Статью в "Новой газете" не нашла, но - нашла текст передачи "Эха Москвы".
Ю.ЛАТЫНИНА!
Альтруизм и эгоизм, о котором я обещала поговорить еще на прошлой неделе, тем более, что моя коллега Божена Рынска написала политнекорректный пост про инвалидов, суть которого очень проста - в какой момент помощь слабому оборачивается ущербом всем остальным. Мне эта тема показалась настолько важной, что это разразилось большой статьей в «Новой газете». Скажу коротко несколько моментов, примеров даже. Первый пример - это знаменитая история японской снежной макаки Мозу, которая жила в японских Альпах, не имела ни рук, ни ног, прожила долгую жизнь, имела 4-х детишек, потому что ее стая таскала с места на место.
Пример второй, абсолютно центральный в истории жизни на Земле. Эволюция много раз пыталась сконструировать многоклеточный организм из колоний одноклеточных существ. Каждый раз она терпела поражение из-за появления клеток-паразитов, то есть клеток, гены которых быстро учились занимать привилегированное положение за счет других. В итоге колония погибала.
В конечном итоге многоклеточные организмы были созданы из колоний идентичных генов - вот, мы тому пример: в каждой клетке нашего организма один и тот же набор ДНК.
Пример третий, очень важный. Дрожжи. Колония одноклеточных, на примере которой очень часто изучают модели общества, потому что в ней есть альтруисты и эгоисты. Альтруисты - это дрожжи, которые умеют расщеплять сложные полисахариды, то есть сахарозу на фруктозу и глюкозу, а эгоисты умеют это только есть. То есть в итоге, казалось бы, в колонии должны остаться только эгоисты. На самом деле, всегда остается некоторое количество альтруистов, потому что альтруисты имеют некоторое преимущество при распределении плодов трудов. Там, налог на прибыль у дрожжей достигает 99%. 99% расщепленного сахара поступает в общее пользование, но один, все-таки, процент преимущественно достается альтруисту. Хватает этого, чтобы в ситуации, когда эгоистов слишком много, у альтруиста получается преимущество.
Вот, если считать ген, то есть мельчайший, имеющий смысл участок ДНК, основой эволюции (то есть эволюция устроена так, что копий данного гена выживает как можно больше) и взглянуть с этой точки зрения на поведение снежных макак, то понятно, что, да, их альтруизм полностью объясняется (НЕРАЗБОРЧИВО), потому что в результате их альтруизма копий данного гена становится больше, а те гены, которые производят больше копий, и имеют эволюционное преимущество.
При этом есть 2 условия. Оправданность этого поведения обусловлена тем, что если макака Мозу получает помощь, но не получает преференций, потому что если макак в популяции рождается, в среднем, 4 и Мозу родила 4-х более-менее в порядке, совокупное количество копий генов данной популяции будет расти, ну, если вам все макаки будут рождать по 4 детеныша, а Мозу получит преференции и родит 16, то колония вымрет, потому что коллег будет неком таскать в какой-то момент. В части дрожжей то же самое: альтруизм имеет смысл до тех пор, пока альтруисту достается, ну, хоть на 1% больше сахара.
Второе условие - достаточность ресурсов. Макака Мозу жила в процветающей популяции. Если б дело было во время войны, то, я боюсь, не таскала бы ее стая, бросила. То есть альтруизм является совершенно правильной стратегией поведения цивилизации при условии изобилия в обществе и при условии, что коллегам предоставляют помощь, но не преференции.
Собственно, это мы видим на Западе. Россия куда беднее Запада, совершенно не так далеко зашла по пути предоставления преференций инвалидам. Одна из таких преференций - льготы в вуз. Не будем сейчас говорить о людях, которые просто обзаводятся липовой справкой, что они - инвалиды и поступают вперед всех. Вот, чистая теория. Вот, у Божены Рынска 2 замечательных примера - аутист, который учится на юриста, и больной ДЦП, который учится на доктора. Очень неоднозначные примеры. На первый взгляд, ну, как может быть больной ДЦП доктором? Профессия врача - у нее огромная психологическая составляющая. Ну, пациент, больной раком легких, он захочет, чтобы его лечил врач с ДЦП? Ну, тут даже правило «он - больной, вы должны поступиться своими интересами эгоистическими» никак не действует, потому что больны обе стороны.
У этого правила, однако, важнейшее исключение - больной сам болен ДЦП. Вот, история, человек сам болен и хочет помощь излечиться от этой болезни другим, абсолютно понятна и, допустим, не дай бог, у вас ребенок болеет ДЦП. Вы его к кому поведете? К нормальному доктору, чей цветущий вид подчеркнет всю ущербность вашего ребенка, или к доктору, который, да, сам болен и своим примером свидетельствует «Не отчаивайся, не все кончено»?
