Из биографии Льва Гумилёва.
Книгу -биографию Льва Гумилева Сергея Белякова я купила бусе в подарок в Москве. Она увидела её в программе "Школы злословия", где был автор книги, и замечтала почитать. Теперь читаем все. В программе обсуждались в основном взаимоотношения между матерью и сыном, Ахматовой и Львом Гумилёвым, а мне было интереснее всего найти в книге историю возникновения знаменитой теории пассионарности Гумилёва, ведь ничто не появляется из ниоткуда. Как и редко уходит в никуда, хоть круги на воде, да остаются. Или эхо, которое кто-то вспоминает потом.
Теория пассионарности пока никем не продолжена, во всяком случае, я не читала никаких текстов, которые её углубляли или опровергали. Когда она появилась, были оппоненты, а сейчас, когда все книги Гумилёва изданы и переизданы, теория существует сама по себе. История, в отличие от математики, не оперирует точными формулами, её доказательства достаточно расплывчаты. Любое событие поворачивается одним поколением так, а другим - по другому. Личность Сталина в 90е была символом террора и ужаса 30-50х сейчас опять вызывает ностальгическую тоску по порядку в стране и имперскому величию. Как относиться к календарям с его портретами ? К тому, что на 9 -ое мая несут его портреты ?
Любая история, и теория пассионарности тоже , существует в первую очередь для того, чтобы мы о ней не забывали, но та же история говорит об обратном.
Но я отвлеклась, я собиралась процитировать книгу в разброс, выбрав то, что повлияло на создание понятия "пассионарность".
Интерес к истории у Гумилёва проявился с самых ранних лет, в своих воспоминаниях он указал, с 4х- 6ти. Уже в 4 года он читал и в 6 читал исторические книги, совершенно не детские.
Кажется нереально ? Но я сама начала читать в 4 года, спасибо бабушке-учительнице, которая умела научить читать на "пять с плюсом", имела правительственный орден за свою педагогическую деятельность. И в 6 у меня одной из любимых книг были приключения Одиссея, правда в пересказе для детей. Конечно, читать такие книги в детстве - не залог того, что станешь историком и что-то откроешь, судя по моей биографии.
Интерес к истории вкупе с географией привил Льву его отец Николай Гумилёв, сам эрудит и сумасшедший путешественник. Кроме него повлиял Павел Лукницкий, в чем-то заменивший отца. Выбор истории , как дела своей жизни привел Гумилёва в ленинградский университет, откуда его неоднократно забирали в тюрьму, как сына врага народа. Учился он пунктиром между отсидками и вспоминал, что идея своей теории пришла как- раз в Крестах.
Во многом, на мой взгляд, этому способствовал метод запоминания исторических фактов, который он применял.
Процитирую книгу:
Гумилёв обладал замечательной памятью, которую он усовершенствовал собственным методом запоминания. Вот как он разъяснял свой метод: "...обычно учат историю, как сушеные грибы на ниточку нанизывают, одну дату, другую - запомнить невозможно. Историю надо учить, как будто перед тобой ковер. в это время в Англии происходило то-то, в Германии - то-то... Тогда ты не перепутаешь, потому что будешь не запоминать, а понимать".
В школе нас обычно как раз учат методом "сушеных грибов", меткое, поэтическое ( не случайно сын двух поэтов) сравнение, школьная история обычно сухой предмет, который сложно связать с современностью и собственной жизнью. Я столкнулась с таким методом студенткой в пенджикентской археологической экспедиции, куда мы с мужем завербовались - он, делать архитектурные реконструкции того, что откапывали, а я - рисовать копии со знаменитых пенджикентских фресок. Руководитель экспедиции Борис Ильич Маршак, прекрасно знавший историю, вечерами травил исторические байки и рассказывал именно так, переключаясь с пенджикентского государства и арабов, которые его уничтожили на Францию или еще куда-то легко. Мир оказывался единым целым, связанным торговыми путями, дипломатическими взаимоотношениями, браками, военными союзами. Несмотря на отдаленность государств, которая казалась в те времена непреодолимым препятствием, это был единый организм.
Такая же идея заложена в книге Бориса Можейко "1185 год", где взят краткий исторический период в истории человечества, исключительно интересный , и сделан срез по разным странам, далеким друг от друга.
