километры цветного кружева
Из его окна видно, как рождаются и умирают вселенные.
Я часами могу стоять в темноте и смотреть как зажигаются и гаснут новые и сверхновые, недоступные, заоконные.
Меня окружает прекрасное, я брожу по улицам словно заблудившись в чужом восхитительном сне, словно меня вовсе нет, а то, что есть чувствует все иначе: острее и чище-намного красивее, чем я.
Утро всегда немножечко неродное-не мое время. Не мое утро не моей жизни: я пытаюсь думать о том, что было подкожным и внутримышечным еще в сентябре, но память настойчиво пишет мне fatal error. Зеленый чай, полное света пространство и подсолнечные кубические Гималаи прямо напротив меня: хребты и пики, ущелья и перевалы. Время останавливается. Все расслоенное слипается, все рассыпанное собирается, все ненужное исчезает само собой. Подхожу к окну и смотрю на подножья гор: их величие обращается в спальноквартальную предработную суету, русла-в тропы, сонные сахарные валуны-в сугробы черно-белого непонятно чего. Я отхожу на два шага, и только небо, солнце и вечные-вечные горы внутри меня.
Жизнь, похожая на цветное кружево. Бесконечное его полотно.
Многие считают, что по тому, как устроен язык и какие в нем в ходу идиомы, можно достаточно достоверно судить о характере носящего его народа. Когда я (давным-давно) изучала итальянский, сильно удивлялась тому, что при наличии огромного количества падежей и немыслимом разнообразии словоформ, они не употребляют «я» в качестве подлежащего: “ti amo”, “ti odio”-«тебя люблю» и «тебя ненавижу», где самое важное «ты», а потом мое к тебе отношение. В этих фразах совершенно стирается эго, и каким бы ни было сильным чувство, прежде всегда субъект его. Мудрое и слепое сердце безумного этого народа. Стоит ли напоминать, что у нас эти фразы обычно звучат как «я люблю тебя» и «я тебя ненавижу»-и в «люблю» «тебя» задвинули даже дальше, чем в «ненавижу». Видимо, когда ненавидишь, все же важнее, кого именно.
И он говорит что-то вроде, «может быть завтра я передумаю, а сейчас могу сказать только “приезжай, забирай вещи”», и я думаю что-то вроде: «вот нахал!», и на следующий день забираю вещи. И снова-смотреть фильмы, бродить по выставкам и по городу, пить кофе с подругами, говорить и махать руками, сходить с ума и смеяться, болеть апрелем, чувствовать себя ветром. Жить своей жизнью. Безумно родной, до спазмов необходимой.
Есть люди тонкие и глубокие как шрамы от резаных ран, остающиеся навсегда с тобой, твоей частью, когда-то сильно болевшие и кровоточащие, а теперь зажившие и ставшие твоей особой приметой.
Есть люди, как оторванные взрывом конечности: как бы ни адаптировался, ни привыкал, чем бы не заменял потом, а их все равно не хватает; как бы ни лечили, а они все равно болят, хотя их нет с тобой больше, и уже никогда не будет. Такие фантомные люди.
Есть люди, как заноза в заднице: что б ты там не наплел врачам, все равно-одно сплошное недоразумение-две минуты работы фельдшера, вот и все.
А потом я пишу ей: «можно к тебе зайти? Не слишком поздно для вас?», и она отвечает: «конечно! Никто не спит!»
Маруся подарила прекрасный браслет, он подходит ко всем моим летним платьям и даже к штанам-афгани ;-D
Я часами могу стоять в темноте и смотреть как зажигаются и гаснут новые и сверхновые, недоступные, заоконные.
Меня окружает прекрасное, я брожу по улицам словно заблудившись в чужом восхитительном сне, словно меня вовсе нет, а то, что есть чувствует все иначе: острее и чище-намного красивее, чем я.
Утро всегда немножечко неродное-не мое время. Не мое утро не моей жизни: я пытаюсь думать о том, что было подкожным и внутримышечным еще в сентябре, но память настойчиво пишет мне fatal error. Зеленый чай, полное света пространство и подсолнечные кубические Гималаи прямо напротив меня: хребты и пики, ущелья и перевалы. Время останавливается. Все расслоенное слипается, все рассыпанное собирается, все ненужное исчезает само собой. Подхожу к окну и смотрю на подножья гор: их величие обращается в спальноквартальную предработную суету, русла-в тропы, сонные сахарные валуны-в сугробы черно-белого непонятно чего. Я отхожу на два шага, и только небо, солнце и вечные-вечные горы внутри меня.
Жизнь, похожая на цветное кружево. Бесконечное его полотно.
Многие считают, что по тому, как устроен язык и какие в нем в ходу идиомы, можно достаточно достоверно судить о характере носящего его народа. Когда я (давным-давно) изучала итальянский, сильно удивлялась тому, что при наличии огромного количества падежей и немыслимом разнообразии словоформ, они не употребляют «я» в качестве подлежащего: “ti amo”, “ti odio”-«тебя люблю» и «тебя ненавижу», где самое важное «ты», а потом мое к тебе отношение. В этих фразах совершенно стирается эго, и каким бы ни было сильным чувство, прежде всегда субъект его. Мудрое и слепое сердце безумного этого народа. Стоит ли напоминать, что у нас эти фразы обычно звучат как «я люблю тебя» и «я тебя ненавижу»-и в «люблю» «тебя» задвинули даже дальше, чем в «ненавижу». Видимо, когда ненавидишь, все же важнее, кого именно.
И он говорит что-то вроде, «может быть завтра я передумаю, а сейчас могу сказать только “приезжай, забирай вещи”», и я думаю что-то вроде: «вот нахал!», и на следующий день забираю вещи. И снова-смотреть фильмы, бродить по выставкам и по городу, пить кофе с подругами, говорить и махать руками, сходить с ума и смеяться, болеть апрелем, чувствовать себя ветром. Жить своей жизнью. Безумно родной, до спазмов необходимой.
Есть люди тонкие и глубокие как шрамы от резаных ран, остающиеся навсегда с тобой, твоей частью, когда-то сильно болевшие и кровоточащие, а теперь зажившие и ставшие твоей особой приметой.
Есть люди, как оторванные взрывом конечности: как бы ни адаптировался, ни привыкал, чем бы не заменял потом, а их все равно не хватает; как бы ни лечили, а они все равно болят, хотя их нет с тобой больше, и уже никогда не будет. Такие фантомные люди.
Есть люди, как заноза в заднице: что б ты там не наплел врачам, все равно-одно сплошное недоразумение-две минуты работы фельдшера, вот и все.
А потом я пишу ей: «можно к тебе зайти? Не слишком поздно для вас?», и она отвечает: «конечно! Никто не спит!»
Маруся подарила прекрасный браслет, он подходит ко всем моим летним платьям и даже к штанам-афгани ;-D