Про ёжика в тумане, зазнайство, языки программирования и вериги
Про стеснительность и тысячу слов
Прежде, чем влезать под кат, надо сделать одну простую вещь: найти любую бумажку, можно не очень чистую, взять карандаш, ручку или ещё чего-то, оставляющее след на бумаге, и нарисовать одну картинку «Сказка про колобка». Или взять бумагу, подумать, попытаться сделать разные варианты и через два дня посмотреть, что под катом.
Пять минут, включая размышления. 3 на 3 сантиметра. Набросок твёрдым карандашом, потом обвёл ручкой, чтобы сосканировать.
Кроме того, что всё кривое и косое, тут всё не правильно:
1. Колобок так не выглядит
2. У него нет ни рук ни ног
3. Да и рта тоже нет
4. Тем более, микрофона
5. К тому же он должен был быть на язычке
6. Это не лиса. Пасть должна выглядеть совсем по-другому
7. И с головой лисы траблы
8. И с перспективой
9. И так далее.
С другой стороны, набросок абсолютно правильный:
1. Он передаёт основную идею сказки и изображает наиболее характерный момент
2. Он однозначно был опознан ребёнком как "Сказка про колобка"
Где-то в районе семи лет дети понимают, что их художественные способности очень далеки от хороших. В результате большинство людей прекращают рисовать. Минимум, показывать кому-то то, что они нарисовали. Если потом ближе к пенсии и начинают, то на каких-нибудь художественных курсах, тщательно срисовывая разворот листиков цветка с фотографии.
Это отрубает один из важнейших каналов коммуникации.
Конечно, Интернет сейчас позволяет добывать любые картинки. И для презентаций люди лезут в поисковики и вылавливают что-то, отдалённо напоминающее о той идее, о которой они хотят рассказать. Но хорошую пригодную иллюстрацию сложно найти даже на платных стоках, так что получается пара строчек текста и практически не связанная с ним картинка. Зачем? А так красивше.
Теоретики софтопроизводящих процессов пошли ещё дальше, редуцировав все картинки до прямоугольников и других примитивных фигур. Система получает запрос от прямоугольника, в котором написано «Пользователь», отправляет прямоугольник с надписью «Накладная», заносит данные в прямоугольники «Открытые требования», «Запросы на поставку» и «Учётные записи», после чего посылает сообщение человечку из палочек с надписью «Бухгалтер». И так далее.
Интересно, что у нас визуально просто набор одинаковых прямоугольников, связанных паутиной линий, а теоретики софтописания проповедуют, что это гораздо нагляднее любого текста и буквально любой человек с улицы будет рад это увидеть. В принципе, новая версия UML разрешает менять картинки в диаграммах, что я по возможности делаю. Так что у меня пользователь отличается от администратора и менеджера, текущий счёт от окна на мониторе, а лог-файл от светодиодной линейки. Не потому, что мне хочется заняться чем-то левым, а потому, что это резко облегчает объём того контекста, который надо загружать в голову самому и объяснять другим. «Фи» при этом высказывают только программисты, особенно те, которые с докторскими степенями или носят звание «Архитектор».
Естественно, мои способности выражения мысли в изображении весьма ограничены. Особенно это касается красоты и правильности. Подсознательно люди ожидают, что рисовать - это на том же уровне, что танцевать балет или петь арии. То есть, техническую часть они поймут, но художественную осудят. А сами попытаются для того же самого натырить картинки из интернета.
Первоначально меня это сильно напрягало. Потом на большой выставке Рембрандта я зашёл в тот зал, где были его гравюры и рисунки. Больше всего меня поразили сделанные пером наброски из блокнота. Неряшлевые, быстрые, переправленные, ухватывающие только позу или разворот головы. Того самого Рембранда, который создал «Ночной дозор», «Пир Валтасара» и дофига других шедевров. И всё это безобразие посреди прекрасных оттисков и великолепного, увеличиваемого в несколько раз во всех книжках рисунка серебряным карандашом Saskia van Uylenburch, June 8, 1633.
В принципе, любой рисунок несёт две функции: эстетическую и коммуникационную. Прекрасно выполненная и тщательно проработанная картина может быть совершенно пустой, а кривой неряшливый набросок может передавать идею или эмоции понятно и чётко. В ленте постоянно мелькает дофига аниме-фанарта, состоящего из срисованных откуда-то поз с добавлением мелких характерных деталей персонажа. Смысла во всём этом меньше, чем в кривом наброске «Как к нам доехать».
Коммуникация и эстетика - два совершенно разных умения, которые развиваются почти независимо. Если плюнуть на стеснительность, это становится понятным практически сразу. Именно для этого в начале поста и стояло задание, которое, естественно, большая часть зашедших под кат просто проигнорировала.
