиков. Исаак, переживший на алтарном камне опыт духовно-телесной трансформации, подобен простой, грубой материи, которая превращается в «духовное золото» под воздействием алхимического Камня. В этом направлении, быть может, и следует искать ответ на вопрос, зачем отец приносит в жертву своего сына.
В 1821 году художник Франциско Гойя создает одну из самых своих трагических и ужасающих картин - «Сатурн, пожирающий своих детей». В ней он пытается передать тоску и ужас перед течением времени и неотвратимым приближением собственной смерти. Лицо Сатурна, единственного действующего персонажа этой картины, искажено гримасой невыразимого ужаса перед собственным поступком. Он не просто приносит своего сына в жертву, а сам пожирает его. Безысходность и ужас бытия переданы здесь с неподражаемой силой. Сатурн пожирал своих детей, поскольку ему было предсказано, что один из них отнимет у него власть. В этом желании бога сохранить власть проглядывает нежелание перемен, неспособность принять что-то новое, но в то же время - попытка утверждения стабильности, в жертву которой и приносятся собственные дети.
Сатурн изображен в ключевой момент трагедии, когда он непосредственно пожирает одного из своих детей. Потрясающая сила воздействия этой картины связана с необыкновенным реализмом, лишенным какой-либо нарочитой стилизации, драматических эффектов или, напротив, сентиментальности. Огромное тело бога лишено четких очертаний, и его бесформенная фигура то ли сливается с первозданной тьмой, то ли пытается вырваться из этого фона. Лицо Сатурна не кажется ни суровым, ни злым, ни удовлетворенным. Оно скорее выражает космический ужас перед неизбежностью этого сверхчеловеческого и даже сверхбожественного поступка. Вылезшие из орбит глаза говорят о колоссальном усилии, с которым ему приходится заталкивать себе в рот и глотать окровавленное тело сына. Такова плата за власть над временем и пространством. Поскольку бог воплощает мир в целом, ему приходится не просто жертвовать своими детьми, но ради обновления мира убивать собственного сына и пожирать его. Сын умирает, чтобы отец смог возродить или преобразовать мир. Отец поедает плоть собственного сына, чтобы обосновать ритуал причастия, необходимый для возрождения и обожения человека. Бог-отец съедает сына и для того, чтобы подтвердить свой божественный статус: съедая бога, становишься богом (ты - то, что ты ешь).
Ф. Гойя, «Сатурн, пожирающий своих детей»В то же время цветовая гамма картины дает еще один ключ к ее пониманию. Вся она построена на сочетании трех основных цветов - черного, белого и красного. Однако именно они обозначают и три этапа алхимического Делания (nigredo, albedo, rubedo). Хорошо известно, что в алхимии тайна Сатурна занимает центральное место. В старинных алхимических трактатах именно с ним связываются тайны материи и трансмутации. По словам известного алхимика ХХ века Фулканелли, Сатурн является «истинным золотом» и он - тот самый «камень, имя которого Философы называть не вольны». Сатурн, связанный с черным цветом и свинцом, в то же время оказывается царём Золотого века (Кронос у греков). В этом непротиворечии следует искать разгадку тайны алхимии.
Миф о пожирании Сатурном детей объясняется в алхимии как действие универсального растворителя. Пернети, например, использует алхимическую символику в процессе мифореставрации этого сюжета: «И если утверждалось, что Сатурн съел собственных детей, то это значит, что, будучи первоначалом и первоматерией металлов, он единственный имеет способность и свойство полностью растворять их и обращать их в свою собственную природу». В мифе сообщается, что вместо Юпитера ему подсунули камень. Проглоченный камень, находящийся внутри Сатурна, - это и есть философский Камень в стадии nigredo (чернота). Поэтому считается, что Сатурн содержит в себе Камень (или Золото) скрыто, и его следует добыть при помощи Делания. Алхимики называли это так: «Царь погребен в Сатурне». На картине Гойи как раз и изображены боль и страдание материи во время трансмутации. За разрыванием и пожиранием материи должно последовать очищение и возрождение, как и в ритуалах посвящения. Однако на картине Гойи мы видим только начальную стадию инициации и победу смерти и хаоса.
М. Майер, «Эмблема XII» из книги «Убегающая Аталанта»Но вот уже «Эмблема XII» из книги Михаила Майера «Убегающая Аталанта» изображает Сатурна, изрыгающего Камень. Эпиграмма к рисунку связывает воедино этот камень Сатурна с философским Камнем: «Камень химический произошел от Сатурна». В Рассуждении к этой Эмблеме Майер отмечает, что для Философов «Сатурн является первым в их работе, так как их Делание происходит из черного, «ибо чернота - это облако, скрывающее Камень вначале - так, что его нельзя увидеть». После того как Сатурн отрыгивает Камень, тот становится белым, ибо белизна происходит из черноты - из чрева Сатурна. В начале алхимического Делания Сатурн представал перед алхимиками в виде черного ворона, но затем он показывался в виде белого голубя. Сатурн является материальным, телесным принципом, королем Делания. Камень располагается внутри Сатурна. Это означает, что Сатурн беременен «золотым плодом» и должен «родить» его. После «рождения» Камень помещается на вершину Геликона, горы муз, что в алхимии означает Мировую Гору, Центр Мира.
