"10 суток в изоляторе Романа Лутошкина" Часть 4.
Затем меня опять вернули в клетку и от грохота открывающейся и закрывающейся двери проснулся светло-серый.
- У тебя покурить ничего нет? - спросил он с какой-то обреченность в голосе.
- Я не курю - ответил я раздраженно т.к. хоть я и был готов отсидеть пятнадцать суток, но всей душой этого не хотел.
- Жалко… - произнес он в ответ и перевернулся на другой бок.
И опять я вернулся в это состояние ожидания неизвестно чего и неизвестно когда закончащееся. В памяти всплывали эпизоды из моей прошлой жизни, когда из-за одного недоразумения я чуть не сел в тюрьму реально и надолго. В той истории все было намного жестче и страшнее, стоит лишь сказать, что при задержании мне сломали руку и потом мне это сослужит очень хорошую службу. Меня душили, били, не давали двенадцать часов ходить в туалет и пить, когда меня задерживали я итак был голодный, а потом мне пришлось еще больше суток сидеть без еды, ну и для полноты картины нужно добавить, что происходило это все двадцать седьмого декабря, т.е. морозяка стояла жутчайшая и двадцать восьмого мне исполнялось двадцать два года, а еще через три дня наступал новый 2001 год - красота! Так что по сравнению с прошлым фонтаном чувств и эмоций мое нынешнее заключение было похоже на какой-то очень скучный и однообразный курорт, если не вспоминать, что еще вчера я до отвала наелся в ресторане «Шинок» вместе с представительной делегацией из Берлина. Хорошо, что я еще сегодня не вырядился сегодня в костюм с галстуком иначе бы замерз как цуцик да и костюм пришлось бы покупать новый.
Время тянется очень долго, ноги уже устали ходить, плечи уже устали лежать на этих лавочках, шею начинает ломить от отсутствия хотя бы подобия подушки и блин никто за нами не приходит и не везет в суд. Я уже готов доплатить денег, чтобы меня поскорее осудили и доставили в ИВС и дали хотя бы обжигающую алюминиевую кружку кипятка и четвертинку буханки хлеба, как это было когда-то семь лет назад. Тогда после всех моих мытарств это была самая вкусная еда на свете, и я отчетливо помню как я буквально опьянел от тепла в изоляторе и кипятка в желудке, так хорошо я только спал после того как вылечился от чесотки…
- Роман Григорьевич выходите, сейчас в суд поедем. - Отпирая дверь рывком сказал крепкий опер, положив на стол две большие подборки с разными бумажками.
- А ты чего лежишь!? Бегом вставай!!! Ты тоже в суд едешь! Ну что, помнишь как ты вчера майора материл? Помнишь, как капитана козлом обзывал? - буквально кричал он на забитого бомжа.
Я никак не мог понять всего происходящего вокруг, как этот забитый светло-серый парнишка в пятнах мог кого-то материть, а тем более милиционеров!? Почему на него как-то странно бычит все отделение, но непременно у каждого на устах застывала легкая улыбка, не ухмылка, а именно улыбка? Все было похоже на то, что бедного парня на что-то пытаются развести, только я пока не могу понять на что.
- Девушки, вы тоже собирайтесь - сказал сотрудник милиции в соседнюю камеру, где сидели две эмо-девчушки, одна из которых читала книжку в слух, а другая лежала на противоположной лавочке.
- А они чего натворили? - поинтересовался я.
- Бутылку вина своровали в супермаркете - улыбаясь пояснил мне опер.
- А бутылка дороже 100 рублей? - уточнил я.
- Да, больше одного МРОТа.
- Т.е. они по «уголовке» задержаны?
- Да, им условно дадут да и отпустят - пояснял он улыбаясь.
Может конечно им и дадут условно, что само по себе не есть хорошо, но сколько я уже видел когда менты говорили, что ты типа расскажи все как было, а мы тебе срок потом поменьше нарисуем и люди выкладывали против себя все доказательства и уезжали в тюрьму далеко и надолго. Как говориться в одной известной поговорке: «Чистосердечное признание облегчает вашу участь, но удлиняет срок».
