Почему Сталин отказался принимать Парад Победы
Все сошлись на одном. Война в Европе закончилась, но капиталистическое окружение осталось.
Маршал авиации Александр Покрышкин, трижды Герой Советского Союза. Советский Воин. 1985. № 9. С. 32
1
Оркестр - тысяча триста труб и сто барабанов. Гром и грохот. Величайший военный парад в истории человечества.
На заключительном этапе войны в составе Красной Армии было десять действующих фронтов. Каждый фронт - это группа армий. Некоторые фронты были небольшими - всего четыре-пять армий, но были и гигантские, как 1-й Белорусский, в составе которого было двенадцать армий, включая одну воздушную и две гвардейские танковые.
И вот каждый из десяти фронтов выслал на парад по одному сводному полку - по тысяче лучших солдат, сержантов и офицеров. Десять фронтов - десять сводных полков. Во главе каждого сводного полка - лично командующий фронтом и все командующие армиями этого фронта, за ними - знаменосцы со знаменами наиболее отличившихся в боях полков, бригад, дивизий и корпусов.
За десятью полками - сводный полк от Войска Польского, полки от советского Военно-Морского Флота, от Наркомата обороны, по два-три батальона от каждой военной академии, а помимо того - военные училища, войска НКВД, суворовцы, танки, артиллерия, гвардейские минометы, мотопехота, кавалерия, саперы, связисты, десантники.
Оглушительный марш вознес души на недосягаемую высоту и вдруг оборвался, бросив площадь в гробовую, тревожную тишину. Томительна щемящая пауза. Вдруг тишину распорол барабанный грохот: под эту дробь шел особый батальон с нацистскими знаменами. У Мавзолея Ленина батальон энергичным рывком повернул вправо, и двести знамен Вермахта полетели на мокрый гранит.
Это был апофеоз победы. Великий триумф советского народа в величайшей из войн. Этого момента ждали сотни миллионов людей. Ждали его как самый радостный день жизни, после которого можно умереть без сожаления. Десятки миллионов людей погибли, не дождавшись великого праздника, но веря в его неизбежность. К этому дню великую страну привел Сталин. Привел через поражения и катастрофы, через ошибки и просчеты, через многомиллионные жертвы и невосполнимые потери. Сталин вел страну от поражений к блистательным победам, вершиной которых было Знамя Победы, вознесенное над Рейхстагом, затем доставленное на Московский центральный аэродром и встреченное почетным караулом. Вот теперь красное Знамя Победы реет над площадью, а русские солдатские сапоги топчут мокрый шелк красных фашистских знамен.
Это был момент, когда солдаты плакали и не стеснялись своих слез. Плакали те самые солдаты, которые прошли Брест и Смоленск, Вязьму и Харьков, Сталинград и снова Харьков, Орел и Курск, Харьков в третий раз, Севастополь и Новороссийск, мясорубку Демянского котла и блокадный голод; они прошли Минск, Вильнюс, Ригу, Таллинн, Киев, Варшаву, Вену, Кёнигсберг, Бухарест и Будапешт и, наконец, - Берлин. Это был момент радости, которая дается раз в жизни и далеко не каждому.
Казалось бы, в такой момент тысячи людей на площади, миллионы на улицах Москвы и десятки миллионов по всей стране и за ее пределами могут быть связаны только единым чувством облегчения, радости и ликования. Казалось бы, тертая войной пехота и оглохшие в боях артиллеристы, танкисты, не раз горевшие на танковой броне, и летчики, чудом оставшиеся в живых, миллионы их сограждан, кроме ликования, не могут испытывать никаких других чувств.
Но нет.
Было и еще одно неясное, но общее для всех чувство глубокого разочарования. Было еще нечто такое, что смазывало торжество и делало его неполным. Был какой-то неуловимый дух горечи и непонимания, который висел и над площадью, и над Москвой, и над всей страной.
