Проверка связи.
Я вернулась в Москву вчера ближе к полуночи. Вернее в самое ближайшее ее подмосковье. Усталость и простуда просили от меня одного - в душ и спать. Но желудочный червь хотел сперва отведать местных специалитетов. Хлебосольный холодильник предлагал попробовать варенья, соленья, парфюмы и медикаменты. Пришлось тащиться в круглосуточный ларек. А там меня встречают давно знакомые сосиски, молоко, сыры, макароны, крупы, шампуни, зубные щетки, вискас. В сонном отупении пялюсь на витрины, и ничего не хочется, только в душ. Тетенька за прилавком терпеливо ждет моего выхода из ступора. И тут меня прорывает: а творог остался только черничный, а хлеб черный свежий, а гречка в пакетиках или ?... Хотя ведь понимаю, какая мне сейчас разница? В двенадцать ночи. Другой альтернативы нет. Да и свежайший ароматный круассан не взбудоражит мне сегодня аппетит. Я просто поговорить хочу. Это практически первый человек на родине (хотя на самом деле четвертый, после моих соседей по сидению в самолете и таксиста), с кем я разговариваю по приезду. И мне любопытно и интересно. Я неожиданно болтлива. Непроизвольно вслух озвучиваю свои мысли, раздумывая над выбором. При этом улыбаюсь, тоже непроизвольно, уже просто по привычке. После нашего пятиминутного сумбурного диалога тетенька дарит и мне в ответ свою вымученную улыбку. Заходит мужик. Встает за мной. Я уже сделала свои покупки. Ныряю в свою новую бездонную, красивую, но жутко неудобную сумку, чтобы сложить кошелек и достать ключи. А Он внимательно разглядывает меня, как я складываю купюры в свой увесистый кошель. Покупает сигареты. Он вообще подозрительно выглядит, либо это мое воображение разыгрывается. Я уже вижу наперед, как Он идет за мной по пятам по ночному кварталу и ничем хорошим это не может закончиться. Не оборачиваясь, иду к подъезду. В капюшоне слышу, как стучит мое сердце, и совсем не слышу шагов сзади. Снимаю капюшон: не слышу ни сердца, ни шагов. Страх, придуманный мной, пропал. Просто надо выспаться. Я почти дома. Завтра - поезд. Послезавтра уже встреча с родителями. Волнительно. В тяжеленном чемодане с небольшим перевесом лежало с килограмм +25 и солнце. Но все, видимо, изъяли на таможне. Поэтому серость и дождь тут не прекращаются. Но внутри все равно тепло от предстоящих встреч, улыбок, долгих разговоров. Здравствуй, Родина.