Зачем нам нужна наука?
Originally posted by banshur69 at Зачем нам нужна наука?
Продолжаю думать над книгой В. Шубинского о Ломоносове.
Автор справедливо утверждает, что Ломоносов не сделал в науке фундаментальных открытий, подобных законам Галилея, Ньютона или Лейбница, оставшись на уровне своего учителя Вольфа - философа-энциклопедиста, имеющего квалифицированное мнение по всем главным вопросам науки своего времени.
В чем причина - понятно. Галилей и Ньютон были продуктами очень развитой цивилизации, они руководствовались обыкновенным научным любопытством и желанием извлечь прибыль из своих изобретений (как Галилей или Гюйгенс). Когда они думали о вопросах механики, то им не приходила в голову мысль одновременно с формулами начать писать стихи о своем предмете. Наука оставалась для них наукой - и только. Ломоносов же преследовал совсем другие цели, и эти цели остались с нами по сию пору. Во-первых, наука была нужна ему для построения в России развитой цивилизации, для наверстания упущенных возможностей и для последующего обгона европейских конкурентов. Во-вторых, он был ученый-поэт, непрерывно воспевавший то, что он изучает, глядевший на опытный мир немного глазами созерцателя. В науке его прельщала возможность постичь высшую красоту Бытия. Ничего третьего не было ни у самого Ломоносова, ни в России со времен Ломоносова.
Мы до сих пор остались в плену этих двух целей. Мы хотим с помощью науки цивилизовать страну и обогнать соседей. Почему же до сих пор не цивилизована страна? Наука ведь развивается около трехсот лет, а цель все та же. Страна не цивилизована потому, что в составе мировоззрения наших людей нет научного любопытства и научной строгости мышления, а это, в свою очередь, следствие нелюбви к порядку. В наших университетах занимались чем угодно - пьянством, политической борьбой, чиновничьей карьерой, но среди мотиваций поступления молодых людей в университет почти не было простого интереса к тому, как устроен мир. Однако при нелюбви к порядку и наукам, к дисциплине жизни и мысли в России всегда оставалось поэтическое мироощущение, желание приобщиться к прекрасному, испытать восторг, вдохновение, очарование красотой. Отсюда проистекает самый продуктивный и самый общий тип русского ученого - поэт и мистик. Отсюда Ломоносов, Циолковский, Менделеев, Вернадский, Чижевский, Вавилов. Поэты, тонкие души, открыватели красивых закономерностей. созерцатели Вселенной. В их тени все остальные. Курчатов, Капица, Ландау стали возможны (в том числе и административно) только благодаря идеям и прозрениям Вернадского, Королев несмотря на гений своей инженерной мысли навсегда пребывает последователем Циолковского, все современные ботаники и селекционеры, строгие и педантичные, вдохновляются вавиловскими прозрениями. У Бутлерова открытий и учеников гораздо больше, чем у Менделеева, но он всегда второй, потому что, хотя и мистик, но не поднялся до таких обобщений. При этом ни один закон электричества, магнетизма или механики не выведен русским, но огромное число изобретений и инноваций стали возможны только благодаря России. И здесь открывается третья цель русского научного пути - изобретение диковинок и сотворение чудес. Ломоносову это не было интересно, но его современником был Кулибин.
Почему русские хотят диковинок и чудес? Почему подкованная блоха не пляшет? Это один и тот же вопрос. Создание подкованной блохи необходимо не для того, чтобы сделать ее функционирующим аппаратом, а для того, чтобы потешиться, покуражиться, поглумиться над существующим порядком. Чтобы этот порядок сломать, чтобы сказать Творцу: вот мы как без тебя обходимся! Это удивительный парадокс сознания, когда верующий человек решает нахамить тому, во что верит, и в результате гибнет, очень довольный своим хамством. Придуманное русскими ради потехи и куража серьезно заимствуется западными серьезными умами, и в результате получается хорошо работающая, полезная и оттого прибыльная вещь.
Итак, все наши научные достижения сводимы всего к трем мотивациям: а) догнать и перегнать (сюда входит и оборонка); б) восхититься красотой мира; в) вдоволь поглумиться и над порядком, и над красотой. Пока народ не полюбит порядок жизни и мысли, ни о каком серьезном и массовом движении к знанию и науке говорить не приходится. Пример Ломоносова красноречиво об этом говорит.
Какой из этого следует общий вывод? Наука в России самостоятельными усилиями воспроизводиться не может. Периодически необходима немецкая прививка, выписка на русские кафедры западных профессоров, значительные средства на обеспечение стажировки русских студентов на Западе, экспертный анализ западными учеными российских диссертаций. Если в составе народа чего-то недостает, то это нужно вводить внутримышечно или внутривенно. Иначе никак.
