мой Иерусалим
Нет, это не было похоже на любовь с первого взгляда, моментально пронзающую тебя на месте. Это скорее напоминает долгую дружбу, медленное узнавание, в результате которого один постепенно осознает, что не может жить без другого. Может, конечно, но не по-настоящему, лишь вполсилы: смотреть на мир как сквозь грязное оконное стекло, слышать лишь отголоски звуков, не чувствуя вкусов и запахов, не дышать полной грудью...
Впервые я была в Иерусалиме, когда мне только исполнилось девять. Я запомнила натуральный апельсиновый сок и была поражена тем, что мне прокололи уши прямо в ювелирном магазине. В шестнадцать я познакомилась с несколькими достопремичательностями и обзавелась обязательными для каждого туриста фотографиями. В восемнадцать я провела в Иерусалиме месяц, много ходила пешком и научилась покупасть продукты в супермаркете самостоятельно. В девятнадцать я выбрала едва знакомый Иерусалим, чтобы провести здесь год на программе Маса. Год, который изменил все, год, за который мы с Иерусалимом узнали друг друга, год, когда мы доверили друг другу наши секреты, год, когда каждый снял с себя маски и нашел свое истинное лицо. Все стало ясным и четким, таким вдруг легким и правильным. Ветер насвистывал мелодии Иерусалима, камни нашептывали его сказки... Необъяснимым образом герои рассказов Агнона оживали, сходили со страниц и настигали меня в самых неожиданных местах. Иерусалим увлекал меня все больше и больше, медленно и уверенно связал меня с ним вечными узами, гостепреимно распростел объятия, незаметно сросся со мной, как сиамский близнец.
Расставаться было тяжело. Заботливое время прятало воспоминания об Иерусалиме под грудой новых. Я научилась жить в разлуке, научилась не скучать, не вспоминать, не хотеть вернуться.
Мой Иерусалим величественный, щедрый, вечный, прошли для него семь лет как несколько дней. Что для него эта разлука? Миг? Вечность? Видимо, он знал, что я вернусь, знал, что не смогу без него, знал, что однажды - это навсегда.
Порой охватывает меня это всепоглощающее чувство любви к Иерусалиму, не теряется оно в трудовых буднях, не стирается о грубую материальность человеческой жизни, а парализует полностью, поражает, завораживает, окутывает, распространяется. Мне остается лишь надеяться на толику взаимности.
Впервые я была в Иерусалиме, когда мне только исполнилось девять. Я запомнила натуральный апельсиновый сок и была поражена тем, что мне прокололи уши прямо в ювелирном магазине. В шестнадцать я познакомилась с несколькими достопремичательностями и обзавелась обязательными для каждого туриста фотографиями. В восемнадцать я провела в Иерусалиме месяц, много ходила пешком и научилась покупасть продукты в супермаркете самостоятельно. В девятнадцать я выбрала едва знакомый Иерусалим, чтобы провести здесь год на программе Маса. Год, который изменил все, год, за который мы с Иерусалимом узнали друг друга, год, когда мы доверили друг другу наши секреты, год, когда каждый снял с себя маски и нашел свое истинное лицо. Все стало ясным и четким, таким вдруг легким и правильным. Ветер насвистывал мелодии Иерусалима, камни нашептывали его сказки... Необъяснимым образом герои рассказов Агнона оживали, сходили со страниц и настигали меня в самых неожиданных местах. Иерусалим увлекал меня все больше и больше, медленно и уверенно связал меня с ним вечными узами, гостепреимно распростел объятия, незаметно сросся со мной, как сиамский близнец.
Расставаться было тяжело. Заботливое время прятало воспоминания об Иерусалиме под грудой новых. Я научилась жить в разлуке, научилась не скучать, не вспоминать, не хотеть вернуться.
Мой Иерусалим величественный, щедрый, вечный, прошли для него семь лет как несколько дней. Что для него эта разлука? Миг? Вечность? Видимо, он знал, что я вернусь, знал, что не смогу без него, знал, что однажды - это навсегда.
Порой охватывает меня это всепоглощающее чувство любви к Иерусалиму, не теряется оно в трудовых буднях, не стирается о грубую материальность человеческой жизни, а парализует полностью, поражает, завораживает, окутывает, распространяется. Мне остается лишь надеяться на толику взаимности.