Верблюды пришли в Одессу 1.
Полынь-трава памяти
(короткие рассказы)
В этих коротких рассказах,
Возможно, каждый найдет своё,
для утверждения вчера
и правильного завтра
«Это было,
было в Одессе..."
(В.Маяковский "Облако в штанах")
Верблюды пришли в Одессу
Это было в канун Нового Года. Скажете - ну и что тут такого, всё возможно! Но это был не простой Новый Год, а Новый Год в Одессе, удачно совпавший с нашей студенческой молодостью. Мы только-только входили в эту одесскую особенность, осторожно, но, прямо скажу, с большим удовольствием и с не меньшим уважением.
Понятно, что сугробов в Одессе тогда не было, да и не могло быть хотя бы потому, что они ну совершенно не к месту в этом городе у моря, и чтобы одесситы этому особенно радовались - так это вряд ли. Kак говорится, «оно нам надо..?»
За два дня до новогодних праздников, когда зачётное напряжение спало до неожиданной пустоты и непонятной свободы, когда большинство студентов разъехалось по домам, чтобы отметить праздник в кругу семьи, задумалось мне прогуляться куда-то в сторону центра.
Примерно на углу улиц Карла Маркса и Дерибасовской случайно, почти, как говорят, нос к носу, встретил однокурсника Григория. Почему нос к носу? Да потому, что Гриша носил очки, и они у него вечно спадали и вечно потели.
С Григорием мы были знакомы постольку-поскольку, потому что учились на разных факультетах: Гриша был будущий химик, а я - электронщик. Чаще мы встречались на факультативных семинарах по философии. Вот это были реальные дебаты!
Семинары по философии вёл преподаватель с кафедры философии - солидный, грузный мужчина, левая рука у него была ампутирована. Но он легко, с улыбкой и юмором мог остановить разошедшихся спорщиков и направить «базар» в нужное русло. Говорили, что он - бывший семинарист. Да и правда, иногда он называл нас «Стадо Божье» и таки, наверное, не случайно.
Когда собиралась полная аудитория, он так и говорил:
- В «Стаде Божьем» прибыло!
Основополагающая сущность всех наших философских дебатов исходила, естественно, из определения «Материя - первична, сознание - вторично».
«Стадо Божье» крушило всё и вся. Доставалось и Дэвиду Юму, и его сподвижнику Иммануилу Канту. Это ж надо такое придумать - «Я на небе, звёзды во мне»!
Одни доказывали, что вокруг человека есть электромагнитная аура, в людской совокупности она образует большое информационное, астральное поле, в том числе вчерашнее возрастное и отчасти будущее молодое, и потому отдельные индивидуумы с анормальными способностями свободно транспортируются в этом поле. В качестве примера приводились способности известных целителей и предсказателей: Ванга, Эдгар Кейси, Вольф Мессинг и другие. И где тут материя, и где тут сознание!?
Другие ворошили геном человека: ДНК - это постоянное запоминающее устройство, РНК - это оперативное запоминающее устройство, и вот вам пример того, что сознание тоже имеет свою особую материю... и так далее!
Однажды, дабы успокоить студенческий философский базар (уже с элементами политики), наш преподаватель озадачил нас рассказом об аналогичных событиях, якобы имевших когда-то место на кафедре философии.
Из его рассказа следует, что это было обычное плановое скучное собрание кафедры на предмет отсутствия сомнений и, в то же время, преданности незабвенному положению «Материя - первична, сознание - вторично».
Вялотекущий процесс неожиданно был остановлен двумя молодыми аспирантами, позволившими себе - нет, не отрицать, а просто уточнить! - что «...это не просто материя, а материя, благодаря которой происходит движение самой материи, проще говоря, это питательная среда, материальная пища в цепочке движения самой материи...» Надо же так загнуть!
Задремавший было зав. кафедрой оживился, ну просто засиял:
- Вот это я понимаю, молодцы, молодёжь! Скажите, а могли бы вы как-то экспериментально доказать свою гипотезу, прошу прощения, - открытие?
- Да, мы готовы это доказать экспериментально!
- Сколько времени вам на это понадобится?
- Неделя.