Продолжаю думать над книгой В. Шубинского о Ломоносове.
Автор справедливо утверждает, что Ломоносов не сделал в науке фундаментальных открытий, подобных законам Галилея, Ньютона или Лейбница, оставшись на уровне своего учителя Вольфа - философа-энциклопедиста, имеющего квалифицированное мнение по всем главным вопросам науки своего времени.
В чем причина - понятно. Галилей и Ньютон были продуктами очень развитой цивилизации, они руководствовались обыкновенным научным любопытством и желанием извлечь прибыль из своих изобретений (как Галилей или Гюйгенс). Когда они думали о вопросах механики, то им не приходила в голову мысль одновременно с формулами начать писать стихи о своем предмете. Наука оставалась для них наукой - и только. Ломоносов же преследовал совсем другие цели, и эти цели остались с нами по сию пору. Во-первых, наука была нужна ему для построения в России развитой цивилизации, для наверстания упущенных возможностей и для последующего обгона европейских конкурентов. Во-вторых, он был ученый-поэт, непрерывно воспевавший то, что он изучает, глядевший на опытный мир немного глазами созерцателя. В науке его прельщала возможность постичь высшую красоту Бытия. Ничего третьего не было ни у самого Ломоносова, ни в России со времен Ломоносова.
Мы до сих пор остались в плену этих двух целей. Мы хотим с помощью науки цивилизовать страну и обогнать соседей. Почему же до сих пор не цивилизована страна? Наука ведь развивается около трехсот лет, а цель все та же. Страна не цивилизована потому, что в составе мировоззрения наших людей нет научного любопытства и научной строгости мышления, а это, в свою очередь, следствие нелюбви к порядку. В наших университетах занимались чем угодно - пьянством, политической борьбой, чиновничьей карьерой, но среди мотиваций поступления молодых людей в университет почти не было простого интереса к тому, как устроен мир. Однако при нелюбви к порядку и наукам, к дисциплине жизни и мысли в России всегда оставалось поэтическое мироощущение, желание приобщиться к прекрасному, испытать восторг, вдохновение, очарование красотой. Отсюда проистекает самый продуктивный и самый общий тип русского ученого - поэт и мистик. Отсюда Ломоносов, Циолковский, Менделеев, Вернадский, Чижевский, Вавилов. Поэты, тонкие души, открыватели красивых закономерностей. созерцатели Вселенной. В их тени все остальные. Курчатов, Капица, Ландау стали возможны (в том числе и административно) только благодаря идеям и прозрениям Вернадского, Королев несмотря на гений своей инженерной мысли навсегда пребывает последователем Циолковского, все современные ботаники и селекционеры, строгие и педантичные, вдохновляются вавиловскими прозрениями. У Бутлерова открытий и учеников гораздо больше, чем у Менделеева, но он всегда второй, потому что, хотя и мистик, но не поднялся до таких обобщений. При этом ни один закон электричества, магнетизма или механики не выведен русским, но огромное число изобретений и инноваций стали возможны только благодаря России. И здесь открывается третья цель русского научного пути - изобретение диковинок и сотворение чудес. Ломоносову это не было интересно, но его современником был Кулибин.
Почему русские хотят диковинок и чудес? Почему подкованная блоха не пляшет? Это один и тот же вопрос. Создание подкованной блохи необходимо не для того, чтобы сделать ее функционирующим аппаратом, а для того, чтобы потешиться, покуражиться, поглумиться над существующим порядком. Чтобы этот порядок сломать, чтобы сказать Творцу: вот мы как без тебя обходимся! Это удивительный парадокс сознания, когда верующий человек решает нахамить тому, во что верит, и в результате гибнет, очень довольный своим хамством. Придуманное русскими ради потехи и куража серьезно заимствуется западными серьезными умами, и в результате получается хорошо работающая, полезная и оттого прибыльная вещь.
Итак, все наши научные достижения сводимы всего к трем мотивациям: а) догнать и перегнать (сюда входит и оборонка); б) восхититься красотой мира; в) вдоволь поглумиться и над порядком, и над красотой. Пока народ не полюбит порядок жизни и мысли, ни о каком серьезном и массовом движении к знанию и науке говорить не приходится. Пример Ломоносова красноречиво об этом говорит.
Какой из этого следует общий вывод? Наука в России самостоятельными усилиями воспроизводиться не может. Периодически необходима немецкая прививка, выписка на русские кафедры западных профессоров, значительные средства на обеспечение стажировки русских студентов на Западе, экспертный анализ западными учеными российских диссертаций. Если в составе народа чего-то недостает, то это нужно вводить внутримышечно или внутривенно. Иначе никак.