Ну, то же самое, юрист-аутист. Ну, на первый взгляд это жуткий нонсенс. Но! Тем, кто не знает примера, Майкл Барри - единственный в мире инвестор, который заработал 20 миллиардов долларов на падении рынка ипотечных облигаций. Все потеряли, а он заработал. Страдал синдромом Аспергера, поэтому читал нормально все проспекты эмиссий ценных бумаг, которые нормальные люди не читают. То есть, вот, парадоксальная вещь. Да, конечно, юрист, который общается с людьми, ну, наверное, нехорошо ему быть аутистом. Юрист, который внимательно в отличие от своих коллег читает бумаги, ну, у аутиста тут даже преимущество, как свидетельствует пример Майкла Барри.
То есть, вот, еще раз: гены максимизируют количество собственных копий. В условии изобилия правильной является стратегия сохранения даже нескольких дефектных копий при условии, что дефектная копия получает помощь, но не преимущество.
Есть одна очень неприятная проблема. Экономика не является игрой с нулевой суммой. То есть если булочник печет булочки и их продает, это не значит, что он у кого-то их отнял. А, вот, преференции - это игра с нулевой суммой. Если вы кому-то дали льготы, значит, вы кого-то чего-то лишили. Если вы дали льготу при поступлении в институт больному с ДЦП, значит, вы ущемили того парня, который сдал экзамены на отлично и происходит из бедной, но работящей семьи, семья которого теперь будет вынуждена выложить несколько тысяч долларов за его обучение. Насколько это справедливо, я не знаю. Но вот одна любопытная вещь. Биологи, ведь, используют слова «паразит» и «альтруист» ровно в противоположном смысле, заметьте, чем их использует современная леволиберальная идеология. Потому что сообщество дрожжей альтруисты - это тот, кто производит фруктозу, а паразит - ну, тот, кто ее жрет. А в современной леволиберальной идеологии наоборот: паразит - это производитель фруктозы, а альтруисты - это те чиновники, интеллектуалы, которые, не щадя живота своего, забирают фруктозу и объясняют, почему ее надо изымать.
Глава Федеральной службы по контролю за наркотиками генерал Виктор Иванов с офицерской мужественной прямотой поддержал борца с наркотиками Евгения Ройзмана, заявил в эфире нашем, по сути поддержал Ройзмана и Егора Бычкова с точки зрения того, что, конечно, деятельность такого рода необходима. На следующий день господин Иванов с той же офицерской мужественностью опроверг свои слова. Вообще я давно и с неослабевающим интересом наблюдаю за деятельностью этого замечательного ведомства ФСКН. Создавалось оно, если вы помните, в 2003-м, в совершенно другую геологическую эпоху, когда осведомленность первого лица о всем, что происходит в государстве, поддерживалось с помощью войны кланов, а не с помощью парламента и СМИ, как во всяких гнилых демократиях. И вот с этой целью, по моему глубокому убеждению, было создано ФСКН, отданное под начало Виктора Черкесова. Никаких других функций (мое личное оценочное суждение) почкование это спецслужб не имело, потому что сотрудники ФСКН набирались, в основном, из упраздненной налоговой полиции. Понятно, что люди, привыкшие перебирать бумажки, в принципе, не очень понимали, как сидеть по засадам, в наркопритонах. Это другая специфика. К тому же, все-таки, знаете, как ни плоха наша полиция, но она с этим лучше справлялась, чем какая-то отдельная спецслужба, потому что наркотики не существуют отдельно от других преступлений. Зато у нас генерал Бульбов справился успешно с прослушкой кого надо.
Ну, я думаю, что налоговым товарищам, которых перевели с тучных пастбищ бизнеса на вот эту скудную ниву, было обидно. Ну как? Их коллеги-менты нереально круты, а тут что, нарков по притонам ловить? Замутили они дивную штуку. Они законодательно приняли поправки к закону о наркотиках, в которых приравняли к наркотикам прекурсоры, то есть вещества, из которых получают наркотики, в нарушение законов химии записали вещества, которые могут быть задействованы в производстве наркотика.
Вообще в производстве наркотика могут быть задействованы бензин и вода, но подчиненные Черкесова ограничились такими опаснейшими веществами как серная и соляная кислота, ацетон, толуол и прочее. После этого отчетность стала в ФСКН прекрасная. Вот, в 2005 году у них был отчет, в нем было написано, что изъято 138,7 тонн наркотиков и приравненных к ним веществ, из них опия было 1,5 тонны, а героина - 4,6. Ну, видимо, еще сколько-то ацетона.
Учитывая, что серной кислоты в России производится 11,5 миллионов тонн, горизонты открывались космические. Да, заодно ребята из ФСКН приняли поправки в закон о наркотиках, которые позволяли сотрудникам ФСКН не уничтожать и перевозить изъятые наркотики. Ну, действительно, ацетон надо изымать, а героин можно и перевозить.