- Вставляйте шнурки, берите свои вещи, сейчас машина прийдет
Елки зеленые, опять эти шнурки вставлять, а потом их опять доставать, - думал я, - ну может в суде мне дадут все-таки штраф заплатить т.к. не такой я уж и злодей, в прошлый раз ведь всего на 500 рублей наказывали, правда я про эти наказания даже знать не знал и со спокойной душой улетел на 2 месяца в Берлин, а уже вернувшись меня задержал ОМОН во время одного мероприятия и после того как пробили по базе выяснилось что у меня висит неуплаченный штраф в 500 рублей за который как говорили менты меня могут посадить на пятнадцать суток, но почему-то не посадили сделав вид, что они сегодня добрые. Я же знаю, что добрых стражей порядка просто не бывает в природе и значит был какой-то нюанс, почему меня не посадили. Как потом оказалось просто истек срок давности в два месяца за административное правонарушение т.к. нарушил я 13 ноября, а улетел в Берлин 1 декабря и до 2-го февраля я там жил, а задержал меня ОМОН 7-го марта, т.е. два месяца всяко-разно давно истекли.
В общем, в самых плохих своих думах я готовил себя к пяти суткам заключения т.к. на ментов я не бросался, не матерился и вообще можно сказать был пай-мальчиком.
- Ну что поехали!? - сказал я давно уже собрашись.
- Ты чё там копаешься? Бегом взял ноги в руки и в машину. Там шнурки свои вставишь! - орал опер на бомжа.
- Пройдемте Роман Григорьевич, вон в ту дверь - показал он на другой проход через дежурную часть, а не на ту через которую меня ввели.
Во дворе стояла синяя Газель и нас посадили вместе с бомжом назад, а девушек в среднюю часть, куда обычно садятся пассажиры в маршрутках.
Когда двери за нами захлопнулись и мы поехали, я спросил у бомжа сидящего на лавочке напротив меня:
- Ты за что сюда попал?...
- У тебя покурить ничего нет? - спросил он с какой-то обреченность в голосе.
- Я не курю - ответил я раздраженно т.к. хоть я и был готов отсидеть пятнадцать суток, но всей душой этого не хотел.
- Жалко… - произнес он в ответ и перевернулся на другой бок.
И опять я вернулся в это состояние ожидания неизвестно чего и неизвестно когда закончащееся. В памяти всплывали эпизоды из моей прошлой жизни, когда из-за одного недоразумения я чуть не сел в тюрьму реально и надолго. В той истории все было намного жестче и страшнее, стоит лишь сказать, что при задержании мне сломали руку и потом мне это сослужит очень хорошую службу. Меня душили, били, не давали двенадцать часов ходить в туалет и пить, когда меня задерживали я итак был голодный, а потом мне пришлось еще больше суток сидеть без еды, ну и для полноты картины нужно добавить, что происходило это все двадцать седьмого декабря, т.е. морозяка стояла жутчайшая и двадцать восьмого мне исполнялось двадцать два года, а еще через три дня наступал новый 2001 год - красота! Так что по сравнению с прошлым фонтаном чувств и эмоций мое нынешнее заключение было похоже на какой-то очень скучный и однообразный курорт, если не вспоминать, что еще вчера я до отвала наелся в ресторане «Шинок» вместе с представительной делегацией из Берлина. Хорошо, что я еще сегодня не вырядился сегодня в костюм с галстуком иначе бы замерз как цуцик да и костюм пришлось бы покупать новый.
