Чем государство богатеет? В чем ошибался К. Маркс.
Чем государство богатеет? В чем ошибался К. Маркс.
Чем государство богатеет?
Согласно трудовой теории стоимости то всеобщее, что объединяет разные виды товаров и определяет их обменные эквиваленты, есть затраченный на их изготовление труд, количество которого может быть измерено рабочим временем. Эта точка зрения, однако, не позволяет измерить цену земли, природных ресурсов (чистой воды, воздуха, запасов руды...). Совершенно невозможно определить цену таланта, изобретения и т.п.
Невозможность определить цену природного или интеллектуального фактора приводит к тому, что общество оказывается не в состоянии определить его значимость при выборе одного из альтернативных вариантов (так при строительстве гидроэлектростанций оказались затопленными миллионы гектаров плодородной земли).
Мы склонны разделять другую точку зрения, согласно которой, фактором, объединяющим различные виды товаров, является наличие в них потребительской стоимости, т.е. возможность удовлетворения тех или иных потребностей человека и общества. Хотя понятие «потребительская стоимость» является, безусловно, более субъективным, чем понятие «трудовые затраты», именно потребительская стоимость определяет на практике обменные эквиваленты товаров и услуг, фигурирующих на рынке.
Сами по себе затраты рабочего времени и физических усилий не могут служить мерой трудовой отдачи. Вспомним Крылова: «Мартышка вздумала трудиться. Взяла чурбан, и ну над ним возиться! …».
Когда у общества возникает потребность в каком-либо товаре, это проявляется в виде определенной суммы денег и психологической возможности заплатить за единицу товара определенную цену. Именно эти два фактора (общая сумма денег и цена единицы товара) и определяет возможность его производства, т.е. предельную себестоимость и количество. Таким образом, общественно-необходимое время уже задается этими рыночными отношениями и, поэтому не может являться первичным фактором. Не фактические затраты труда определяют эквивалентную стоимость товара, а его эквивалентная стоимость определяет те трудовые затраты, на которые готов пойти производитель. Так, например, когда цены на нефть в 1973 году были резко взвинчены странами ОПЕК, стала рентабельной ее добыча из шельфовых месторождений Англии и Норвегии. С другой стороны, технологически возможная добыча золота из морской воды не используется, т.к. готовность общества платить за единицу продукции не достигла соответствующего уровня.
Трудовая теория стоимости появилась как пережиток крестьянской психологии. Крестьянин, занятый консервативным традиционным трудом в условиях натурального хозяйства, не нуждавшийся во внесении какой-либо организации извне, воспринимал всякие поборы (государственный налог, арендную плату, оброк, барщину) как покушение на его время. Он знал, какое время труда необходимо ему для воспроизводства условий своего существования. Все остальное время, затрачиваемое им на труд, было в его представлении экспроприацией, непосредственным насилием извне.
Не случайно, победа «социализма» произошла только в странах с преимущественно крестьянским населением.
Классическая теория трудовой стоимости, оперируя понятиями простого и сложного труда, не в состоянии предложить способы сравнения этих видов труда, т.к. высококвалифицированный рабочий повышает свое мастерство в процессе производительного труда.
Попробуем поставить вопрос иначе - в чем заключается труд? В затрате рабочего времени? В усилиях, затраченных исполнителем? Труд не создает ни вещества, ни энергии, и то и другое берется извне, из природы.
Социальную ценность природные ресурсы получают благодаря организации. Сложный труд отличается от простого тем, что он придает продукту большую организованность. Еще Э.Шредингером в его работе «Что такое жизнь?» было отмечено, что метаболизм (обмен веществ) сводится к получению организмом извне отрицательной энтропии (негэнтропии), что и дает ему возможность поддерживать уровень своей организации.
Человек, в процессе производства, извлекает негэнтропию (упорядоченность) из внешней среды для поддержания своей биологической и социальной организации. В процессе потребления упорядоченность продуктов понижается или разрушается. Это касается не только продуктов питания, но и промышленных товаров (в сломанном телевизоре количество вещества такое же, как в исправном, нарушена его организация).
Ни энергия, ни вещество в процессе потребления не исчезают, и то, и другое сохраняется, но дезорганизуется.
Каждый человек, занятый общественно полезным трудом, вносит в социум определенное количество негэнтропии. Именно увеличением упорядоченности и определяется общественная полезность труда. Потребляя, тот же человек понижает упорядоченность продуктов.