Начались дела против химиков, которые торговали толуолом. И тут на взлете всей этой мечты, когда казалось, что ФСКН вот-вот уже заколбасит за производство наркотиков и приравненной к ним серной кислоты какой-нибудь Норильский Никель, генерала Черкесова сняли. А преемником его в силу присущей Владимиру Владимировичу тонкой любви к людям стал его злейший враг Виктор Иванов. Некоторое время я питала надежды. Мне, например, казалось, что генерал Иванов сейчас не будет заниматься торговцами ацетоном (он, кстати, вправду, бросил), а займется, например, компанией Фармстандарт. Замечательная компания. Купила заводы по производству кодеиносодержащих препаратов, а потом (какое совпадение) в России был отменен отпуск кодеиносодержащих по рецепту. То есть Терпинкод и Коделак, которые выпускал Фармстандарт, продавались в аптеках по демпинговым по сравнению с героином ценами. В России разразилась эпидемия кодеиновой наркомании. Те же Терпинкод и Коделак вместе с Арбидолом, который рекламировал Путин, составляли основу прибыли компании. То есть не то, что Фармстандарт был как-нибудь русскими Bayer, который, ну, вот, случайно так получилось, еще и сырье для производства наркотиков производит. А, в общем, это была одна из основных статей дохода компании. То есть обратите внимание, соляная кислота у нас - прекурсор, а Коделак у нас лекарство. Все смешалось в доме Облонских.
Так вот мне казалось, что генерал Иванов мог бы заинтересоваться, не лоббировала ли компания Фармстандарт отмену рецептов на кодеиносодержащие. И вообще, неужели фармацевты компании, покупая заводы по выпуску кодеиносодержащих, не знали, что именно эти заводы начнут производить в случае отмены рецептов? Генерал Иванов не стал это расследовать. Надо сказать, хотя бы вернул рецепты - не лучший вариант, но тогда уже поздно было смотреть, чистая ли вода, когда тушат пожар. Зато был принят в его бытность новый уникальный документ, ничем не уступающий в своей химической самобытности документу о прекурсорах. Дело в том, что у нас есть такой товар, семена мака. Торты и булочки пекут. Годовая потребность России, ну, примерно 17 тысяч тонн для тортов и булочек. В семенах мака не содержится наркотических веществ - такие вещества содержатся в соке и стеблях. Некоторая их часть по техническим причинам всегда оказывается в самой чистой партии семян. Наркоторговцы это знают. Тем более, что у нас Фармстандарт показал правила, как легально торговать тем, что станет наркотиками. Они повадились ввозить в Россию смесь семян и соломки, торговать рядом с огурцами на рынке. Реальная проблема. Она так же, как и проблема лекарственной наркомании, стоит не перед одной Россией. Решают ее во всем мире просто: устанавливают разумно допустимый минимум содержания примесей, например, 3%. Ведомство генерала Иванова, конечно, эту проблему решило с истинно чекистской сообразительностью, установив норму в 0%. Булочки с маком исчезли из продаж. ФСКН получила возможность вместе с реальными наркодилерами брать, например, эксперта Зеленина, которая осмелилась написать, что из 42 тонн сверхчистого мака, завезенного в Россию бизнесменом Шиловым и содержащего, внимание, 0,0007 морфина, наркотики можно получить только в лабораторных условиях. Бизнесмен Шилов тоже попал, причем, попали не только будущие булочки с маком, но и все остальное добро на складах у Шилова. Вот, отсюда вывод: уровень некомпетентности ведомств, созданных в рамках борьбы кланов в разваливающемся государстве, не способен падать. Некомпетентность занимает, как я уже сказала, весь выделенный ей объем, и проблема заключается в том, что Евгений Ройзман противоречит этому государству даже не потому, что он хочет вступать с ним в какие-то конфронтации. Он с ним... Заметьте, в отличие от Навального Ройзман не борец с государством, он - борец с наркотиками, а не государством. Но это у нас государство - борец с Ройзманом, потому что он самим своим существованием раздражает это государство как трезвенник раздражает запойного пьяницу.
И как-то я так подумала на прошлой неделе, чем может кончиться замечательная программа перевооружений про 23 триллиона рублей и отставка Анатолия Сердюкова, к которому я не могу не испытывать некоторые симпатии. Я вообще редко испытываю симпатию к людям, которые оказались в отставке, потому что сделали какую-то гадость. Вот, раз они теперь несчастные, мы их теперь будем жалеть. Ну, вот, не испытываю никакого сочувствия к бывшему главе Банка Москвы Бородину. А Сердюков сделал нечто полезное. И как я уже сказала, реальной причиной его увольнения стала не коррупция, даже не конкретное соперничество с Сергеем Борисовичем Ивановым, а то, что армейская реформа, которую по поручению же Путина осуществлял Сердюков, вошла в противоречие с тем новым курсом, который заключается в создании социального слоя, как можно более зависимого от Путина, от государства и где лучше этот создавать новый слой, как не на оборонных заводах. Вот, первая ласточка этого нового курса пролетела за полгода до увольнения Сердюкова (я уже об этом говорила на прошлой неделе), когда сначала Минобороны заявило, что оно не будет покупать продукцию Уралвагонзавода за дороговизной и устарелостью, а потом господин Холманских выступает на прямой линии с Путиным и говорит «Мы тут приедем и разгоним этих нехороших парней с Болотной», и Уралвагонзавод получает тут же 6 миллиардов рублей. То есть власть тогда дала понять, что мы будем спонсировать убыточное государственное производство, в том числе потому даже если оно убыточное, потому что, что важно? Войны никто не боится. Война в это время сейчас экономически не выгодна. Невыгодность войны - это главная причина всеобщего размягчения нравов и существования неэффективных правительств.