- Все свободны, собираемся ровно через неделю, и чтобы были все!
Через два дня молодые аспиранты попросили двух свидетелей, типа понятых, чтобы они присутствовали на доказательном эксперименте, так как эксперимент требует времени. Добровольцы нашлись быстро.
Прошла неделя. Кафедра собралась в полном составе в ожидании сенсации. Кое-кто даже надел галстук. Зав. кафедры достал свои знаменитые очки в позолоченной оправе, что означало весьма ответственный момент. На всякий случай заседание кафедры объявили закрытым.
Молодые аспиранты торжественно, в присутствии понятых доложили всё о своём доказательном эксперименте, суть которого была такова. Была собрана большая клетка. В левом углу клетки поместили кошку, а другом - тарелку с пищей для котов.
Первый эксперимент. В клетку запускают кота. Кот посмотрел на тарелку, посмотрел на кошку. Пошёл к кошке, бесцеремонно сделал своё дело, пошёл к тарелке, поел и лёг спать.
Второй эксперимент. В клетку запускают кота. Кот посмотрел на тарелку, посмотрел на кошку. Пошёл к тарелке, поел, пошёл к кошке, нехотя сделал своё дело и лёг спать.
Третий эксперимент. В клетку запускают кота. Кот посмотрел на тарелку, посмотрел на кошку. Пошёл к тарелке, поел и лёг спать.
По утверждению аспирантов, это говорило о том, что материя - пища первичная, а сознание, естественно, вторично на любом уровне. На этом молодые аспиранты торжественно и победоносно закончили свой доклад.
Воцарилась тишина, сотрудники переглядывались, сдерживая улыбку, пожимали плечами, посматривали в сторону зав. кафедрой.
- Вопросы есть?
Поднята рука:
- Старший научный сотрудник Кацман.
- Ну что, Борис Михайлович, давай, опровергай! - тихо и как-то обречённо сказал зав. кафедрой, поскольку ему уже было всё понятно.
- Скажите, вы пищу для кота меняли каждый раз?
- Да, перед каждым экспериментом.
- А кошку?
- Нет, кошку не меняли.
- Считаю эксперимент недействительным, - победоносно заключил Борис Михайлович, будучи уверенным, что выражает мнение абсолютного кафедрального большинства.
Кафедра одобрительно зашумела и принялась громко обсуждать событие, не упуская возможности привести аналогичные примеры из собственной личной жизни.
Понурив седую голову, зав. кафедрой молча снял очки в позолоченной оправе, положил их в футляр и спрятал далеко во внутренний карман:
- Заседание окончено, всем приступить к работе!
Неожиданно «Стадо божье» проявило интерес:
- Скажите, а какова дальнейшая судьба этих молодых аспирантов?
Наш преподаватель встал, поправил пустой рукав и с улыбкой ответил:
- Так вот, один из них - перед вами.
Воцарилась тишина. Сначала кто-то робко захлопал, а потом шумно захлопали все.
- Так, за второго не спрашивайте, это уже в другой раз!
Итак, вернёмся к случайной встрече с Григорием. Конечно, ничего особенного, но вот уж действительно - необходимое проявляется через случайное.
- Привет.
- Привет.
- Далеко?
- Да в «Пассаж» хотел.
- Ну так пошли, нам по пути!
Единственное, на что можно было бы обратить внимание, так это на историческое, по мнению одесситов, место встречи.
Одесситы утверждают, что именно на этом месте собирались «почётные старики», так называемые «пикейные жилеты в соломенных шляпах канотье» (И. Ильф, Е. Петров «Золотой телёнок», глава 14).
И не только для того, чтобы с важным видом знатоков обсуждать международные новости из газеты «Правда». Но и для того, чтобы немного пофантазировать с учётом желаемого, но вряд ли возможного, поскольку прошлое бывших маклеров и торговых агентов, как и мечта о вольном городе с беспошлинной торговлей, уходила независимо и безвозвратно.
Покончив с обсуждением очередных новостей из газеты «Правда», пикейные жилеты приступали к обсуждению своих жизненных историй, реальных и не очень, но так желаемых, что воспринимались они с пониманием и уважением к рассказчику. Рассказывает один из пикейных жилетов...
