Виталий
Виталий
ЛОБНОЕ МЕСТО
(Голгофа на Красной площади)
А. Малиновский "Обозрение Москвы"
Впервые Лобное место упоминается в нашей истории именно при том случае, когда царь Иоанн Васильевич просил прощения у земли Русской и обещал быть судьей и обороной своих подданных, и с этих пор оно делается священным местом для народа.
Почему оно названо Лобным?
По словам г. Снегирева, в этом памятнике и названии представляется нам подобие иерусалимского Лобного, или Краниева, места, Голгофы, и значение еврейской Гаввафы, или Лифостротона, т. е. возвышения, вымощенного камнем. На последней там объявляли приговор обвиненному, а на первом исполняли. В московском Лобном месте соединено значение иерусалимского Краниева места и Лифостротона, так как оно, как подобие крестного жертвенника, освящалось молебствиями и благословениями святителей и вместе было судейским трибуналом, царским троном и кафедрой [Полагают также, что название это произошло и от возвышенного места, кафедры (lobium - лат.).]. В святом граде оно заимствовало свое имя, как полагают, или от сходства холма со лбом, кранием (черепом человеческим), или от поверженных там черепов, или, по преданию всего Востока, от Адамовой головы, там погребенной. В Москве оно сооружено на взлобье горы, у позорища казней, где также валялись лбы (головы) преступников. Как в Иерусалиме Лобное место возвышалось пред одними из шести ворот городских, за которыми, по исконному обычаю на Востоке, исполнялись приговоры суда, так и в Москве оно сооружено пред одними из шести главных ворот Кремля. Тут очевидно подражание святым местам Иерусалима, так как московские великие князья и цари, получая сведения о святых местах святого города, хотели и в своей столице видеть подобие и название таких памятников.
При первом взгляде на Лобное место является вопрос: когда и по какому случаю сооружено оно в Москве, среди городского торга? История не дает на это решительного ответа. Но, надо полагать, оно создалось самим народом, который сыздавна привык решать свои дела на торгах. Вероятно, там не раз сбирался народ на вече, как это было, например, в 1382 году при нашествии Тохтамыша, когда великий князь выбыл из Москвы набирать войско и народу пришлось решать судьбу свою большинством голосов. Чтобы говорить кому-нибудь к народу, необходимо было возвышенное место - и это возвышенное место соорудилось.
Лобное место именуется иногда в старинных актах Царевым. Это, без сомнения, потому, что с него возвещался царев суд, который почитали выражением воли Божией [Старинная пословица: "Воля Божия, а суд царев".]. Таким образом, Лобное место бывало свидетелем сближения царя с народом: на него восходил государь, чтобы говорить со своими подданными. Это была царская кафера, царский трибунал.
На чертеже Москвы Федора Борисовича Годунова этот городской амвон объясняется так: "Налобное место, или возвышенный помост, конклав, построенный из кирпича; там во дни молебствий патриарх возглашает некоторые молитвы, также объявляются царские указы" [Надпись сделана на латинском языке]. По свидетельству Мейерберга, "там совершались торжественно священные обряды, обнародовались царские указы и царь или боярин его обращал слово свое к народу". Олеарий называет Лобное место "театром прокламаций" (местом ораторских речей). Польские послы в донесении своем к королю в 1671 году при описании этого места замечают, между прочим, что здесь государь однажды в год являлся пред народом и, когда минет наследнику его 16 лет, объявлял его подданным своим. Это подтверждает с некоторой подробностью и английский доктор царя Алексея Михайловича Самуил Коллинс, приехавший в Россию в 1659 году. Он говорит: "Когда царевичу исполнится 15 лет, его ведут на площадь и ставят на возвышенное место, чтобы весь народ его видел и тем мог предохранить себя потом от обмана, ибо в России являлось много самозванцев. До сего обряда царевича видят только приставленный для его воспитания и некоторые из главных прислужников" [Любопытные, хотя иногда и нелепые записки Коллинса о России изданы в Лондоне в 1698 году].
