откуда выросли гитлер и безусые карлики
“Я ненавижу славян. Я знаю, что это нехорошо, нельзя ненавидеть кого бы то ни было, но я ничего не могу поделать с собой”, - признавался Вильгельм II.
Маркс и Энгельс в 1849 году печатали в ней свои прогнозы о скором наступлении мировой революционной войны, долженствующей стереть с лица земли “не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы. И это тоже будет прогрессом”.
Признавал же Лассаль славян “за расы, которые имеют одно право: быть ассимилированными великими культурными нациями”.Этот господин \Вильгельм Либкнехт\выпустил книгу - “Zur orientalischen Frager oder: soll Europa kasakisch werden? Mahnwort an das deutesche Volk”, - где развивал обычный марксистский взгляд на славян как на удобрение истории и на оплот русского деспотизма.
(Герцен пишет поляку), статьи немецких демократов, кичащихся своим космополитизмом, и вглядитесь в их злую ненависть ко всему русскому, ко всему славянскому... Если б эта ненависть была сопряжена с каким-нибудь желанием, чтобы Россия, Польша были свободны, порвали бы свои цепи, я бы понял это. Совсем не то.
Никто никогда не говорил о России с такой проникновенной ненавистью, как Маркс; разве что его русские ученики, считавшие эту ненависть одной из самых святых и правых. “Оплот мировой реакции”, “угроза свободному человечеству”, “единственная причина существования милитаризма в Европе”, “последний резерв и становой хребет объединенного деспотизма в Европе” - вот излюбленные его выражения.
Смешно подходить к этому маниакальному бреду с реальной исторической оценкой и критикой. Приведенный букет высказываний интересен как психологический документ. Россия должна провалиться в Тартар, либо быть раздроблена на множество осколков путем самоопределения ее национальностей. Против нее надо поднять европейскую войну, либо, если это не выйдет, - отгородить ее от Европы независимым польским государством. Эта политграмота сделалась важнейшим пунктом марксистского катехизиса, аттестатом на зрелость.
Он искренне удивлялся своей популярности в этой стране; нигде его так не чтут и не издают, как в России, которую он усердно оплевывал, революционных деятелей которой глубоко презирал и чуть не поголовно считал царскими агентами.
Маркс и Энгельс в 1849 году печатали в ней свои прогнозы о скором наступлении мировой революционной войны, долженствующей стереть с лица земли “не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы. И это тоже будет прогрессом”.
Признавал же Лассаль славян “за расы, которые имеют одно право: быть ассимилированными великими культурными нациями”.Этот господин \Вильгельм Либкнехт\выпустил книгу - “Zur orientalischen Frager oder: soll Europa kasakisch werden? Mahnwort an das deutesche Volk”, - где развивал обычный марксистский взгляд на славян как на удобрение истории и на оплот русского деспотизма.
(Герцен пишет поляку), статьи немецких демократов, кичащихся своим космополитизмом, и вглядитесь в их злую ненависть ко всему русскому, ко всему славянскому... Если б эта ненависть была сопряжена с каким-нибудь желанием, чтобы Россия, Польша были свободны, порвали бы свои цепи, я бы понял это. Совсем не то.
Никто никогда не говорил о России с такой проникновенной ненавистью, как Маркс; разве что его русские ученики, считавшие эту ненависть одной из самых святых и правых. “Оплот мировой реакции”, “угроза свободному человечеству”, “единственная причина существования милитаризма в Европе”, “последний резерв и становой хребет объединенного деспотизма в Европе” - вот излюбленные его выражения.
Смешно подходить к этому маниакальному бреду с реальной исторической оценкой и критикой. Приведенный букет высказываний интересен как психологический документ. Россия должна провалиться в Тартар, либо быть раздроблена на множество осколков путем самоопределения ее национальностей. Против нее надо поднять европейскую войну, либо, если это не выйдет, - отгородить ее от Европы независимым польским государством. Эта политграмота сделалась важнейшим пунктом марксистского катехизиса, аттестатом на зрелость.
Он искренне удивлялся своей популярности в этой стране; нигде его так не чтут и не издают, как в России, которую он усердно оплевывал, революционных деятелей которой глубоко презирал и чуть не поголовно считал царскими агентами.