И я выключаю себя как журналиста, и считайте, что все дальнейшее - это такая утопия или антиутопия, рассказанная писателем Юлией Латыниной. Внимание. Дальше события развивались так. Путин летает со стерхами и выигрывает очередные выборы со счетом 75%, из них 45 - реальные. Это менты, врачи, учителя, чиновники и работники госпредприятий, производящих все больше и больше никому не нужной продукции. Россия экспортирует нефть и импортирует все остальное, больше половины населения составляют госзависимые. Так как в стране не демократия, они получают не по тысяче долларов на нос, а по сотне. И так как в стране не демократия, а главный - стерх, они его обожают. 23 триллиона на госзаказ распилено, из них 15 ушло на виллы в Ницце, еще на 8 выпускают танки времен изгнания из Кремля поляков и стратегические ракеты из картона.
Тем временем мир тоже не стоит на месте, Евросоюз накрывается медным тазом. Преемник Обамы доводит госдолг США до 30 триллионов долларов, США тоже накрываются, все переходят с евро и доллара на марку. Из-за дорогой марки немецкая продукция становится неконкурентоспособной и марка накрывается тоже.
Китай - единственная в мире рыночная страна, которая не погибает под гнетом популизма, начинает сбоить. Неприятности Китая нескольких родов. Европа и США закрыли свои рынки со словами «Нет дешевым китайским товарам». Во-вторых, делать как в Китае научились многие, включая Вьетнам, Бирму и какую-нибудь Северную Корею, где, наконец, пал режим Чучхе. На мировой рынок труда выплеснулась рабочая сила вдесятеро дешевле китайской. И хотя Китай по-прежнему имеет серьезное преимущество, его квалифицированная рабочая сила может моментально в отличие от Европы перенастроить выпуск продукции, она уже не так дешева. Притом эта рабочая сила требует профсоюзов, средний класс требует свободы. По мере замедления экономического роста эти требования все громче. Ах да, там Европа время от времени просыпается, тычет в Китай пальцем и кричит «А где демократия?» Она кричит уже довольно громко, потому что теперь это не только абстрактный крик, но и способ расшатать пугающего гиганта.
Какой выход? Правильно, война. Не против Тайваня. Тайвань к этому времени давно съеден, переварен, сам попросился в желудок Китая. Война очевидна против северного соседа, у которого территория есть, а армии нету. А как тем временем живет сосед? Нефть подешевела, в стране больше ничего нет, люмпен не получает даже своих 100 долларов. Что делает люмпен? Правильно: он бьет косоглазых: «Гады! Украли работу!» В Москве он бьет таджиков, за Уралом - китайцев. Китайцев он режет даже охотнее, потому что Китаец в отличие от таджика богат. Когда громишь таджика, получаешь только моральное удовлетворение, а, вот, китаец - у него там машина в доме, телевизор, даешь Хрустальную ночь. Вот вам предлог для войны. И даже не предлог, а целый повод.
Китайское правительство, конечно, не может остаться равнодушным к погромам по ту сторону границы. Заметьте, между прочим, что война по-прежнему экономически невыгодна. Резоны войны другие - единение нации, не время говорить о демократии, спасем сограждан, накажем русских погромщиков и так далее. А армии-то у русских нету. Виллы в Ницце воюют плохо. Китайская армия обрушивается на российскую как кувалда на яйцо. Россия отступает до Урала. Хорошо, если дело обойдется без ядерных ударов, а то выяснится, что ракеты в российских шахтах начинаются на букву «М».
Завоевать всю Россию при этом, естественно, нельзя. Если есть какое-то геостратегическое качество России на протяжении веков, так это то, что ее физически нельзя завоевать, хоть с Запада ешь, хоть с Востока. Даже в китайскую глотку Россия целиком не влезет, да Китаю и не надо - ему нужна была маленькая победоносная война, а не большая грязная Россия.
Какой самый главный эффект войны? Она обнуляет социальные обязательства. На месте российских городов - спекшиеся воронки, под Москвой беженцы из Владивостока рассказывают про резню, ни денег, ни хлеба, ни карточек. Ну, какое тут производство картонных танков в обмен на социальную покорность? Что происходит? Правильно: военный переворот. Уцелевшие остатки армии, которые остановили китайцев (а они, может, остановились сами из-за растянутых коммуникаций) берут главного стерха и отправляют его в вечный полет. И, знаете, кем они объявляют? Правильно: китайским шпионом. К тому же относительно половины его чиновников это к этому времени, возможно, является правдой. Что происходит дальше? Напоминаю, что у нового правительства 0 социальных обязательств, все обнулено. Света нет, тепла нет, еды нет, нефти, возможно, тоже нет. Там, 100 или меньше миллионов уцелевшего населения России никто по случаю скверного состояния мировой экономики не собирается кормить, да это и не Сектор Газа, не прокормишь. В этих условиях даже самый люмпенистый люмпен понимает, что он выживет, только если начнет работать. У нового правительства нет обязательств перед народом, свою легитимность оно не черпает из большинства. Даже если бы европейская социалистическая модель вызывала у него теоретическое почтение, воплотить эту модель всеобщего иждивенчества в условиях отсутствия воды, газа и электричества нет возможности. Что происходит дальше? Новая власть заимствует модель у победителей, китайскую модель. Это всегда так в истории. Если нацию победили, то если она хочет выжить, она учится у победителей - единственный способ накормить население.
