Г У В Е Р Н А Н Т К А
Осень злилась на что-то… Срывала ярко лимонные листья с обкромсанного клена и швырялась в прохожих. «Сырые, холодные, как чужие ладони», - подумалось почему-то Ирине. На глаза опять навернулись слезы. «Нет, хватит! - она беспомощно пыталась скомандовать себе не плакать, но… - Все! Надо жить дальше! Хотя бы попытаться…» И она, зябко поеживаясь, заспешила домой, к сыну.
* * *
Антошке исполнилось четыре, когда Ирина решила пригласить гувернантку. Очень уж хотелось молодой мамаше видеть сынишку образованным сызмальства, чтобы и английский начал изучать, и математикой заниматься ненавязчиво.
Муж Игорь не перечил ни в чем. И потому Ира даже обсуждать это с ним не захотела, поставила перед фактом, назвала сумму. Она привыкла все решать сама, привыкла и к мужниной безотказности, и к его безграничному обожанию, которое всякий раз сквозило во взгляде и так легко обезоруживало поначалу.
Ах, какое оно было, это начало! Головокружительное, незабываемое! И не то, что бы она любила Игоря…
Для нее, хрупкой жгучеволосой модницы, Игорь был лишь очередным эпизодом. Двухметровый красавец с синими глазами ухаживал по-детски застенчиво, неуклюже, но с таким отчаянным упорством, что Ирина не смогла устоять!
х лето было сумасшедшим! Недосягаемые когда-то Карибы, благодаря Игорю, успели стать в ее жизни чем-то обыденным, фиалки к завтраку и кофе в постель воспринимались как нечто непреложное… Пятизвездочный отель, от величия и роскоши которого в день приезда захватило дух, сказкой уже давно не казался.
Игорь очаровал ее - не больше. Необузданной щедростью своей, великодушием. В его глазах она читала многое, и это многое селило в женском сердце нерушимую, слепую уверенность. «Никуда ты от меня не денешься, » - все чаще думала Ира, заглядывая в лицо Игоря.
И как-то осенью, благосклонно принимая его в своей крохотной квартирке, сидя на кухне под уютным абажуром, разливающим по скатерти апельсиновый свет, Ирина решила, наконец, что Игорь - ее вариант! Надежный - и это главное…
Они поженились. Он ласково звал ее Рыжик, смотрел в пронзительно зеленые глаза и мечтал о сыне. А когда Ира забеременела, сделался несносной сиделкой, выводя жену из себя абсурдными опасениями.
Игорь носил любимую на руках. А она все никак не могла понять, чего же ей не хватает, почему все чаще раздражение свое она сдержать не в силах… Дом - полная чаша. Муж - мечта. Жизнь - сказка. А ей урагана хотелось! И чтобы несло это карамельное благополучие к чертям собачьим, а в лицо - соленый морской воздух, ветер с севера, чтобы пахнуло, наконец, свежестью, свободой пахнуло…
Когда сыну исполнилось два, Ира, постройневшая и посвежевшая, жаждала и искала приключений! Цвела весна, бушевала сирень, и однажды в грозу, промокнув до нитки и поймав, наконец-то, такси, за рулем которого оказался симпатичный малый, она так и не доехала до дома… То есть, домой она, конечно же, пришла, но это была уже совсем другая Ирина.
nbsp; * * *
- Здравствуй, мое солнышко! - Ира порывисто обняла сына. - Ну, как с папой погуляли?
- Плохо! Талька плакала то и дело, ему было не до меня. И вообще, я к нему больше не пойду. У него теперь Талька есть. Вот пусть ее и любит!
Антошка расплакался и, размазывая по щекам слезы, убежал в ванную. «И в этом виновата только ты!» - вполголоса произнесла Ирина, чеканя каждый слог, точно приговор.
«Сколько же дров я наломала!» - думала Ира, стараясь уснуть. Но сон не шел, и она в который раз мысленно возвращалась назад, в прошлое… Натыкаясь на непоправимое, лихорадочно желая переиграть весь тот злополучный день, она беспомощно плакала от стыда и обиды. И вновь всплывали в памяти мельчайшие подробности. Как стена, возвышались между прошлым и настоящим…
; * * *
- Это Софья, познакомься, Игорь, - Ирина снисходительно-свысока представила мужу гувернантку их сына и приторно добавила: - Надеюсь, мы станем друзьями.
То, что Софья очаровательна, отрицать было трудно, но самоуверенность Ирины намертво усыпила и ревность и бдительность. Так что в ответ на недоуменный взгляд матери «как бы чего не вышло» дочь только высокомерно пожала плечами…
Софья оказалась замечательной учительницей. Мальчик быстро пошел в гору и совсем скоро смешно лопотал с ней о чем-то по-английски.
Софья была кротка и безотказна. Не заносчива, не честолюбива. В магазин сбегать - да пожалуйста, ночь с Антошкой остаться - нет проблем. И как-то так вышло - Ира стала видеть в Софье не только «челядь».
