Боевые действия
наткнулась недавно.
как известно, просто так со мной ничего не происходит в принципе - и всё, что на данном этапе надо, складывается в одну корзиночку.
давно я думала на сию тему, и вот, выяснилось, что не одна я думаю...
раз
два
три
автор
решила всё перетащить к себе. ещё не раз почитаю)
Основное занятие в жизни - общение. Думаю, это не только у меня так. С одной стороны, конечно, профессия требует, и в то же время накладывает отпечаток. А с другой стороны... Я бы не рискнул утверждать, что человеческая жизнь представляет собой только коммуникацию. Но очень близко к этому. Ведь человек проживает жизнь в коммуникационной среде, так же, как в атмосфере, состоящей преимущественно из кислорода и азота.
За сравнительно небольшой промежуток времени у меня подобралось несколько интересных фрагментов общения с клиентами и со знакомыми. Часть из них даже задокументированы. Что оказалось в них интересного, на мой взгляд - это их "повреждающий" характер. В общем, это "боевое" общение, имеющее целью нанести оппоненту психический урон. Можно так общаться с врагами, им мало не покажется. С друзьями, наверное, таким образом поступать не надо, кроме тех случаев, когда от некоторых друзей надо избавиться.
Никаких особенных секретов в "повреждающем" общении нет, оно очень даже неплохо описано и проанализировано. Я хотел просто "по горячим следам" выделить некоторые характерные приёмы, трюки, ходы, которые, собственно и производят разрушительный эффект. Пока это несколько "сырые" наблюдения и комментарии, может быть, со временем их удастся систематизировать.
Патогенность обнаруживает себя довольно быстро. Она заключается в первую очередь в заметном ухудшении самочувствия по ходу общения. Вроде бы разговор спокойный, осмысленный, даже дружелюбно-юмористический, а результат - как в анекдоте ("Я пью и пью, а мне всё хуже и хуже..."). Появляются эмоциональные изменения: чувство усталости, подавленность, напряжение, тревога, ощущение дезориентации. У впечатлительных людей бывают и физиологические симптомы - головная боль, головокружение, тошнота, сердцебиение. Общение воспринимается как многозначительное и противоречивое. Расхожее сравнение - как разведчик среди врагов, пытающийся выведать какую-то важную информацию, при этом не раскрыть себя, не выдать своих чувств, не выболтать собственных секретов.
Чрезвычайно важный критерий: при попытке прояснить происходящее, определить, что идёт не так, обсудить отношения, коммуникация становится ещё более тяжёлой и удушливой.
В начале - достаточно простые и очевидные приёмы.
1. В разговоре самым тщательным образом стираются "референтные индексы". Почти не употребляется местоимение "я", очень редко используется прямое обращение - "вы", "вам", "о вас". Вместо этого используется разговор в "третьем лице" - "кое-кто", "некоторые", "тот, кто...", "люди". В общем, "Если кто-то кое-где у нас порой..." Вероятно, с этим же связано избегание прямого взгляда в глаза.
2. Почти постоянно используются метафоры. В качестве метафор работают описания каких-то случаев из прошлого, аналогии с другими отношениями, цитаты, пословицы и поговорки, стихи. Даже на конкретные прямые вопросы ответ даётся в метафорической форме. Впечатление такое, что разговор ведётся не с человеком, а с цитатником. Там, где ожидаешь непосредственного, по возможности искреннего ответа, наталкиваешься на очередную цитату. Вместо называния или описания собственных чувств также происходит отсылка к метафорам и аналогиям, причём эти метафоры и аналогии как правило весьма неконкретны и запутанны.
3. Собеседнику приписываются определённые чувства и мысли (термин из НЛП - "чтение мыслей"). Совершенно не делается попыток проверить свои догадки или выяснить у оппонента, что он переживает или думает на самом деле. При этом не допускается сослагательного наклонения, упоминаемые чувства предполагаются реально существующими, и никак иначе. Очень часто эти чувства и мысли сразу же оцениваются как неуместные и неадекватные.
4. Эмоциональность собеседника часто объявляется чрезмерной. Для подтверждения можно указать как на действительное проявление эмоций в ходе разговора, так и на "подразумеваемые эмоции", те, которые собеседник "по-видимому испытывает" или "должен испытывать".
Собеседник часто упрекается в ранимости. Ему ставится в вину то, что он слишком сильно реагирует в ходе диалога, особенно то, что он "требует заботы о себе".
5. Очень характерен феномен "дерева и стекла" (термин, заимствованный из психопатологии). Собственные переживания объявляются очень глубокими, личными, не подлежащими обнародованию (в крайнем случае можно намекнуть, облечь в форму метафоры). Их берегут, от их обсуждения уклоняются, их запрещают касаться или даже упоминать о них. Зато чувства собеседника считаются мелкими, тривиальными.
Иногда хорошим оружием является открытое заявление: "А ваши переживания меня не интересуют! Мне это не надо". С этих позиций как раз очень удобно симметричным образом обвинить собеседника в таком же подходе. Попытки собеседника спросить о переживаниях и прояснить ситуацию можно объявить проявлением равнодушия и бестактности.
6. Типичны ирония и сарказм. Большинство сказанных слов предлагается воспринимать прямо противоположным образом. Особенно эффективна тонкая ирония, которая запутывает оппонента, не позволяет определить, когда сказанное нужно воспринимать в прямом значении, а когда - в обратном. Легко догадаться, что убийственно эффективна ироническая похвала - вроде бы и похвала, но подтекстом насмешки и порицания.
7. Слова собеседника, как предполагается, имеют многослойный противоречивый смысл. За тем, что он говорит, скрывается что-то "иное", некие тайные соображения. Намёком или прямо собеседнику заявляется о недоверии.
8. Чтобы не отвечать на вопросы оппонента, протагонист может пользоваться "прогрессивной конкретизацией". Неоднократно уже упоминали, что Мета-модель, разработанная в НЛП, может прекрасно употрбеляться для запутывания и разрушения общения. Достаточно к каждой фразе собеседника задавать по несколько вопросов, требующих уточнить детали и детали деталей. Можно ставить под вопрос каждый вопрос собеседника (корректность постановки, неверную формулировку, право собеседника задавать такие вопросы).
9. Вина за неудавшийся диалог целиком и полностью возлагается на собеседника. Собственные помыслы объявляются a priori чистыми и кристально прозрачными, собственная коммуникация - абсолютно ясной и не требующей никаких изменений. Настолько ясной, что даже любые комментарии и дополнения к ней не только излишни, но и вредны.
Следующая группа - более тонкие и сложные ходы, действующие неочевидным образом, на глубинном уровне.
1. Активно отрицается идея равенства оппонентов. На практике равенство может означать либо дружбу, либо честную вражду. В данном случае не нужно ни то, ни другое.
Неравенство может быть многообразным. Это статусное неравенство (один просит, другой вправе согласиться или отклонить просьбу), интеллектуальное неравенство (один из них "явно лучше" понимает другого), эмоциональное неравенство (один "более тонок, эмоционален и раним", чем другой). Претензии на равенство и равноправие категорически пресекаются либо прямым отрицанием, либо прозрачным намёком на "очевидное" неравенство ("как вообще можно говорить с человеком, который не видит разницы между нами"?).
2. Важное значение имеет ранее упоминавшаяся мной "вежливость". Назревающий или открытый конфликт не должен быть признан конфликтом. Это либо пустяковое недоразумение, либо просто излишняя эмоциональность собеседника, либо его невоспитанность. Это пассаж опять упирается в неравенство - один из собеседников "выше" и "благороднее" другого, так как не лезет в бой, а заранее уступает "грубой силе".
3. Вообще, отношения между собеседниками обесцениваются, объявляются несерьёзными, неважными и преходящими.
Это очень существенный момент. В принципе, любые отношения нуждаются в точном определении, логической типизации (сотрудничество, вражда, дружба, любовь, зависимость и т.д.). Чтобы разрушить отношения, необходимо исключить возможность такого определения. Человек, ведущий "разрушительную игру", должен, во-первых, сам категорически отказаться определять отношения, а во-вторых, не позволять сделать этого своему оппоненту. Именно благодаря такой тактике отношения становятся крайне туманными, противоречивыми и тревожными.
4. Ещё одна характерная и очень важная черта таких диалогов - трудность или невозможность метакоммуникации (то есть обсуждения текущего общения). Любое обычное общение вполне допускает вопросы о том, что значат слова собеседника, или его мимика и жесты. Допустимо интересоваться, что имелось в виду в предыдущих репликах, не шутит ли собеседник и т.п.