Над ликующей толпой, над стройными коробками батальонов, над Мавзолеем и кремлевскими звездами как грозный призрак стоял никем не заданный вопрос: а почему Верховный главнокомандующий не принимает Парад Победы?
Никто не задал этот вопрос вслух, но в душе каждый его затаил. И вот этот, не заданный никем вопрос горьким привкусом портил триумф победителей.
2
Солдаты там, на площади, задать вопрос не могли: солдата дисциплина обязывает вопросов лишних не задавать. Жители московские вопрос задать не могли: товарищ Сталин советскому народу вполне доходчиво втолковал, что за лишний вопрос можно загреметь в нехорошие места. Советский народ вполне понимал своего великого вождя и потому неудобными вопросами его не тревожил. Но прошло много десятков лет, и нет больше товарища Сталина, и за лишний вопрос в нехорошие места больше не отсылают. Так почему же наши официальные историки на этот вопрос не ответили? Почему кремлевские историки его даже не поставили? Почему нашего внимания к проблеме не привлекли? Почему обходят вопрос стыдливым молчанием?
Может быть, ответить на вопрос непросто, но кто мешает его задать?
А ведь перед нами загадка истории: идет Парад Победы, а Верховный главнокомандующий Маршал Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин на этом параде присутствует просто как зритель и наблюдатель. Вместо Верховного главнокомандующего парад принимает его заместитель Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
Что же случилось? Как это понимать?
Верховный главнокомандующий и Победа - понятия чистые, святые, неразделимые. Это как невеста с женихом. Это как император и престол. Это именно та ситуация, в которой заместитель неприемлем.
Может ли кто из нас сказать пусть даже лучшему другу: вот тебе моя невеста, отведи ее под венец, а я при том буду присутствовать? Может ли царь, король, император своему главному советнику сказать: вот тебе корона, скипетр и держава, сиди вместо меня на троне, а я тут, рядышком постою…
А ведь на Красной площади 24 июня 1945 года - не свадьба и не тронный зал. Тут Парад Победы в самой кровавой из всех войн в истории человечества. Блистательная победа в самой страшной войне. Такое бывает один раз в мировой истории. Принимать Парад Победы - это не только право Верховного главнокомандующего, это - его прямая обязанность.
Обратим внимание на Гитлера. На грандиозных сборищах нацистов в Нюрнберге перед бесконечными колоннами штурмовиков и эсэсовцев появлялся фюрер нации!!! Можем ли мы представить, что вместо Гитлера появляется кто-то другой, а сам фюрер стоит в сторонке? Такого быть не могло и представить такое невозможно. Но там, в Нюрнберге, им нечего было праздновать.
А тут - ПОБЕДА!
И было бы так логично: от каждого из действующих фронтов - по одному полку. Десять фронтов - десять полков. Во главе каждого полка командующий фронтом лично. Всем парадом командует заместитель Верховного главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, а принимает парад - САМ.
Нюанс: на заключительном этапе войны Жуков был не только заместителем Верховного главнокомандующего, первым заместителем Наркома обороны, но еще и командующим одним из фронтов - Первым Белорусским. Но тут нет проблем: он должен был выполнять функции своей более высокой должности - заместителя Верховного главнокомандующего, а вести колонну Первого Белорусского фронта мог его заместитель. Тут заместитель во главе полка приемлем и понятен. Это небольшое исключение никак не нарушало общей системы.
Так должно было быть.
Но было не так: Сталин парада не принимал, вместо Сталина парад принимал Жуков.
В этом случае кого же поставить на место Жукова парадом командовать? Сталин решил: командовать будет К. К. Рокоссовский.
Хороший маршал, ничего не скажешь. Но ведь он просто один из командующих фронтами. Другим командующим обидно. Коневу, например. И Малиновскому обидно. И Василевскому. А назначить Конева вместо Рокоссовского - тогда Рокоссовскому будет обидно.
Одним словом, нарушили на параде всю логику. И ради чего?
3
Во всей мировой научной литературе я нашел только два объяснения.
