(no subject)
Интересно, когда тебя не станет, что буду чувствовать. Наверное, вернусь ко всему тому, что было до, не знаю, возможно, ли это теперь? Вернусь к полному безразличию жизни. Вновь закружится водоворот клубов, кафе, кино, еще Интернет, знакомства, встречи. Безликие чужие руки, губы, пустые и не имеющие ко мне никакого отношения чьи-то глаза. Поиски, поиски, мучительное ожидание, и, наконец, одиночество. Оно всегда готово меня принять в свои цепкие руки, чтобы срастись со мной, и проникнуть в самую суть. Сейчас мне пока не страшно, ведь с этим можно жить, плохо, до тошноты невозможно, но можно. Как быстро смерюсь с отсутствием тебя рядом с собой, будет ли преследовать ревность к будущему, будет ли все сжиматься от случайного, мимолетного воспоминания о тебе. Смогу ли позволить себе забыть или постоянно буду держать ниточку когда-то связывающую нас. Ночные истерики в подушку, душераздирающие крики по ночам, с зажатым кулаком во рту, не дай бог, кто-нибудь услышит. Сидение в чужом подъезде, скорчившись от боли и высохшие глаза, от невозможности пролить хоть слезинку. Потому что все будет пролито уже и не останется больше ничего. Пустота, темнота, холод. Душе вновь придется умереть, с надеждой на воскрешение, как конечное в этой эпопее.
Ты хочешь съесть мой мозг, чтобы услышать мои мысли, но они по сути своей так огромны, что это становиться даже глупым, мысли обо всем и не о чем. Порой даже мне становится не понять их ход, как будто я сама по себе, а они сами по себе. И не имеют ко мне никакого отношения, а просто существуют параллельно со мной. Иногда они настолько воодушевляют меня, что мне тут же хочется их записать, но как только ручка касается бумаги и они начинают оформляться в фразы, перечитывая понимаю, что слова их выразить не могут, они становятся банальными и какими то сиротскими. Но чаще мои мысли угнетают меня, своими логическими раскрутками и перевертками, тогда становится страшно.
Вот еще чувство, которое преследует меня, страх. Он облипает меня со всех сторон, что порой даже невозможно дышать, он приходит приступами, и отпускает на секунду, давая сделать вдох, тем самым, обещая надежду, но в следующую секунду с новой силой сжимает сердце, грудь, парализует руки, ноги, и все время думаешь, а этот приступ не будет последним, переживу ли? Но наступает небольшая передышка, что даже успеваешь его забыть, снова выстаиваешь свои многогранные я, до следующего раза, когда вновь придется все разрушить и покорится очередному страху.
А ты будешь бродить по столетним подворотням, грязным и старым, что так магнетизирует и призывает, сидеть на крышах и мечтать, с заряженным пистолетом в кармане, с взведенным курком и пальцем на спусковом крючке. Ты всегда находишься в этом состоянии, даже ночью, особенно ночью. Ты еще не понимаешь, зачем он нужен тебе, но крепко сжимаешь его, направляя дуло в сердца других людей, чтобы сразу и наверняка. Ты никогда не довольствуешься малым, тебя не интересуют мелочи и предрассудки, но порой ты уделяешь деталям слишком много внимания, акцентируешь важность незначительных событий. Ты многое понимаешь, сама, но до многого тебе никогда не додуматься, видишь все окружающее через призму своего бытия, хотя именно так мы все и смотрим. Твоя детская наивность порой сводит меня с ума, а иногда ты просто ошарашиваешь меня мудростью, присущей какой-нибудь взрослой и умной женщине. Ты четко отдаешь себе отчет в своих действиях и это самое плачевное…для меня. Знаешь, что за все нужно платить, даже за добро совершенное тобой.
Я вновь вернусь к своим противоречьям, стану такой какой и была до тебя, сейчас только с трудом могу вспомнить какой?, буду постепенно отвыкать от твоих поцелуев перемешанных с холодным носом, от дыхания на шеи, от твоих и моих объятий. Вновь ко мне вернется, уже успевшее забыться мной, постоянное присутствие щемящего чувства одинокости и сомнений. Все те же друзья, знакомые, близкие и никто не сможет увидеть во мне забитого, больного зверька, с гниющим сердцем, какой я стану с исчезновением тебя. Все будут видеть блестящую поверхность, отчищенную до лоска, и только периодами, во время очередного веселья захочется забиться в темный угол, уйти от посторонних глаз, крикнуть во всю силу, выпуская всю безнадегу и боль, скопившуюся во мне, выпуская ее во вне вместе с воздухом. Мысли снова и снова будут возвращаться к тебе и нашему времени. Я назову это так, нашим временем. И постоянно буду запрещать себе туда возвращаться мыслями, чувствами, а потом уговаривать себя на небольшие поблажки и соответственно давать их, от чего мне будет еще хуже и горше.
Мне не будет давать покоя вопрос, а ты вспоминаешь? Что думаешь, что чувствуешь? И ты снова вернешься к своим друзьям, которые будут безмерно счастливы от полновластного обладания тобой, принимаешь это как нужду в тебе, на самом деле не разглядев меркантильности и эгоизма.
Наверное, даже буду искать случайных встреч, чтобы вспомнить, воскресить все то, что к тому времени будет уже похоронено во мне, все что связано с тобой, все то что будет вызывать нестерпимую боль. Зачем? Я знаю, это мне будет необходимо для того, чтобы почувствовать, что еще жива. В эти моменты все будет клокотать, бурлить и переворачиваться во мне, отчаяньем смоет всю гордость и самоуважение, за которые буду цепляться, чтобы окончательно не потерять себя.