Но в данном случае переход на метапозицию категорически блокируется. Вопросы о том, что могла значить конкретная предыдущая фраза, наказываются разными способами.
а) Можно просто отказаться отвечать на метавопросы или проигнорировать их.
б) Можно указать на бестактность и неадекватность самой постановки вопроса, на требование чрезмерной откровенности ("что ты в душу лезешь?!").
в) Можно заявить, что собеседник, будучи в "здравом уме", сам должен был бы догадаться о смысле сказанного. А если он не догадался, то это говорит либо о его ограниченности (проще говоря, тупости), либо о его предвзятом, негативном отношении к протагонисту.
г) Можно поместить вопрос в контекст предыдущей коммуникации, то есть объяснить его чрезмерной эмоциональностью собеседника,
д) Можно среагировать на вопрос как на неуместную настойчивость, мелочные придирки к словам, попытку загладить вину за предыдущие "бестактные реплики", или попытку усугубить текущую напряжённость.
е) Можно рассматривать метавопрос как элемент манипуляции, попытку принудить протагониста к каким-то действиям.
Могут использоваться такие разновидности метакоммуникации, которые не проясняют и не дополняют общение, а напротив, закрывают его и лишает смысла. Обычны безосновательные оценочные пренебрежительные замечания в адрес оппонента, комментирование его реплик и действий.
И, наконец, самые глубокие и трудноуловимые ходы (целые комбинации, посложнее шахматных).
1. Протагонист демонстрирует свою чувствительность к состоянию собеседника и тонкое реагирование на его изменение. Очень легко проявляет чувство вины в ответ на сомнение, недоумение или подавленность собеседника (вот оно, подтверждение ранимости и тонкой душевной организации). Тем самым вроде бы демонстрирует собственную зависимость от собеседника. Но при этом делает ещё два очень сильных хода. Во-первых, обвиняет оппонента в том, что он явился причиной этого чувства вины (тревога или подавленность собеседника квалифицируется как ход в игре, призванный вызывать у протагониста чувство вины). "Я обвиняю тебя в попытке обвинить меня, потому что я чувствую себя виноватым из-за того, что ты расстроился из-за моих слов". Во-вторых, протагонист сразу же может сказать о том, что в принципе, чувства оппонента его никак не затрагивают и вообще ему неинтересны.
2. Также очень сильный приём - требование к собеседнику "вести беседу". Таким образом его можно сразу же поместить в парадоксальный контекст. С одной стороны, он вроде бы может сыграть роль ведущего, управлять дискуссией, проявлять силу и компетентность. С другой стороны, де факто именно к этому его и побуждают (даже принуждают)! Таким образом, пытаясь исполнить роль лидера, он обнаруживает, что просто выполняет чужое требование, то есть по определению является ведомым!
Как меняется поведение собеседника под действием таких приёмов.
1. Возникает настоятельная потребность говорить с максимальной вообразимой точностью. Всё, что имеешь сказать, приходится излагать с избыточным количеством деталей, чтобы избежать многозначительности и "тяжёлых вопросов".
2. Появляется необходимость свести к минимуму эмоциональную экспрессию. Во-первых, чтобы не создавать иллюзию иронии и "тайного умысла", а во-вторых, не быть обвинённым в неадекватности.
3. Метафоры полностью исключаются из арсенала, приходится говорить предельно конкретно, на вопросы отвечать с буквальной точностью. Таким образом, общение становится "засушенным", безжизненным, зажатым, линейным.
4. Другой вариант - напротив, появляется искушение говорить метафорами, взаимодействуя с протагонстом в "зеркальной манере". Метафоры занимают место прямой непосредственной коммуникации.
5. Утрачивается инициатива. Чувствуя, что наверняка попадёт в ловушку и будет наказан при любом своём действии, собеседник предпочитает выжидать,
К сожалению, ни одна из этих стратегий не спасает от "разрушительной коммуникации" и не улучшает отношения.
В продолжение темы про разрушительное общение.
Здоровая коммуникация основывается на нескольких важных принципах. Если их нарушить, общение становится патологическим и вредоносным.
Я опишу здесь мощный "боевой приём", связанный с нарушением одного из этих приципов.
В ходе коммуникации мы постоянно помним, с кем общаемся. Разумеется, я говорю не о памяти, а об общем контексте, фундаменте коммуникации. Этот общий контекст заключается в том, что люди встречаются для того, чтобы что-то сказать друг другу, вольно или невольно обменяться взглядами на реальность и на отношения между собой. Когда мы общаемся, то имеем в виду, что перед нами собеседник - человек, личность, равная нам по значимости и своим правам. Человек, общение с которым для нас в каком-либо смысле ценно настолько, чтобы уделить общению время и силы.
Предположим, профессор объясняет что-то пятилетнему ребёнку. Неравенство собеседников в возрасте, жизненном опыте, общественном положении, знаниях и компетентности очевидно. Но тем не менее, общий контекст сохраняется: и предмет разговора, и сам факт беседы важны для профессора, а ребёнок в этой ситуации воспринимается им как значимый собеседник.
Мы адресуем свои сообщения партнёру, по мере возможности приспосабливаем их к его личности и к текущей ситуации. Мы ожидаем, что нас поймут или хотя бы попытаются. В общем, здоровое общение подразумевает контакт между личностями на основе равенства (хотя бы относительного), взаимной бережности, уважения. Вероятно, именно такой способ общения можно назвать по-настоящему вежливым, в самом позитивном смысле этого слова.
Это общение вовсе не обязано быть гладким и гармоничным, оно вполне допускает конфликты и даже ссоры. Каждый из собеседников легко может не согласиться с любым высказыванием другого, отвергнуть его точку зрения, поставить под сомнение аргументы, логику, выводы, да в общем, всё что угодно. В каких-то крайних, неприятных вариантах реплики могут носить резко выраженный негативный оценочный агрессивный характер, содержать обвинения или касаться неприглядных черт собеседников. И всё же, при этом разговор сохраняет свою "ткань", остаётся взаимодействием личностей.
Если этот фундаментальный принцип нарушить, то можно сделать общение ядовитым и получить разрушительный эффект. Просто не соглашаться с собеседником по всем пунктам - это не проблема. Безусловно, такое общение вряд ли приведёт к какому-нибудь согласию и конструктивному результату. Скорее всего, консенсус не состоится, решения не будут приняты, "точки соприкосновения" не найдены. Но вместе с тем, это общение не бессмысленно и не разрушительно для участников. Они вполне могут испытать удовольствие от процесса спора, от остроты ощущений, от настойчивых попыток самоутверждения. По определению такое общение является симметричным, конкурентным. В своих крайних вариантах оно может привести к серьёзному расколу между "сторонами", к эскалации конфликта, а также к рукоприкладству (когда "градус" эмоций поднимется так высоко, что слов уже не будет хватать).
Однако, тот вариант, о котором я пишу, ещё более жесток. Назовём человека, применяющего этот "боевой приём" нападающим.
Чтобы добиться разрушительного эффекта, нужно игнорировать личность собеседника, делать вид, что общаешься с "пустым местом". Нападающий реагирует так, как будто ничего существенного и осмысленного оппонент не мог сказать в принципе, просто потому, что он ничтожен, мелок и никоим образом не равен нападающему. Даже личностью его признать нельзя!
Вспоминается знаменитое выражение Паниковского: "Жалкая ничтожная личность". Это весьма "жёсткое" определение, но для описываемого стиля общения оно не подходит. Да, жалкая, да, ничтожная, но всё-таки личность! Речь идёт о человеке, которого, хоть и оценили крайне низко и негативно, но всё же заметили, признали его существование.
В данном же случае очень важно сделать так, чтобы собеседник почувствовал себя несуществующим, полностью отсутствующим. Этот подход подспудно вообще отрицает возможность каких бы то ни было отношений. Какие могут быть отношения с человеком, которого нет?
Когда мы общаемся с другим человеком, мы служим зеркалами друг для друга. Мы высказываем какие-то идеи и тут же видим реакцию собеседника на них. Мы видим, что он вдохновился, или задумался, или заскучал, или рассердился, или начал ожесточённо спорить, или чего-то не понял. Всё это реальные, вполне допустимые варианты, каждый из которых может иметь продолжение. Можно общаться дальше, выстраивать и менять отношения.
Но в данном случае "зеркало" проделывает ужасную вещь - перестаёт отражать человека совсем. Эффект трудно описать словами, но каждый, кто хоть раз переживал такой момент в ходе общения, узнает его сразу. Представьте себе, что вы подошли утром к зеркалу, и обнаружили, что в нём не отражаетесь. То есть за стеклянной плоскостью виден весь привычный мир, живые движущиеся общающиеся люди, но вас там нет. Из-под вас как бы выбили реальность, у вас отняли право на существование.