- Помните, Леонид Утёсов выступал у нас тут в Театре оперы и балета?
- О, да, было время!
- С большим трудом, по профсоюзной линии, но всё же мне достался билет на концерт Утёсова, правда, место в конце партера у входа и на приставном стуле, который мне вручили не сразу, а когда зал был уже почти полный. А зал был не то что полный, а переполненный.
Зал стоя, бурными аплодисментами приветствовал своего любимца. Утёсов поклонился всем: галёрке, партеру, ложам, жестом попросил всех сесть. Наступила торжественная тишина.
Заиграл оркестр. И вдруг Утёсов остановил оркестр, в свете рамп подошёл к краю сцены, внимательно посмотрел в конец зала и так конкретно говорит:
- Я извиняюсь! Фима, ты почему сидишь в конце партера, да ещё на приставном стуле? А ну, бери свой стул, иди быстро сюда, садись в первом ряду!
Одобрительно, с уважением к рассказчику закивали соломенные канотье безукоризненно белых пикейных жилетов:
- Ну, о чём говорить, Утёсов - это голова!
- Согласен, - говорит второй пикейный жилет, - но вот со мной тоже была не менее правдивая история. Как-то, опять же по профсоюзной путёвке, заехали мы не куда-нибудь, а в дружественную нам страну Китай. Иду, значит, я по центральной площади Пекина, как там её? Кажется, Тяньаньмэнь... Всё так необычно, так красиво, так торжественно. Китайцы приветливы, легко идут на контакт, даже не зная нашего языка, но точно знают, где находится Одесса. И тут вдруг - скрип тормозов, и прямо возле меня останавливается шикарная такая машина, открываются дверцы, и сам Мао-Цзэ-Дун обращается лично ко мне:
- Здравствуйте, Мойша! Как Вам нравится у нас в Китае?
- Ой, здравствуйте, товарищ Мао, спасибо, мне всё очень нравится!
- А Вы видели нашу первомайскую демонстрацию?
- Нет, к сожалению, не видел.
И тут он решительно поднимает телефонную трубку и отдаёт приказ:
- Повторить для Мойши первомайскую демонстрацию!
Пикейные жилеты с пониманием ситуации приподняли свои соломенные канотье:
- О чём разговор, Мао-Цзэ-Дун - это голова!
- Согласен, - вступил в разговор следующий пикейный жилет, - очень поучительный и трогательный рассказ, но хочу поведать вам свою историю и, пожалуй, не менее правдоподобную. Так вот, как-то по приглашению Конфедерации профсоюзов трудящихся Италии меня, как ветерана коммерческого отдела Одесского морского порта, немного знающего молдавский язык, отправили в составе делегации в столицу Италии Рим. Конечно, был радушный приём и всяческое уважение к городу Одесса. А в конце нам разрешили посетить Ватикан, тем более что это находится совсем рядом.
Подходим мы, значит, к этому самому холму Монте-Ватикана, а там - толпа верующих. Вдруг вижу: карета, две пары лошадей, охрана со всех сторон, а в карете сидит сам Папа Римский! И что вы думаете, только поравнялась карета с нашей делегацией - кони остановились. Папа Римский обращается прямо конкретно ко мне и говорит:
- Изя, и чего это ты тут стоишь? Садись, я сам тебе всё покажу!
Сел я, значит, в карету к Папе Римскому, едем, а вокруг - верующие: приветствуют нас, кланяются и с удивлением спрашивают друг друга:
- Вы случайно не знаете, кто это сидит рядом с Изей?
Последовало многозначительное заключение пикейных жилетов:
- О чём базар, Папа Римский - это таки голова!
А тем временем мы с однокурсником Гришей немного не доходя до «Гамбринуса» свернули с Дерибасовской на Греческую площадь, скорее не потому, что нас там кто-то ждал, а потому, что по Дерибасовской прямо нам в спину настойчиво дул морской бриз.
Кстати, может, кто-то спросит: «А что, бывает сухопутный бриз?» Таки бывает. Бриз - это такой ветер на морском побережье Одессы, который возникает из-за разницы температур на море и на Привозе. Днём он дует с моря, а ночью - наоборот. А к Новому Году такая разница температур уже была явно заметной.