Россия унижена, растоптана, оскорблена, ее территория кончается от Урала, но эта территория впервые имеет некую связность - с нее поисчезала бюрократия, вшам нечем кормиться. Беженцы из-под Иркутска рассказывают, как они бежали по сибирскому снегу, но они готовы работать за грош.
А, ведь, в России остаются свои преимущества. Образование, как ни развращай, все равно лучше, чем в Зимбабве. В Россию приходят сборочные производства, диаспоры возвращаются. Тот русский, который 20 лет назад переехал в Лос-Анджелес и забыл о родине, при виде национального унижения вспоминает, что он - русский. Возрождается настоящий патриотизм. Не тот квасной у ряженого казака с медалью «За день рождения», который марширует по улицам 4 ноября, и со свастикой, а настоящий патриотизм, который только и обретается в страшной беде. Притом этот патриотизм эмигранта подкрепляется разумной выгодой: в США - стагнация, в Европе - кризис, почему бы не вложить деньги в Россию? Так начинается возрождение нации. Конец утопии или антиутопии и программы на эту неделю. И это просто сказка. Но сказка о том, что пути истории непредсказуемы. Это единственное, что можно сказать об истории и будущем со стопроцентной уверенностью. Всего лучшего, до встречи через неделю.
http://echo.msk.ru/programs/code/951753-echo/
Альтруизм и эгоизм, о котором я обещала поговорить еще на прошлой неделе, тем более, что моя коллега Божена Рынска написала политнекорректный пост про инвалидов, суть которого очень проста - в какой момент помощь слабому оборачивается ущербом всем остальным. Мне эта тема показалась настолько важной, что это разразилось большой статьей в «Новой газете». Скажу коротко несколько моментов, примеров даже. Первый пример - это знаменитая история японской снежной макаки Мозу, которая жила в японских Альпах, не имела ни рук, ни ног, прожила долгую жизнь, имела 4-х детишек, потому что ее стая таскала с места на место.
Пример второй, абсолютно центральный в истории жизни на Земле. Эволюция много раз пыталась сконструировать многоклеточный организм из колоний одноклеточных существ. Каждый раз она терпела поражение из-за появления клеток-паразитов, то есть клеток, гены которых быстро учились занимать привилегированное положение за счет других. В итоге колония погибала.
В конечном итоге многоклеточные организмы были созданы из колоний идентичных генов - вот, мы тому пример: в каждой клетке нашего организма один и тот же набор ДНК.
Пример третий, очень важный. Дрожжи. Колония одноклеточных, на примере которой очень часто изучают модели общества, потому что в ней есть альтруисты и эгоисты. Альтруисты - это дрожжи, которые умеют расщеплять сложные полисахариды, то есть сахарозу на фруктозу и глюкозу, а эгоисты умеют это только есть. То есть в итоге, казалось бы, в колонии должны остаться только эгоисты. На самом деле, всегда остается некоторое количество альтруистов, потому что альтруисты имеют некоторое преимущество при распределении плодов трудов. Там, налог на прибыль у дрожжей достигает 99%. 99% расщепленного сахара поступает в общее пользование, но один, все-таки, процент преимущественно достается альтруисту. Хватает этого, чтобы в ситуации, когда эгоистов слишком много, у альтруиста получается преимущество.
Вот, если считать ген, то есть мельчайший, имеющий смысл участок ДНК, основой эволюции (то есть эволюция устроена так, что копий данного гена выживает как можно больше) и взглянуть с этой точки зрения на поведение снежных макак, то понятно, что, да, их альтруизм полностью объясняется (НЕРАЗБОРЧИВО), потому что в результате их альтруизма копий данного гена становится больше, а те гены, которые производят больше копий, и имеют эволюционное преимущество.
При этом есть 2 условия. Оправданность этого поведения обусловлена тем, что если макака Мозу получает помощь, но не получает преференций, потому что если макак в популяции рождается, в среднем, 4 и Мозу родила 4-х более-менее в порядке, совокупное количество копий генов данной популяции будет расти, ну, если вам все макаки будут рождать по 4 детеныша, а Мозу получит преференции и родит 16, то колония вымрет, потому что коллег будет неком таскать в какой-то момент. В части дрожжей то же самое: альтруизм имеет смысл до тех пор, пока альтруисту достается, ну, хоть на 1% больше сахара.
Второе условие - достаточность ресурсов. Макака Мозу жила в процветающей популяции. Если б дело было во время войны, то, я боюсь, не таскала бы ее стая, бросила. То есть альтруизм является совершенно правильной стратегией поведения цивилизации при условии изобилия в обществе и при условии, что коллегам предоставляют помощь, но не преференции.
