(no subject)
Тридцать дней сентября - три декады распада надежд,
что царевичем станешь, едва лишь ударившись оземь.
Сколько душу свою бабьим летом коварным ни тешь,
свою власть и над сном, и над явью не выпустит осень.
Это значит, что сказочный Ваня не станет умён,
ни с прекрасной ему не сойтись, ни с премудрой царевной.
Их, конечно, всегда дефицит, но на стыке времён
недостаток чудес ощущаешь острее, наверно.
Тридцать дней сентября. Каждый день - как стремительный шаг,
за спиной оставляющий тёплые летние краски.
Как же сильно, выходит, со временем мы на ножах,
раз безжалостно так подрезает края нашей сказке.
Тридцать дней... Опадать начинает с деревьев гуашь,
оставляя для взглядов людей акварельные ветви.
Всё тепло, что в груди остаётся, природе отдашь -
оживить не сумеешь холодных осенних умертвий!
Возразят - мол, присутствует в осени магия - мне.
Мы у разных богинь настроение черпаем, видно.
До весны отправляюсь мечтать я о белом коне
И пещере, где ложе хрустальное цепью обвито...
что царевичем станешь, едва лишь ударившись оземь.
Сколько душу свою бабьим летом коварным ни тешь,
свою власть и над сном, и над явью не выпустит осень.
Это значит, что сказочный Ваня не станет умён,
ни с прекрасной ему не сойтись, ни с премудрой царевной.
Их, конечно, всегда дефицит, но на стыке времён
недостаток чудес ощущаешь острее, наверно.
Тридцать дней сентября. Каждый день - как стремительный шаг,
за спиной оставляющий тёплые летние краски.
Как же сильно, выходит, со временем мы на ножах,
раз безжалостно так подрезает края нашей сказке.
Тридцать дней... Опадать начинает с деревьев гуашь,
оставляя для взглядов людей акварельные ветви.
Всё тепло, что в груди остаётся, природе отдашь -
оживить не сумеешь холодных осенних умертвий!
Возразят - мол, присутствует в осени магия - мне.
Мы у разных богинь настроение черпаем, видно.
До весны отправляюсь мечтать я о белом коне
И пещере, где ложе хрустальное цепью обвито...