Раскрепощение прислуги и "хруст французской булки"
Всем тем, кто скорбит по "России, которую мы потеряли".
Оригинал взят у ptitsa_radio в Раскрепощение прислуги
Подрезала статью в одном широко известном мужском журнале. Очень интересное описание быта прислуги в дореволюционной России.
Считаю ее достойной помещения в фем-сообщество по двум причинам:
1) Если бы не феминистки, женщины бы не работали, а занимались домом и детьми.
2) Картиночки понравились.
Оригинал взят у oadam в Раскрепощение прислуги
У каждого из нас по 2 родителя, 4 прародителя, 8 пра-прародителей и так далее в геометрической прогрессии. Количество наших предков в 10-м колене переваливает за тысячу, и при желании среди них без труда можно отыскать благородную дворянскую кровь. А значит есть кого объявить «настоящим предком», про остальных забыть, и начинать тосковать по «России, которую мы потеряли».
И я еще ни разу не слышал, чтобы хоть один коренной москвич или петербуржец вспоминал, что его предки попали в дореволюционные столицы в качестве кучеров, половых, прачек или горничных - неприятно рассказывать, что твои дедушки и бабушки подпадали под «Циркуляр о кухаркиных детях» 1887 года. А жили в начале ХХ века столичные родители кухаркиных детей, вот так.
«Барыня не дозволяет своей прислуге ходить по комнатам без передника, храни Господь, еще за барышню примут»
.
В журнале «Огонекъ», №47 от 23 ноября 1908 года были опубликованы рассуждения г-жи Северовой (литературный псевдоним Натальи Нордман, невенчанной жены Ильи Репина) о жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века.
Статья «Раскрепощение прислуги» в журнале «Огонекъ» №47 от 23 ноября 1908 года
«Недавно,- вспоминает г-жа Северова, - ко мне пришла наниматься одна молодая девушка.
- Отчего вы без места?- спросила я строго.
- Я только что из больницы! Месяц пролежала.
- Из больницы? От каких это болезней вы там лечились?
- Да и болезней то особенной не было - только ноги распухли и спину всю переломило это значит от лестниц, господа жили в 5-м этаже. Тоже головы кружение, так и валит, так и валит бывало. Меня дворник с места прямо в больницу и свез. Доктор сказал сильное переутомление!
- Что же вы там камни что ли ворочали?
Она долго конфузилась, но, наконец, мне удалось узнать, как именно она проводила день на последнем месте. В 6 вставать. «Будильника то нет, так поминутно с 4-х часов просыпаешься, боишься проспать». Горячий завтрак должен поспеть к 8-ми часам, 2-м кадетам с собою в корпус. «Битки рубишь, а носом так и клюешь. Самовар поставишь, одежду и сапоги им вычистить также надо. Уйдут кадеты, барина на службу «справлять», тоже самовар поставить, сапоги, одежду вычистить, за горячими булками, да за газетой сбегать на угол».
«Переступая за 8-10 р. порог нашего дома, они делаются нашей собственностью, их день и ночь принадлежать нам; сон, еда, количество работы - все зависит от нас»
«Уйдет барин, барыню и трех барышень справлять - сапоги, калоши, платье вычистить, за одними подолами, поверите ли, час стоишь, пылище, даже песок па зубах; в двенадцатом часу им кофе варить - по кроватям разносишь. Между делом комнаты убрать, лампы заправить, разгладить кое-что. К двум часам завтрак горячий, в лавку бежать, к обеду суп ставить.
Только отзавтракают, кадеты домой, да еще с товарищами валят, есть просят, чаю, за папиросами посылают, только кадеты сыты, барин идет, свежего чаю просит, а тут и гости подойдут, за сдобными булками беги, а потом за лимоном, сразу то не говорить, иной раз 5 раз подряд слетаю, за то и грудь, бывало, ломит не продохнуть.
Тут, смотришь, шестой час. Так и ахнешь, обед готовить, накрывать. Барыня ругается, зачем опоздала. За обедом сколько раз вниз пошлют в лавочку - то папиросы, то сельтерская, то пиво. После обеда посуды в кухне гора, а тут самовар ставь, а то и кофею, кто попросить, а иной раз гости в карты играть сядут, закуску готовь. К 12-ти часам ног не слышишь, ткнешься на плиту, только заснешь - звонок, одна барышня домой вернулась, только заснешь, кадет с балу, и так всю ночь, а в шесть то вставать - битки рубить».