Собственно, это мы видим на Западе. Россия куда беднее Запада, совершенно не так далеко зашла по пути предоставления преференций инвалидам. Одна из таких преференций - льготы в вуз. Не будем сейчас говорить о людях, которые просто обзаводятся липовой справкой, что они - инвалиды и поступают вперед всех. Вот, чистая теория. Вот, у Божены Рынска 2 замечательных примера - аутист, который учится на юриста, и больной ДЦП, который учится на доктора. Очень неоднозначные примеры. На первый взгляд, ну, как может быть больной ДЦП доктором? Профессия врача - у нее огромная психологическая составляющая. Ну, пациент, больной раком легких, он захочет, чтобы его лечил врач с ДЦП? Ну, тут даже правило «он - больной, вы должны поступиться своими интересами эгоистическими» никак не действует, потому что больны обе стороны.
У этого правила, однако, важнейшее исключение - больной сам болен ДЦП. Вот, история, человек сам болен и хочет помощь излечиться от этой болезни другим, абсолютно понятна и, допустим, не дай бог, у вас ребенок болеет ДЦП. Вы его к кому поведете? К нормальному доктору, чей цветущий вид подчеркнет всю ущербность вашего ребенка, или к доктору, который, да, сам болен и своим примером свидетельствует «Не отчаивайся, не все кончено»?
Ну, то же самое, юрист-аутист. Ну, на первый взгляд это жуткий нонсенс. Но! Тем, кто не знает примера, Майкл Барри - единственный в мире инвестор, который заработал 20 миллиардов долларов на падении рынка ипотечных облигаций. Все потеряли, а он заработал. Страдал синдромом Аспергера, поэтому читал нормально все проспекты эмиссий ценных бумаг, которые нормальные люди не читают. То есть, вот, парадоксальная вещь. Да, конечно, юрист, который общается с людьми, ну, наверное, нехорошо ему быть аутистом. Юрист, который внимательно в отличие от своих коллег читает бумаги, ну, у аутиста тут даже преимущество, как свидетельствует пример Майкла Барри.
То есть, вот, еще раз: гены максимизируют количество собственных копий. В условии изобилия правильной является стратегия сохранения даже нескольких дефектных копий при условии, что дефектная копия получает помощь, но не преимущество.
Есть одна очень неприятная проблема. Экономика не является игрой с нулевой суммой. То есть если булочник печет булочки и их продает, это не значит, что он у кого-то их отнял. А, вот, преференции - это игра с нулевой суммой. Если вы кому-то дали льготы, значит, вы кого-то чего-то лишили. Если вы дали льготу при поступлении в институт больному с ДЦП, значит, вы ущемили того парня, который сдал экзамены на отлично и происходит из бедной, но работящей семьи, семья которого теперь будет вынуждена выложить несколько тысяч долларов за его обучение. Насколько это справедливо, я не знаю. Но вот одна любопытная вещь. Биологи, ведь, используют слова «паразит» и «альтруист» ровно в противоположном смысле, заметьте, чем их использует современная леволиберальная идеология. Потому что сообщество дрожжей альтруисты - это тот, кто производит фруктозу, а паразит - ну, тот, кто ее жрет. А в современной леволиберальной идеологии наоборот: паразит - это производитель фруктозы, а альтруисты - это те чиновники, интеллектуалы, которые, не щадя живота своего, забирают фруктозу и объясняют, почему ее надо изымать.
Глава Федеральной службы по контролю за наркотиками генерал Виктор Иванов с офицерской мужественной прямотой поддержал борца с наркотиками Евгения Ройзмана, заявил в эфире нашем, по сути поддержал Ройзмана и Егора Бычкова с точки зрения того, что, конечно, деятельность такого рода необходима. На следующий день господин Иванов с той же офицерской мужественностью опроверг свои слова. Вообще я давно и с неослабевающим интересом наблюдаю за деятельностью этого замечательного ведомства ФСКН. Создавалось оно, если вы помните, в 2003-м, в совершенно другую геологическую эпоху, когда осведомленность первого лица о всем, что происходит в государстве, поддерживалось с помощью войны кланов, а не с помощью парламента и СМИ, как во всяких гнилых демократиях. И вот с этой целью, по моему глубокому убеждению, было создано ФСКН, отданное под начало Виктора Черкесова. Никаких других функций (мое личное оценочное суждение) почкование это спецслужб не имело, потому что сотрудники ФСКН набирались, в основном, из упраздненной налоговой полиции. Понятно, что люди, привыкшие перебирать бумажки, в принципе, не очень понимали, как сидеть по засадам, в наркопритонах. Это другая специфика. К тому же, все-таки, знаете, как ни плоха наша полиция, но она с этим лучше справлялась, чем какая-то отдельная спецслужба, потому что наркотики не существуют отдельно от других преступлений. Зато у нас генерал Бульбов справился успешно с прослушкой кого надо.