Как и все "боевые" приёмы общения, этот оказывает наибольшее разрушительное воздействие на тех, у кого сложились достаточно интенсивные зависимые отношения с нападающим. Чаще всего, конечно, это семейные отношения - супружеские или родительско-детские. Не так уж мало родителей считают, что игнорирование ребёнка - это хороший способ наказания за проступки.
Техника этого приёма в концентрированной форме изложена в анекдоте:
- Доктор, помогите, мне кажется, что меня никто не замечает!
- Следующий!
Теперь несколько пояснений и комментариев.
Нападающему важно не ответить на высказывание оппонента по существу. Нельзя ни соглашаться, ни спорить, так как оба этих варианта покажут, что оппонент замечен и принят всерьёз. Поэтому следующее высказывание нападающего должно быть никак не связано с "посылом" собеседника, не являться ни ответом, ни замечанием, ни комментарием. Можно сказать всё, что угодно, что никак не будет связано с темой слов собеседника (о погоде, политике, ценах на нефть, пятне на рукаве) . При этом лучше всего сохранить бесстрастный, без эмоциональной окраски тон, или придать ему звучание лёгкой скуки, бесконечного терпения, сожаления. Нападающий может также вообще не отвечать, так, как если бы не услышал никаких слов. Ведь не обязан же человек отвечать, например, на жужжание пылесоса или потрескивание дров в камине!
Есть также определённый стиль поведения. Для создания нужного эффекта нападающий избегает глазного контакта с собеседником, смотрит вдаль сквозь него, поверх головы, мимо лица. Может изобразить лёгкую загадочную или ироническую улыбку.
Наивная жертва теряется, приходит в замешательство, не понимает смысла или подтекста полученного ответа. Как это связано с его словами? Может быть, собеседник не услышал или не понял его? Появляется сильная потребность прояснить ситуацию, восстановить контакт, добиться какого-то внятного ответа. Часто возникает чувство вины ("я, наверное, обидел его, сказал что-то бестактное"), попытки покаяться. Для нападающего же это означает, что собеседник настолько "упёрт" или "толстокож", что не понимает всей красоты и силы приёма. Ничего страшного! Нужно просто повторить приём в ответ на каждое последующее высказывание жертвы. После второго или третьего раунда эффект будет тот, что надо!
В дополнение можно прямо или (лучше) намёком высказаться по поводу недееспособности оппонента, его принципиальной неспособности сформулировать что-то связное или здравомыслящее. Для закрепления победы нападающий может резко прервать разговор, ничего не объясняя, изобразив внезапную полную потерю интереса.
Вообще-то это довольно грубый способ нападения. Компетентные нападающие действуют значительно тоньше. Они каждый раз отвечают непосредственно на реплики собеседника, но при этом "не совсем по теме". В действительности жертва получает реакцию не на свои слова и ответы не на свои вопросы, и не замечает, что её водят за нос. Вроде бы общение состоялось, нападающий держался уважительно, но остаётся впечатление, что он ни слова не услышал, а общался при этом с кем-то другим.
Каким образом можно справиться с таким ходом в общении?
Во-первых, конечно, важно его распознать и понять, что за ним стоит. Для независимого собеседника это совсем несложно, но тонкость заключается в том, что на этот "крючок" попадаются в основном люди зависимые и заинтересованные, которые в такой ситуации критически мыслить неспособны.
Во-вторых, следует определиться глобально: нужны ли дальнейшие отношения с этим человеком, есть ли возможность их прекратить? Вариант с разрывом отношений во многих случаях видится удачным и оправданным. Зачем общаться с человеком, который желает создать у вас чувство ничтожности и никчёмности?
В-третьих, если отношения невозможно или нежелательно разрывать, можно применить один из следующих приёмов.
1. Частой спонтанной непосредственной реакцией является агрессия - словесная или физическая. Некоторый шанс на преодоление тупика она даёт. Если внезапно закричать на человека (а тем более встряхнуть его или ударить), то вполне возможно получить какой-то эмоциональный отклик - страх или встречную агрессию. Но в большинстве случаев ничего хорошего такая реакция не приносит. Есть сильный манипулятивный способ отразить агрессию, о котором я постараюсь рассказать в следующий раз.
2. Более подходящая реакция - юмористическая. Любое поведение в насмешливом, юмористическом ключе даёт нападающему понять, что вы не особо заинтересованы в его реакции и его приём не задевает ваше самолюбие, не расстраивает и не вынуждает добиваться от него внятного ответа. Чувство юмора хорошо тем, что оно позволяет выйти из "плоскости проблемы", преодолеть зависимость, сделать отношения более свободными.
3. Хороший контрприём - поступить почти зеркальным образом. Скопировать поведение нападающего, внезапно поменять тему, ответить невпопад. Ведь нападающий считает свою жертву предсказуемой и жёстко детерминированной, поэтому будет по меньшей мере удивлён.
4. Комбинация второго и третьего подходов - повести себя ещё более необычно и непредсказуемо. В терминологии НЛП это называется "разрывом шаблона". Варианты поведения подскажет фантазия, никаких границ здесь нет. В качестве примеров - можно поменять дистанцию общения (резко приблизиться или отдалиться, встать или, напротив, опуститься на пол), хлопнуть в ладоши, запеть. Один мой коллега на психотерапевтических группах в подобных ситуациях (которые не так уж редко случаются в этом контексте) незамедлительно забирался с ногами на стул. Игнорировать его при этом было очень затруднительно.
Можно подобрать множество самых разнообразных контприёмов. Но самое важное при этом - найти способ выйти из зависимых отношений, суметь отнестись к ним критически, и желательно - с юмором. А это требует определённой личностной зрелости. Чем больше внимания уделяем мы собственному развитию, тем меньше зависим от нападающих.
Расскажу ещё об одном коммуникативном "боевом приёме", основанном практически на том же самом принципе, что и предыдущий. Речь опять пойдёт о равенстве личностей в процессе общения и его нарушении, но под другим углом зрения.
Одна из существенных областей общения - конфликты. Отношение к ним в современном обществе довольно-таки негативное, но я, напротив, хочу сосредоточиться на полезной функции конфликтов.
Обычно конфликты позволяют выяснить расстановку сил, распределение ролей между коммуникаторами. Решить вопрос, кто из них главный ("более равный") в текущей ситуации, а может быть, и в их отношениях вообще. Конфликт может закрепить существующее распределение ролей, сделать его более стабильным и долговременным. А может и изменить соотношение сил, создавая новые роли и кардинально меняя отношения. В общем-то, нет ничего хорошего в том, чтобы на долгое время "застрять" в одних и тех же отношениях, Даже приятные, но слишком уж жёстко фиксированные отношения со временем начинают "натирать" душу, как тесноватая обувь - ноги. Поэтому люди время от времени конфликтуют.
Фигурально выражаясь, конфликт - это поле битвы, точка приложения противоборствующих сил. Конфликтующие стороны претендуют на главенство, стремятся занять ведущую позицию, придать общению выгодную для себя форму. Каждая из сторон полагается на свои силы и прогнозирует собственную победу. Победить может тот, кто отстаивает более надёжную позицию, обладает более весомыми аргументами, общается более умело, демонстрирует бОльшую активность, настойчивость, а также личностную силу (харизму). Конфликтное поведение является симметричным, то есть управляется сходством между соперниками. Стоит одному из них продемонстрировать какое-либо поведение, как его оппонент тут же должен показать что-то подобное, либо превзойти его. Если один из них выдвигает аргумент, то другой стремится предъявить более весомый, если один показывает силу, то другой должен выступить ещё сильнее. Если один обозвал другого "козлом", то другой должен найти более грубое ругательство, а может быть, и перейти к рукоприкладству.
Есть и не совсем очевидная сторона: по-настоящему конфликтовать могут лишь более или менее равные соперники. Если силы соперников слишком неравны (у них разные весовые категории), то конфликт либо просто прекращается в виду бессмысленности, либо превращается в шуточную борьбу (как между ребёнком и взрослым). Таким образом, принцип равенства собеседников действует и в конфликтных ситуациях.
Открытое противостояние в рамках конфликта требует от оппонентов хорошей подготовки и демонстрации разнообразных душевных качеств: убеждённости в своей правоте и своих правах, уверенности в своих силах, ума, изобретательности, владения речью. Желательны ответственность, честность, вежливость, терпимость, некоторое уважение к собеседнику. Также важно бывает умение достойно проигрывать, оно полезно для собственного развития, а также для сохранения отношений с оппонентом, если они представляют ценность.