Такое изучение истории помимо лучшего запоминания дат приводит к неминуемым вопросам, а почему же в тот момент, когда арабы сочиняли утонченные стихи, строили дворцы с садами, совершенствовали математику и астрономию, соседствующие европейцы были порядочными варварами. А у нас только зарождалась слабенькая государственность. А цивилизация Рима, с её законами, дорогами, термами, акведуками, всеобщей грамотностью среди граждан Рима и прочим, что средневековая Европа наработала бог знает когда ( дорог у нас до сих пор нет нормальных ) уже канула в небытие. Почему государства развиваются неравномерно ?
Гумилёву не первому приходил такой вопрос в голову, его теория продолжает идеи Шпенглера, Данилевского и философа Леонтьева. Именно у Шпенглера он и взял сравнительно-исторический метод .
" Шпенглер сравнивал культуры по возрастам: " весну", античной культуры с "весной" культуры индийской, западной, арабской и т.д. , "осень" античной культуры с " осенью" прочих культур....
Гумилев берет у Шпенглера деление истории этносов на фазы , но начинает продвигать теорию дальше, он ищет причину смены различных фаз и ставит вопрос, почему есть начало и конец у каждого этноса и что является толчком для появления новых этносов.
Ответ на этот вопрос как будто пришел в 1939 году, когда Лев ждал пересмотра своего дела в камере "Крестов". Здесь, под нарами, Гумилёв и открывает пассионарность: "Это слово вместе с его внутренним смыслом проникло в мозг автора как удар молнии. Откуда оно взялось - неизвестно, но для исторических работ, было вполне понятно: история любого этноса ложилась в колыбель описанной выше схемы, а отдельные зигзаги учитывались пропорционально их значению".
Те, кто знакомился с теорией этногенеза, вспомнит, что историю развития государств Гумилев иллюстрирует графиками подъемов и спадов. Понятно, что любое неожиданное решение, подготовлено годами размышлений на эту тему. Как и вещий сон Менделеева. Неслучайна шутка, что таблица Менделеева впервые приснилась Ньютону, но он ничего там не понял. Озарения приходят только в подготовленные головы, обольщаться не стоит.
Любопытна версия происхождения слова "пассионарность."
Само же слово "пассионарность" Гумилёв произвел от латинского passio -" cтрасть", но этим этимология пассионарности не исчерпывается. На форуме сайта "Гумилёвика"есть версия: слово "пассионарность" возникло под влиянием образа испанской революционерки Долорес Ибаррури, которую называли La Pasionaria. Логике вещей это не противоречит: слово "Пасионария", известное хотя бы из газет, радиосообщений и политинформаций, могло сохраниться в бессознательном Льва Николаевича и выплыть оттуда уже в совершенно ином, нужном Гумилёву контексте. Впрочем сама Долорес Ибаррури , несомненно , относилась к тому типу людей, что Гумилёв называл пассионариями.
Следующий шаг в развитии своей гипотезы он сделает уже после четвертого ареста. В начале 1950 года Гумилев сидел не в «Крестах», а в знаменитом московском Лефортове, на этот раз действительно в одиночной камере. Из тюремной библиотеки выдавали книги, но тюремщики каталогом пользоваться не разрешали, а выдавали ту книгу, что попадалась им в руки. Так Гумилеву в руки попала книга, которую он ни за что не стал бы читать на воле, - монография Климента Аркадьевича Тимирязева «Жизнь растения». Гумилев читал о фотосинтезе, когда «на каменный пол падал узкий луч солнечного света», и именно в тот момент Гумилеву пришла в голову мысль: пассионарность имеет энергетическую природу. «То, что я нашел и описал для себя в истории, есть проявление флуктуаций энергии. Излишняя энергия выходит через деятельность. Я не знал одного - какая это энергия»
Увы, ученые и теперь не знают, о какой энергии писал Гумилев.
Затасканная фраза матери про сор, из которого растут стихи, опять к месту. Но есть еще и предопределенность судьбы, которая дала ему в руки эту книгу.
Моё поколение питерцев еще помнит лекции Гумилёва по пятому каналу. И я помню тот момент, когда его напрямую спросили о том, какие государства переживают сейчас энергетический толчок из космоса и еще, что всех волновало в те непростые 90е, "что же будет с Родиной и с нами". Гумилёв, не единожды отсидевший, не стал обильно распространяться по этому поводу. Он молча провел указкой по карте и можно было увидеть незримую черту, отметившую Карабах, Югославию ... Что же касается нашей истории, так любой внимательно читавший его "Этногенез", сделает выводы. И за 20 лет история это только доказала. Что нам остается ждать ? Нового толчка из космоса ?