Вернее - две неудачные попытки объяснения.
Первое «объяснение»: Сталин не мог ездить на коне.
Очень убедительно.
Но и Гитлер на коне не ездил. Парады он любил, но парадов на коне не принимал. У него для этого был «мерседес». Сам Гитлер считал, что появиться ему на коне перед войсками означает поставить себя в смешное положение (Генри Пикер. Застольные разговоры Гитлера. Запись от 4 июля 1942 г.).
Чтобы не попасть в смешную ситуацию, Гитлер отменил старую традицию и ввел новую. Двадцатый век тем и знаменит, что во все предыдущие века и тысячелетия люди воевали на лошадях, а в двадцатом пересели на машины. Потому и парады стали принимать не на белых жеребцах, а на машинах.
Черчилля на скакуне я тоже представить не могу.
Просмотрел тысячи метров кинохроники, но и де Голля на лошади не обнаружил.
А Рузвельт был парализован. Так вот, Рузвельт объезжал войска на армейском джипе, и де Голль тоже, и у Черчилля было что-то наподобие.
У нас в те времена по традиции командующий парадом выезжал на коне. Для Парада Победы решили: командующий парадом - на вороном жеребце, принимающий парад - на белом. Но ради особого случая традицией можно было пренебречь, вернее - начать новую традицию и вложить в нее содержание, дающее повод для гордости: вступили в войну на лошадях, завершили на машинах.
А ведь было что показать. Сталин мог бы появиться на Красной площади не на белом скакуне, а на танке ИС-2, то есть на танке «Иосиф Сталин», которому не было равных в мире. На танке, который во время испытаний с дистанции в тысячу пятьсот метров проломал своим бронебойным снарядом лобовую броню «Пантеры», а затем снаряд, имея избыток энергии, прошил трансмиссию, броневую стенку боевого отделения, двигатель, но и после того его мощь была столь огромна, что он сорвал заднюю броневую стенку корпуса по линии сварных швов и отбросил ее на несколько метров. А ведь они с «Пантерой» из одной весовой категории (ИС-2 - 46 тонн, «Пантера» - 45), но снаряд «Пантеры» с такой дистанции лобовую броню танка ИС-2 не брал. И снаряды «Тигра» (вес танка - 56 тонн) и «Тигра-Б» (вес танка 68, по некоторым данным - 69,4 тонны) с такой дистанции пробить ИС-2 не могли. А ИС-2 их брал с полутора тысяч метров. Так отчего бы Сталину не появиться на Параде Победы на таком танке? Какой символизм: Иосиф Сталин на лучшем в мире танке «Иосиф Сталин»!
Кроме ИС-2 уже был на вооружении советских войск красавец ИС-3. Его показали союзникам на параде в Берлине 7 сентября 1945 года. Это был настоящий шок. Американские, британские и французские генералы остолбенели от невероятного сочетания красоты и мощи. Сталин мог бы появиться на таком танке в Москве на Параде Победы, ошеломив весь мир. ИС-3 был самым передовым танком своего времени, долгие годы он служил образцом для многочисленных зарубежных подражаний. Чисто эстетически он был прекрасен. Спустя почти три четверти века ни одному танку в мире не сравниться с ним в изяществе форм. Вот бы на чем появиться на Красной площади! А уж поэты и журналисты нашли бы метафоры и воспели…
Можно было бы и на трофейном «мерседесе» выехать. Так во всем мире издавна заведено: взял в бою коня из-под супостата - и красуйся. А тут из-под самого Гитлера «мерседес» вырвали. Отчего не красоваться?
Опять же те, которые со скрипучими перьями, в газетах объяснили бы символическое значение сталинского поступка. А можно было советским конструкторам заказать лимузин. Для Потсдамской конференции, к примеру, потребовался необычных размеров круглый стол. Его в 24 часа лучшие конструкторы сконструировали, золотые руки наших мастеров сработали, отшлифовали, положили грунт, высушили, отполировали, выкрасили, высушили, еще раз отполировали, разобрали, не прошло суток - а столик уж в самолете летит прямо в Потсдам. И лимузин - не проблема. Если для товарища Сталина.
