Разбор лирических полетов.
Несколько дней после фестиваля ушло на сбор данных о занятых духовных высотах и понесенных душевных потерях, утруску-усушку ругательных пожеланий, хвалебных отзывов, левых и правых мнений, а также на свою личную борьбу с приступом постфестивального синдрома (стойкое отвращение к разговорам о поэзии и т.п).
Но надо, наконец, пересилить себя и чего-нибудь написать.
Факты (некоторые).
В первый день (14 мая) в зале наблюдалось 35-45 человек.
18 поэтов записались на мастер-класс. 6 из них были рекомендованы экспертами к участию в вечернем концерте «Ростовская поэтическая коммуналка». На самом концерте присутствовало около 60- 70 человек (люди стояли в проходах и у дверей).
Второй день (15 мая) начался с концерта авторов-исполнителей. Зрителей было около 40 человек. До второго круглого стола и церемонии закрытия Фестиваля дожили почти все.
Информация о фестивале звучала по радио «Дон-ТР», размещалась в трех газетах.
Круглые столы.
Во второй день беседа была, на мой взгляд, интересней.
Заявленные темы предполагалось обсуждать час-полтора. Времени не хватило разогнаться ни в первый, ни во второй день. Успели только выслушать участников и слегка поцапаться друг с другом, а зал остался безголосым. Конечно же, все было бы живее и интересней за столом на кухне. А тут, блин, сцена, софиты, микрофоны… Какая-то скованность чувствовалась. Или эта затея в подобном формате вообще не имела смысла? Но в перекурах народ активно и горячо общался.
Несмотря на отчаянные попытки Першина не дать беседе сползти на говорение «вообще» (надо детей учить читать-понимать; нести поэзию в массы, творить для людей (для бога, для себя)), разговор таки сползал в это русло. Все разогревались только под занавес встречи и начинали выдавать интересные мысли.
Итак, времени на такие штуки надо выделять больше. С другой стороны, читать стихи тоже когда-то нужно. А время и нервы у собравшихся не резиновые.
Мастер-классы.
Никакого избиения младенцев не планировалось. Я рассчитывал на профессиональную и тактичную критику экспертов и адекватную реакцию участников. В целом так и вышло. Но дело это в принципе чревато конфликтами. У двух-трех «младенцев» сдали нервы, и я вынужден был выслушать от одного из них длинную тираду по поводу « этого кошмара» (с размахиванием справкой об инвалидности и угрозами тут же в фойе упасть с сердечным приступом). Второй младенец женскаго полу долго и искренне не мог понять , почему «мы все» не уважаем парней, побывавших в «горячих точках». Я говорил, что мы все парней уважаем, но стихи, простите, слабые. Обиделся человек очень. А мне это неприятно было. Хотя прекрасно понимаю, что обиды неизбежны. И все равно - жаль.
У некоторых экспертов тоже, кстати, под конец нервишки стали сдавать: принялись рубить с плеча, выносить однозначные диагнозы с летальным литературным исходом, не подкрепленные ни анализами, ни синтезом. Но и долгие попутные лекции по поводу «нынешней московско-питерской поэзии» и об «искусстве» утомляли, сжирали массу драгоценного времени и вообще отдавали махровым провинциализмом.
Планы на следующий фестиваль.
Пригласить гостей из других городов.
Выпустить по итогам книжку или фильм.
Работу мастер-классов и круглых столов пересмотреть (ждем предложений).
Увеличить бюджет фестиваля до немыслимых размеров.
Вот и все, что успел с горем пополам сформулировать. Все остальное, видимо, - приятные и досадные мелочи.
Стихи читали-слушали, песни пели, общались, спорили, водку пили. Вот и славно.
Но надо, наконец, пересилить себя и чего-нибудь написать.
Факты (некоторые).
В первый день (14 мая) в зале наблюдалось 35-45 человек.
18 поэтов записались на мастер-класс. 6 из них были рекомендованы экспертами к участию в вечернем концерте «Ростовская поэтическая коммуналка». На самом концерте присутствовало около 60- 70 человек (люди стояли в проходах и у дверей).
Второй день (15 мая) начался с концерта авторов-исполнителей. Зрителей было около 40 человек. До второго круглого стола и церемонии закрытия Фестиваля дожили почти все.
Информация о фестивале звучала по радио «Дон-ТР», размещалась в трех газетах.
Круглые столы.
Во второй день беседа была, на мой взгляд, интересней.
Заявленные темы предполагалось обсуждать час-полтора. Времени не хватило разогнаться ни в первый, ни во второй день. Успели только выслушать участников и слегка поцапаться друг с другом, а зал остался безголосым. Конечно же, все было бы живее и интересней за столом на кухне. А тут, блин, сцена, софиты, микрофоны… Какая-то скованность чувствовалась. Или эта затея в подобном формате вообще не имела смысла? Но в перекурах народ активно и горячо общался.
Несмотря на отчаянные попытки Першина не дать беседе сползти на говорение «вообще» (надо детей учить читать-понимать; нести поэзию в массы, творить для людей (для бога, для себя)), разговор таки сползал в это русло. Все разогревались только под занавес встречи и начинали выдавать интересные мысли.
Итак, времени на такие штуки надо выделять больше. С другой стороны, читать стихи тоже когда-то нужно. А время и нервы у собравшихся не резиновые.
Мастер-классы.
Никакого избиения младенцев не планировалось. Я рассчитывал на профессиональную и тактичную критику экспертов и адекватную реакцию участников. В целом так и вышло. Но дело это в принципе чревато конфликтами. У двух-трех «младенцев» сдали нервы, и я вынужден был выслушать от одного из них длинную тираду по поводу « этого кошмара» (с размахиванием справкой об инвалидности и угрозами тут же в фойе упасть с сердечным приступом). Второй младенец женскаго полу долго и искренне не мог понять , почему «мы все» не уважаем парней, побывавших в «горячих точках». Я говорил, что мы все парней уважаем, но стихи, простите, слабые. Обиделся человек очень. А мне это неприятно было. Хотя прекрасно понимаю, что обиды неизбежны. И все равно - жаль.
У некоторых экспертов тоже, кстати, под конец нервишки стали сдавать: принялись рубить с плеча, выносить однозначные диагнозы с летальным литературным исходом, не подкрепленные ни анализами, ни синтезом. Но и долгие попутные лекции по поводу «нынешней московско-питерской поэзии» и об «искусстве» утомляли, сжирали массу драгоценного времени и вообще отдавали махровым провинциализмом.
Планы на следующий фестиваль.
Пригласить гостей из других городов.
Выпустить по итогам книжку или фильм.
Работу мастер-классов и круглых столов пересмотреть (ждем предложений).
Увеличить бюджет фестиваля до немыслимых размеров.
Вот и все, что успел с горем пополам сформулировать. Все остальное, видимо, - приятные и досадные мелочи.
Стихи читали-слушали, песни пели, общались, спорили, водку пили. Вот и славно.