Загадка Сатурна - превращение, а его цель - совершенство. В мистерии пожирания Сатурном своих детей открывается истина о том, что алхимия - это не псевдонаука, не «преднаука», а высокая герметическая традиция, непосредственно связанная с ритуалом посвящения и тайной преображения. Пожирание Сатурном детей - это поглощение несовершенной материи и её превращение в золото, в алхимический Камень. Это также и образ преодоления человеком своей несовершенной телесной природы ради восстановления духа, без чего алхимический процесс вообще не состоится. Через поглощение «сын» становится единым с «отцом», человек сливается с богом и обретает совершенство Золотого века. Алхимик должен ощущать себя Сатурном. Для этого ему необходимо почаще смотреть на картину Гойи.
Сатурн, пожирающий своих детей, - один из самых сакральных знаков алхимии. Сатурн - это главное связующее звено в алхимическом Делании. Его энергия разрушает низшее, неразвитое (своих детей) и создает высшее (Камень, Золотой век). В алхимическом Делании образ Сатур??а выходит на первый п????н, так как он прямо связан с Золотом и с Центром Мира. Так Сатурн становится творцом и повелителем всего материального мира. В понимании Сатурна лежит разгадка тайн жизни и трансмутации. Встреча алхимика с Сатурном есть первое условие возвращения этого Золотого века. Ощутить себя Сатурном для алхимика - значит принять его как учителя, повелителя ума и воплощение самой жизни. Это связано, в первую очередь, с изменением образа мыслей.
Сатурн всегда связывался с особой остротой мышления. Иными словами, возвращение Золотого века - это перемена в самом способе мышления. Формирование «золотого образа» в мыслях и невозможно без фиксации сознания на образе Сатурна. Только при таком изменении образа мышления можно увидеть, что космический ужас в глазах Сатурна на картине Гойи вызван не самим фактом пожирания собственного сына, а радостью, вызванной этим событием. Отец приходит в ужас из-за того, что пожирание собственного ребенка вызывает в нем невиданную радость. Это радость от знания финального итога страшной жертвы - возвращения Золотого века и торжества Сатурна как его царя. Лишь бог способен вынести тяжесть этого противоречия.
С мифом о Сатурне соотносятся сказки «Красная шапочка» и «Волк и семеро козлят». При этом ребенок себя отождествляет с пожираемым героем, а отца - с волком. Психическая травма и невроз обеспечены[6].
Картину Гойи «Сатурн, пожирающий своих детей» можно сопоставить с двумя произведениями русских художников - картиной Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 15 ноября 1581 года» и картиной Николая Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Образ царя Ивана на картине Репина изображен с такой силой, что оказывает болезненное влияние на людей со слабой психикой. Известен случай, когда душевнобольной посетитель музея пытался порезать картину ножом. При этом сразу бросается в глаза, что в выражении лица Ивана Грозного много общих черт с Сатурном на картине Гойи. Особенно обращают на себя внимание безумные глаза, вылезшие из орбит. Иван Грозный на картине Репина действительно потрясен совершенным только что сыноубийством. Его лицо выражает вселенский ужас не просто перед бесчеловечным, но при этом и совершенно бессмысленным поступком[7].
Карамзин в «Истории государства Российского» замечает, что Иван Грозный не просто видел в царевиче Иване своего наследника, но и «готовил России второго себя». По этой причине юный царевич всюду сопровождал отца и участвовал в его зверствах, «изъявляя страшное в юности ожесточение сердца и необузданность в любострастии». Однако это желание иметь в лице сына не продолжение себя, а собственное «второе Я» свидетельствует о тяжелой душевной болезни Ивана Грозного, одним из проявлений которой было раздвоение сознания и мания преследования. Создав себе вместо сына собственного двойника, царь Иван стал бояться, что двойник вытеснит его из бытия. Ужас от собственных деяний перераспределился на двойника. Предав и убив всех, кто был ему близок, он ждал того же поведения и от своего двойника, то есть - парадоксальным образом от самого себя.