Не разрушается в процессе потребления только информация (хотя носители информации в процессе потребления деградируют). Поэтому информация это тот продукт целенаправленной деятельности, который может распределяться по потребностям.
В отличие от животных, человек способен не только потреблять негэнтропию из окружающей среды, но и организовывать саму эту среду.
Однако не всякая человеческая деятельность организовывает нашу среду обитания.
Производство бракованной или просто никому не нужной продукции (в том числе и пресловутое перепроизводство), производство наркотиков, нарушение техники безопасности, загрязнение окружающей среды, бездумное уничтожение памятников культуры - факторы, безусловно, деструктивные.
Неконтролируемая обществом власть способна ради своих амбиций к огромной дезорганизации, как общества, так и окружающей среды.
В период раннего капитализма погоня за прибылью, подстегиваемая конкуренцией, приводила к жесткой эксплуатации рабочей силы, к стремлению предпринимателя повысить продолжительность рабочего дня, интенсивность труда и минимизировать зарплату. При этом рабочий, как потребитель, частично выигрывал, т.к. жестокая конкуренция предпринимателей приводила к существенному сокращению цен на товары.
Вместе с тем, деградация человеческой личности, связанная с потогонной системой раннего капитализма имела и разрушительную сторону. Кроме того, она подрывала социальную стабильность общества.
Рабочее движение, с одной стороны, и мероприятия государства, с другой (рабочее законодательство в Англии было принято уже в начале XIX в.), ограничили произвол предпринимателей и заставили их искать пути снижения себестоимости, прежде всего, в области рационализации производства. Тем самым, доля дезорганизации, вносимая товарным хозяйством, была резко уменьшена. В XX в. сверх-эксплуатация непосредственного рабочего имела место лишь в тоталитарных государствах, прежде всего, как использование труда заключенных концлагерей. Опыт показал, что экономический прогресс в наибольшей мере сопутствовал демократическим странам.
«Государство богатеет» тогда, и только тогда, когда процессы организации, упорядочивания идут более интенсивно, чем сопутствующие им, процессы дезорганизации.
Февраль 1992. Совместно с С.Д. Хахаевым.
Позднее я решил дополнить эту статью цитатами из «Капитала» К. Маркса, со своими комментариями.
В связи с тем, что у меня под рукой не оказалось последнего издания сочинений Маркса и Энгельса, все цитаты приводятся по книге - Карл Маркс. «Капитал». Т.1. изд. ЦК ВКП(б). М.1934.
В чем ошибался К. Маркс.
В СССР марксизмом признавались произведения, написанные самим Марксом и его другом Энгельсом, а так же Лениным и, до 1956 г., - Сталиным. С другой стороны, многие социал-демократы, объявленные большевиками «прихвостнями буржуазии», тоже искренне считали себя марксистами.
Я, в данном случае, буду понимать под марксизмом только работы Маркса и Энгельса.
Мне неприемлем, как бездумный нигилизм по отношению к марксизму, так же как и его бездумная апологетика.
Маркс явился одним из основателей социологии. Он первый, или один из первых, кто при построении социальных теорий начал обращаться к статистическим данным.
Если домарксовская философия оперировала понятиями разумности (глупости), естественности (испорченности), то Маркс оперировал понятиями социальных интересов.
Представление о делении общества на аристократию и народ Маркс расширил и уточнил, сформулировав понятие «класс». Маркс ввел в социологию новые категории: классовые интересы, классовое сознание, классовая борьба.
В отличие от предшествующих авторов коммунистических теорий, объяснявших появление собственности либо случайностью, либо результатом человеческой глупости, марксизм создал стройную теорию исторического развития человечества, с некоторыми коррективами принимаемую и сегодня.
Однако, на мой взгляд, у Маркса были и серьезные ошибки. В частности классовое сознание пролетариата оказалось вовсе не коммунистическим, а тред-юнионистским. Все, так называемые, «коммунистические», «пролетарские» революции победили в странах, где рабочий класс составлял абсолютное меньшинство трудящегося населения. Все они приводили к власти деспотии. Наиболее устойчивая из них продержалась 70 лет.
Главная ошибка Маркса - это его трудовая теория стоимости.
Согласно его трудовой теории стоимости то всеобщее, что объединяет разные виды товаров и определяет их обменные эквиваленты, есть затраченный на их изготовление труд, количество которого может быть измерено рабочим временем.
