«атаманша Маша»
Леонид Юзефович
В 1918-1919 гг. атаман Семенов всюду появлялся со своей «метрессой», известной в Забайкалье как «атаманша Маша». Для ближнего круга она была Марией Михайловной, кто-то знал ее как Глебову, а иногда в качестве фамилии фигурировало прозвище «Шарабан» - от эстрадного шлягера тех лет: «Ах, шарабан мой, американка, / А я девчонка, я шарлатанка…». В прежней жизни она пела по ресторанам цыганские романсы, поэтому ее называли еще «цыганкой Машей». Происхождение этой яркой женщины окутано туманом. Сама «королева Байкала», как без иронии величала ее официозная читинская газета «Русский Восток», культивировала романтический и одновременно народный вариант своей биографии: якобы на ней, дочери простого крестьянина с Тамбовщины, по большой любви женился тамбовский вице-губернатор, но она не любила мужа и скрылась от него в далекой Сибири. Однако ее еврейская внешность входила в противоречие с этой легендой. Священник Филофей, оказавшийся тогда в Чите, слышал очень похожее на правду известие, что Маша - крещеная еврейка из Иркутска, настоящая ее фамилия - Розенфельд. Девчонкой она сбежала из родительского дома, была проституткой, благодаря красоте и богатым поклонникам стала кафешантанной певичкой. Рассказывали, что Семенов познакомился с ней в харбинском кабаре «Палермо».
Атаман славился влюбчивостью, но, как считал последний военный министр Омского правительства, генерал Ханжин, не обладал «качествами мужчины, могущего нравиться женщинам»; к Маше он относился «с большим подозрением в верности», что «порождало угодливость перед ней». Семенов осыпал ее деньгами и подарками, а позднее в роли своего личного представителя послал в Токио, где она должна была настроить в его пользу японское общественное мнение.
«Загорелая, изящная, поразительно красивая, одетая в шелка, кружева и меха, с жемчужным ожерельем на шее», - такой увидел ее отец Филофей, прибыв вслед за ней в японскую столицу. Маша выступала здесь в качестве законной супруги атамана. Свидетельство о браке никто у нее не требовал. Она поселилась в гостинице «Сейокен» с баснословно дорогими номерами, произносила патриотические речи на банкетах, принимала корреспондентов крупнейших газет и внушала им, что лишь благодаря ей Семенов сумел так возвыситься, а в свободное время ходила по магазинам, покупая себе роскошные платья и драгоценности.
Маша пользовалась популярностью в Забайкалье. На суровом читинском Олимпе она заняла место богини милосердия: к ней обращались с просьбами и жалобами, простые люди уповали на нее как на народную заступницу, к которой они всегда могут воззвать о помощи.
Автор заметки о ней во владивостокской газете «Голос России» отмечал, что Маша отличалась «беспринципностью и жадностью, которые развиваются в молодых женщинах, принужденных добывать телом средства к существованию», но признавал за ней «известную широту натуры»: «В пьяные минуты готова была отдать последнее». Полковник Зубковский, агент колчаковской разведки в Чите, доносил в Омск, что проигравшиеся офицеры идут к Маше, и она платит за них карточные долги.
В 1920 г., после женитьбы Семенова на Елене Терсицкой, Маша уехала в Париж, вышла замуж за князя Георгия Нахичеванского, родила сына и дочь. Жила с мужем в Ливане, потом в Египте. Умерла в Каире в 1972 г. Похоронена на кладбище тамошнего греческого монастыря.
Из моего "Самодержца пустыни" (готовлю новое, исправленное и дополненное издание).
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1036425996546491&set=a.277981585724273&type=3