По правилу Гамлета,
"...козней след, зарой их в землю, выступит на свет".
То же, в доступном оригинале, "...foul deeds will rise, though all the earth o'erwhelm them, to men's eyes".
Это правило я думал, что применяю, стараясь очистить суждение от человеческого интереса, в духе идолов Бэкона. Такое очищение исключительно важно для выработки чистого и правдивого взгляда на вещи. Но мне никогда не удавалось быть максимально последовательным в этом. И я объяснял искажения представлением о "современной любви", заставляющей разум человека заполнять пустоты созидаемой новизной. Эта новизна неизменно отталкивалась от современного ей контекста и, поэтому, не могла не нести на себе отпечатка времени...
Мне также трудно было совместить эти устремления с приятностью, которую некоторые люди доставляли переживать. Например, однажды я приехал на конференцию на коротком приглашении от её многолетнего организатора, чтобы повидать людей, которых, может, больше не доведется. The Chairman сессии, которая мне была близка по интересам, вдруг начал во вступлении к ней, по приготовленным для других целей слайдам, рассказывать про меня, приехавшего "all the way from New York", и мою работу, кагбэ иллюстрируя её положения сменяющимися слайдами. Представляете? Меня это публичное искажение пространственно-временного континуума вжало в кресло и онемило на весь день, а вечером я уехал, не планировав ночевать и избежав традиционной "party", на дешевом китайском автобусе "all the way back to New York". Этот случай был, я склонен полагать, скорее из разряда "А Лев Толстой хам, потому что граф", но он повлек за собой необратимые превращения во мне. И, конечно, такое мог позволить себе только очень влиятельный человек. Он вообще, по оценке многих людей, очень приятный человек (very nice). И весьма значительный ученый.
Или, наоборот, спускаюсь в другой стране с долгой пологой горки по пути в институт, а навстречу идет недавно приехавший муж сотрудницы: "Привет великим учёным!" - А я и в ответ : "Привет от великих учёных!"
...Потому что, хоть и не всегда, но все врут. И со временем меня стали интересовать градации по чистоте движущих мотивов или по целям, преследуемым человеком, искажающим своей интерпретацией реальность, доступную ему для непосредственного опыта. Из времен юности я помню максиму: "Мир таков, вопрос, каким должен быть человек, ему соответствующий? Или другую: "Человек появился из необходимости для природы начать осмысливать себя самоё". Это всё звучало поэтично, но малоинструментально. И вдруг в Hawking's "A Brief History of Time" обнаруживаю, что "anthropic principle" - это не философский, а вполне физический принцип, пригодный и используемый вовсю и убедительно для описания Вселенной и ее пространственно-временнóй истории.
Правило Гамлета я всегда оценивал во временнóм аспекте: правду можно скрыть на некоторое время, в течение которого лицо или группа лиц приобретает преимущество над несведущими. Но по всей вертикали ДНК времени это принципиально невозможно. Только по коротко-живущей социальной горизонтали РНК индивидуальной экспрессии вековой мудрости информации. Она-таки да, влияет на траекторию развития. Так же как и правда, раздражающая иерархию, может значительно усложнить жизнь человека.
И вот возникает теперь такая картина пространственно-временной ткани социального времени. Эта ткань просто и всего лишь деформируется под локальное присутствие человека, интерпретирующего её для жизни своих интересов. В ней могут быть и черные дыры уничтоженных архивов, и переоценка значимости и трудов человека после его раздражающего ухода из состава живых.
В свое время Ландау говорил жене, что после его смерти она непременно получит деньги за его Ленинскую премию, которую сейчас ему не дают, живому, враги, глупость которых под видом научных сообщений он не позволяет своей едкой критикой пропускать в обращение. Тот же Мендель, тот же Моцарт. Нет ничего умного, хоть и случается сплошь и рядом, в том, чтобы опережать своё время. Быть в диссонансе со временем намного проще, чем в гармонии с ним. Будь это биологическое время или социальное.
Oно прогибается, рано или поздно. Или никогда. Черные дыры социального пространства-времени.