Разделив все мыслимые предметы на две категории: имеющие потребительную стоимость, и не имеющих ее, Маркс на этом анализ потребительной стоимости заканчивает. Но ведь основная цель рынка это обмен потребительными стоимостями.
В данном случае это упрощение проблемы, нередко встречаемое в научных исследованиях, подменяет собой саму проблему.
На рынке, по Марксу, «потребительные стоимости товаров доставляют материал особой дисциплине, - товароведению. Потребительные стоимости реализуются лишь в пользовании или потреблении... Они служат в то же время вещественными носителями меновой стоимости. Гл. 1,1.С. 48. «В самом меновом отношении товаров их меновая стоимость выступает перед нами, как нечто совершенно независимое от потребительных стоимостей». Гл.1.1, С.51.
Противореча самому себе, Маркс пишет: «Если чрево рынка не в состоянии поглотить всего количество холста по цене 2 шилл. за аршин, то это значит, что слишком большое время затрачено в форме тканья холста». Гл.3,2. с. 125.
Отсюда явствует, что, хотя бы в некоторых случаях, зависимость все-таки существует, ибо приход покупателя на рынок для него вовсе не самоцель. Он приходит для того, чтобы приобрести именно потребительную стоимость.
«Утверждать, что прибавочная стоимость для производителя возникает вследствие того, что потребители оплачивают товары выше их стоимости, значит только маскировать следующее простое предложение: товаровладелец как продавец обладает привилегией продавать по удороженным ценам... Следовательно, производитель противостоит производителю. Их различает только то, что один покупает, а другой продает. Мы не продвигаемся ни на шаг далее, если товаровладелец под названием производителя продает товары выше их стоимостей, а под названием потребителя сам оплачивает их дороже». Гл. 4.3. С. 187.
Это высказывание прямо вытекает из его положения о том, что потребительные стоимости на рынке никак не проявляются. На самом деле, «если чрево рынка не в состоянии поглотить всего количество холста по цене 2 шилл. за аршин», то это вовсе не значит, что оно не способно поглотить какое-то количества сукна по цене, скажем, 10 шилл. за аршин.
Тот ткач или предприниматель, который перестроится на изготовление сукна первым, получит прибыль за счет тех изготовителей полотна, которые разоряться.
Я не сделаю никакого открытия, если напомню, что те товары, которые «являются вещными носителями» некой потребительной стоимости, востребованы обществом и оказываются дефицитными, стоят гораздо дороже тех носителей потребительной стоимости, которые востребованы менее.
Взяв за отправную точку своих исследований утверждения Смита и Рикардо о том, что в основе стоимости всех товаров лежит количество труда, затраченного на их производство, Маркс создал достаточно стройную теорию, описывающую законы функционирования и развития капиталистической системы хозяйства.
Во времена Маркса рабочие находились в самом тяжелом материальном положении. Жалость и сострадание к «униженным и оскорбленным» может вызвать только восхищение. Но ... ни те, ни другие эмоции к науке, как таковой, никакого отношения не имеют.
На рынке (хорошо это или плохо) товаром становится и рабочая сила. Ее цена подчиняется тем же рыночным законам. Поэтому потребительная стоимость квалифицированного труда оказывается выше, чем труда неквалифицированного. Маркс с неодобрением относился к квалифицированным рабочим, присвоив им ярлык - «рабочая аристократия».
Между тем, квалифицированный рабочий в той же мере «более рабочий», чем неквалифицированный, как владелец машиностроительного завода «более капиталист», по сравнению с владельцем сельской кузницы с наемными работниками.
По моему опыту сами рабочие относились к своим квалифицированным коллегам с большим уважением, чем Карл Маркс.
«Он (рабочий) не только производит изменение формы того, что дано природой: в том, что дано природой, он осуществляет в то же время и свою сознательную цель... Целесообразная воля, проявляющаяся как внимание, необходима во все время труда». Гл.5,1. с. 208.
Это утверждение, совершенно справедливое для рабочего, и чем квалифицированней рабочий, тем оно справедливее. Очевидно, оно не менее справедливо и для руководителя предприятия.
Рабочий, и чем он квалифицированней, тем в большей степени понимает, что его деятельность и, следовательно, зарплата целиком зависят от успешной деятельности руководителя предприятия.
Даже в конце XX века, когда вертикальная социальная мобильность многократно возросла, рабочие, в большинстве своем, вовсе не желают перенапрягать свою «целесообразную волю» и участвовать в управлении предприятием и тем самым брать на себя ответственность не только за выполняемую работу, но и за решение более сложных проблем.
