ЛАСКИ ЖОФРЕЯ
Предвижу лютое возмущение тех, кто только что прочитал статью про КРУПНОКАЛИБЕРНЫЙ ПУЛЕМЁТ ВЛАДИМИРОВА, подписался, думая, что дальше будет в том же духе, а ему внезапно подсовывают такую развратину. )))
На самом деле, точно так же возмущались накануне те, кто интересовались медициной, набреи на статью РЕФЛЕКС АБРАМСА, с удовольствием её прочли... а им потом про какой-то пулемёт.
А ещё раньше было про автомобильный бренд ЛЯНЧА, и любители машин подумали, что тут всё про это самое. Но им давай втирать про ИНДЕКС БАРТЕЛ и УДАР ЖАРНАКА.
Да, у нас тут не про оружие, не про машины и не про лекарства, а про эпонимы. Самые разные. Которые нас окружают. И с которыми мы сталкиваемся либо постоянно, либо периодически. Одни у нас на слуху, о других мы не догадываемся, хотя то, что мы видим, слышим и делаем, это как раз они и есть, у них есть своё имя!
Серия романов Анн и Сержа Голон про Анжелику (всего их 13, кажется, плюс куча экранизаций) создана, в основном, для женской половины, я вот ни одного из них не читал и не смотрел, но знаю очень многих леди, которые проглотили это всё ещё в школе или в студенчестве, и были в полном восторге - ах, как там всё красиво, благородно, вот к чему надо стремиться!
А в эпоху перестройки и гласности, когда внезапно рухнули железные занавесы и в нашу страну со всех сторон ломанулись самые разные личности и организации, дабы научить нас, лапотных, уму-разуму, на прилавках книжный магазинов появилось издание с завлекательным названием "Брак под микроскопом. Физиология половой жизни". Автором значился (или значилась) некто М. Кинесса. Об этом человеке до сих пор я так и не нашёл никакой внятной информации, максимум, "М.З.Кинесса польский врач-гинеколог, сексолог с 50-летним стажем, профессор медицины". И всё. Причём именно на русском языке, хотя следовало бы ожидать его/её произведений именно на нерусском языке. Но, странное дело, почему-то возникает ощущение, что Кинесса жил(а) и творил(а) для нас, русских, советских!
Так вот, именно этому сексологу мы обязаны появлением эпонима ЛАСКИ ЖОФРЕЯ, ибо это он несколько раз встречался в упомянутой выше книге. Контекст был простой, как гвоздь: этими ласками Кинесса называл(а) орально-генитальные ухаживания Жоффрея де Пейрака за своей женой Анжеликой. И происходило это в самой первой книге Голонов - "Анжелика, маркиза ангелов".
Тонкость момента в следующем. По книге Анжелика была молодой и очень красивой девушкой, которую отдали в жёны старому и уродливому графу, который, разумеется, абсолютно её не возбуждал. Но только поначалу. Понимая свою ущербность, Жоффрей не торопил события, был очень терпелив, деликатен, участлив, тактичен и всё такое (в общем, делал именно то, чего женщины ждут от мужчин, или, наоборот, не делал того, чего не надо). И он постепенно расположил к себе жену настолько, что она, как минимум, была не против близости, а как максимум, очень этого хотела, просто не знала об этом (такое у девушек часто бывает).
И вот как Голоны красиво описали их первую брачную ночь.
В домике на Гаронне слуги, вышколенные требовательным хозяином, оставались незаметными. Дом казался пустым, но комната была приготовлена. На террасе рядом с кроватью уже стояла легкая закуска из фруктов, а в бронзовом ведерке охлаждалось несколько бутылок.
Анжелика и Жоффрей молчали. Они долго сидели в тишине, но когда он, едва скрывая нетерпение, привлек ее к себе, она прошептала:
- Почему вы не улыбаетесь? Вы еще сердитесь? Клянусь вам, я не хотела этого… шевалье де Жермонтаз…
- Я знаю, милая.
Он глубоко вздохнул и заговорил глухим голосом:
- Я не могу улыбаться, потому что я так страстно ждал этой минуты, что теперь мне больно. Я никогда ни одну женщину не любил так, как тебя, Анжелика, и мне кажется, что я любил тебя еще до того, как узнал. И когда я увидел тебя… Это тебя я ждал. Но ты ускользала из моих рук, гордая, неуловимая, как болотный эльф. А я делал тебе шутливые признания и боялся, что ты с ужасом отшатнешься или посмеешься надо мной. Никогда я не ждал женщину так долго, не проявлял столько терпения. А между тем ты принадлежала мне по праву. Раз двадцать я уже готов был взять тебя силой, но я хотел не только твое тело, мне нужна была твоя любовь. И вот теперь, когда ты здесь, когда наконец-то моя, я желаю тебе всех тех мук, которые я испытал из-за тебя. Я зол на тебя, - произнес он.