Далеко не каждый человек располагает такими ресурсами, или может мобилизовать их в нужный момент. Поэтому в принципе у любого человека иногда возникает необходимость уклониться от прямого столкновения, избежать конфликта. Более того, бывают ситуации, в которых конфликт крайне нежелателен, потому что отнимает много сил и времени, или отвлекает от главной цели взаимодействия. Например, конфликт между врачом и его пациентом в тот момент, когда требуются лечебные мероприятия, может оказаться губительным.
Подобные ситуации типичны для профессионалов, работающих с людьми, в сфере коммуникации: преподавателей, лекторов, тренеров, психологов, врачей, менеджеров. Им нужно выполнять свою работу, не отвлекаясь и не размениваясь на ненужные споры. Кроме того, перед ними часто возникает и другая задача - победить в конфликте "малой кровью", без больших затрат сил и времени. Поэтому в процессе профессиональной подготовки они специально обучаются одному эффективному приёму, который мы сейчас и рассмотрим.
Дальше при обсуждении я буду называть человека, выполняющего приём, "мастером". С одной стороны, этот приём действительно требует определённого мастерства, а с другой стороны, думаю, термин "нападающий" здесь был бы неприменим.
Приём на первый взгляд прост, как всё гениальное. При "атаке" со стороны собеседника, при обнаружении "заявки на конфликт", мастер прямо или косвенно заявляет о нежелании конфликтовать, отказывается вступать в спор. В самых простых случаях всё исчерпывается словами: "Я не собираюсь с Вами спорить". Чаще, однако, мастер игнорирует вызов оппонента, рассматривает его не как приглашение к конфликту, а как несущественное замечание, пустой формальный вопрос или просто "мысли вслух". При этом конфликт негласно объявляется пустым, ненужным, несвоевременным, неадекватным.
На практике этот приём имеет несколько вариаций, степеней тяжести. Иногда мастер не ограничивается простым уклонением от борьбы, он каким-то образом фиксирует свою победу в конфликте. Своим отстранённым, холодноватым, ироничным поведением он даёт понять оппоненту, что тот ещё "не дорос" до конфликта, что мастер видит своё подавляющее преимущество, и поэтому даже не собирается вступать в борьбу, ведь это было бы неэтично. Этот вариант оказывает значительно более глубокое воздействие, так как дискредитирует не только поведение оппонента, но и его личность.
Избегание конфликта объявляется доблестью (соответственно, приглашение к конфликту, вызов на бой считается неэтичным и недостойным). Тот, кто не борется - добр и миролюбив, он "осознаёт свою силу", "чувствует за собой правду" (даже если это совсем не так, всё равно возникает такое впечатление). Он побеждает, не являясь на бой, не отвечая на вызов, не поддаваясь на провокацию и не отвечая на каверзный вопрос. Он создаёт ситуацию, в которой и ему, и оппоненту, и окружающим становится ясно - силы неравны, Так нарушается принцип равенства, оппонент считается недостойным того, чтобы с ним сражаться. Иногда мастер идёт ещё дальше, объявляя неадекватным и повод конфликта и самого человека, инициирующего этот конфликт. Вероятно, этот человек глуп, слишком эмоционален (несдержан, невоспитан), обидчив. Может быть, он даже сумасшедший!
С точки зрения оппонента ситуация крайне обидна. Он собирался сражаться, доказывать свою силу и компетентность, заявлять права на главенство. Но... Его не восприняли всерьёз, его претензии проигнорировали, его аргументами пренебрегли.
Более того, его выставили человеком агрессивным, неуравновешенным, склочным, вздорным, готовым по любому поводу лезть в драку. Если у этой ситуации были свидетели, то в их глазах он приобрёл весьма неприглядный имидж. Но даже если свидетелей не было, осадок всё равно остаётся. Казалось бы, если мастер избегает сражения, значит, признаёт свою слабость, но на самом деле от дискомфорта и чувства собственной неадекватности избавиться не удаётся. Его протест, возмущение, злость обращаются против него самого.
Особо (как обычно) надо отметить важность метакоммуникации. Здесь тоже есть своя хитрость. Разумеется, одураченный оппонент часто пытается поинтересоваться: "А что это было? Почему Вы не захотели со мной разговаривать? Мне было нужно! Я ведь хотел обсудить с Вами..."
Вероятно, в этом моменте и проходит граница между честной и нечестной борьбой. Если оппонент задаёт метавопросы и не проявляет при этом агрессии и излишней эмоциональности, это может означать, что он как-то переосмыслил свою коммуникацию, пересмотрел свои намерения и собирается не столько спорить, сколько обсуждать. Иными словами, он уже признал свою неправоту и занял более конструктивную позицию, принял роль ведомого. В этом случае мастер, если позволяют время и обстоятельства, вполне может продолжить разговор на новом уровне.
Но иногда мастер "отказывается брать пленных" и применяет на более высоком уровне тот же приём. Эти метавопросы оцениваются как повторная попыка поскандалить, устроить конфликт и игнорируются подобным же образом (этот приём вполне может быть дополнен техникой игнорирования и обесценивания оппонента, описанной в предыдущем посте). При этом обсуждать мотивы оппонента, его намерения или образ действий вовсе не нужно!
Положение, в котором оказался наивный оппонент, ещё более усугубляется. Оказывается, он ещё и упрям, ему недостаточно полученного урока. Он не умеет переключаться, не может достойно принять своё поражение. Он продолжает махать руками после драки!
Хотелось бы подчеркнуть, что этот приём (в его разумной и здравой форме) бывает по-настоящему полезен во многих ситуациях, это отличный инструмент общения. Любой мастер коммуникации должен им владеть. Но, как и любой инструмент, этот приём этически нейтрален. Результат его применения, конструктивный или разрушительный, зависит от ситуации и целей коммуникатора.
Я приведу два примера, когда этот приём используется во вред.
1. В общении учителя с учеником. Обычно учитель занимает позицию "выше" ученика, с высоты своих знаний и опыта он обучает, то есть излагает определённый взгляд на предмет, даёт инструкции и задания, требует их исполнения. И конфликты в этом процессе неуместны. Но наступает момент, когда ученик, поднявшись на новый уровень знаний и опыта, открыв для себя новые горизонты, начинает спорить с учителем, активно выдвигает свою точку зрения и аргументирует её. Тем самым он бросает вызов авторитету учителя. Этот момент критически важен. Если учитель вступает в спор (конфликт) с учеником, то тем самым признаёт его право иметь свои идеи и отстаивать их, то есть признаёт его в каком-то смысле равным себе. Таким образом учитель подтверждает взрослость ученика и ценность его как личности.
Но учитель может пойти по деструктивному пути: проигнорировать брошенный ему вызов, в очередной раз продемонстрировать своё превосходство, отказать ученику в праве на равенство. В этом случае возможны две ответные реакции. Ученик может ответить озлоблением и агрессией, потерять уважение к учителю, отрицать его авторитет. Другой вариант - потеря учеником самоуважения. Он может прийти к выводу, что его мысли ничего не стоили, в них не было рационального зерна и делиться ими было бессмысленно. Или же он может подняться на более высокий логический уровень и решить, что он сам, как личность, ничего не стоит, и какие бы идеи впредь его не посещали, выносить их на всеобщее обозрение нельзя.
2. В работе психолога с психокоррекционной группой. В начале группы он объявляет, что работа будет посвящена психологическому взрослению участников, достижению ими психологической зрелости. При этом сам он демонстрирует уверенность в себе, независимость, ум, компетентность, "психологическое старшинство", и участники признают его право на лидерство, во всём к нему прислушиваются. Он легко избегает конфликтов на почве уязвлённого самолюбия, игнорируя мелкие провокации и вопросы участников не по существу.
Однако позже, по мере развития групповой и личностной динамики, участники задают более серьёзные, глубокие вопросы, заявляют и "продавливают" свою точку зрения, "покушаются" на авторитет психолога. Но он так же продолжает "срезать" их блестящими остроумными и ироничными ответами, сохраняет "психологическую дистанцию", чуть более резко напоминая им о том, "кто здесь хозяин", оценивает их как незрелых и проблемных.
В результате группа сплачивается вокруг общего мнения о двуличности психолога: сначала он говорил им о перспективах роста, об их развитии и взрослении, но позднее сам отказал им в праве быть взрослыми и претендовать на равенство с ним. Собственно, на этом группа и заканчивается.