И что мы имели, чтобы противостоять этому морскому бризу под Новый Год, чтобы как-то соответствовать предновогодней ситуации и уважению к самой улице? Осенний плащ светло-бежевого цвета был у меня, и плащ светло-серого цвета - у Гриши, хотя и с поднятыми воротниками, но без головных уборов. Ну, просто так было модно. По молодости шевелюра на голове была ещё достаточно приличной, но это у меня. А что у Гриши?
А вот у Гриши - это да! На голове у Гриши была мощная шапка тёмных кучерявых волос мелкими колечками. Гриша был родом из Молдавии, возможно, в каком-то поколении у него были ромы, или, что скорее всего, заезжие из Африки. От них и досталось ему такое богатство. Нет-нет, это только моё предположение.
Гриша был такой себе способный, спокойный студент, немного угловатый, выше среднего роста, сухощавый, с шикарной шевелюрой на голове и в очках, которые предательски падали, когда он зачем-либо наклонял голову. Чем-то он был похож на Вана Клиберна в молодости, но без очков. Кто не знает - это известный, легендарный пианист, ставший в своё время своеобразным культурным мостом между США и СССР.
Наводить какие-либо культурные мосты при сходстве с Ваном Клиберном для Гриши не было никакой необходимости, поскольку мосты между Одессой и Кишинёвом давно наведены всеми возможными и невозможными путями как туда, так и обратно и, похоже, навсегда. Но Гриша не предполагал, что ему предстояло нечто подобное, хотя и в меньших масштабах, но значимых для нас обоих.
В «Гамбринус» мы, естественно, не собирались заходить (не с нашими стипендиями!). Кроме желания немного прогуляться мы себе думали заглянуть в «Пассаж» и обратно.
«Пассаж» - это такой крытый торговый комплекс на углу улиц Дерибасовской и Преображенской. Почти в центре «Пассажа» был небольшой магазин канцелярских товаров. Это и была наша конечная остановка.
Рядом, со стороны улицы Преображенской, есть ещё и гостиница «Пассаж». Довольно приличное заведение в прошлом. Да, собственно, это и так всем известно.
Хотя - нет, говорят, был и такой случай... Из гостиницы «Пассаж» выходит такой себе приезжий, поворачивает направо, останавливается на углу и... совсем теряется. Навстречу ему идет одессит, и приезжий к нему так обращается:
- Я - цадик из Жмеринки. Где тут у вас Дерибасовская?
Одессит взвесил его взглядом с ног до головы и обратно и так же ответил:
- В Жмеринке ты, может быть, и цадик, а здесь ты еле-еле тянешь на фраера! А что касается Дерибасовской, так ты на ней уже стоишь..!
А в наше время морской бриз продолжал настойчиво дуть. Влажность при этом повышалась, и по этой самой причине мы свернули с Дерибасовской. Если вы вдруг окажетесь на Дерибасовской в аналогичной ситуации, обязательно сворачивайте туда, куда вас задует морской бриз. Не исключено, что именно так и поступил Александр Иванович Куприн, и по этой самой причине получился рассказ «Гамбринус». Кстати, к тому и другому в Одессе имеют хорошее мнение.
Прямо на Греческой площади было такое громоздкое здание с округлыми углами, в полуподвальном помещении которого располагался букинистический магазин. Когда мы сворачивали, Гриша так и сказал:
- Давай заглянем в «Букинист», заодно и погреемся!
Одно время было модно посещать букинистические магазины, тем самым как бы демонстрировать свою образованность на уровне мыслителей древности. А реально делать там было нечего, разве что коллекционерам приятно было бесполезно поспрашивать философские манускрипты и заодно показать свои глубокие научные познания. Чаще сюда заходили вдовушки с целью продать или просто подарить (в случае наличия экслибриса) со слезами умиления свои полные собрания сочинений классиков.
И опять же, с учётом рентабельности, на прилавках «Букиниста» можно было уже встретить товар, более приемлемый и понятный для крупного портового города, каковым Одесса была и всегда будет, пока есть Чёрное море и даже если его вдруг не станет, а этого не может быть, потому как есть морской порт Одесса.