Ну, я думаю, что налоговым товарищам, которых перевели с тучных пастбищ бизнеса на вот эту скудную ниву, было обидно. Ну как? Их коллеги-менты нереально круты, а тут что, нарков по притонам ловить? Замутили они дивную штуку. Они законодательно приняли поправки к закону о наркотиках, в которых приравняли к наркотикам прекурсоры, то есть вещества, из которых получают наркотики, в нарушение законов химии записали вещества, которые могут быть задействованы в производстве наркотика.
Вообще в производстве наркотика могут быть задействованы бензин и вода, но подчиненные Черкесова ограничились такими опаснейшими веществами как серная и соляная кислота, ацетон, толуол и прочее. После этого отчетность стала в ФСКН прекрасная. Вот, в 2005 году у них был отчет, в нем было написано, что изъято 138,7 тонн наркотиков и приравненных к ним веществ, из них опия было 1,5 тонны, а героина - 4,6. Ну, видимо, еще сколько-то ацетона.
Учитывая, что серной кислоты в России производится 11,5 миллионов тонн, горизонты открывались космические. Да, заодно ребята из ФСКН приняли поправки в закон о наркотиках, которые позволяли сотрудникам ФСКН не уничтожать и перевозить изъятые наркотики. Ну, действительно, ацетон надо изымать, а героин можно и перевозить.
Начались дела против химиков, которые торговали толуолом. И тут на взлете всей этой мечты, когда казалось, что ФСКН вот-вот уже заколбасит за производство наркотиков и приравненной к ним серной кислоты какой-нибудь Норильский Никель, генерала Черкесова сняли. А преемником его в силу присущей Владимиру Владимировичу тонкой любви к людям стал его злейший враг Виктор Иванов. Некоторое время я питала надежды. Мне, например, казалось, что генерал Иванов сейчас не будет заниматься торговцами ацетоном (он, кстати, вправду, бросил), а займется, например, компанией Фармстандарт. Замечательная компания. Купила заводы по производству кодеиносодержащих препаратов, а потом (какое совпадение) в России был отменен отпуск кодеиносодержащих по рецепту. То есть Терпинкод и Коделак, которые выпускал Фармстандарт, продавались в аптеках по демпинговым по сравнению с героином ценами. В России разразилась эпидемия кодеиновой наркомании. Те же Терпинкод и Коделак вместе с Арбидолом, который рекламировал Путин, составляли основу прибыли компании. То есть не то, что Фармстандарт был как-нибудь русскими Bayer, который, ну, вот, случайно так получилось, еще и сырье для производства наркотиков производит. А, в общем, это была одна из основных статей дохода компании. То есть обратите внимание, соляная кислота у нас - прекурсор, а Коделак у нас лекарство. Все смешалось в доме Облонских.
Так вот мне казалось, что генерал Иванов мог бы заинтересоваться, не лоббировала ли компания Фармстандарт отмену рецептов на кодеиносодержащие. И вообще, неужели фармацевты компании, покупая заводы по выпуску кодеиносодержащих, не знали, что именно эти заводы начнут производить в случае отмены рецептов? Генерал Иванов не стал это расследовать. Надо сказать, хотя бы вернул рецепты - не лучший вариант, но тогда уже поздно было смотреть, чистая ли вода, когда тушат пожар. Зато был принят в его бытность новый уникальный документ, ничем не уступающий в своей химической самобытности документу о прекурсорах. Дело в том, что у нас есть такой товар, семена мака. Торты и булочки пекут. Годовая потребность России, ну, примерно 17 тысяч тонн для тортов и булочек. В семенах мака не содержится наркотических веществ - такие вещества содержатся в соке и стеблях. Некоторая их часть по техническим причинам всегда оказывается в самой чистой партии семян. Наркоторговцы это знают. Тем более, что у нас Фармстандарт показал правила, как легально торговать тем, что станет наркотиками. Они повадились ввозить в Россию смесь семян и соломки, торговать рядом с огурцами на рынке. Реальная проблема. Она так же, как и проблема лекарственной наркомании, стоит не перед одной Россией. Решают ее во всем мире просто: устанавливают разумно допустимый минимум содержания примесей, например, 3%. Ведомство генерала Иванова, конечно, эту проблему решило с истинно чекистской сообразительностью, установив норму в 0%. Булочки с маком исчезли из продаж. ФСКН получила возможность вместе с реальными наркодилерами брать, например, эксперта Зеленина, которая осмелилась написать, что из 42 тонн сверхчистого мака, завезенного в Россию бизнесменом Шиловым и содержащего, внимание, 0,0007 морфина, наркотики можно получить только в лабораторных условиях. Бизнесмен Шилов тоже попал, причем, попали не только будущие булочки с маком, но и все остальное добро на складах у Шилова. Вот, отсюда вывод: уровень некомпетентности ведомств, созданных в рамках борьбы кланов в разваливающемся государстве, не способен падать. Некомпетентность занимает, как я уже сказала, весь выделенный ей объем, и проблема заключается в том, что Евгений Ройзман противоречит этому государству даже не потому, что он хочет вступать с ним в какие-то конфронтации. Он с ним... Заметьте, в отличие от Навального Ройзман не борец с государством, он - борец с наркотиками, а не государством. Но это у нас государство - борец с Ройзманом, потому что он самим своим существованием раздражает это государство как трезвенник раздражает запойного пьяницу.