как известно, просто так со мной ничего не происходит в принципе - и всё, что на данном этапе надо, складывается в одну корзиночку.
давно я думала на сию тему, и вот, выяснилось, что не одна я думаю...
раз
два
три
автор
решила всё перетащить к себе. ещё не раз почитаю)
Основное занятие в жизни - общение. Думаю, это не только у меня так. С одной стороны, конечно, профессия требует, и в то же время накладывает отпечаток. А с другой стороны... Я бы не рискнул утверждать, что человеческая жизнь представляет собой только коммуникацию. Но очень близко к этому. Ведь человек проживает жизнь в коммуникационной среде, так же, как в атмосфере, состоящей преимущественно из кислорода и азота.
За сравнительно небольшой промежуток времени у меня подобралось несколько интересных фрагментов общения с клиентами и со знакомыми. Часть из них даже задокументированы. Что оказалось в них интересного, на мой взгляд - это их "повреждающий" характер. В общем, это "боевое" общение, имеющее целью нанести оппоненту психический урон. Можно так общаться с врагами, им мало не покажется. С друзьями, наверное, таким образом поступать не надо, кроме тех случаев, когда от некоторых друзей надо избавиться.
Никаких особенных секретов в "повреждающем" общении нет, оно очень даже неплохо описано и проанализировано. Я хотел просто "по горячим следам" выделить некоторые характерные приёмы, трюки, ходы, которые, собственно и производят разрушительный эффект. Пока это несколько "сырые" наблюдения и комментарии, может быть, со временем их удастся систематизировать.
Патогенность обнаруживает себя довольно быстро. Она заключается в первую очередь в заметном ухудшении самочувствия по ходу общения. Вроде бы разговор спокойный, осмысленный, даже дружелюбно-юмористический, а результат - как в анекдоте ("Я пью и пью, а мне всё хуже и хуже..."). Появляются эмоциональные изменения: чувство усталости, подавленность, напряжение, тревога, ощущение дезориентации. У впечатлительных людей бывают и физиологические симптомы - головная боль, головокружение, тошнота, сердцебиение. Общение воспринимается как многозначительное и противоречивое. Расхожее сравнение - как разведчик среди врагов, пытающийся выведать какую-то важную информацию, при этом не раскрыть себя, не выдать своих чувств, не выболтать собственных секретов.
Чрезвычайно важный критерий: при попытке прояснить происходящее, определить, что идёт не так, обсудить отношения, коммуникация становится ещё более тяжёлой и удушливой.
В начале - достаточно простые и очевидные приёмы.
1. В разговоре самым тщательным образом стираются "референтные индексы". Почти не употребляется местоимение "я", очень редко используется прямое обращение - "вы", "вам", "о вас". Вместо этого используется разговор в "третьем лице" - "кое-кто", "некоторые", "тот, кто...", "люди". В общем, "Если кто-то кое-где у нас порой..." Вероятно, с этим же связано избегание прямого взгляда в глаза.
2. Почти постоянно используются метафоры. В качестве метафор работают описания каких-то случаев из прошлого, аналогии с другими отношениями, цитаты, пословицы и поговорки, стихи. Даже на конкретные прямые вопросы ответ даётся в метафорической форме. Впечатление такое, что разговор ведётся не с человеком, а с цитатником. Там, где ожидаешь непосредственного, по возможности искреннего ответа, наталкиваешься на очередную цитату. Вместо называния или описания собственных чувств также происходит отсылка к метафорам и аналогиям, причём эти метафоры и аналогии как правило весьма неконкретны и запутанны.
3. Собеседнику приписываются определённые чувства и мысли (термин из НЛП - "чтение мыслей"). Совершенно не делается попыток проверить свои догадки или выяснить у оппонента, что он переживает или думает на самом деле. При этом не допускается сослагательного наклонения, упоминаемые чувства предполагаются реально существующими, и никак иначе. Очень часто эти чувства и мысли сразу же оцениваются как неуместные и неадекватные.
4. Эмоциональность собеседника часто объявляется чрезмерной. Для подтверждения можно указать как на действительное проявление эмоций в ходе разговора, так и на "подразумеваемые эмоции", те, которые собеседник "по-видимому испытывает" или "должен испытывать".
Собеседник часто упрекается в ранимости. Ему ставится в вину то, что он слишком сильно реагирует в ходе диалога, особенно то, что он "требует заботы о себе".
5. Очень характерен феномен "дерева и стекла" (термин, заимствованный из психопатологии). Собственные переживания объявляются очень глубокими, личными, не подлежащими обнародованию (в крайнем случае можно намекнуть, облечь в форму метафоры). Их берегут, от их обсуждения уклоняются, их запрещают касаться или даже упоминать о них. Зато чувства собеседника считаются мелкими, тривиальными.
Иногда хорошим оружием является открытое заявление: "А ваши переживания меня не интересуют! Мне это не надо". С этих позиций как раз очень удобно симметричным образом обвинить собеседника в таком же подходе. Попытки собеседника спросить о переживаниях и прояснить ситуацию можно объявить проявлением равнодушия и бестактности.
6. Типичны ирония и сарказм. Большинство сказанных слов предлагается воспринимать прямо противоположным образом. Особенно эффективна тонкая ирония, которая запутывает оппонента, не позволяет определить, когда сказанное нужно воспринимать в прямом значении, а когда - в обратном. Легко догадаться, что убийственно эффективна ироническая похвала - вроде бы и похвала, но подтекстом насмешки и порицания.
7. Слова собеседника, как предполагается, имеют многослойный противоречивый смысл. За тем, что он говорит, скрывается что-то "иное", некие тайные соображения. Намёком или прямо собеседнику заявляется о недоверии.
8. Чтобы не отвечать на вопросы оппонента, протагонист может пользоваться "прогрессивной конкретизацией". Неоднократно уже упоминали, что Мета-модель, разработанная в НЛП, может прекрасно употрбеляться для запутывания и разрушения общения. Достаточно к каждой фразе собеседника задавать по несколько вопросов, требующих уточнить детали и детали деталей. Можно ставить под вопрос каждый вопрос собеседника (корректность постановки, неверную формулировку, право собеседника задавать такие вопросы).
9. Вина за неудавшийся диалог целиком и полностью возлагается на собеседника. Собственные помыслы объявляются a priori чистыми и кристально прозрачными, собственная коммуникация - абсолютно ясной и не требующей никаких изменений. Настолько ясной, что даже любые комментарии и дополнения к ней не только излишни, но и вредны.
Следующая группа - более тонкие и сложные ходы, действующие неочевидным образом, на глубинном уровне.
1. Активно отрицается идея равенства оппонентов. На практике равенство может означать либо дружбу, либо честную вражду. В данном случае не нужно ни то, ни другое.
Неравенство может быть многообразным. Это статусное неравенство (один просит, другой вправе согласиться или отклонить просьбу), интеллектуальное неравенство (один из них "явно лучше" понимает другого), эмоциональное неравенство (один "более тонок, эмоционален и раним", чем другой). Претензии на равенство и равноправие категорически пресекаются либо прямым отрицанием, либо прозрачным намёком на "очевидное" неравенство ("как вообще можно говорить с человеком, который не видит разницы между нами"?).
2. Важное значение имеет ранее упоминавшаяся мной "вежливость". Назревающий или открытый конфликт не должен быть признан конфликтом. Это либо пустяковое недоразумение, либо просто излишняя эмоциональность собеседника, либо его невоспитанность. Это пассаж опять упирается в неравенство - один из собеседников "выше" и "благороднее" другого, так как не лезет в бой, а заранее уступает "грубой силе".
3. Вообще, отношения между собеседниками обесцениваются, объявляются несерьёзными, неважными и преходящими.
Это очень существенный момент. В принципе, любые отношения нуждаются в точном определении, логической типизации (сотрудничество, вражда, дружба, любовь, зависимость и т.д.). Чтобы разрушить отношения, необходимо исключить возможность такого определения. Человек, ведущий "разрушительную игру", должен, во-первых, сам категорически отказаться определять отношения, а во-вторых, не позволять сделать этого своему оппоненту. Именно благодаря такой тактике отношения становятся крайне туманными, противоречивыми и тревожными.
4. Ещё одна характерная и очень важная черта таких диалогов - трудность или невозможность метакоммуникации (то есть обсуждения текущего общения). Любое обычное общение вполне допускает вопросы о том, что значат слова собеседника, или его мимика и жесты. Допустимо интересоваться, что имелось в виду в предыдущих репликах, не шутит ли собеседник и т.п.