А можно было бы и в простом армейском газике появиться. Просто и скромно, как сталинская солдатская шинель. Скромность Сталина украшала.
И не только Сталина.
Но нет. Не появился товарищ Сталин ни на танке, ни на джипе, ни на лимузине. А появился вместо него Маршал Советского Союза Г. К. Жуков на великолепном белом жеребце по кличке Кумир.
4
Второе «объяснение»: народ так любил Жукова, ну уж так любил, что Сталин уступил Жукову почетное право.
Эта версия имеет вариацию: Жуков был таким великим полководцем, ну уж таким великим, что Сталин признал его превосходство над собой и…
Некто Карем Раш на страницах «Военно-исторического журнала» это выразил так:
Сталин почувствовал его первородную жизненную силу и уступил ему Парад 1945 года (Военно-исторический журнал[1]. 1989. № 8. С. 7).
Опять же - достойное объяснение. Правда, в товарище Фрунзе товарищ Сталин тоже чувствовал первородную жизненную силу. И повелел товарища Фрунзе зарезать.
Избыток первородной силы явно чувствовался и в товарище Тухачевском. Известно, что с ним приключилось.
А в товарище Троцком первородная жизненная сила клокотала. Что же, место ему свое уступать? Не выйдет: товарищу Троцкому пролетарским ледорубом по черепу досталось…
На войне Жуков Сталину был нужен, а после войны - зачем?
И с любовью народной проблем не могло возникнуть. Наш народ любит того, кого прикажут. Вот, например, товарищ Берия тоже был глубоко любим нашим народом. Посмеет ли кто сказать, что Лаврентия Павловича мы меньше любили? Может, кто не забыл:
Сегодня праздник у ребят,
Ликует пионерия -
Сегодня в гости к нам пришел
Лаврентий Палыч Берия.
А до него наш народ до полного безумия любил товарища Ежова. И Кирова страсть как любили. А Тухачевского любили дважды. Первый раз по приказу любили. Потом товарища Тухачевского шлепнули и приказали разлюбить. Разлюбили. А потом снова поступил приказ любить. И любят. И никому не объяснишь, что был Тухачевский палачом и убийцей, а в вопросах стратегии разбирался слабо, вернее - никак не разбирался. Чтобы это понять, надо просто прочитать два тома «сочинений» этого самого Стукачевского. Но томов не читают. Любят, не читая. Пойди кому скажи, что Тухачевский был авантюристом, карьеристом, трусом, что «гениальные» его творения годились только в качестве пособия на уроках политграмоты, а на большее не тянут и не тянули, что его предложения по перевооружению армии - чистый бред. Скажи такое - горло порвут, ибо любят.
Так что любим того, кого прикажут, и сила нашей любви задается централизованно - властная рука в любой момент может силу народной любви убавить или добавить.
Не знаю, как народ любил Жукова, но на следующий после парада год Сталин загнал народного любимца командовать провинциальным округом в Одессу, а потом еще дальше - на Урал, и держал там товарищ Сталин товарища Жукова без намерения выпускать. И пока была у Сталина власть, Жуков сидел в уральской ссылке, как сверчок за печкой. И народ не восстал. Причиной опалы Жукова было как раз нежелание Сталина делиться славой с ближайшими своими помощниками по войне. И оказался в застенке командующий ВВС Главный маршал авиации А. А. Новиков. Попал под неправедный «суд чести», был разжалован и понижен в должности Нарком ВМФ адмирал флота Н. Г. Кузнецов, полетели со своих постов командующий артиллерией Красной Армии Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов и еще многие-многие. Не только погоны с плеч генеральских летели, но и головы… После войны пошли под топор С. А. Худяков, Г. И. Кулик, В. Н. Гордов, Ф. Т. Рыбальченко и другие.
