Suicide Circle
А еще я посмотрел Suicide Circle (он же Suicide Club): Соно Сион, Япония, 2002 г.
И чот я в полном недоумении. Нихера не понял. У меня никакой точки отсчета, чтобы хоть как-нибудь осмыслить.
А описание на торренте было такое заманчивое:
"От чего люди вообще делают это? Для нас, оставшихся и остающихся, самоубийство может выглядеть профанацией, уроком в назидание или просто скверной шуткой. Конечно, для японца суицид не является таким табу, как для европейца. Влюбленные воссоединятся на небесах, самурай сохранит лицо. Известно, что ад не пугает никого из них. Обусловленность традицией - как индульгенция. Очень удобно не принимать всерьез явление с ярлыком «культурная особенность». Но есть порог, за которым перестает действовать даже этот морфин. Когда пятьдесят четыре веселые старшеклассницы, взявшись за руки, кидаются под проносящийся мимо экспресс, мы не можем больше оставаться при своем. Привычная рефлексия больше не работает, сквозь образовавшуюся щель начинает сквозить что-то окончательное, ледяное, приказывая думать, как следует. И последнее, что интересует это самое «что-то» - наше мнение о виртуальности происходящего. Мы можем без ущерба для себя трактовать все в этом мире, но, встречаясь с чистым принципом, лишенным смысла, должны сделать выбор - отступить или все-таки постичь его. В самом факте существования мегаполиса есть что-то зоологическое, что-то от саранчи или термитов. Но, в отличие от насекомых, человек непоследователен, он осознанно возводит свой купол, чтобы потом подсознательно его ненавидеть. И не стоит удивляться, что кто-то прыгает под поезд, услышав команду термитника. Если наши сказки заканчиваются стандартным: «Токио в руинах, люди живы», то почему сны Токио не должны заканчиваться так: «Город жив, людей больше нет и не будет»? Это принцип ненависти. Суицид-энджой, суицид-кавай. Легкость происходящего невероятна. Чтобы навсегда очистить крышу от тусующихся там школьников, достаточно одного слова, крошечной детали. «Собери мир, как паззл» - поет группа 12-13-летних очаровашек на экране MTV. Десерт, они же - desert, их головоломка рассыпается и собирается заново книгой песка, гипнотизирует и заключает нас в мир сладких маленьких подробностей. Принцип членения, дробления, патологии исследования - очень японская черта, в том смысле, что в японской культуре этот принцип бесстыдно выведен на передний план. Не стоит считать происходящее судом или тестом - это акт понимания. В мире, каждый миг распадающемся на цветные стекляшки, нет иного выбора, кроме выбора жертвы. Это принцип любви, предельно жесткий по сути. Любовь скорее уничтожит человека, чем отдаст в рабство. Термитнику ли, антихристу или собственной глупости - не важно.
Бог знает, какое там гейское порно снимал Соно Сион в прошлой жизни, но «Клуб самоубийц» - редкое по жестокости и уровню использования символов кино. Фильм лишен героев, его образы послушно складываются в иероглифы послания. Сам автор присутствует в двух ипостасях - антихриста из боулинга и молодого полисмена, по какому-то недоразумению осознающего - что, собственно, происходит. Один агрессивно, творчески включен, другой полностью пассивен, хотя и полон самых благих намерений. И в этой пассивности есть элемент надежды. Ведь для того, чтобы не попасть под власть книги песка достаточно просто не читать ее".
Но что-то в этом есть.
Может кто смотрел?
И чот я в полном недоумении. Нихера не понял. У меня никакой точки отсчета, чтобы хоть как-нибудь осмыслить.
А описание на торренте было такое заманчивое:
"От чего люди вообще делают это? Для нас, оставшихся и остающихся, самоубийство может выглядеть профанацией, уроком в назидание или просто скверной шуткой. Конечно, для японца суицид не является таким табу, как для европейца. Влюбленные воссоединятся на небесах, самурай сохранит лицо. Известно, что ад не пугает никого из них. Обусловленность традицией - как индульгенция. Очень удобно не принимать всерьез явление с ярлыком «культурная особенность». Но есть порог, за которым перестает действовать даже этот морфин. Когда пятьдесят четыре веселые старшеклассницы, взявшись за руки, кидаются под проносящийся мимо экспресс, мы не можем больше оставаться при своем. Привычная рефлексия больше не работает, сквозь образовавшуюся щель начинает сквозить что-то окончательное, ледяное, приказывая думать, как следует. И последнее, что интересует это самое «что-то» - наше мнение о виртуальности происходящего. Мы можем без ущерба для себя трактовать все в этом мире, но, встречаясь с чистым принципом, лишенным смысла, должны сделать выбор - отступить или все-таки постичь его. В самом факте существования мегаполиса есть что-то зоологическое, что-то от саранчи или термитов. Но, в отличие от насекомых, человек непоследователен, он осознанно возводит свой купол, чтобы потом подсознательно его ненавидеть. И не стоит удивляться, что кто-то прыгает под поезд, услышав команду термитника. Если наши сказки заканчиваются стандартным: «Токио в руинах, люди живы», то почему сны Токио не должны заканчиваться так: «Город жив, людей больше нет и не будет»? Это принцип ненависти. Суицид-энджой, суицид-кавай. Легкость происходящего невероятна. Чтобы навсегда очистить крышу от тусующихся там школьников, достаточно одного слова, крошечной детали. «Собери мир, как паззл» - поет группа 12-13-летних очаровашек на экране MTV. Десерт, они же - desert, их головоломка рассыпается и собирается заново книгой песка, гипнотизирует и заключает нас в мир сладких маленьких подробностей. Принцип членения, дробления, патологии исследования - очень японская черта, в том смысле, что в японской культуре этот принцип бесстыдно выведен на передний план. Не стоит считать происходящее судом или тестом - это акт понимания. В мире, каждый миг распадающемся на цветные стекляшки, нет иного выбора, кроме выбора жертвы. Это принцип любви, предельно жесткий по сути. Любовь скорее уничтожит человека, чем отдаст в рабство. Термитнику ли, антихристу или собственной глупости - не важно.
Бог знает, какое там гейское порно снимал Соно Сион в прошлой жизни, но «Клуб самоубийц» - редкое по жестокости и уровню использования символов кино. Фильм лишен героев, его образы послушно складываются в иероглифы послания. Сам автор присутствует в двух ипостасях - антихриста из боулинга и молодого полисмена, по какому-то недоразумению осознающего - что, собственно, происходит. Один агрессивно, творчески включен, другой полностью пассивен, хотя и полон самых благих намерений. И в этой пассивности есть элемент надежды. Ведь для того, чтобы не попасть под власть книги песка достаточно просто не читать ее".
Но что-то в этом есть.
Может кто смотрел?