Но в данном случае переход на метапозицию категорически блокируется. Вопросы о том, что могла значить конкретная предыдущая фраза, наказываются разными способами.
а) Можно просто отказаться отвечать на метавопросы или проигнорировать их.
б) Можно указать на бестактность и неадекватность самой постановки вопроса, на требование чрезмерной откровенности ("что ты в душу лезешь?!").
в) Можно заявить, что собеседник, будучи в "здравом уме", сам должен был бы догадаться о смысле сказанного. А если он не догадался, то это говорит либо о его ограниченности (проще говоря, тупости), либо о его предвзятом, негативном отношении к протагонисту.
г) Можно поместить вопрос в контекст предыдущей коммуникации, то есть объяснить его чрезмерной эмоциональностью собеседника,
д) Можно среагировать на вопрос как на неуместную настойчивость, мелочные придирки к словам, попытку загладить вину за предыдущие "бестактные реплики", или попытку усугубить текущую напряжённость.
е) Можно рассматривать метавопрос как элемент манипуляции, попытку принудить протагониста к каким-то действиям.
Могут использоваться такие разновидности метакоммуникации, которые не проясняют и не дополняют общение, а напротив, закрывают его и лишает смысла. Обычны безосновательные оценочные пренебрежительные замечания в адрес оппонента, комментирование его реплик и действий.
И, наконец, самые глубокие и трудноуловимые ходы (целые комбинации, посложнее шахматных).
1. Протагонист демонстрирует свою чувствительность к состоянию собеседника и тонкое реагирование на его изменение. Очень легко проявляет чувство вины в ответ на сомнение, недоумение или подавленность собеседника (вот оно, подтверждение ранимости и тонкой душевной организации). Тем самым вроде бы демонстрирует собственную зависимость от собеседника. Но при этом делает ещё два очень сильных хода. Во-первых, обвиняет оппонента в том, что он явился причиной этого чувства вины (тревога или подавленность собеседника квалифицируется как ход в игре, призванный вызывать у протагониста чувство вины). "Я обвиняю тебя в попытке обвинить меня, потому что я чувствую себя виноватым из-за того, что ты расстроился из-за моих слов". Во-вторых, протагонист сразу же может сказать о том, что в принципе, чувства оппонента его никак не затрагивают и вообще ему неинтересны.
2. Также очень сильный приём - требование к собеседнику "вести беседу". Таким образом его можно сразу же поместить в парадоксальный контекст. С одной стороны, он вроде бы может сыграть роль ведущего, управлять дискуссией, проявлять силу и компетентность. С другой стороны, де факто именно к этому его и побуждают (даже принуждают)! Таким образом, пытаясь исполнить роль лидера, он обнаруживает, что просто выполняет чужое требование, то есть по определению является ведомым!
Как меняется поведение собеседника под действием таких приёмов.
1. Возникает настоятельная потребность говорить с максимальной вообразимой точностью. Всё, что имеешь сказать, приходится излагать с избыточным количеством деталей, чтобы избежать многозначительности и "тяжёлых вопросов".
2. Появляется необходимость свести к минимуму эмоциональную экспрессию. Во-первых, чтобы не создавать иллюзию иронии и "тайного умысла", а во-вторых, не быть обвинённым в неадекватности.
3. Метафоры полностью исключаются из арсенала, приходится говорить предельно конкретно, на вопросы отвечать с буквальной точностью. Таким образом, общение становится "засушенным", безжизненным, зажатым, линейным.
4. Другой вариант - напротив, появляется искушение говорить метафорами, взаимодействуя с протагонстом в "зеркальной манере". Метафоры занимают место прямой непосредственной коммуникации.
5. Утрачивается инициатива. Чувствуя, что наверняка попадёт в ловушку и будет наказан при любом своём действии, собеседник предпочитает выжидать,
К сожалению, ни одна из этих стратегий не спасает от "разрушительной коммуникации" и не улучшает отношения.
В продолжение темы про разрушительное общение.
Здоровая коммуникация основывается на нескольких важных принципах. Если их нарушить, общение становится патологическим и вредоносным.
Я опишу здесь мощный "боевой приём", связанный с нарушением одного из этих приципов.
В ходе коммуникации мы постоянно помним, с кем общаемся. Разумеется, я говорю не о памяти, а об общем контексте, фундаменте коммуникации. Этот общий контекст заключается в том, что люди встречаются для того, чтобы что-то сказать друг другу, вольно или невольно обменяться взглядами на реальность и на отношения между собой. Когда мы общаемся, то имеем в виду, что перед нами собеседник - человек, личность, равная нам по значимости и своим правам. Человек, общение с которым для нас в каком-либо смысле ценно настолько, чтобы уделить общению время и силы.
Предположим, профессор объясняет что-то пятилетнему ребёнку. Неравенство собеседников в возрасте, жизненном опыте, общественном положении, знаниях и компетентности очевидно. Но тем не менее, общий контекст сохраняется: и предмет разговора, и сам факт беседы важны для профессора, а ребёнок в этой ситуации воспринимается им как значимый собеседник.
Мы адресуем свои сообщения партнёру, по мере возможности приспосабливаем их к его личности и к текущей ситуации. Мы ожидаем, что нас поймут или хотя бы попытаются. В общем, здоровое общение подразумевает контакт между личностями на основе равенства (хотя бы относительного), взаимной бережности, уважения. Вероятно, именно такой способ общения можно назвать по-настоящему вежливым, в самом позитивном смысле этого слова.
Это общение вовсе не обязано быть гладким и гармоничным, оно вполне допускает конфликты и даже ссоры. Каждый из собеседников легко может не согласиться с любым высказыванием другого, отвергнуть его точку зрения, поставить под сомнение аргументы, логику, выводы, да в общем, всё что угодно. В каких-то крайних, неприятных вариантах реплики могут носить резко выраженный негативный оценочный агрессивный характер, содержать обвинения или касаться неприглядных черт собеседников. И всё же, при этом разговор сохраняет свою "ткань", остаётся взаимодействием личностей.
Если этот фундаментальный принцип нарушить, то можно сделать общение ядовитым и получить разрушительный эффект. Просто не соглашаться с собеседником по всем пунктам - это не проблема. Безусловно, такое общение вряд ли приведёт к какому-нибудь согласию и конструктивному результату. Скорее всего, консенсус не состоится, решения не будут приняты, "точки соприкосновения" не найдены. Но вместе с тем, это общение не бессмысленно и не разрушительно для участников. Они вполне могут испытать удовольствие от процесса спора, от остроты ощущений, от настойчивых попыток самоутверждения. По определению такое общение является симметричным, конкурентным. В своих крайних вариантах оно может привести к серьёзному расколу между "сторонами", к эскалации конфликта, а также к рукоприкладству (когда "градус" эмоций поднимется так высоко, что слов уже не будет хватать).
Однако, тот вариант, о котором я пишу, ещё более жесток. Назовём человека, применяющего этот "боевой приём" нападающим.
Чтобы добиться разрушительного эффекта, нужно игнорировать личность собеседника, делать вид, что общаешься с "пустым местом". Нападающий реагирует так, как будто ничего существенного и осмысленного оппонент не мог сказать в принципе, просто потому, что он ничтожен, мелок и никоим образом не равен нападающему. Даже личностью его признать нельзя!
Вспоминается знаменитое выражение Паниковского: "Жалкая ничтожная личность". Это весьма "жёсткое" определение, но для описываемого стиля общения оно не подходит. Да, жалкая, да, ничтожная, но всё-таки личность! Речь идёт о человеке, которого, хоть и оценили крайне низко и негативно, но всё же заметили, признали его существование.
В данном же случае очень важно сделать так, чтобы собеседник почувствовал себя несуществующим, полностью отсутствующим. Этот подход подспудно вообще отрицает возможность каких бы то ни было отношений. Какие могут быть отношения с человеком, которого нет?
Когда мы общаемся с другим человеком, мы служим зеркалами друг для друга. Мы высказываем какие-то идеи и тут же видим реакцию собеседника на них. Мы видим, что он вдохновился, или задумался, или заскучал, или рассердился, или начал ожесточённо спорить, или чего-то не понял. Всё это реальные, вполне допустимые варианты, каждый из которых может иметь продолжение. Можно общаться дальше, выстраивать и менять отношения.
Но в данном случае "зеркало" проделывает ужасную вещь - перестаёт отражать человека совсем. Эффект трудно описать словами, но каждый, кто хоть раз переживал такой момент в ходе общения, узнает его сразу. Представьте себе, что вы подошли утром к зеркалу, и обнаружили, что в нём не отражаетесь. То есть за стеклянной плоскостью виден весь привычный мир, живые движущиеся общающиеся люди, но вас там нет. Из-под вас как бы выбили реальность, у вас отняли право на существование.