Этими действиями весьма ясно оправдывается название Лобного места Царевым.
Посвященное совершению некоторых церковных обрядов, Лобное место усвоило себе и религиозное знаменование.
Издревле и доныне там крестные ходы останавливаются в шествии своем, и архиерей с запрестольными крестами и св. иконами восходит на Лобное место, обставляемое тогда хоругвями, и после сугубой ектений осеняет предстоящих Животворящим Крестом на четыре стороны.
Но самым торжественным и великолепным из церковных обрядов, совершавшихся на Лобном месте, был обряд шествия митрополита, а впоследствии патриарха на осляти в Неделю ваий.
Обряд этот совершался в подражание входу Иисуса Христа в Иерусалим. До литургии ход отправлялся из Успенского собора через Спасские ворота к церкви в Покровском соборе Входа в Иерусалим. Облеченный святительским саном, патриарх оттуда с освященным собором в сопутствии царя и приближенных в преднесении запрестольных крестов, св. икон и хоругвей, следовал на Лобное место и там раздавал освященные им вербы и вайи царю, архиереям, боярам, окольничим и думным людям. В продолжение чтения Евангелия протодиаконом приводили к подножию Лобного амвона белого коня, снаряженного наподобие осла. Севши на него боком, патриарх с Евангелием в одной руке и с напрестольным крестом в другой ехал через Спасские ворота к Успенскому собору, а осла вел за повод сам царь, а иногда боярин. На пути шествия патриарха (то было на пространстве 234 сажен) сто отроков постилали красные сукна и, по примеру еврейских детей, встречавших Иисуса Христа в шествии Его в Иерусалиме, бросали к стопам иерарха с себя одежды. В этом шествии везли на великолепных санях белые кони огромную вербу, обвешанную искусственными цветами и плодами. Пред патриархом и царем дьяконы пели евангельские стихи, а позади них певчие правого и левого крылоса повторяли их попеременно, и голоса их сливались со звоном колоколов. На Спасском мосту у Спасских ворот стояли шесть кадок с богато убранными вербами и при них малые певчие. По приближении святителя они восклицали: "Осанна! Благословен грядый во имя Господне!"
Такое торжественное шествие останавливалось у южных дверей Успенского собора, в котором патриарх служил божественную литургию.
С кончиной последнего патриарха отправление такого обряда в Неделю ваий прекращено, но воспоминание о нем долго сохранялось в ежегодной выставке и продаже разукрашенной вербы около Лобного места в Лазареву субботу. Гулянье это, как мы уже говорили ранее, началось в царствование императрицы Анны Иоанновны.
Помимо вышеописанного обряда Лобное место было свидетелем и других событий, имевших влияние не только на судьбу Москвы, но и на судьбу всей России.
На вершине Лобного места в 1606 году поставлены были для чествования и поклонения св. мощи порфирородного мученика царевича Димитрия, принесенные в Москву из Углича. Там же по освобождении Москвы в 1612 году от поляко-литовцев воеводы русские князь Пожарский и Трубецкой, придя из Белого города с воинством, совершили благодарственное молебствие и затем вступили в Кремль, очищенный от врагов. На Лобном же месте был положен конец всяким смутам и неурядицам, порожденным появлением самозванцев, избранием на царство Михаила Федоровича Романова. После продолжительных совещаний духовенства, бояр и чинов на Троицком подворье в Кремле посланы были оттуда на Лобное место рязанский архиепископ Феодорит и боярин Морозов возвестить собравшемуся народу об избрании Михаила. При этом известии народ воскликнул единогласно: "Да будет царь и государь Московскому государству и всей Московской державе!" Там явился царь Алексей Михайлович, когда чернь восстала против бояр и когда молва разгласила, "будто они продали Москву иностранцам". Кроткий государь успокоил народ милостивым и ласковым словом. При Алексее же Михайловиче на Лобном месте стояли мощи священномученика Филиппа, возвращенные Москве из Соловецкого монастыря. Патриарх Никон вместе с царем Алексеем Михайловичем встречал на Лобном месте в 1654 году присланные