Антиутопия
О.Ициксон
Наши желания не дают нам покоя. Они непрестанно растут, и чем больше мы хотим, тем сложнее нам уживаться друг с другом. Бурный двадцатый век уже вошел в историю. Что сулит нам век нынешний? Какие потрясения он несет? Сумеет ли человечество, раздираемое непримиримыми противоречиями, совладать с вулканом страстей, имя которому «эгоизм»?
Ему суждено было родиться в середине XXI столетия. Программируя генетический портрет мальчика, родители сошлись на классическом варианте: стальной стержень бескомпромиссности с нанизанной на него гирляндой властолюбия, корысти и любознательности.
В детском саду, среди таких же спланированных карапузов, он старательно развивал свои задатки. Воспитательницы не могли наглядеться на него и почти не применяли к нему электрошокер.
Институт семьи к тому времени отжил свое, и ему не пришлось переносить ужасы близости с предками. Дети быстро учились ладить между собой: все они были на ножах, но держались в рамках дозволенного, ведь карой за непослушание могло стать усыновление у одной из тех старомодных пар, которые все еще держались вместе.
С шести лет у первоклассников начинались «приступы эгоизма» - необузданные вспышки агрессии и ненависти. Школа, учившая жить в условиях постоянного кризиса, преподала нашему герою неоценимые уроки сосуществования. Он научился систематически «выпускать пар» благодаря «маленьким детским шалостям», которые даже приветствовались, если не влекли необратимого ущерба себе и другим.
Началась череда занятий, прерывающаяся время от времени процедурами в школьном лазарете после очередной «приятельской выходки». За провинности здесь лишали обезболивающего, а за нарушения подвергали суду по воспитательной версии уголовного кодекса. Ее главное отличие состояло в отсутствии пожизненного заключения, которое из милосердия сразу заменялось смертной казнью.
Одаренность подрастающего поколения, так же, как и его жестокость, била все рекорды. Школе приходилось обучать детей не только наукам, но и самоконтролю. Каждый человек должен был сдерживать могучий напор неодолимых желаний и давать себе волю лишь в тех ситуациях, которые были предусмотрены законом.
За время учебы многие отсеивались, не в силах укротить свою природу. Эти неудачники, как правило, до конца своих дней не выходили в свободный мир ввиду явной опасности для общества.
Однако наш герой твердо знал, что сумеет влиться во взрослую жизнь. Лавируя между сокрушительными молотами внутренних позывов, он упорно шел к цели. В последний год, когда половина воспитанников выбыла из гонки, он держался как сталь и усердно избегал малейших подозрений в несостоятельности.
Но перед самыми выпускными экзаменами в нем поселилась пустота. Постоянный стресс обесценил все то, к чему он стремился. Прилежный ученик больше не верил в правоту своих учителей, его разочаровала цель, годами вколачиваемая в сознание: «взять от жизни все». Даже удачный генный набор был здесь бессилен - гены властны над телом, но не над духом. Обещанная свобода оказалась фикцией, перед ним простирались долгие годы заточения в клетке собственного эгоизма.
Тогда-то он и задал себе вопрос, от которого его так старательно оберегали: «Зачем я родился на свет?»
Читатель, у этой истории может быть несколько продолжений. Сумеет ли наш герой найти ответ или склонится перед неумолимой природой? Найдет ли методику правильного развития или сгорит в пламени своих желаний? Примет ли заблуждения старших или действительно повзрослеет? Мы предоставляем вам возможность решить его судьбу.
Наши желания не дают нам покоя. Они непрестанно растут, и чем больше мы хотим, тем сложнее нам уживаться друг с другом. Бурный двадцатый век уже вошел в историю. Что сулит нам век нынешний? Какие потрясения он несет? Сумеет ли человечество, раздираемое непримиримыми противоречиями, совладать с вулканом страстей, имя которому «эгоизм»?
Ему суждено было родиться в середине XXI столетия. Программируя генетический портрет мальчика, родители сошлись на классическом варианте: стальной стержень бескомпромиссности с нанизанной на него гирляндой властолюбия, корысти и любознательности.
В детском саду, среди таких же спланированных карапузов, он старательно развивал свои задатки. Воспитательницы не могли наглядеться на него и почти не применяли к нему электрошокер.
Институт семьи к тому времени отжил свое, и ему не пришлось переносить ужасы близости с предками. Дети быстро учились ладить между собой: все они были на ножах, но держались в рамках дозволенного, ведь карой за непослушание могло стать усыновление у одной из тех старомодных пар, которые все еще держались вместе.
С шести лет у первоклассников начинались «приступы эгоизма» - необузданные вспышки агрессии и ненависти. Школа, учившая жить в условиях постоянного кризиса, преподала нашему герою неоценимые уроки сосуществования. Он научился систематически «выпускать пар» благодаря «маленьким детским шалостям», которые даже приветствовались, если не влекли необратимого ущерба себе и другим.
Началась череда занятий, прерывающаяся время от времени процедурами в школьном лазарете после очередной «приятельской выходки». За провинности здесь лишали обезболивающего, а за нарушения подвергали суду по воспитательной версии уголовного кодекса. Ее главное отличие состояло в отсутствии пожизненного заключения, которое из милосердия сразу заменялось смертной казнью.
Одаренность подрастающего поколения, так же, как и его жестокость, била все рекорды. Школе приходилось обучать детей не только наукам, но и самоконтролю. Каждый человек должен был сдерживать могучий напор неодолимых желаний и давать себе волю лишь в тех ситуациях, которые были предусмотрены законом.
За время учебы многие отсеивались, не в силах укротить свою природу. Эти неудачники, как правило, до конца своих дней не выходили в свободный мир ввиду явной опасности для общества.
Однако наш герой твердо знал, что сумеет влиться во взрослую жизнь. Лавируя между сокрушительными молотами внутренних позывов, он упорно шел к цели. В последний год, когда половина воспитанников выбыла из гонки, он держался как сталь и усердно избегал малейших подозрений в несостоятельности.
Но перед самыми выпускными экзаменами в нем поселилась пустота. Постоянный стресс обесценил все то, к чему он стремился. Прилежный ученик больше не верил в правоту своих учителей, его разочаровала цель, годами вколачиваемая в сознание: «взять от жизни все». Даже удачный генный набор был здесь бессилен - гены властны над телом, но не над духом. Обещанная свобода оказалась фикцией, перед ним простирались долгие годы заточения в клетке собственного эгоизма.
Тогда-то он и задал себе вопрос, от которого его так старательно оберегали: «Зачем я родился на свет?»
Читатель, у этой истории может быть несколько продолжений. Сумеет ли наш герой найти ответ или склонится перед неумолимой природой? Найдет ли методику правильного развития или сгорит в пламени своих желаний? Примет ли заблуждения старших или действительно повзрослеет? Мы предоставляем вам возможность решить его судьбу.