Как и все "боевые" приёмы общения, этот оказывает наибольшее разрушительное воздействие на тех, у кого сложились достаточно интенсивные зависимые отношения с нападающим. Чаще всего, конечно, это семейные отношения - супружеские или родительско-детские. Не так уж мало родителей считают, что игнорирование ребёнка - это хороший способ наказания за проступки.
Техника этого приёма в концентрированной форме изложена в анекдоте:
- Доктор, помогите, мне кажется, что меня никто не замечает!
- Следующий!
Теперь несколько пояснений и комментариев.
Нападающему важно не ответить на высказывание оппонента по существу. Нельзя ни соглашаться, ни спорить, так как оба этих варианта покажут, что оппонент замечен и принят всерьёз. Поэтому следующее высказывание нападающего должно быть никак не связано с "посылом" собеседника, не являться ни ответом, ни замечанием, ни комментарием. Можно сказать всё, что угодно, что никак не будет связано с темой слов собеседника (о погоде, политике, ценах на нефть, пятне на рукаве) . При этом лучше всего сохранить бесстрастный, без эмоциональной окраски тон, или придать ему звучание лёгкой скуки, бесконечного терпения, сожаления. Нападающий может также вообще не отвечать, так, как если бы не услышал никаких слов. Ведь не обязан же человек отвечать, например, на жужжание пылесоса или потрескивание дров в камине!
Есть также определённый стиль поведения. Для создания нужного эффекта нападающий избегает глазного контакта с собеседником, смотрит вдаль сквозь него, поверх головы, мимо лица. Может изобразить лёгкую загадочную или ироническую улыбку.
Наивная жертва теряется, приходит в замешательство, не понимает смысла или подтекста полученного ответа. Как это связано с его словами? Может быть, собеседник не услышал или не понял его? Появляется сильная потребность прояснить ситуацию, восстановить контакт, добиться какого-то внятного ответа. Часто возникает чувство вины ("я, наверное, обидел его, сказал что-то бестактное"), попытки покаяться. Для нападающего же это означает, что собеседник настолько "упёрт" или "толстокож", что не понимает всей красоты и силы приёма. Ничего страшного! Нужно просто повторить приём в ответ на каждое последующее высказывание жертвы. После второго или третьего раунда эффект будет тот, что надо!
В дополнение можно прямо или (лучше) намёком высказаться по поводу недееспособности оппонента, его принципиальной неспособности сформулировать что-то связное или здравомыслящее. Для закрепления победы нападающий может резко прервать разговор, ничего не объясняя, изобразив внезапную полную потерю интереса.
Вообще-то это довольно грубый способ нападения. Компетентные нападающие действуют значительно тоньше. Они каждый раз отвечают непосредственно на реплики собеседника, но при этом "не совсем по теме". В действительности жертва получает реакцию не на свои слова и ответы не на свои вопросы, и не замечает, что её водят за нос. Вроде бы общение состоялось, нападающий держался уважительно, но остаётся впечатление, что он ни слова не услышал, а общался при этом с кем-то другим.
Каким образом можно справиться с таким ходом в общении?
Во-первых, конечно, важно его распознать и понять, что за ним стоит. Для независимого собеседника это совсем несложно, но тонкость заключается в том, что на этот "крючок" попадаются в основном люди зависимые и заинтересованные, которые в такой ситуации критически мыслить неспособны.
Во-вторых, следует определиться глобально: нужны ли дальнейшие отношения с этим человеком, есть ли возможность их прекратить? Вариант с разрывом отношений во многих случаях видится удачным и оправданным. Зачем общаться с человеком, который желает создать у вас чувство ничтожности и никчёмности?
В-третьих, если отношения невозможно или нежелательно разрывать, можно применить один из следующих приёмов.
1. Частой спонтанной непосредственной реакцией является агрессия - словесная или физическая. Некоторый шанс на преодоление тупика она даёт. Если внезапно закричать на человека (а тем более встряхнуть его или ударить), то вполне возможно получить какой-то эмоциональный отклик - страх или встречную агрессию. Но в большинстве случаев ничего хорошего такая реакция не приносит. Есть сильный манипулятивный способ отразить агрессию, о котором я постараюсь рассказать в следующий раз.
2. Более подходящая реакция - юмористическая. Любое поведение в насмешливом, юмористическом ключе даёт нападающему понять, что вы не особо заинтересованы в его реакции и его приём не задевает ваше самолюбие, не расстраивает и не вынуждает добиваться от него внятного ответа. Чувство юмора хорошо тем, что оно позволяет выйти из "плоскости проблемы", преодолеть зависимость, сделать отношения более свободными.
3. Хороший контрприём - поступить почти зеркальным образом. Скопировать поведение нападающего, внезапно поменять тему, ответить невпопад. Ведь нападающий считает свою жертву предсказуемой и жёстко детерминированной, поэтому будет по меньшей мере удивлён.
4. Комбинация второго и третьего подходов - повести себя ещё более необычно и непредсказуемо. В терминологии НЛП это называется "разрывом шаблона". Варианты поведения подскажет фантазия, никаких границ здесь нет. В качестве примеров - можно поменять дистанцию общения (резко приблизиться или отдалиться, встать или, напротив, опуститься на пол), хлопнуть в ладоши, запеть. Один мой коллега на психотерапевтических группах в подобных ситуациях (которые не так уж редко случаются в этом контексте) незамедлительно забирался с ногами на стул. Игнорировать его при этом было очень затруднительно.
Можно подобрать множество самых разнообразных контприёмов. Но самое важное при этом - найти способ выйти из зависимых отношений, суметь отнестись к ним критически, и желательно - с юмором. А это требует определённой личностной зрелости. Чем больше внимания уделяем мы собственному развитию, тем меньше зависим от нападающих.
Расскажу ещё об одном коммуникативном "боевом приёме", основанном практически на том же самом принципе, что и предыдущий. Речь опять пойдёт о равенстве личностей в процессе общения и его нарушении, но под другим углом зрения.
Одна из существенных областей общения - конфликты. Отношение к ним в современном обществе довольно-таки негативное, но я, напротив, хочу сосредоточиться на полезной функции конфликтов.
Обычно конфликты позволяют выяснить расстановку сил, распределение ролей между коммуникаторами. Решить вопрос, кто из них главный ("более равный") в текущей ситуации, а может быть, и в их отношениях вообще. Конфликт может закрепить существующее распределение ролей, сделать его более стабильным и долговременным. А может и изменить соотношение сил, создавая новые роли и кардинально меняя отношения. В общем-то, нет ничего хорошего в том, чтобы на долгое время "застрять" в одних и тех же отношениях, Даже приятные, но слишком уж жёстко фиксированные отношения со временем начинают "натирать" душу, как тесноватая обувь - ноги. Поэтому люди время от времени конфликтуют.
Фигурально выражаясь, конфликт - это поле битвы, точка приложения противоборствующих сил. Конфликтующие стороны претендуют на главенство, стремятся занять ведущую позицию, придать общению выгодную для себя форму. Каждая из сторон полагается на свои силы и прогнозирует собственную победу. Победить может тот, кто отстаивает более надёжную позицию, обладает более весомыми аргументами, общается более умело, демонстрирует бОльшую активность, настойчивость, а также личностную силу (харизму). Конфликтное поведение является симметричным, то есть управляется сходством между соперниками. Стоит одному из них продемонстрировать какое-либо поведение, как его оппонент тут же должен показать что-то подобное, либо превзойти его. Если один из них выдвигает аргумент, то другой стремится предъявить более весомый, если один показывает силу, то другой должен выступить ещё сильнее. Если один обозвал другого "козлом", то другой должен найти более грубое ругательство, а может быть, и перейти к рукоприкладству.
Есть и не совсем очевидная сторона: по-настоящему конфликтовать могут лишь более или менее равные соперники. Если силы соперников слишком неравны (у них разные весовые категории), то конфликт либо просто прекращается в виду бессмысленности, либо превращается в шуточную борьбу (как между ребёнком и взрослым). Таким образом, принцип равенства собеседников действует и в конфликтных ситуациях.
Открытое противостояние в рамках конфликта требует от оппонентов хорошей подготовки и демонстрации разнообразных душевных качеств: убеждённости в своей правоте и своих правах, уверенности в своих силах, ума, изобретательности, владения речью. Желательны ответственность, честность, вежливость, терпимость, некоторое уважение к собеседнику. Также важно бывает умение достойно проигрывать, оно полезно для собственного развития, а также для сохранения отношений с оппонентом, если они представляют ценность.
