А мороженое тогда было вкусным
Можно сказать, что известной русской поэтессе Ольге Берггольц повезло.
Когда в 1938 году чекисты расстреляли её мужа, поэта Бориса Корнилова,
а её, беременную, арестовали, следствие по её делу затянулось: Берггольц не признала себя виновной и никого не хотела оговаривать.
Следователи её вежливо уговаривали (как у них принято - сапогами в живот) и она потеряла ребёнка.
Поэт Борис Корнилов и Ольга Бергольц
Но, к счастью, в этот момент развернулась очередная схватка кремлёвских пауков в банке: Берия арестовал Николая Ежова, и, “исправляя нарушенную бандой Ежова социалистическую законность”, отпустил на свободу несколько тысяч человек - случайно выбранных из тех, кто ещё не получил приговор.
И 3 июля 1939 года Ольгу Берггольц выпустили, реабилитировали и в третий раз приняли в Союз писателей.
Вскоре после освобождения она вспоминала: "Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в неё, гадили, потом сунули обратно и говорят: живи!"
…
Эти сны меня уморят
в злой тоске!..
Снилось мне, что я у моря,
на песке…
И мельтешит альбатросов
белизна,
И песков сырую россыпь
мнёт волна.
Я одна на побережье,
на песке.
Чей-то парус небо режет
вдалеке…
И густое солнце стелет
зной вокруг…
…Я очнулась на постели
вся в жару…
Но вокруг ещё - кораллы,
моря хрип…
Мне сказали - захворала!
Это - грипп…
«Да, конечно, это климат
подкачал…
Ты просил меня, любимый,
не скучать.
Я старалась не заплакать
при тебе…
Но зачем такая слякоть,
свист в трубе?!
Я боюсь - меня уморят
города…
Мы с тобой увидим море
скоро… да?»
© Ольга Берггольц
30 октября в России был День памяти жертв политических репрессий
Преступления против человечности не имеют срока давности.
Всегда актуальная картинка художника, Алексея Меринова
…
Стихотворение Леонида Филатова
Пенсионеры
Сидят на дачах старенькие ВОХРы
И щурятся на солнце сквозь очки.
Послушаешь про них - так прямо волки,
А поглядишь - так ангелы почти.
Их добрые глаза - как два болотца -
Застенчиво мерцают из глазниц,
В них нет желанья с кем-нибудь бороться,
В них нет мечты кого-нибудь казнить.
Они не мстят, не злятся, не стращают,
Не обещают взять нас в оборот, -
Они великодушно нам прощают
Все камни в их увядший огород.
Да, был грешок… Такое было время…
И Сталин виноват, чего уж там!..
Да, многих жаль… И жаль того еврея,
Который оказался Мандельштам…
Послушать их - и сам начнёшь стыдиться
За слов своих и мыслей прежний сор:
Нельзя во всех грехах винить статиста,
Коль был ещё и главный режиссёр.
…Но вдруг в глазу, сощуренном нестрого,
Слезящемся прозрачной милотой,
Сверкнёт зрачок, опасный как острога.
Осмысленный. Жестокий. Молодой.
И в воздухе пахнёт козлом и серой,
И загустеет магмою озон,
И радуга над речкой станет серой,
Как серые шлагбаумы у зон.
Собьются в кучу женщины и дети.
Завоют псы. Осыплются сады.
И жизнь на миг замрёт на белом свете
От острого предчувствия беды.
По всей Руси - от Лены и до Волги -
Прокатятся подземные толчки…
…Сидят на дачах старенькие ВОХРы
И щурятся на солнце сквозь очки…
1987 г.