Слышу скрежет ключа в замке, ты пришла. Так долго тянулись эти часы, проведенные в этой безликой и по сути абсолютно чужой комнате, так как без тебя все безлико и безразлично, все чужое и совсем ненужное. Еще не знаю, какой фразой мне тебя встретить, но свою дежурную улыбку уже нацепила, как будто и не пережила твое отсутствие несколько минут назад. Привычный поцелуй, объятья и…………………………………………………..
Ты пока еще есть
Ты хочешь съесть мой мозг, чтобы услышать мои мысли, но они по сути своей так огромны, что это становиться даже глупым, мысли обо всем и не о чем. Порой даже мне становится не понять их ход, как будто я сама по себе, а они сами по себе. И не имеют ко мне никакого отношения, а просто существуют параллельно со мной. Иногда они настолько воодушевляют меня, что мне тут же хочется их записать, но как только ручка касается бумаги и они начинают оформляться в фразы, перечитывая понимаю, что слова их выразить не могут, они становятся банальными и какими то сиротскими. Но чаще мои мысли угнетают меня, своими логическими раскрутками и перевертками, тогда становится страшно.
Вот еще чувство, которое преследует меня, страх. Он облипает меня со всех сторон, что порой даже невозможно дышать, он приходит приступами, и отпускает на секунду, давая сделать вдох, тем самым, обещая надежду, но в следующую секунду с новой силой сжимает сердце, грудь, парализует руки, ноги, и все время думаешь, а этот приступ не будет последним, переживу ли? Но наступает небольшая передышка, что даже успеваешь его забыть, снова выстаиваешь свои многогранные я, до следующего раза, когда вновь придется все разрушить и покорится очередному страху.
А ты будешь бродить по столетним подворотням, грязным и старым, что так магнетизирует и призывает, сидеть на крышах и мечтать, с заряженным пистолетом в кармане, с взведенным курком и пальцем на спусковом крючке. Ты всегда находишься в этом состоянии, даже ночью, особенно ночью. Ты еще не понимаешь, зачем он нужен тебе, но крепко сжимаешь его, направляя дуло в сердца других людей, чтобы сразу и наверняка. Ты никогда не довольствуешься малым, тебя не интересуют мелочи и предрассудки, но порой ты уделяешь деталям слишком много внимания, акцентируешь важность незначительных событий. Ты многое понимаешь, сама, но до многого тебе никогда не додуматься, видишь все окружающее через призму своего бытия, хотя именно так мы все и смотрим. Твоя детская наивность порой сводит меня с ума, а иногда ты просто ошарашиваешь меня мудростью, присущей какой-нибудь взрослой и умной женщине. Ты четко отдаешь себе отчет в своих действиях и это самое плачевное…для меня. Знаешь, что за все нужно платить, даже за добро совершенное тобой.
Я вновь вернусь к своим противоречьям, стану такой какой и была до тебя, сейчас только с трудом могу вспомнить какой?, буду постепенно отвыкать от твоих поцелуев перемешанных с холодным носом, от дыхания на шеи, от твоих и моих объятий. Вновь ко мне вернется, уже успевшее забыться мной, постоянное присутствие щемящего чувства одинокости и сомнений. Все те же друзья, знакомые, близкие и никто не сможет увидеть во мне забитого, больного зверька, с гниющим сердцем, какой я стану с исчезновением тебя. Все будут видеть блестящую поверхность, отчищенную до лоска, и только периодами, во время очередного веселья захочется забиться в темный угол, уйти от посторонних глаз, крикнуть во всю силу, выпуская всю безнадегу и боль, скопившуюся во мне, выпуская ее во вне вместе с воздухом. Мысли снова и снова будут возвращаться к тебе и нашему времени. Я назову это так, нашим временем. И постоянно буду запрещать себе туда возвращаться мыслями, чувствами, а потом уговаривать себя на небольшие поблажки и соответственно давать их, от чего мне будет еще хуже и горше.
Мне не будет давать покоя вопрос, а ты вспоминаешь? Что думаешь, что чувствуешь? И ты снова вернешься к своим друзьям, которые будут безмерно счастливы от полновластного обладания тобой, принимаешь это как нужду в тебе, на самом деле не разглядев меркантильности и эгоизма.
Наверное, даже буду искать случайных встреч, чтобы вспомнить, воскресить все то, что к тому времени будет уже похоронено во мне, все что связано с тобой, все то что будет вызывать нестерпимую боль. Зачем? Я знаю, это мне будет необходимо для того, чтобы почувствовать, что еще жива. В эти моменты все будет клокотать, бурлить и переворачиваться во мне, отчаяньем смоет всю гордость и самоуважение, за которые буду цепляться, чтобы окончательно не потерять себя.
Слышу скрежет ключа в замке, ты пришла. Так долго тянулись эти часы, проведенные в этой безликой и по сути абсолютно чужой комнате, так как без тебя все безлико и безразлично, все чужое и совсем ненужное. Еще не знаю, какой фразой мне тебя встретить, но свою дежурную улыбку уже нацепила, как будто и не пережила твое отсутствие несколько минут назад. Привычный поцелуй, объятья и…………………………………………………..
Ты пока еще есть