Возле первого же полуподвального окна, которое повыше, мы остановились. Ветра тут почти не было, правда, погода начинала портиться, и всё же мы остановились, потому что нельзя было не остановиться. Из этого окна на нас смотрел, как вы думаете, кто? Мефистофель, который стоял в полный рост, облокотившись на часы!
Вся эта композиция - сам Мефистофель и резной корпус часов высотой примерно один метр - была выполнена их дерева и покрыта черным блестящим лаком. Цифры, стрелки и маятник часов были покрыты жёлтым металлом, а возможно, даже были позолоченными.
«Люди гибнут за металл, Сатана там правит бал!» («Фауст» И.В. Гёте) - скорее всего, автор так и думал, создавая эту композицию.
Тонкая резьба по дереву удивительно точно передавали детали лица Мефистофеля, как мы себе его и представляли: на излом поднятые брови, прищуренные, самоуверенные глазки, морщины в уголках рта с этакой язвительно-насмешливой улыбочкой, вздёрнутая бородка клинышком.
Небрежно облокотившись на часы, Мефистофель как бы демонстрировал свою неподвластность и независимость от времени: «Цените время: дни уходят невозвратно!».
Мы стояли, а он смотрел с такой себе ехидной улыбочкой. Со стороны это было похоже на эпизод из «Фауста», когда Мефистофель околдовывает студентов в «Погребке Ауэрбаха», только в данном случае - у магазина «Букинист».
Правда, Гриша сразу снисходительно уточнил:
- Мефистофель - это всего лишь фантазия, собрание зла и всякой негативности того времени.
Дёрнуло меня поумничать:
- А ты знаешь, этот самый злой дух поспорил не с кем-нибудь, а с самим Господом на то, что сможет заполучить душу Фауста?
- Правильно, Господь легко пошёл на эту сделку, потому что он один точно знает, где находится душа человека. А Мефистофель может только разрушать, а жизнь уничтожить не может, потому что он тёмный: понятия не имеет, где находится душа и как её заполучить...
- Слушай, «Стадо Божье», кончай свою философию, мы же не на семинаре по философии, мы на Греческой площади в городе Одессе!
Гриша не сдавался:
- Между прочим, если ты тёмный, то я могу тебя вразумить: душа человека - это и есть ДНК. Тело, как любая материя, погибает, преобразуется во что-то там, а ДНК остаётся, передаётся, и жизнь возрождается.
- Ладно, Спиноза, всё, хорош!
- Нет, ну о чём может говорить химик с каким-то там электриком!
Я парировал студенческой заготовкой и очень даже к месту, так как это было по «Фаусту» в переводе Б. Пастернака:
Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всём
Был и остался дураком.
А погода между тем продолжала портиться, с неба потихоньку сыпалась крупа - что-то среднее между моросящим дождём и снегом. Гриша на это не обращал внимания, и в результате на его шевелюре образовалось такое себе напыление, ну прямо тебе вершина Килиманджаро.
Наконец Гриша повернулся и мотнул головой.
... - Осторожно, молодые люди!
Ничего себе! Оказывается, за нами стояли две симпатичные девушки. Откуда они здесь взялись, ведь мы своими светлыми плащами почти закрывали полуподвальное окно? Нет, это уж точно проделки Мефистофеля...
Одеты девушки были скромно, но по моде. У той, которая повыше, на голове красовался берет светло-бежевого цвета. На голове второй девушки, ростом пониже, был шарфик, повязанный с правой стороны, что выглядело весьма кокетливо и, прямо скажем, привлекательно.
Очки у Гриши почему-то сползли и запотели, он быстро их снял и сунул в карман плаща, слава богу, своего. Теперь он точно был похож на Вана Клиберна, и даже лучше, потому что приветливо улыбался, чего я раньше за ним не замечал.
То, что учудил Гриша дальше, явно говорило о том, что он систематически пропускал лекции по этике и эстетике: он первым протянул руку девушке, которая повыше, правда, она и стояла ближе к нему:
- Ой, здравствуйте, я Григорий!
На удивление, девушка улыбнулась сама, обменялась улыбкой с подругой и протянула руку:
- Здравствуйте, Ирина.