от константинопольского патриарха чудотворный образ Влахернской Божией Матери и главу св. Григория Богослова. После молебна патриарх осенил ими Москву. В 1682 году раскольники под предводительством ересеначальника Никиты Пустосвята требовали собора на Лобном месте. После тщетных состязаний о старой вере в Грановитой палате с патриархом Иоакимом и царевной Софьей совопросники самовольно вошли на Лобное место со своими иконами, книгами, налоями, зажженными свечами в руках и с камнями за пазухой и там читали во всеуслышание собравшемуся на площади народу защищение своих верований и опровержение мнимых нововведений Никона в Православную церковь. И в наше сравнительно недавнее время на Лобном месте молебствовали среди напастей, постигавших древнюю столицу. После ее разгрома в 1812 году, когда еще стены ее покрывал свежий папел и не остыли следы врагов, преосвященный Августин, к утешению пострадавших москвичей, освятил Покровский собор и после водосвятия на Лобном месте, окропив св. водой город на все четыре стороны, возгласил: "Вседействующая благодать Божия кроплением св. воды освящает град сей, богоненавистным в нем пребыванием врага нечестивого, врага Бога и человеков, оскверненный!" Через 18 лет после того явился в Москве тайный, но опасный враг, похищавший сотнями людей каждый почти день. Это была холера. Она поселила в городе ужас и уныние: все страшились внезапной смерти, многие готовились к ней, напутствуя себя Св. Таинствами. Город был оцеплен, по улицам тянулись возы с умершими и умиравшими, на дворах курился навоз и можжевельник. В такое скорбное и смутное время, когда приходские священники заняты были отправлением треб над больными и умершими, московский митрополит Филарет с одними монашествующими совершил в день преподобного Сергия, 25 сентября, крестное хождение и на Лобном месте с коленопреклонением вознес молитву Спасителю об отвращении напасти и преподал народу отрадное благословение. Вскоре город освобожден был от стеснительного для него оцепления, так как в оцеплении не предстояло уже надобности.
Из всего этого открывается нам высокое значение, какое имело Лобное место не только в религиозной, но и в государственной и в народной жизни, как священное по совершавшимся на нем священнодействиям и как царево по сближению царя с народом и народа с царем. В таком отношении этот памятник русской старины достоин особенного внимания и уважения потомства. Надо еще заметить, что когда царь восходил на Лобное место для моления с крестным ходом или для объявления воли своей народу и для милостивого привета, тогда ставили там особое царское место, обитое серебром, с золотой бахромой.
С преобразованием быта государственного Лобное место утратило прежнее свое политическое значение, но сохранило одно религиозное. Теперь оно уже не оглашается ни царскими указами, ни смертными приговорами, ни предсмертными криками и стонами казненных на площади у его подножия, но только по временам молебными песнопениями священнослужителей.
Перейдем теперь к внешности Лобного места.
В XVII веке оно было кирпичное с деревянной решеткой, которая запиралась железным засовом; потом имело навес, или шатер, на столбах. Впоследствии оно обветшало; в 1786 году построено вновь на казенное иждивение, по прежнему плану, из дикого тесаного и белого камня, и в таком виде осталось до наших времен. Возвышенный круглый помост его огражден каменными перилами; в западной его части, т. е. к Спасским воротам, вход с железной решеткой и дверцей; одиннадцать ступеней ведут на верхнюю площадку с трехступенным амвоном. В прошлом столетии московское купечество из уважения к этому священному для древ ней столицы памятнику вызывалось было устроить здесь купол и поставить там огромный крест с изображением св. мест в Иерусалиме и Страстей Христовых, находящийся ныне в соборной церкви московского Сретенского монастыря. Но этот проект, представленный купечеством городскому начальству, остался почему-то без исполнения.
Posted by Виталий Иноземцев on 19 Jun 2018, 15:46