Ближний круг. Андрей Кончаловский. 1992
Ближний круг (Андрей Кончаловский - Мосфильм, 1992)
Еще один развенчавший культ личности Сталина фильм, повествующий о том обожании и ужасе, что испытывали к диктатору простые люди, показанные через призму человека, показывающего ему кино. Жизнь довольно простого киномеханика Ивана Саньшина (Том Халс), недавно женившегося на не менее простой девушке Анастасии (Лолита Давидович) одной ночью резко меняется. В комнату, где они живут, врываются представители известного жуткого комитета и уволакивают, в чем был, в ночь. Дело в том, что буквально недавно арестовали их соседа, поэтому испуг оказывается весьма неподдельным. Впрочем, все оказывается не так страшно. Работавшего до этого в кинотеатре при НКВД Саньшина нанимают показывать кино самому Сталину, сменив на посту предыдущего “заболевшего” механика. Так начинается новая жизнь для простого Ивана, который буквально боготворит, как и многие, своего лидера, который в свою очередь сам и при помощи своих подчиненных уничтожает если не жизнь все страны и отдельных личностей, то достоинство точно. Хотя массы придут и будут убивать себя у здания с телом умершего диктатора в таких искренних чувствах, что становится страшно.
Картина, которая в момент выхода в прокат не выглядела ни остро, ни актуально, ни насущно. Не только в российском, но и советском прокате было огромное количество фильмов, в которой пересматривалась роль Сталина, раскрывались довольно жуткие вещи, связанные с его манерой правления и его влияния на жизнь масс. Но тут нужно понимать, что несмотря на тот факт, что Кончаловский действительно лишь присоединяется тем, кто пинает труп кровавого диктатора, которого никак забыть не получается, он преследует сразу две цели, которыми предыдущие авторы не особо заботились. Он, по сути, концентрируется тут не столько на роли фигуры Сталина в кровавом режиме и репрессиях, хотя есть как это, так и несколько сцен о внутреннем круге правителя, о нравах и тайнах, отношениях и векторах силы, расставленных в их обществе. Кончаловский больше сосредоточен на тех простых людях, которых Сталин сломал, уничтожил их семьи, менял судьбы по собственной прихоти, а они по-прежнему на собственных трупах строят ему трон и возносят до небес.
Другой особенностью, которая отличает эту картину Кончаловского от остальных подобных лент того времени про Сталина, является тот факт, что Кончаловский делал этот фильм частично на западные деньги и для западного зрителя. Для этого он привлек в группу не только Тома Холса, известного по фильму “Амадей” Милоша Формана, и Боба Хоскинса, который сыграл Берию, но и несколько человек в съемочную группу по ту сторону камеры, которой, кстати, руководил легендарный Эннио Гварньери, работавший с такими маститыми представителями итальянского кинематографа, как Элио Петри, Витторио де Сика, Пьер Паоло Пазолини, Лина Вертмюллер, Луиджи Коменчини и многие другие. От российской же стороны в группе можно увидеть не менее звездные имена, в том числе и композитора Эдуарда Артемьева. Более того, даже премьера фильма состоялась в США почти за год до того, как он был показан в России, и лента попала в конкурсную программу Берлинского кинофестиваля.
А ведь идея снять фильм не так уж и нова. Речь идет не совсем о фильме про Сталина, а о фильме про киномеханика Сталина. Когда-то давно, еще в 60-е, Кончаловский познакомился с неким Александром Ганьшиным, который признался, что работал в свое время в кремлевском кинозале, где показывали фильмы для Сталина. Он многое рассказал Андрею Кончаловскому, который загорелся снять об этом фильм. Но в те годы о подобном нельзя было и мечтать, поэтому пришлось ждать послабления режима. Но режиссер все равно нашел того оператора, который не только помогал ему консультациями к фильму, который стал до некоторой степени его биографией, но и поехал с ним на Берлинский кинофестиваль. Возможно, эта определенная направленность на иностранный кинорынок объясняет и все просчеты, которые допущены в фильме. Отказ от желания взглянуть поглубже в события, рисуя их жуткими, но все-таки в целом открыточными, мазками. Второстепенные персонажи явно не очень убедительны. И, если с Хоскинсом как раз все получилось здорово, то поверить в Збруева в образе Сталина, который роль получил за некий «лисий взгляд», может только сам Збруев. А вот сентиментальность и запугивание, в чем обвиняли Кончаловского, тут не лишняя. Ведь на самом же деле в культе личности и всех этих репрессиях виноват в том числе и простой народ, который позволил с собой все это.