Сам Жуков был снят с формулировкой: «…утеряв всякую скромность… приписывал себе разработку и проведение всех основных операций, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения» (приказ министра Вооруженных Сил Союза ССР № 009 от 9 июня 1946 г. ВИЖ. 1993. № 5. С. 27). Сталин лично это и подписал.
И этим дело вовсе не завершилось. Товарищ Сталин метил дальше. Вот рассказ генерал-лейтенанта К. С. Телегина, который прошел с Жуковым почти всю войну:
Я был арестован без предъявления ордера и доставлен в Москву, во внутреннюю тюрьму МГБ. Здесь с меня содрали мою одежду, часы и пр., одели в рваное, вонючее солдатское обмундирование, вырвали золотые коронки вместе с зубами… Оскорбляли и издевались, следователи и руководство МГБ требовали от меня показаний о «заговоре», якобы возглавляемым Жуковым Г. К., Серовым И. А. и мною, дав понять, что они тоже арестованы… у меня были вырваны куски мяса (свидетельства этому у меня на теле)… меня били головой о стену… сидеть я не мог, в течение полугода я мог только стоять на коленях у стены, прислонившись к ней головой… Я даже забыл, что у меня есть семья, забыл имена детей и жены… (Красная звезда. 7 октября 2000 г.).
Далее - в том же духе. Кстати, это не воспоминания, а показания прокурору после смерти Сталина и освобождения из тюрьмы. Это - документ. Но речь не о Телегине и других генералах, а о Жукове, который к аресту был весьма близок. Просто Жукова спасла солидарность других маршалов, которые были научены опытом предшественников и понимали: сегодня Телегин, завтра Жуков, а после? Так что вариант с «первородной жизненной силой» даже в лефортовские ворота не лезет.
И насчет любви народной - не очень складно. Фронтовики иного мнения о Жукове. Я не тех фронтовиков в виду имею, которые по заградотрядам ордена получали, а тех калек, которые после войны жизнь коротали на острове Валаам. Их, безруких-безногих, содержали в отдалении, дабы своим видом мерзким столичных вокзалов не поганили. Так вот, те фронтовики о Жукове имели свое понятие: появился Жуков, значит - наступление, и останется живым только тот, кому оторвет руки-ноги.
А остальные лягут.
Но даже если бы народ и впрямь любил Жукова самозабвенно, то Сталин должен был не свое место ему уступать, а позаботиться о том, чтобы в последние дни Берлинского сражения Жуков пал героической смертью, придавленный стеной падающего дома, или «застрелился», как Орджоникидзе. От переутомления. Или мог Жуков просто пропасть, как пропал любимец народа Николай Иванович Ежов после того, как завершил свою миссию. И никто вопроса не задал: а где Ежов? Где он, наш любимец всенародный? Нет его, и все тут. Никто и не хватился.
Вспомним: Сталин был ревнив. С теми, кто был популярен, случались всякие неприятности: одни попадали под автомобиль, другие - под падающий с крыши кирпич, третьи невзначай проваливались прямо в лубянский подвал.
И еще один довод против народной любви: сам Жуков всю жизнь прослужил в армии и этику армейскую нутром чувствовал - не может дежурный по роте рапортовать заместителю командира роты, если рядом сам ротный стоит. НЕ МОЖЕТ. И потому сам Жуков не претендовал на великую честь принимать Парад Победы. И потому сам Жуков Сталину в глаза сказал, что принимать парад должен Сталин как Верховный главнокомандующий - это не только его право, но и обязанность, уклоняться от выполнения которой Сталину нельзя. И весь народ ждал Сталина победителем. Не Жукова. Уж это точно.
Виктор Суворов, Последняя республика - читать онлайн полностью - ЛитРес
Читай онлайн книгу «Последняя республика», Виктора Суворова на сайте или через приложение ЛитРес «Читай»
www.litres.ru