Она храбро смотрела ему в лицо, которое больше не пугало ее, и улыбалась.
- Отомсти мне, - прошептала она.
Он вздрогнул и тоже улыбнулся:
- О! Ты больше женщина, чем я думал. Не дразните меня! Вы еще запросите пощады, мой обольстительный противник!
И с этого мгновения Анжелика перестала принадлежать себе. Губы, которые уже однажды опьянили ее, снова ввергли в вихрь неведомых ощущений, воспоминание о которых оставило в ее теле неясную тоску. Все пробуждалось в ней в ожидании высшего блаженства, которое уже ничто не могло остановить, постепенно оно достигло такой остроты, что Анжелика испугалась.
Едва дыша, она отстранялась, пыталась ускользнуть от его ласковых рук, каждое движение которых погружало ее в неведомое доселе наслаждение, и, возвращаясь из окутывающей ее неги, она видела перед собой звездное небо, туманную долину, где серебряной лентой струилась Гаронна. Совершенное тело Анжелики было создано для любви. Его желания стали неожиданным откровением и потрясли ее; она чувствовала себя подавленной, поверженной в этой жестокой борьбе с самой собой. Гораздо позже, уже умудренная опытом, она смогла оценить, насколько Жоффрей де Пейрак был терпелив, сдерживая силу своей страсти, покоряя ее.
Она почти не сознавала, как он раздевал ее, как положил на постель. С бесконечным терпением он привлекал ее к себе, а она с каждым разом становилась все более и более покорной, страстной, умоляющей, и в ее взгляде светилось желание. Она то ускользала, то приникала к нему, но когда блаженство, с которым она не могла совладать, достигло своего апогея, внезапная истома разлилась по ее телу. Анжелике казалось, что в сладостной неге, охватившей ее, смешались чудесное и требовательное возбуждение, всякая стыдливость была отброшена, она отдавалась самым смелым ласкам и, закрыв глаза, позволила себе плыть в чувственном потоке. Анжелика не воспротивилась боли, потому что каждая частичка ее тела яростно желала быть завоеванной. Когда они слились в любовном порыве, она не закричала, а лишь широко распахнула свои зеленые глаза, в которых отразились звезды весеннего неба.
- Уже! - прошептала Анжелика.
Растянувшись на кровати, она постепенно приходила в себя. Мягкая индийская шаль защищала ее разгоряченное тело от свежего ночного воздуха. Она смотрела на Жоффрея, и его тело казалось очень темным в лунном свете. Он налил в бокалы охлажденное вино и рассмеялся.
- Не спешите, моя милая! Вы еще слишком невинны, чтобы я мог продолжить урок. Придет время и для долгих наслаждений. А пока выпьем! Ведь мы оба славно потрудились этим вечером и заслуживаем награды.
Он приобнял Анжелику; она пила вино и с инстинктивным кокетством преувеличивала свою усталость и свою слабость, чтобы прижаться к мужу.
Она без стеснения упивалась счастьем того, что этот мужчина, пресыщенный любовью и познавший множество женщин, сумел оценить тот дар, который она только что преподнесла ему.
Источник - https://rb.rbook.club/book/16070733/read/page/170/?ysclid=lo5sgq1l7q852623308
Обратите внимание: я специально привожу здесь столь большой отрывок чужого текста, рискуя нарваться на неприятности (алгоритмы Дзена очень любят аутентичные наборы слов, и не выносят заимствования). А всё для того, чтобы вы поняли: ни о каких орально-генитальных смакованиях там и речи не идёт. То есть они, вполне возможно, и были (французы, же, понимать надо!), но - где-то совсем за кадром и между строчками. Кстати, и в фильмах их тоже нет, иначе бы картины эти имели соответствующую пометку.
Короче, ЛАСКИ ЖОФРЕЯ (эту фамилию Кинесса почему-то пишет с одной ф) - эпоним, чьё возникновение целиком на совести автора той самой секспросветной книги. У Голонов всё куда более целомудренно.
Хотя лично я польского сексолога конкретно за это ничуть не осуждаю. Время такое было. В конце 80-х - начале 90-х чего только на наших книжных прилавках не появлялось, тогда даже автор сценария легендарного и оскароносного фильма "Москва слезам не верит" решил приложиться к живительному источнику и издал книгу с тем же названием. В которой, аккурат в духе времени, было тоже много любви и секса.
В общем, непонятно, что заставило Кинессу шифроваться. Может, страх, что в России опять всё изменится и за подобные произведения у нас не только начнут сажать, но и находить первоисточник с его последующим наказанием прямо по месту проживания?..