«Домашняя прислуга считается десятками, сотнями тысяч, и между тем законом еще ничего не сделано для неё. Можно в самом деле сказать - не про нее закон писан»
«Выслушав этот рассказ, - пишет г-жа Северова, - я поняла, что эта молодая девушка слишком ревностно относилась к своим обязанностями, которые длились 20-ть часов в сутки, или же она была слишком мягкого характера и не умела грубить и огрызаться.
Выросшая в деревне, в одной избе с телятами и курами, является молодая девушка в Петербург и нанимается одной прислугой к господам. Темная кухня, в соседстве с водосточными трубами - арена её жизни. Тут она и спит, причесывает волосы у того же стола, где готовит, на нём же чистит юбки, сапоги, заправляет лампы».
«В баню её не пускают месяцами: некогда»
«Наши черные лестницы и задние дворы внушают омерзение, и мне кажется, что нечистоплотность и неаккуратность прислуги («бегаешь, бегаешь, некогда себе пуговицы пришить») являются в большинстве случаев недостатками вынужденными.
На голодный желудок, всю жизнь подавать собственными руками вкусные блюда, вдыхать их аромат, присутствовать, пока их «кушают господа», смакуют и хвалят («под конвоем едят, без нас не могут проглотить»), ну как тут не постараться стащить хоть потом кусочек, не полизать тарелку языком, не положить конфетку в карман, не глотнуть из горлышка вина.
Когда мы прикажем, наша молодая горничная должна подавать мыться нашим мужьям и сыновьями, носить им в кровать чай, убирать их постели, помогать одеваться. Часто прислуга остается с ними совсем одна в квартире и ночью по возвращении их с попоек снимает им сапоги и укладывает спать. Все это она должна делать, но горе ей, если на улице мы встретим её с пожарным».
«И горе ей еще больше, если она объявит нам о вольном поведении нашего сына или мужа»
Свои рассуждения г-жа Северова заканчивает пророчеством: «…еще 50 лет назад слуги назывались «домашней сволочью», «смердами», и именовались так и в официальных бумагах. Теперешнее наименование «люди» также уже отживает свое время и лет через 20 будет казаться диким и невозможным. «Если мы «люди», то кто вы? - спросила меня одна молодая горничная, выразительно глядя мне в глаза».
.
Госпожа Северова немного ошиблась - не через 20, а уже через 9 лет случится революция, когда не захотевшие жить по-старому низы, начнут массовое выпиливание верхов. И тогда молодые горничные посмотрят в глаза своим барыням еще выразительнее …
Оригинал взят у ptitsa_radio в Раскрепощение прислуги
Подрезала статью в одном широко известном мужском журнале. Очень интересное описание быта прислуги в дореволюционной России.
Считаю ее достойной помещения в фем-сообщество по двум причинам:
1) Если бы не феминистки, женщины бы не работали, а занимались домом и детьми.
2) Картиночки понравились.
Оригинал взят у oadam в Раскрепощение прислуги
У каждого из нас по 2 родителя, 4 прародителя, 8 пра-прародителей и так далее в геометрической прогрессии. Количество наших предков в 10-м колене переваливает за тысячу, и при желании среди них без труда можно отыскать благородную дворянскую кровь. А значит есть кого объявить «настоящим предком», про остальных забыть, и начинать тосковать по «России, которую мы потеряли».
И я еще ни разу не слышал, чтобы хоть один коренной москвич или петербуржец вспоминал, что его предки попали в дореволюционные столицы в качестве кучеров, половых, прачек или горничных - неприятно рассказывать, что твои дедушки и бабушки подпадали под «Циркуляр о кухаркиных детях» 1887 года. А жили в начале ХХ века столичные родители кухаркиных детей, вот так.
«Барыня не дозволяет своей прислуге ходить по комнатам без передника, храни Господь, еще за барышню примут»
.
В журнале «Огонекъ», №47 от 23 ноября 1908 года были опубликованы рассуждения г-жи Северовой (литературный псевдоним Натальи Нордман, невенчанной жены Ильи Репина) о жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века.
Статья «Раскрепощение прислуги» в журнале «Огонекъ» №47 от 23 ноября 1908 года
«Недавно,- вспоминает г-жа Северова, - ко мне пришла наниматься одна молодая девушка.
- Отчего вы без места?- спросила я строго.
- Я только что из больницы! Месяц пролежала.
- Из больницы? От каких это болезней вы там лечились?
- Да и болезней то особенной не было - только ноги распухли и спину всю переломило это значит от лестниц, господа жили в 5-м этаже. Тоже головы кружение, так и валит, так и валит бывало. Меня дворник с места прямо в больницу и свез. Доктор сказал сильное переутомление!
- Что же вы там камни что ли ворочали?