И. Репин, «Иван Грозный и сын его Иван 15 ноября 1581 года»Единственным способом устранить этот страх было убийство двойника, своей «темной половины». Репин изобразил Ивана Грозного как раз в тот момент, когда он, только что поразив сына ударом в голову, вдруг осознал, что в этом зверстве перешагнул через последний рубеж, после которого спасение его души уже невозможно. Царь одет во все чёрное, что говорит о его погруженности во тьму бессознательного. В то же время его широко открытые глаза - это взгляд человека, который только что пробудился от невыносимого кошмара и пришел в ужас, поняв, что все это происходило не во сне, а наяву. Тонкие, холеные пальцы садиста обхватили тело и голову жертвы, а руки царя словно бы притягивают ослабевшее тело царевича к себе. Левая рука царевича опирается о пол, а правая упирается в плечо царя так, словно бы он из последних сил пытается отстраниться от отца. Причем Иван Грозный не просто обнимает сына, а с силой прижимает его окровавленную голову к своему подбородку. Создается впечатление, что отец желает не спасти, а поглотить своего сына, выпить его кровь, проглотить целиком.
Внешний облик и движения Ивана Грозного на картине Репина так похожи на облик Сатурна с картины Гойи, что возникает мысль о сознательном использовании русским художником ключевых мотивов с картины великого испанского живописца. Сатурн вновь пожрал одного из своих сыновей. Этот исторический момент можно соотнести с одним рисунком из книги знаменитого алхимика Никола Фламеля. На нем старик Сатурн с косой в руке отсекает ноги летящему молодому человеку - летучему Меркурию. Это этап фиксации, о котором говорит Авраам Елеазар: «Во-первых, вы видите, как древний Albaon своей косой хочет обрубить Пифону его проворные, крылатые ноги»[8]. Невозможно передать смысл этой алхимической трагедии в более простых и понятных словах.
Рис. из кн. Н. Фламеля «Иероглифические фигуры»Отец должен любить своего сына и, быть может, даже больше, чем самого себя. Сын - самая большая ценность в жизни отца. Принесение сына в жертву означает, что в жизни отца открывается нечто настолько великое, что превосходит все человеческое. Это сверхчеловеческое, что поднимается даже выше любви к сыну - утверждение собственной власти. Иван Грозный, убивающий своего сына, не является трагическим героем. Он не приносит сына в жертву Богу, не убивает его ради спасения государства или народа. Это его частное дело, его собственное решение, его битва с собственным «темным двойником», по ошибке перенесенным на сына. Случай с Иваном Грозным показывает, что отец в порыве гнева может убить своего сына, приняв его любовь за бунт. Царь Иван делает это ради себя самого, ради утверждения своей власти.
Здесь действует принцип: власть моя над вами всеми такова, что я могу убить даже собственного сына не потому, что он провинился и не для укрепления своей власти, а просто потому, что такая власть мне дана и таким образом я напоминаю всем вам, что Я ЕСТЬ. Это утверждение надчеловеческой власти сверхчеловеческими средствами. Царь жертвует во имя власти самым ценным - не просто сыном, но наследником. Он уничтожает свое продолжение ради утверждения себя самого. На картине Репина мы видим тот момент, когда воля к власти восторжествовала настолько, что полностью поглотила обоих героев - и отца, и сына. Это торжество воли к власти и наделяет царя той энергией, которая поднимает его над всем человеческим. Поэтому фигура Ивана Грозного статична. Он не просто омертвел. После принесенной жертвы он достиг высшего состояния власти - космический лед, отрицающий любые формы жизни. Это полная анархия власти.
Совершенно иначе проблема мифологии абсолютной власти и взаимоотношений отца и сына решается на картине Н. Ге. Художник запечатлел тот момент, когда отец допрашивает сына об обстоятельствах и причинах его предательства. На картине нет зверства, не веет от нее страхом. В лице Алексея читается лишь молчаливое холодное презрение к своей судьбе и понимание причины, по которой он должен быть принесен в жертву. Он - Исаак, который не просто знает, что отец должен принести его в жертву, но и понимает это, принимает сознательно свою судьбу и прощает отца за предстоящее. Здесь активность переходит от отца к сыну. Хотя на картине Петр показан в динамике, в повороте, в движении, а Алексей - в статике, в неподвижной покорности, но на самом деле все не так. Алексей не пассивно покоряется судьбе, но он сам желает ее исполнения. Это Исаак, который хочет, чтобы его принесли в жертву р??ди спасения мира и д??же просит отца совершить это. Поэтому Петр изображен не как нападающий на сына. Напротив, он показан так, словно бы отпрянул от него, пораженный и устрашенный глубиной его жертвы. Здесь не просто отец приносит в жертву сына, но сын побеждает отца актом самопожертвования. Жертвоприношение Авраама сменяется здесь на самопожертвование Алексея. Сын встает на место отца, Ветхий Завет переходит в Новый[9].
Продолжение следует
http://warrax.net/daimon/01/html/11.html