- Валентина, - приветливо протянула руку вторая девушка с шарфиком на голове.
- Очень приятно, - ответили мы хором.
- Взаимно.
- А мы тут выбираем подарок к Новому Году, вам нравится?
Девушки пожали плечами.
Тонкие черты лица Ирины сочетали в себе одновременно молодость, красоту и строгость. Валентина - немного с пышными формами, с приветливым лицом, с большими серыми глазами. И что удивительно, эти глаза смотрели на нас с какой-то спрятанной улыбкой, ну явно с какими-то чёртиками в уголках глаз.
Дальше мы торжественно сообщил девушкам, что буквально завтра наступает очередной Новый Год и что мы были бы не против встретить его конкретно вместе с ними. Хотя не мешало бы нам сначала согласовать этот вопрос между собой, поскольку ни у меня, да и у Гриши соответствующих апартаментов не было.
Получается, мы прямолинейно, самым наглым образом напрашивались в чужую компанию.
- Так мы и не возражаем, - неожиданно засмеялись девушки. - Пожалуйста, милости просим, будем вам рады!
Такого поворота не мог ожидать сам Мефистофель, если только он же это не придумал. Гриша деловито записал адрес. Договорились быть немного пораньше.
Переговоры шли в основном с Валентиной, а Ирина постоянно поправляла тёплый шарфик на шее и сдержанно покашливала: видно, немного простудилась. Девушки поспешно уходили. Валентина обернулась и со своей лукавой улыбкой кокетливо помахала рукой. Мы, конечно, отреагировали, небрежно подняв руку.
Почему небрежно? Да потому, что всё это было нереально, в это трудно было поверить и, возможно, нас просто разыгрывают, тем более адрес был не очень далеко, в престижном районе.
Крупа перестала сыпать, ветер почти стих. Время прошло незаметно, и уже до вечера оставалось совсем мало. Девушки ушли, а мы как-то засуетились, заторопились, появилась какая-то взаимная неловкость.
Тем не менее мы договорились встретиться завтра, хотя каждый про себя подумал, что это вряд ли произойдёт, но всё же, прямо скажу, очень хотелось в это верить. А как говорили раньше умные одесситы, «Без веры не ставь парус!».
Должен заранее сказать, что такой ход событий имел вполне логичную причину, и никакой мистики в этом не было. Но об этом - немного дальше.
В назначенный день и час Гриша таки явился, несмотря ни на что, причём в том же самом плаще и того самого цвета, каковым он был вчера. Надо прямо сказать, мой плащ тоже сохранил свой первородный цвет.
Головными уборами мы, естественно, за такое короткое время не успели обзавестись, да и зачем, если есть что на молодой голове, особенно у Гриши! На голове - это да, а в голове..? Да ладно, до пятого курса мы, думаю, ещё успеем.
Прикинув наши финансовые возможности, в гастрономе и в порядке очереди купили бутылку «Советского шампанского». Правда, как раз в этот период в народе была очень популярна так называемая «Шипучка» - простое газированное вино: дёшево и било по мозгам. Поэтому очередь имела некоторое сомнение по поводу этикетки «Советское шампанское». Но мы здесь ни при чём.
У нас неожиданно возникла другая проблема: куда девать бутылку? В карман её не положишь, в руках - не очень удобно и не солидно. Гриша решил и эту проблему.
Дело в том, что Гриша жил у дальних родственников где-то на 9-й станции Большого Фонтана, мотался туда и сюда трамваем № 18, и иногда ему приходилось покупать и перевозить продукты. По этой самой причине в кармане у него всегда была авоська.
Бутылку поместили в авоську, и поскольку композиция получилась несколько вытянутой и угловатой, а Гриша был выше меня ростом, то нести это произведение взялся сам автор идеи при моём настоятельном согласии.
Единственное, о чём я попросил Гришу, будучи в нём не очень уверен, чтобы он держал авоську немного повыше, чтобы случайно не стрельнуть об какой-либо бордюр.
Часть пути к указанному адресу нам предстояло проехать троллейбусом. Дело обычное, но не за пару часов до Нового Года, когда одесситы спешили: кто к родственникам, кто в свою компанию, а кто по приглашению, по аналогии с нами.