Однажды, после очередного разрыва со строптивым на этот раз любовником, Ира в слезах вернулась домой. Софья участливо обняла ее за плечи, усадила в кресло, как-то даже по-матерински заботливо накрыла пледом и, сварив кофе, подсела поближе, участливо заглядывая в глаза…
Антошка спал, за окном шел дождь, а тут, рядом, был человек, которому хотелось пожаловаться, рассказать, как бывает больно. Ирину прорвало! Захлебываясь слезами, она рассказала, что мужа никогда не любила и вышла за него по расчету. Что любовь так и не нашла, что искала у многих… И какие разные они были, эти многие, но ни один не затронул ее сердца.
Софья, казалось, была беспристрастна. Она гладила Ирину по руке, участливо и ненавязчиво уточняя что-то. Вика даже ни разу не спросила себя - к чему эти вопросы… Откуда ей было знать, что в кармане очаровашки-гувернантки - включенный диктофон!
И уж тем более ей и в голову не могло прийти, что эта смазливая кукляшка - любовница ее мужа! Ирина, озабоченная только собственными амбициями, не замечала, что муж виновато отводит глаза всякий раз, когда речь заходит о Софье, что он украдкой бросает на нее откровенно плотоядные взгляды, и как тревожно звучит его голос в присутствии Софьи. Ничего этого Ира не замечала - клонился к закату очередной роман на стороне. Так что кроме себя она не видела никого. Да и не желала видеть…
А на следующий день, вернувшись с работы, муж, чужой и неприступный, срывающимся голосом объявил, что уходит от нее к женщине, которая любит его и сделает счастливым, что он никак не ожидал услышать ТАКОЕ, и что ему противно быть рядом с такой лицемеркой. Швырнув на диван диктофон, он хлопнул дверью и уехал…
* * *
Софья полюбила Игоря. Полюбила горячо, неистово, как никого и никогда не любила. Мучимая этим, не в силах переступить черту, за которой начиналось его семейное благополучие, хотела уйти, убежать прочь от него, от чувств своих, от себя самой в конце концов… Но не смогла. Не получилось. Что-то не пустило ее. Может предчувствие?
Софья стала ждать. Чего? Она и сама не знала…
То, что Ира изменяет мужу, Софья догадалась очень скоро. Это не требовало какой-то особой наблюдательности - слишком уж откровенно зачастую блестели глаза Ирины, когда она возвращалась домой по вечерам - разгоряченная, ослепительная, счастливая…
Софья поняла вдруг, что Игорь достоин большего! «Этот чуткий, удивительно отзывчивый человек должен стать по-настоящему счастливым!» - решила Софья. Отметя все условности, одержимая, уверенная в своей правоте, она пошла напролом!
В один из вечеров, приехав в офис к Игорю, Софья огорошила его пылким признанием в любви, окатив такой волной чувств, что устоять было невозможно… Изголодавшийся по нежности Игорь никак не ожидал от себя столь бурной реакции. Он вдруг в одночасье осознал, какой вакуум вокруг него был все это время, как смутно, непонятно складывались его отношения с женой, и как он боялся признаться себе в этом.
Но всякий раз, когда Софья приходила к нему на очередное рандеву, он вновь и вновь корил себя за непозволительную слабость - обладать этой женщиной. В необычайном смятении пребывало все его существо - Софья чувствовала это и понимала, что в состоянии изменить положение вещей. Нет, совесть не мучила Софью! Она ощутила себя не только женщиной, борющейся за свое счастье, но и орудием справедливости в руках судьбы. Действовать расчетливо и четко, отплатить лицемерке той же монетой - вот как рассуждала теперь «тихая гувернантка»!
Вызвать Иру на откровенность труда не составило. Софья чувствовала: несмотря на бурную жизнь, эта женщина все же одинока. И однажды, поймав момент и разыграв все, как по нотам, Софья захлопнула ловушку, вовремя нажав кнопку диктофона!
. . . Они поженились очень скоро - сразу после развода. Ирина не устраивала сцен, не закатывала истерик, и вовсе не потому, что это было бесполезно… Просто поняла - ЧТО потеряла, ЧТО не ценила все эти годы, а потому воспринимала происходящее как расплату. С покорностью, ей не присущей.
У Софьи вскоре родилась дочка Наташа. Игорь звал ее Таленькой, а Антошка - Талькой. К отцу он охладел. Хмурился, молчал при встречах, а как-то вообще заявил, что отец - предатель! Пропасть между отцом и сыном росла неумолимо… «Время рассудит, - резонно заметила Софья как-то за ужином, - вырастет - поймет».
* * *
Ирина так и не уснула этой ночью - невыносимо больно стало ей после слов Антошки.
Часы равнодушно отсчитывали время, ночь безучастно смотрела в окно, тая на глазах, комната тонула в безмолвии, и Ирине показалось вдруг, что даже оно осуждает ее!
«Права Софья, тысячу раз права! - с отчаянием думала Ира, - Игорь большего достоин, но как мне объяснить это сыну, как посмотрю ему в глаза, когда придет время открыть правду?»
То, что мать скажет сыну правду, было решено уже давно. Только так, считала Ирина, она сможет не потерять Антона. Но сколько еще предстоит пережить рано повзрослевшему ребенку, прежде чем он начнет понимать! Сможет ли простить матери свое исковерканное детство? Хватит ли души у него на это прощение…