тик-так-тик-так
В самолете прочитала рассказ "A Plague of Tics" Дэвида Седариса.
Поняла, что если бы я родилась обсессивно-компульсивным, прилизанным мальчиком-геем греческого происхождения, то выглядела бы вот так:
В рассказе Дэвид описывает массу своих нервных тиков, в том числе сложный ежедневный процесс похода из школы домой. Поскольку ни одного приличного перевода в сети нет, пришлось перевести кусочек.
____________________________________________________________
От школы до дома, что мы снимали, было рукой подать, не более шестиста тридцати семи шагов, и, если мне везло, я преодолевал это расстояние за какой-то жалкий час, останавливаясь каждые три секунды, чтобы облизать почтовый ящик или потрогать листок или травинку, требовавшие моего внимания. Однако, если я сбивался со счета, мне приходилось возвращаться к школе и начинать заново. Cторож встречал меня неизменным: "Что, уже вернулся? Соскучился по школе?"
Если бы.
Больше всего на свете мне хотелось попасть домой, вот только попасть туда было проблематично. На трехсот четырнадцатом шаге я трогал телефонный столб, но тут же, пятнадцать шагов спустя, начинал переживать, а в том ли месте я его потрогал. Нужно было обязательно потрогать его еще раз. Стоило мне отвлечься всего на секунду, как меня тут же начинали одолевать сомнения, и уже не только по поводу столба, но и по поводу статуэтки на газоне, там, на шаге номер триста девятнадцать. Мне приходилось возвращаться, чтобы лизнуть цементный гриб еще раз, в надежде, что приставленный к нему цербер не выскочит из своего дома с воплем: "А ну пошел от моего мухоморчика!" Это был долгий и сложный процесс, требующий всепоглощающего внимания к деталям.
Вид нашего крыльца означал, что первый этап моего горького паломничества в собственную спальню завершен. Дома я трогал входную дверь семь раз каждым локтем - задачка не из легких, особенно в присутсвии кого-нибудь из домашних. "А за ручку не пробовал? - интересовалась моя сестра Лиза, - У всех, кроме тебя, вроде получается". Внутри дома было необходимо отдать дань выключателям. Поцеловав последовательно четвертую, восьмую и двенадцатую ковролиновую ступеньку, я вытирал с губ кошачью шерсть и следовал в кухню, где должен был перегладить все конфорки, прижаться носом к холодильнику и выстроить по линеечке кофейник, тостер и блендер. Завершив обход зала, я преклонял колени у лестницы и, не глядя, тыкал ножом в сторону моей любимой розетки.
Разделавшись со всеми необлизанными лампочками и непроверенными водопроводными кранами, я, наконец, с чистой совестью мог зайти в свою спальню, где можно было аккуратно разложить штучки на комоде, облизать углы металлического стола и лечь на кровать, качаясь взад-вперед, и думать, что за странная женщина, эта наша учительница третьего класса, мисс Честнат. Что за дело ей являться в мой дом и лизать мои выключатели, когда своих она и видеть не желает?
_________________________________________________________
И так далее. Книга прекрасная.
А еще я сразу узнала эту необходимость совершать странные последовательности действий. То есть OCD у меня, видимо, в очень легкой форме, но что-то такое есть. Например, до сих пор осталась только потребность трогать все шубы, попадающие в мое поле зрения в общественном транспорте (хорошо еще, что я девочка). Ну и еще потребность, чтобы все вещи на столе лежали перпендикулярно друг другу, иначе работать не могу. И еще ненаступание на черточки на асфальте. И еще обязательное перешагивание через всех лежащих кошек. И еще - подсчет предметов, которые в принципе подсчитывать не обязательно. Например, красных машин по пути домой. И лучше, чтобы число было нечетное.
В общем, много чего.
А в детстве естественно, грызла вообще все подряд. Нормальные пишушие ручки в доме отсутствовали, как явление. Карандаши тоже. Выключатель на лампе. Стерки (невкусно). Уголки книжек. И далее по списку.
Один раз папа пришел ко мне, весь такой в шоке.
-Дочь моя, - говорит, - я тебя даже обещаю не ругать. Только скажи мне, кто, как и, главное, зачем сгрыз наш душ?
А Дэвид вчера взял и напомнил - зачем.