Троллейбус был ещё не очень забит, и мы заняли своё постоянное место на задней площадке, дабы не толкаться по престижному центру то вперёд, то назад в зависимости от того, сколько пассажиров выходило и сколько их заходило.
Предновогодняя необычность начиналась с того, что на каждой остановке слышалась негромкая и понятная всем просьба: «Ноги, осторожно, ноги!». Это сейчас к обуви относятся небрежно, поскольку её много и большей частью она имеет форму так называемых кроссовок и чистить её нет особой необходимости.
Вы сейчас увидите где-либо чистильщика обуви? Конечно, нет! Правда, и тогда их уже не было, и свои ботиночки каждый чистил и натирал до блеска самостоятельно. Потому и просили на ноги по возможности не наступать.
Троллейбус быстро наполнялся. Что там, на передней и средней площадках - мы не видели, зато на нашей задней площадке скучать не приходилось.
На очередной остановке к нам протиснулась пара человек, и ещё стояла женщина уже в возрасте и, простите, с приличным животом. И куда её несло в такое время? Наверняка чья-то тёща!
И всё же ей подали руку, и она вошла в троллейбус животом вперёд, давление которого ощутила вся задняя площадка.
Но народ в Одессе воспитанный, все вежливо терпели и молчали, потому что вряд ли хватило бы дыхания что-либо сказать, да и ответ уже наверняка был готов.
Женщина тоже была воспитанная, она тоже ощущала всю ситуацию, тем более - было чем ощущать. С большим усилием, но всё же ей удалось повернуться животом к двери. Все облегчённо вздохнули, распрямляя затёкшие плечи, но теперь все с опаской поглядывали на дверь: что делать, если она вдруг заклинит? С нетерпением ждали следующей остановки, и мы-таки до неё доехали.
Лучше бы мы проехали мимо этой самой остановки! Дверь с помощью воспитанных пассажиров открылась, и что мы увидели? Во-первых, стало ясно, что женщина не собиралась выходить, а во-вторых, на остановке стоял мужчина с таким же, если не с большим, животом. Остальные желающие, кто стоял с ним рядом, оценив возможности задней площадки, с надеждой на успех побежали на среднюю и переднюю двери.
Задняя площадка неловко молчала: жалко всё же было мужика, наверняка спешил на свидание... В подтверждение этому мужчина вежливо поклонился и произнёс как-то и уверенно, и вопросительно, обращаясь ко всей задней площадке:
- Пустите душу грешную на покаяние!
Ну как тут можно было не помочь человеку! У кого тут душа была безгрешной? Ну разве что у Гриши, но об этом же, кроме меня, никто не знал. Входящему протянули руки помощи.
Мужчина втиснулся по касательной к животу стоящей к нему лицом женщине. Она оказалась к нему своим левым боком, и он тоже - левым боком. У кого было плохо с начертательной геометрией, возьмите бумагу и карандаш и нарисуйте ситуацию. Попытка как-то изменить положение привела только к тому, что они встали ещё плотнее, возможно, не без помощи рядом стоящих пассажиров. Площадка предвкушала сцену и притихла в ожидании. Ожидать долго не пришлось.
Мужчина приветливо всем улыбался с готовностью выразить свою благодарность всей нашей площадке. Был он средних лет и, судя по краснощекости, ещё при здоровье. Да и женщина оказалась тоже где-то средних лет. Говорят, у женщин бывает всего два возраста: «до тридцати» и «за тридцать». В нашем случае ближе был второй вариант, но этого, очевидно, хватило, чтобы так вот располнеть. Женщина первая не выдержала:
- Мужчина, ну встаньте ж Вы, наконец, как-то наоборот!
- При всём моём уважении, мадам, встать на конец, да ещё наоборот и при людях...
Площадка заулыбалась и понимающе закивала.
- Вы шо, к тому же ещё и больной на голову?
По всем правилам Привоза, должен был возникнуть скандал, но в ответе женщины не было агрессии, а, пожалуй, наоборот были слышны нотки интереса, возможно, как результат возникшего взаимного тепла с левой стороны.