Далеко не каждый человек располагает такими ресурсами, или может мобилизовать их в нужный момент. Поэтому в принципе у любого человека иногда возникает необходимость уклониться от прямого столкновения, избежать конфликта. Более того, бывают ситуации, в которых конфликт крайне нежелателен, потому что отнимает много сил и времени, или отвлекает от главной цели взаимодействия. Например, конфликт между врачом и его пациентом в тот момент, когда требуются лечебные мероприятия, может оказаться губительным.
Подобные ситуации типичны для профессионалов, работающих с людьми, в сфере коммуникации: преподавателей, лекторов, тренеров, психологов, врачей, менеджеров. Им нужно выполнять свою работу, не отвлекаясь и не размениваясь на ненужные споры. Кроме того, перед ними часто возникает и другая задача - победить в конфликте "малой кровью", без больших затрат сил и времени. Поэтому в процессе профессиональной подготовки они специально обучаются одному эффективному приёму, который мы сейчас и рассмотрим.
Дальше при обсуждении я буду называть человека, выполняющего приём, "мастером". С одной стороны, этот приём действительно требует определённого мастерства, а с другой стороны, думаю, термин "нападающий" здесь был бы неприменим.
Приём на первый взгляд прост, как всё гениальное. При "атаке" со стороны собеседника, при обнаружении "заявки на конфликт", мастер прямо или косвенно заявляет о нежелании конфликтовать, отказывается вступать в спор. В самых простых случаях всё исчерпывается словами: "Я не собираюсь с Вами спорить". Чаще, однако, мастер игнорирует вызов оппонента, рассматривает его не как приглашение к конфликту, а как несущественное замечание, пустой формальный вопрос или просто "мысли вслух". При этом конфликт негласно объявляется пустым, ненужным, несвоевременным, неадекватным.
На практике этот приём имеет несколько вариаций, степеней тяжести. Иногда мастер не ограничивается простым уклонением от борьбы, он каким-то образом фиксирует свою победу в конфликте. Своим отстранённым, холодноватым, ироничным поведением он даёт понять оппоненту, что тот ещё "не дорос" до конфликта, что мастер видит своё подавляющее преимущество, и поэтому даже не собирается вступать в борьбу, ведь это было бы неэтично. Этот вариант оказывает значительно более глубокое воздействие, так как дискредитирует не только поведение оппонента, но и его личность.
Избегание конфликта объявляется доблестью (соответственно, приглашение к конфликту, вызов на бой считается неэтичным и недостойным). Тот, кто не борется - добр и миролюбив, он "осознаёт свою силу", "чувствует за собой правду" (даже если это совсем не так, всё равно возникает такое впечатление). Он побеждает, не являясь на бой, не отвечая на вызов, не поддаваясь на провокацию и не отвечая на каверзный вопрос. Он создаёт ситуацию, в которой и ему, и оппоненту, и окружающим становится ясно - силы неравны, Так нарушается принцип равенства, оппонент считается недостойным того, чтобы с ним сражаться. Иногда мастер идёт ещё дальше, объявляя неадекватным и повод конфликта и самого человека, инициирующего этот конфликт. Вероятно, этот человек глуп, слишком эмоционален (несдержан, невоспитан), обидчив. Может быть, он даже сумасшедший!
С точки зрения оппонента ситуация крайне обидна. Он собирался сражаться, доказывать свою силу и компетентность, заявлять права на главенство. Но... Его не восприняли всерьёз, его претензии проигнорировали, его аргументами пренебрегли.
Более того, его выставили человеком агрессивным, неуравновешенным, склочным, вздорным, готовым по любому поводу лезть в драку. Если у этой ситуации были свидетели, то в их глазах он приобрёл весьма неприглядный имидж. Но даже если свидетелей не было, осадок всё равно остаётся. Казалось бы, если мастер избегает сражения, значит, признаёт свою слабость, но на самом деле от дискомфорта и чувства собственной неадекватности избавиться не удаётся. Его протест, возмущение, злость обращаются против него самого.
Особо (как обычно) надо отметить важность метакоммуникации. Здесь тоже есть своя хитрость. Разумеется, одураченный оппонент часто пытается поинтересоваться: "А что это было? Почему Вы не захотели со мной разговаривать? Мне было нужно! Я ведь хотел обсудить с Вами..."
Вероятно, в этом моменте и проходит граница между честной и нечестной борьбой. Если оппонент задаёт метавопросы и не проявляет при этом агрессии и излишней эмоциональности, это может означать, что он как-то переосмыслил свою коммуникацию, пересмотрел свои намерения и собирается не столько спорить, сколько обсуждать. Иными словами, он уже признал свою неправоту и занял более конструктивную позицию, принял роль ведомого. В этом случае мастер, если позволяют время и обстоятельства, вполне может продолжить разговор на новом уровне.
Но иногда мастер "отказывается брать пленных" и применяет на более высоком уровне тот же приём. Эти метавопросы оцениваются как повторная попыка поскандалить, устроить конфликт и игнорируются подобным же образом (этот приём вполне может быть дополнен техникой игнорирования и обесценивания оппонента, описанной в предыдущем посте). При этом обсуждать мотивы оппонента, его намерения или образ действий вовсе не нужно!
Положение, в котором оказался наивный оппонент, ещё более усугубляется. Оказывается, он ещё и упрям, ему недостаточно полученного урока. Он не умеет переключаться, не может достойно принять своё поражение. Он продолжает махать руками после драки!
Хотелось бы подчеркнуть, что этот приём (в его разумной и здравой форме) бывает по-настоящему полезен во многих ситуациях, это отличный инструмент общения. Любой мастер коммуникации должен им владеть. Но, как и любой инструмент, этот приём этически нейтрален. Результат его применения, конструктивный или разрушительный, зависит от ситуации и целей коммуникатора.
Я приведу два примера, когда этот приём используется во вред.
1. В общении учителя с учеником. Обычно учитель занимает позицию "выше" ученика, с высоты своих знаний и опыта он обучает, то есть излагает определённый взгляд на предмет, даёт инструкции и задания, требует их исполнения. И конфликты в этом процессе неуместны. Но наступает момент, когда ученик, поднявшись на новый уровень знаний и опыта, открыв для себя новые горизонты, начинает спорить с учителем, активно выдвигает свою точку зрения и аргументирует её. Тем самым он бросает вызов авторитету учителя. Этот момент критически важен. Если учитель вступает в спор (конфликт) с учеником, то тем самым признаёт его право иметь свои идеи и отстаивать их, то есть признаёт его в каком-то смысле равным себе. Таким образом учитель подтверждает взрослость ученика и ценность его как личности.
Но учитель может пойти по деструктивному пути: проигнорировать брошенный ему вызов, в очередной раз продемонстрировать своё превосходство, отказать ученику в праве на равенство. В этом случае возможны две ответные реакции. Ученик может ответить озлоблением и агрессией, потерять уважение к учителю, отрицать его авторитет. Другой вариант - потеря учеником самоуважения. Он может прийти к выводу, что его мысли ничего не стоили, в них не было рационального зерна и делиться ими было бессмысленно. Или же он может подняться на более высокий логический уровень и решить, что он сам, как личность, ничего не стоит, и какие бы идеи впредь его не посещали, выносить их на всеобщее обозрение нельзя.
2. В работе психолога с психокоррекционной группой. В начале группы он объявляет, что работа будет посвящена психологическому взрослению участников, достижению ими психологической зрелости. При этом сам он демонстрирует уверенность в себе, независимость, ум, компетентность, "психологическое старшинство", и участники признают его право на лидерство, во всём к нему прислушиваются. Он легко избегает конфликтов на почве уязвлённого самолюбия, игнорируя мелкие провокации и вопросы участников не по существу.
Однако позже, по мере развития групповой и личностной динамики, участники задают более серьёзные, глубокие вопросы, заявляют и "продавливают" свою точку зрения, "покушаются" на авторитет психолога. Но он так же продолжает "срезать" их блестящими остроумными и ироничными ответами, сохраняет "психологическую дистанцию", чуть более резко напоминая им о том, "кто здесь хозяин", оценивает их как незрелых и проблемных.
В результате группа сплачивается вокруг общего мнения о двуличности психолога: сначала он говорил им о перспективах роста, об их развитии и взрослении, но позднее сам отказал им в праве быть взрослыми и претендовать на равенство с ним. Собственно, на этом группа и заканчивается.