Теория пассионарности пока никем не продолжена, во всяком случае, я не читала никаких текстов, которые её углубляли или опровергали. Когда она появилась, были оппоненты, а сейчас, когда все книги Гумилёва изданы и переизданы, теория существует сама по себе. История, в отличие от математики, не оперирует точными формулами, её доказательства достаточно расплывчаты. Любое событие поворачивается одним поколением так, а другим - по другому. Личность Сталина в 90е была символом террора и ужаса 30-50х сейчас опять вызывает ностальгическую тоску по порядку в стране и имперскому величию. Как относиться к календарям с его портретами ? К тому, что на 9 -ое мая несут его портреты ?
Любая история, и теория пассионарности тоже , существует в первую очередь для того, чтобы мы о ней не забывали, но та же история говорит об обратном.
Но я отвлеклась, я собиралась процитировать книгу в разброс, выбрав то, что повлияло на создание понятия "пассионарность".
Интерес к истории у Гумилёва проявился с самых ранних лет, в своих воспоминаниях он указал, с 4х- 6ти. Уже в 4 года он читал и в 6 читал исторические книги, совершенно не детские.
Кажется нереально ? Но я сама начала читать в 4 года, спасибо бабушке-учительнице, которая умела научить читать на "пять с плюсом", имела правительственный орден за свою педагогическую деятельность. И в 6 у меня одной из любимых книг были приключения Одиссея, правда в пересказе для детей. Конечно, читать такие книги в детстве - не залог того, что станешь историком и что-то откроешь, судя по моей биографии.
Интерес к истории вкупе с географией привил Льву его отец Николай Гумилёв, сам эрудит и сумасшедший путешественник. Кроме него повлиял Павел Лукницкий, в чем-то заменивший отца. Выбор истории , как дела своей жизни привел Гумилёва в ленинградский университет, откуда его неоднократно забирали в тюрьму, как сына врага народа. Учился он пунктиром между отсидками и вспоминал, что идея своей теории пришла как- раз в Крестах.
Во многом, на мой взгляд, этому способствовал метод запоминания исторических фактов, который он применял.
Процитирую книгу:
Гумилёв обладал замечательной памятью, которую он усовершенствовал собственным методом запоминания. Вот как он разъяснял свой метод: "...обычно учат историю, как сушеные грибы на ниточку нанизывают, одну дату, другую - запомнить невозможно. Историю надо учить, как будто перед тобой ковер. в это время в Англии происходило то-то, в Германии - то-то... Тогда ты не перепутаешь, потому что будешь не запоминать, а понимать".
В школе нас обычно как раз учат методом "сушеных грибов", меткое, поэтическое ( не случайно сын двух поэтов) сравнение, школьная история обычно сухой предмет, который сложно связать с современностью и собственной жизнью. Я столкнулась с таким методом студенткой в пенджикентской археологической экспедиции, куда мы с мужем завербовались - он, делать архитектурные реконструкции того, что откапывали, а я - рисовать копии со знаменитых пенджикентских фресок. Руководитель экспедиции Борис Ильич Маршак, прекрасно знавший историю, вечерами травил исторические байки и рассказывал именно так, переключаясь с пенджикентского государства и арабов, которые его уничтожили на Францию или еще куда-то легко. Мир оказывался единым целым, связанным торговыми путями, дипломатическими взаимоотношениями, браками, военными союзами. Несмотря на отдаленность государств, которая казалась в те времена непреодолимым препятствием, это был единый организм.
Такая же идея заложена в книге Бориса Можейко "1185 год", где взят краткий исторический период в истории человечества, исключительно интересный , и сделан срез по разным странам, далеким друг от друга.
Такое изучение истории помимо лучшего запоминания дат приводит к неминуемым вопросам, а почему же в тот момент, когда арабы сочиняли утонченные стихи, строили дворцы с садами, совершенствовали математику и астрономию, соседствующие европейцы были порядочными варварами. А у нас только зарождалась слабенькая государственность. А цивилизация Рима, с её законами, дорогами, термами, акведуками, всеобщей грамотностью среди граждан Рима и прочим, что средневековая Европа наработала бог знает когда ( дорог у нас до сих пор нет нормальных ) уже канула в небытие. Почему государства развиваются неравномерно ?