Потому что иначе были бы кранты.
Поняла, что если бы я родилась обсессивно-компульсивным, прилизанным мальчиком-геем греческого происхождения, то выглядела бы вот так:
В рассказе Дэвид описывает массу своих нервных тиков, в том числе сложный ежедневный процесс похода из школы домой. Поскольку ни одного приличного перевода в сети нет, пришлось перевести кусочек.
____________________________________________________________
От школы до дома, что мы снимали, было рукой подать, не более шестиста тридцати семи шагов, и, если мне везло, я преодолевал это расстояние за какой-то жалкий час, останавливаясь каждые три секунды, чтобы облизать почтовый ящик или потрогать листок или травинку, требовавшие моего внимания. Однако, если я сбивался со счета, мне приходилось возвращаться к школе и начинать заново. Cторож встречал меня неизменным: "Что, уже вернулся? Соскучился по школе?"
Если бы.
Больше всего на свете мне хотелось попасть домой, вот только попасть туда было проблематично. На трехсот четырнадцатом шаге я трогал телефонный столб, но тут же, пятнадцать шагов спустя, начинал переживать, а в том ли месте я его потрогал. Нужно было обязательно потрогать его еще раз. Стоило мне отвлечься всего на секунду, как меня тут же начинали одолевать сомнения, и уже не только по поводу столба, но и по поводу статуэтки на газоне, там, на шаге номер триста девятнадцать. Мне приходилось возвращаться, чтобы лизнуть цементный гриб еще раз, в надежде, что приставленный к нему цербер не выскочит из своего дома с воплем: "А ну пошел от моего мухоморчика!" Это был долгий и сложный процесс, требующий всепоглощающего внимания к деталям.
Вид нашего крыльца означал, что первый этап моего горького паломничества в собственную спальню завершен. Дома я трогал входную дверь семь раз каждым локтем - задачка не из легких, особенно в присутсвии кого-нибудь из домашних. "А за ручку не пробовал? - интересовалась моя сестра Лиза, - У всех, кроме тебя, вроде получается". Внутри дома было необходимо отдать дань выключателям. Поцеловав последовательно четвертую, восьмую и двенадцатую ковролиновую ступеньку, я вытирал с губ кошачью шерсть и следовал в кухню, где должен был перегладить все конфорки, прижаться носом к холодильнику и выстроить по линеечке кофейник, тостер и блендер. Завершив обход зала, я преклонял колени у лестницы и, не глядя, тыкал ножом в сторону моей любимой розетки.
Разделавшись со всеми необлизанными лампочками и непроверенными водопроводными кранами, я, наконец, с чистой совестью мог зайти в свою спальню, где можно было аккуратно разложить штучки на комоде, облизать углы металлического стола и лечь на кровать, качаясь взад-вперед, и думать, что за странная женщина, эта наша учительница третьего класса, мисс Честнат. Что за дело ей являться в мой дом и лизать мои выключатели, когда своих она и видеть не желает?
_________________________________________________________
И так далее. Книга прекрасная.
А еще я сразу узнала эту необходимость совершать странные последовательности действий. То есть OCD у меня, видимо, в очень легкой форме, но что-то такое есть. Например, до сих пор осталась только потребность трогать все шубы, попадающие в мое поле зрения в общественном транспорте (хорошо еще, что я девочка). Ну и еще потребность, чтобы все вещи на столе лежали перпендикулярно друг другу, иначе работать не могу. И еще ненаступание на черточки на асфальте. И еще обязательное перешагивание через всех лежащих кошек. И еще - подсчет предметов, которые в принципе подсчитывать не обязательно. Например, красных машин по пути домой. И лучше, чтобы число было нечетное.
В общем, много чего.
А в детстве естественно, грызла вообще все подряд. Нормальные пишушие ручки в доме отсутствовали, как явление. Карандаши тоже. Выключатель на лампе. Стерки (невкусно). Уголки книжек. И далее по списку.
Один раз папа пришел ко мне, весь такой в шоке.
-Дочь моя, - говорит, - я тебя даже обещаю не ругать. Только скажи мне, кто, как и, главное, зачем сгрыз наш душ?
А Дэвид вчера взял и напомнил - зачем.
Потому что иначе были бы кранты.