Еще один развенчавший культ личности Сталина фильм, повествующий о том обожании и ужасе, что испытывали к диктатору простые люди, показанные через призму человека, показывающего ему кино. Жизнь довольно простого киномеханика Ивана Саньшина (Том Халс), недавно женившегося на не менее простой девушке Анастасии (Лолита Давидович) одной ночью резко меняется. В комнату, где они живут, врываются представители известного жуткого комитета и уволакивают, в чем был, в ночь. Дело в том, что буквально недавно арестовали их соседа, поэтому испуг оказывается весьма неподдельным. Впрочем, все оказывается не так страшно. Работавшего до этого в кинотеатре при НКВД Саньшина нанимают показывать кино самому Сталину, сменив на посту предыдущего “заболевшего” механика. Так начинается новая жизнь для простого Ивана, который буквально боготворит, как и многие, своего лидера, который в свою очередь сам и при помощи своих подчиненных уничтожает если не жизнь все страны и отдельных личностей, то достоинство точно. Хотя массы придут и будут убивать себя у здания с телом умершего диктатора в таких искренних чувствах, что становится страшно.
Картина, которая в момент выхода в прокат не выглядела ни остро, ни актуально, ни насущно. Не только в российском, но и советском прокате было огромное количество фильмов, в которой пересматривалась роль Сталина, раскрывались довольно жуткие вещи, связанные с его манерой правления и его влияния на жизнь масс. Но тут нужно понимать, что несмотря на тот факт, что Кончаловский действительно лишь присоединяется тем, кто пинает труп кровавого диктатора, которого никак забыть не получается, он преследует сразу две цели, которыми предыдущие авторы не особо заботились. Он, по сути, концентрируется тут не столько на роли фигуры Сталина в кровавом режиме и репрессиях, хотя есть как это, так и несколько сцен о внутреннем круге правителя, о нравах и тайнах, отношениях и векторах силы, расставленных в их обществе. Кончаловский больше сосредоточен на тех простых людях, которых Сталин сломал, уничтожил их семьи, менял судьбы по собственной прихоти, а они по-прежнему на собственных трупах строят ему трон и возносят до небес.
Другой особенностью, которая отличает эту картину Кончаловского от остальных подобных лент того времени про Сталина, является тот факт, что Кончаловский делал этот фильм частично на западные деньги и для западного зрителя. Для этого он привлек в группу не только Тома Холса, известного по фильму “Амадей” Милоша Формана, и Боба Хоскинса, который сыграл Берию, но и несколько человек в съемочную группу по ту сторону камеры, которой, кстати, руководил легендарный Эннио Гварньери, работавший с такими маститыми представителями итальянского кинематографа, как Элио Петри, Витторио де Сика, Пьер Паоло Пазолини, Лина Вертмюллер, Луиджи Коменчини и многие другие. От российской же стороны в группе можно увидеть не менее звездные имена, в том числе и композитора Эдуарда Артемьева. Более того, даже премьера фильма состоялась в США почти за год до того, как он был показан в России, и лента попала в конкурсную программу Берлинского кинофестиваля.
А ведь идея снять фильм не так уж и нова. Речь идет не совсем о фильме про Сталина, а о фильме про киномеханика Сталина. Когда-то давно, еще в 60-е, Кончаловский познакомился с неким Александром Ганьшиным, который признался, что работал в свое время в кремлевском кинозале, где показывали фильмы для Сталина. Он многое рассказал Андрею Кончаловскому, который загорелся снять об этом фильм. Но в те годы о подобном нельзя было и мечтать, поэтому пришлось ждать послабления режима. Но режиссер все равно нашел того оператора, который не только помогал ему консультациями к фильму, который стал до некоторой степени его биографией, но и поехал с ним на Берлинский кинофестиваль. Возможно, эта определенная направленность на иностранный кинорынок объясняет и все просчеты, которые допущены в фильме. Отказ от желания взглянуть поглубже в события, рисуя их жуткими, но все-таки в целом открыточными, мазками. Второстепенные персонажи явно не очень убедительны. И, если с Хоскинсом как раз все получилось здорово, то поверить в Збруева в образе Сталина, который роль получил за некий «лисий взгляд», может только сам Збруев. А вот сентиментальность и запугивание, в чем обвиняли Кончаловского, тут не лишняя. Ведь на самом же деле в культе личности и всех этих репрессиях виноват в том числе и простой народ, который позволил с собой все это.