Гумилёву не первому приходил такой вопрос в голову, его теория продолжает идеи Шпенглера, Данилевского и философа Леонтьева. Именно у Шпенглера он и взял сравнительно-исторический метод .
" Шпенглер сравнивал культуры по возрастам: " весну", античной культуры с "весной" культуры индийской, западной, арабской и т.д. , "осень" античной культуры с " осенью" прочих культур....
Гумилев берет у Шпенглера деление истории этносов на фазы , но начинает продвигать теорию дальше, он ищет причину смены различных фаз и ставит вопрос, почему есть начало и конец у каждого этноса и что является толчком для появления новых этносов.
Ответ на этот вопрос как будто пришел в 1939 году, когда Лев ждал пересмотра своего дела в камере "Крестов". Здесь, под нарами, Гумилёв и открывает пассионарность: "Это слово вместе с его внутренним смыслом проникло в мозг автора как удар молнии. Откуда оно взялось - неизвестно, но для исторических работ, было вполне понятно: история любого этноса ложилась в колыбель описанной выше схемы, а отдельные зигзаги учитывались пропорционально их значению".
Те, кто знакомился с теорией этногенеза, вспомнит, что историю развития государств Гумилев иллюстрирует графиками подъемов и спадов. Понятно, что любое неожиданное решение, подготовлено годами размышлений на эту тему. Как и вещий сон Менделеева. Неслучайна шутка, что таблица Менделеева впервые приснилась Ньютону, но он ничего там не понял. Озарения приходят только в подготовленные головы, обольщаться не стоит.
Любопытна версия происхождения слова "пассионарность."
Само же слово "пассионарность" Гумилёв произвел от латинского passio -" cтрасть", но этим этимология пассионарности не исчерпывается. На форуме сайта "Гумилёвика"есть версия: слово "пассионарность" возникло под влиянием образа испанской революционерки Долорес Ибаррури, которую называли La Pasionaria. Логике вещей это не противоречит: слово "Пасионария", известное хотя бы из газет, радиосообщений и политинформаций, могло сохраниться в бессознательном Льва Николаевича и выплыть оттуда уже в совершенно ином, нужном Гумилёву контексте. Впрочем сама Долорес Ибаррури , несомненно , относилась к тому типу людей, что Гумилёв называл пассионариями.
Следующий шаг в развитии своей гипотезы он сделает уже после четвертого ареста. В начале 1950 года Гумилев сидел не в «Крестах», а в знаменитом московском Лефортове, на этот раз действительно в одиночной камере. Из тюремной библиотеки выдавали книги, но тюремщики каталогом пользоваться не разрешали, а выдавали ту книгу, что попадалась им в руки. Так Гумилеву в руки попала книга, которую он ни за что не стал бы читать на воле, - монография Климента Аркадьевича Тимирязева «Жизнь растения». Гумилев читал о фотосинтезе, когда «на каменный пол падал узкий луч солнечного света», и именно в тот момент Гумилеву пришла в голову мысль: пассионарность имеет энергетическую природу. «То, что я нашел и описал для себя в истории, есть проявление флуктуаций энергии. Излишняя энергия выходит через деятельность. Я не знал одного - какая это энергия»
Увы, ученые и теперь не знают, о какой энергии писал Гумилев.
Затасканная фраза матери про сор, из которого растут стихи, опять к месту. Но есть еще и предопределенность судьбы, которая дала ему в руки эту книгу.
Моё поколение питерцев еще помнит лекции Гумилёва по пятому каналу. И я помню тот момент, когда его напрямую спросили о том, какие государства переживают сейчас энергетический толчок из космоса и еще, что всех волновало в те непростые 90е, "что же будет с Родиной и с нами". Гумилёв, не единожды отсидевший, не стал обильно распространяться по этому поводу. Он молча провел указкой по карте и можно было увидеть незримую черту, отметившую Карабах, Югославию ... Что же касается нашей истории, так любой внимательно читавший его "Этногенез", сделает выводы. И за 20 лет история это только доказала. Что нам остается ждать ? Нового толчка из космоса ?