То же, в доступном оригинале, "...foul deeds will rise, though all the earth o'erwhelm them, to men's eyes".
Это правило я думал, что применяю, стараясь очистить суждение от человеческого интереса, в духе идолов Бэкона. Такое очищение исключительно важно для выработки чистого и правдивого взгляда на вещи. Но мне никогда не удавалось быть максимально последовательным в этом. И я объяснял искажения представлением о "современной любви", заставляющей разум человека заполнять пустоты созидаемой новизной. Эта новизна неизменно отталкивалась от современного ей контекста и, поэтому, не могла не нести на себе отпечатка времени...
Мне также трудно было совместить эти устремления с приятностью, которую некоторые люди доставляли переживать. Например, однажды я приехал на конференцию на коротком приглашении от её многолетнего организатора, чтобы повидать людей, которых, может, больше не доведется. The Chairman сессии, которая мне была близка по интересам, вдруг начал во вступлении к ней, по приготовленным для других целей слайдам, рассказывать про меня, приехавшего "all the way from New York", и мою работу, кагбэ иллюстрируя её положения сменяющимися слайдами. Представляете? Меня это публичное искажение пространственно-временного континуума вжало в кресло и онемило на весь день, а вечером я уехал, не планировав ночевать и избежав традиционной "party", на дешевом китайском автобусе "all the way back to New York". Этот случай был, я склонен полагать, скорее из разряда "А Лев Толстой хам, потому что граф", но он повлек за собой необратимые превращения во мне. И, конечно, такое мог позволить себе только очень влиятельный человек. Он вообще, по оценке многих людей, очень приятный человек (very nice). И весьма значительный ученый.
Или, наоборот, спускаюсь в другой стране с долгой пологой горки по пути в институт, а навстречу идет недавно приехавший муж сотрудницы: "Привет великим учёным!" - А я и в ответ : "Привет от великих учёных!"
...Потому что, хоть и не всегда, но все врут. И со временем меня стали интересовать градации по чистоте движущих мотивов или по целям, преследуемым человеком, искажающим своей интерпретацией реальность, доступную ему для непосредственного опыта. Из времен юности я помню максиму: "Мир таков, вопрос, каким должен быть человек, ему соответствующий? Или другую: "Человек появился из необходимости для природы начать осмысливать себя самоё". Это всё звучало поэтично, но малоинструментально. И вдруг в Hawking's "A Brief History of Time" обнаруживаю, что "anthropic principle" - это не философский, а вполне физический принцип, пригодный и используемый вовсю и убедительно для описания Вселенной и ее пространственно-временнóй истории.
Правило Гамлета я всегда оценивал во временнóм аспекте: правду можно скрыть на некоторое время, в течение которого лицо или группа лиц приобретает преимущество над несведущими. Но по всей вертикали ДНК времени это принципиально невозможно. Только по коротко-живущей социальной горизонтали РНК индивидуальной экспрессии вековой мудрости информации. Она-таки да, влияет на траекторию развития. Так же как и правда, раздражающая иерархию, может значительно усложнить жизнь человека.
И вот возникает теперь такая картина пространственно-временной ткани социального времени. Эта ткань просто и всего лишь деформируется под локальное присутствие человека, интерпретирующего её для жизни своих интересов. В ней могут быть и черные дыры уничтоженных архивов, и переоценка значимости и трудов человека после его раздражающего ухода из состава живых.
В свое время Ландау говорил жене, что после его смерти она непременно получит деньги за его Ленинскую премию, которую сейчас ему не дают, живому, враги, глупость которых под видом научных сообщений он не позволяет своей едкой критикой пропускать в обращение. Тот же Мендель, тот же Моцарт. Нет ничего умного, хоть и случается сплошь и рядом, в том, чтобы опережать своё время. Быть в диссонансе со временем намного проще, чем в гармонии с ним. Будь это биологическое время или социальное.
Oно прогибается, рано или поздно. Или никогда. Черные дыры социального пространства-времени.