Время тянется очень долго, ноги уже устали ходить, плечи уже устали лежать на этих лавочках, шею начинает ломить от отсутствия хотя бы подобия подушки и блин никто за нами не приходит и не везет в суд. Я уже готов доплатить денег, чтобы меня поскорее осудили и доставили в ИВС и дали хотя бы обжигающую алюминиевую кружку кипятка и четвертинку буханки хлеба, как это было когда-то семь лет назад. Тогда после всех моих мытарств это была самая вкусная еда на свете, и я отчетливо помню как я буквально опьянел от тепла в изоляторе и кипятка в желудке, так хорошо я только спал после того как вылечился от чесотки…
- Роман Григорьевич выходите, сейчас в суд поедем. - Отпирая дверь рывком сказал крепкий опер, положив на стол две большие подборки с разными бумажками.
- А ты чего лежишь!? Бегом вставай!!! Ты тоже в суд едешь! Ну что, помнишь как ты вчера майора материл? Помнишь, как капитана козлом обзывал? - буквально кричал он на забитого бомжа.
Я никак не мог понять всего происходящего вокруг, как этот забитый светло-серый парнишка в пятнах мог кого-то материть, а тем более милиционеров!? Почему на него как-то странно бычит все отделение, но непременно у каждого на устах застывала легкая улыбка, не ухмылка, а именно улыбка? Все было похоже на то, что бедного парня на что-то пытаются развести, только я пока не могу понять на что.
- Девушки, вы тоже собирайтесь - сказал сотрудник милиции в соседнюю камеру, где сидели две эмо-девчушки, одна из которых читала книжку в слух, а другая лежала на противоположной лавочке.
- А они чего натворили? - поинтересовался я.
- Бутылку вина своровали в супермаркете - улыбаясь пояснил мне опер.
- А бутылка дороже 100 рублей? - уточнил я.
- Да, больше одного МРОТа.
- Т.е. они по «уголовке» задержаны?
- Да, им условно дадут да и отпустят - пояснял он улыбаясь.
Может конечно им и дадут условно, что само по себе не есть хорошо, но сколько я уже видел когда менты говорили, что ты типа расскажи все как было, а мы тебе срок потом поменьше нарисуем и люди выкладывали против себя все доказательства и уезжали в тюрьму далеко и надолго. Как говориться в одной известной поговорке: «Чистосердечное признание облегчает вашу участь, но удлиняет срок».
- Вставляйте шнурки, берите свои вещи, сейчас машина прийдет
Елки зеленые, опять эти шнурки вставлять, а потом их опять доставать, - думал я, - ну может в суде мне дадут все-таки штраф заплатить т.к. не такой я уж и злодей, в прошлый раз ведь всего на 500 рублей наказывали, правда я про эти наказания даже знать не знал и со спокойной душой улетел на 2 месяца в Берлин, а уже вернувшись меня задержал ОМОН во время одного мероприятия и после того как пробили по базе выяснилось что у меня висит неуплаченный штраф в 500 рублей за который как говорили менты меня могут посадить на пятнадцать суток, но почему-то не посадили сделав вид, что они сегодня добрые. Я же знаю, что добрых стражей порядка просто не бывает в природе и значит был какой-то нюанс, почему меня не посадили. Как потом оказалось просто истек срок давности в два месяца за административное правонарушение т.к. нарушил я 13 ноября, а улетел в Берлин 1 декабря и до 2-го февраля я там жил, а задержал меня ОМОН 7-го марта, т.е. два месяца всяко-разно давно истекли.
В общем, в самых плохих своих думах я готовил себя к пяти суткам заключения т.к. на ментов я не бросался, не матерился и вообще можно сказать был пай-мальчиком.
- Ну что поехали!? - сказал я давно уже собрашись.
- Ты чё там копаешься? Бегом взял ноги в руки и в машину. Там шнурки свои вставишь! - орал опер на бомжа.
- Пройдемте Роман Григорьевич, вон в ту дверь - показал он на другой проход через дежурную часть, а не на ту через которую меня ввели.
Во дворе стояла синяя Газель и нас посадили вместе с бомжом назад, а девушек в среднюю часть, куда обычно садятся пассажиры в маршрутках.
Когда двери за нами захлопнулись и мы поехали, я спросил у бомжа сидящего на лавочке напротив меня:
- Ты за что сюда попал?...