Но они кровно заинтересованы в повышении стоимости своего труда.
Естественно, что рабочая солидарность повышает шансы выигрыша на рынке труда. Отсюда и тред-юнионистское сознание рабочего класса.
Я здесь не буду подробно останавливаться на проблеме банковского капитала, к которому Маркс ничего, кроме презрения и ненависти, не испытывал. В реальности товар, превращенный в деньги, наиболее «целесообразный» товар, т. к. в таком виде он может быть использован для достижения самых разных целей.
* * *
«Вещь может быть потребительной стоимостью, не будучи стоимостью. Это имеет место тогда, когда ее полезность не опосредована трудом. Таковы воздух, девственная почва, естественные луга, дикорастущий лес и т.д.». Гл. 1.1.С. 53.
Со времен самых древних цивилизаций земля, даже не опосредованная трудом, находилась в собственности частных лиц в Европе, общин или государства в Азии. Объяснить это можно, не привлекая теорию корыстного захвата. В отличие от воздуха, земля в цивилизованных регионах всегда являлась дефицитом.
«Каскады ГЭС, сооруженные на равнинных реках Волге, Каме, Днепре, Дону и др., а в последующие годы на Ангаре и Енисее, привели к затоплению территории площадью более 60 тысяч квадратных километров, 80 % которой представляли собой пойменные заливные луга, пастбища, пашни и леса». http://nova.rambler.ru/cache?hilite=00000050:0058BF08&words
В этом случае советская власть поступила точно по Марксу. Стоимость потерянных земель при обосновании строительства не учитывалась.
То, что многие из этих строек XX века будут базироваться на рабском труде заключенных, а не на рыночной продаже своей рабочей силы.
Такое Марксу даже не могло присниться в дурном сне.
Точка зрения, на то, что земля Божья, т.е. не может быть чьей-либо собственностью, характерна как раз для крестьян докапиталистической эпохи.
Первый из экономистов, использовавших понятие трудовой теории стоимости, на которого ссылается Маркс - это Вильям Петти, заявивший, что «труд есть отец богатства, земля его мать». Пети писал это в XVII в., когда земледелие еще являлось основным объектом экономики.
И Петти, и последующие сторонники теории трудовой стоимости, на которых Маркс, тоже ссылается, использовали эту теорию для анализа себестоимости продукции, а не для противостояния Мировой Несправедливости.
На самом деле рыночные причинно-следственные связи прямо противоположны тем, на которые указывает Маркс. Не стоимость порождает свой обменный эквивалент - цену, а наоборот, спрос на потребительскую стоимость товара, диктует его цену, что и выражается в увеличении или уменьшении спроса на рабочую силу, и соответственно влияет на трудозатраты.
В отличие от рабочего, осознающего необходимость внешней для него организации труда, как капитала, овеществленного в средствах производства так и в управлении этим производством, крестьянин не был связан ни с тем, ни с другим. При этом он вынужден был платить налоги, которые воспринимал как грабеж.
«Часть хлеба, произведенного средневековым крестьянином отдавалась в виде оброка сеньору, часть в виде десятины попам, но ни хлеб, отчуждавшийся в виде оброка, ни хлеб, отчуждавшийся в виде десятины, не становился товаром, вследствие того, что он произведен для других». Гл.1,1. с. 54. «Крестьянин один труд выполняет на своем поле, второй на господском. В форме барщинного труда прибавочный труд отделен от необходимого труда». Гл. 8..1. С. 270.
Но даже в том случае, когда крестьянин платил налоги в денежной форме, он точно знал, сколько времени он тратит на прокорм своей семьи (необходимый труд), а сколько ему приходится отдавать.
Хотел того Маркс или нет, но его теория прибавочной стоимости, оказалась гораздо доступнее для крестьянского сознания, чем для сознания фабрично-заводских рабочих. Крестьяне, разумеется, «Капитал» не читали. Его идеи они получали через третьи или четвертые руки. Но и для тех, кто пропагандировал Маркса, и для тех, кто эту пропаганду слушал, марксовские идеи были ближе и понятнее, чем идеи правового государства, личной ответственности и прочих «буржуазных» теорий.
После этого исследования мне самому стало понятно, почему, революции, апеллировавшие к марксизму, победили в странах, где большинство составляло крестьянское население.
05.03.2010 Ронкин В.
Чем государство богатеет. В чем ошибался К.Маркс.
ronkinv.narod.ru