Она долго конфузилась, но, наконец, мне удалось узнать, как именно она проводила день на последнем месте. В 6 вставать. «Будильника то нет, так поминутно с 4-х часов просыпаешься, боишься проспать». Горячий завтрак должен поспеть к 8-ми часам, 2-м кадетам с собою в корпус. «Битки рубишь, а носом так и клюешь. Самовар поставишь, одежду и сапоги им вычистить также надо. Уйдут кадеты, барина на службу «справлять», тоже самовар поставить, сапоги, одежду вычистить, за горячими булками, да за газетой сбегать на угол».
«Переступая за 8-10 р. порог нашего дома, они делаются нашей собственностью, их день и ночь принадлежать нам; сон, еда, количество работы - все зависит от нас»
«Уйдет барин, барыню и трех барышень справлять - сапоги, калоши, платье вычистить, за одними подолами, поверите ли, час стоишь, пылище, даже песок па зубах; в двенадцатом часу им кофе варить - по кроватям разносишь. Между делом комнаты убрать, лампы заправить, разгладить кое-что. К двум часам завтрак горячий, в лавку бежать, к обеду суп ставить.
Только отзавтракают, кадеты домой, да еще с товарищами валят, есть просят, чаю, за папиросами посылают, только кадеты сыты, барин идет, свежего чаю просит, а тут и гости подойдут, за сдобными булками беги, а потом за лимоном, сразу то не говорить, иной раз 5 раз подряд слетаю, за то и грудь, бывало, ломит не продохнуть.
Тут, смотришь, шестой час. Так и ахнешь, обед готовить, накрывать. Барыня ругается, зачем опоздала. За обедом сколько раз вниз пошлют в лавочку - то папиросы, то сельтерская, то пиво. После обеда посуды в кухне гора, а тут самовар ставь, а то и кофею, кто попросить, а иной раз гости в карты играть сядут, закуску готовь. К 12-ти часам ног не слышишь, ткнешься на плиту, только заснешь - звонок, одна барышня домой вернулась, только заснешь, кадет с балу, и так всю ночь, а в шесть то вставать - битки рубить».
«Домашняя прислуга считается десятками, сотнями тысяч, и между тем законом еще ничего не сделано для неё. Можно в самом деле сказать - не про нее закон писан»
«Выслушав этот рассказ, - пишет г-жа Северова, - я поняла, что эта молодая девушка слишком ревностно относилась к своим обязанностями, которые длились 20-ть часов в сутки, или же она была слишком мягкого характера и не умела грубить и огрызаться.
Выросшая в деревне, в одной избе с телятами и курами, является молодая девушка в Петербург и нанимается одной прислугой к господам. Темная кухня, в соседстве с водосточными трубами - арена её жизни. Тут она и спит, причесывает волосы у того же стола, где готовит, на нём же чистит юбки, сапоги, заправляет лампы».
«В баню её не пускают месяцами: некогда»
«Наши черные лестницы и задние дворы внушают омерзение, и мне кажется, что нечистоплотность и неаккуратность прислуги («бегаешь, бегаешь, некогда себе пуговицы пришить») являются в большинстве случаев недостатками вынужденными.
На голодный желудок, всю жизнь подавать собственными руками вкусные блюда, вдыхать их аромат, присутствовать, пока их «кушают господа», смакуют и хвалят («под конвоем едят, без нас не могут проглотить»), ну как тут не постараться стащить хоть потом кусочек, не полизать тарелку языком, не положить конфетку в карман, не глотнуть из горлышка вина.
Когда мы прикажем, наша молодая горничная должна подавать мыться нашим мужьям и сыновьями, носить им в кровать чай, убирать их постели, помогать одеваться. Часто прислуга остается с ними совсем одна в квартире и ночью по возвращении их с попоек снимает им сапоги и укладывает спать. Все это она должна делать, но горе ей, если на улице мы встретим её с пожарным».
«И горе ей еще больше, если она объявит нам о вольном поведении нашего сына или мужа»
Свои рассуждения г-жа Северова заканчивает пророчеством: «…еще 50 лет назад слуги назывались «домашней сволочью», «смердами», и именовались так и в официальных бумагах. Теперешнее наименование «люди» также уже отживает свое время и лет через 20 будет казаться диким и невозможным. «Если мы «люди», то кто вы? - спросила меня одна молодая горничная, выразительно глядя мне в глаза».
.
Госпожа Северова немного ошиблась - не через 20, а уже через 9 лет случится революция, когда не захотевшие жить по-старому низы, начнут массовое выпиливание верхов. И тогда молодые горничные посмотрят в глаза своим барыням еще выразительнее …