- Насчёт здоровья я Вам так скажу: у нас только один человек реально здоров, так это Адам, потому как он ручной сборки.
- Начитанный... - закивала площадка, и тут же последовал вопрос:
- Скажите, уважаемый, а Ева тоже ручной сборки?
Все засмеялись, мысленно представляя себе этот процесс и предлагая к рассмотрению различные варианты:
- Нет, тут дело было иначе. Господь заглянул в рай и увидел, что Адам скучает. Ладно, сказал он, завтра я приведу тебе подарок, чтобы ты не скучал. Вот теперь все и говорят: «Не приведи Господь!»
Площадка ответила дружным смехом и даже по возможности с аплодисментами.
- Всё, хватит с меня такой поездки и этих ваших компаний, я выхожу, - возмутилась женщина и на этот раз, похоже, вполне серьёзно.
- Правильно. По Одессе лучше ходить пешком. Я Вам помогу, - ответил ей мужчина тоже уже без юмора и не глядя в нашу сторону.
На остановке он вышел первым и галантно подал женщине руку.
Кто-то сделал предположение:
- Точно познакомятся. Есть у них что-то общее...
- Да уж! - согласились в большинстве.
Обратно сесть мужчина и не думал, а освободившаяся ниша тут же была заполнена. И заполнена так, что дверь не закрывалась, как ни старался водитель:
- Ну, так что, задняя площадка, будем закрывать двери или здесь и будем встречать Новый Год?
Это уже было слишком. Волна возмущения прокатилась по троллейбусу:
- Что, нельзя было добавить транспорт?
- Что, не ясно, что людей будет больше, чем вчера?
Досталось и водителю:
- Щас ты сам пойдёшь пешком!
- А я тут причём?
- Ой, да хай уже везёт! - заступились те, которые сидели.
Двери закрылись, троллейбус тронулся, пассажиры немного притихли.
И вдруг - на тебе! Прямо со ступенек задней площадки послышалось громкое:
- Братья и сестры..!
Стало неприятно тихо. В такой вот момент чего-то клянчить - надо же совесть иметь! Это как в карман залезли...
- Кто сколько может... - продолжал тот же требовательный голос.
- Пройдите, пожалуйста, вперёд!
В другое время это сошло бы за шутку, но в данной ситуации это стало последней каплей для возмущения всех, в основном - стоящих пассажиров. Сидящие пассажиры, большей частью женщины, вначале помалкивали, но, с ужасом подумав, каково им будет выходить, добавили свои голоса в общий хор возмущения на уровне сопрано и даже выше. Ощущение было, что троллейбус подпрыгнул:
- Довезли людей...
- По морю легче доехать!
- Водила, ты что, не здешний?
- Так передай этой администрации, чтобы добавляли людям машины, а то мы и эту - как тузик грелку!
С таким настроением теперь точно уже все напьются в компаниях. Правду говорил наш физик: «Любая закрытая система движется в сторону хаоса, но не порядка».
Что касается возможности своевременно выбраться из троллейбуса, то на задней и передней площадках с этим было несколько проще, чем в центре, поэтому там можно было услышать и такие простые вопросы и сдержанные ответы:
- Женщина, Вы выходите на следующей остановке?
- Да, выхожу!
- А впереди выходят?
- Да, выходят!!
- А Вы их спрашивали?
- Да, спрашивала!!!
- И что они Вам сказали?
Не следует думать, что такое бывает регулярно в троллейбусах этого маршрута. Да нет, такое бывает нечасто и ненадолго, как и сам Новый Год.
Ближе к концу маршрута пассажиров стало меньше, народ выходил, вновь возвращаясь к своим заботам, намерениям и ожиданиям, начисто забыв этот небольшой транспортный случай. Мало ли чего бывает каждый день!
Вышли и мы с Гришей. Некоторое время он продолжал прижимать к себе авоську с бутылкой, и если бы она вдруг в толпе стрельнула, то никто бы кроме Гриши не пострадал.
Продолжение следует
ВЕРБЛЮДЫ ПРИШЛИ В ОДЕССУ
ВЕРБЛЮДЫ ПРИШЛИ В ОДЕССУ
www.partner-inform.de