Прежде, чем влезать под кат, надо сделать одну простую вещь: найти любую бумажку, можно не очень чистую, взять карандаш, ручку или ещё чего-то, оставляющее след на бумаге, и нарисовать одну картинку «Сказка про колобка». Или взять бумагу, подумать, попытаться сделать разные варианты и через два дня посмотреть, что под катом.
Пять минут, включая размышления. 3 на 3 сантиметра. Набросок твёрдым карандашом, потом обвёл ручкой, чтобы сосканировать.
Кроме того, что всё кривое и косое, тут всё не правильно:
1. Колобок так не выглядит
2. У него нет ни рук ни ног
3. Да и рта тоже нет
4. Тем более, микрофона
5. К тому же он должен был быть на язычке
6. Это не лиса. Пасть должна выглядеть совсем по-другому
7. И с головой лисы траблы
8. И с перспективой
9. И так далее.
С другой стороны, набросок абсолютно правильный:
1. Он передаёт основную идею сказки и изображает наиболее характерный момент
2. Он однозначно был опознан ребёнком как "Сказка про колобка"
Где-то в районе семи лет дети понимают, что их художественные способности очень далеки от хороших. В результате большинство людей прекращают рисовать. Минимум, показывать кому-то то, что они нарисовали. Если потом ближе к пенсии и начинают, то на каких-нибудь художественных курсах, тщательно срисовывая разворот листиков цветка с фотографии.
Это отрубает один из важнейших каналов коммуникации.
Конечно, Интернет сейчас позволяет добывать любые картинки. И для презентаций люди лезут в поисковики и вылавливают что-то, отдалённо напоминающее о той идее, о которой они хотят рассказать. Но хорошую пригодную иллюстрацию сложно найти даже на платных стоках, так что получается пара строчек текста и практически не связанная с ним картинка. Зачем? А так красивше.
Теоретики софтопроизводящих процессов пошли ещё дальше, редуцировав все картинки до прямоугольников и других примитивных фигур. Система получает запрос от прямоугольника, в котором написано «Пользователь», отправляет прямоугольник с надписью «Накладная», заносит данные в прямоугольники «Открытые требования», «Запросы на поставку» и «Учётные записи», после чего посылает сообщение человечку из палочек с надписью «Бухгалтер». И так далее.
Интересно, что у нас визуально просто набор одинаковых прямоугольников, связанных паутиной линий, а теоретики софтописания проповедуют, что это гораздо нагляднее любого текста и буквально любой человек с улицы будет рад это увидеть. В принципе, новая версия UML разрешает менять картинки в диаграммах, что я по возможности делаю. Так что у меня пользователь отличается от администратора и менеджера, текущий счёт от окна на мониторе, а лог-файл от светодиодной линейки. Не потому, что мне хочется заняться чем-то левым, а потому, что это резко облегчает объём того контекста, который надо загружать в голову самому и объяснять другим. «Фи» при этом высказывают только программисты, особенно те, которые с докторскими степенями или носят звание «Архитектор».
Естественно, мои способности выражения мысли в изображении весьма ограничены. Особенно это касается красоты и правильности. Подсознательно люди ожидают, что рисовать - это на том же уровне, что танцевать балет или петь арии. То есть, техническую часть они поймут, но художественную осудят. А сами попытаются для того же самого натырить картинки из интернета.
Первоначально меня это сильно напрягало. Потом на большой выставке Рембрандта я зашёл в тот зал, где были его гравюры и рисунки. Больше всего меня поразили сделанные пером наброски из блокнота. Неряшлевые, быстрые, переправленные, ухватывающие только позу или разворот головы. Того самого Рембранда, который создал «Ночной дозор», «Пир Валтасара» и дофига других шедевров. И всё это безобразие посреди прекрасных оттисков и великолепного, увеличиваемого в несколько раз во всех книжках рисунка серебряным карандашом Saskia van Uylenburch, June 8, 1633.
В принципе, любой рисунок несёт две функции: эстетическую и коммуникационную. Прекрасно выполненная и тщательно проработанная картина может быть совершенно пустой, а кривой неряшливый набросок может передавать идею или эмоции понятно и чётко. В ленте постоянно мелькает дофига аниме-фанарта, состоящего из срисованных откуда-то поз с добавлением мелких характерных деталей персонажа. Смысла во всём этом меньше, чем в кривом наброске «Как к нам доехать».
Коммуникация и эстетика - два совершенно разных умения, которые развиваются почти независимо. Если плюнуть на стеснительность, это становится понятным практически сразу. Именно для этого в начале поста и стояло задание, которое, естественно, большая часть зашедших под кат просто проигнорировала.