И как-то я так подумала на прошлой неделе, чем может кончиться замечательная программа перевооружений про 23 триллиона рублей и отставка Анатолия Сердюкова, к которому я не могу не испытывать некоторые симпатии. Я вообще редко испытываю симпатию к людям, которые оказались в отставке, потому что сделали какую-то гадость. Вот, раз они теперь несчастные, мы их теперь будем жалеть. Ну, вот, не испытываю никакого сочувствия к бывшему главе Банка Москвы Бородину. А Сердюков сделал нечто полезное. И как я уже сказала, реальной причиной его увольнения стала не коррупция, даже не конкретное соперничество с Сергеем Борисовичем Ивановым, а то, что армейская реформа, которую по поручению же Путина осуществлял Сердюков, вошла в противоречие с тем новым курсом, который заключается в создании социального слоя, как можно более зависимого от Путина, от государства и где лучше этот создавать новый слой, как не на оборонных заводах. Вот, первая ласточка этого нового курса пролетела за полгода до увольнения Сердюкова (я уже об этом говорила на прошлой неделе), когда сначала Минобороны заявило, что оно не будет покупать продукцию Уралвагонзавода за дороговизной и устарелостью, а потом господин Холманских выступает на прямой линии с Путиным и говорит «Мы тут приедем и разгоним этих нехороших парней с Болотной», и Уралвагонзавод получает тут же 6 миллиардов рублей. То есть власть тогда дала понять, что мы будем спонсировать убыточное государственное производство, в том числе потому даже если оно убыточное, потому что, что важно? Войны никто не боится. Война в это время сейчас экономически не выгодна. Невыгодность войны - это главная причина всеобщего размягчения нравов и существования неэффективных правительств.
И я выключаю себя как журналиста, и считайте, что все дальнейшее - это такая утопия или антиутопия, рассказанная писателем Юлией Латыниной. Внимание. Дальше события развивались так. Путин летает со стерхами и выигрывает очередные выборы со счетом 75%, из них 45 - реальные. Это менты, врачи, учителя, чиновники и работники госпредприятий, производящих все больше и больше никому не нужной продукции. Россия экспортирует нефть и импортирует все остальное, больше половины населения составляют госзависимые. Так как в стране не демократия, они получают не по тысяче долларов на нос, а по сотне. И так как в стране не демократия, а главный - стерх, они его обожают. 23 триллиона на госзаказ распилено, из них 15 ушло на виллы в Ницце, еще на 8 выпускают танки времен изгнания из Кремля поляков и стратегические ракеты из картона.
Тем временем мир тоже не стоит на месте, Евросоюз накрывается медным тазом. Преемник Обамы доводит госдолг США до 30 триллионов долларов, США тоже накрываются, все переходят с евро и доллара на марку. Из-за дорогой марки немецкая продукция становится неконкурентоспособной и марка накрывается тоже.
Китай - единственная в мире рыночная страна, которая не погибает под гнетом популизма, начинает сбоить. Неприятности Китая нескольких родов. Европа и США закрыли свои рынки со словами «Нет дешевым китайским товарам». Во-вторых, делать как в Китае научились многие, включая Вьетнам, Бирму и какую-нибудь Северную Корею, где, наконец, пал режим Чучхе. На мировой рынок труда выплеснулась рабочая сила вдесятеро дешевле китайской. И хотя Китай по-прежнему имеет серьезное преимущество, его квалифицированная рабочая сила может моментально в отличие от Европы перенастроить выпуск продукции, она уже не так дешева. Притом эта рабочая сила требует профсоюзов, средний класс требует свободы. По мере замедления экономического роста эти требования все громче. Ах да, там Европа время от времени просыпается, тычет в Китай пальцем и кричит «А где демократия?» Она кричит уже довольно громко, потому что теперь это не только абстрактный крик, но и способ расшатать пугающего гиганта.
Какой выход? Правильно, война. Не против Тайваня. Тайвань к этому времени давно съеден, переварен, сам попросился в желудок Китая. Война очевидна против северного соседа, у которого территория есть, а армии нету. А как тем временем живет сосед? Нефть подешевела, в стране больше ничего нет, люмпен не получает даже своих 100 долларов. Что делает люмпен? Правильно: он бьет косоглазых: «Гады! Украли работу!» В Москве он бьет таджиков, за Уралом - китайцев. Китайцев он режет даже охотнее, потому что Китаец в отличие от таджика богат. Когда громишь таджика, получаешь только моральное удовлетворение, а, вот, китаец - у него там машина в доме, телевизор, даешь Хрустальную ночь. Вот вам предлог для войны. И даже не предлог, а целый повод.
Китайское правительство, конечно, не может остаться равнодушным к погромам по ту сторону границы. Заметьте, между прочим, что война по-прежнему экономически невыгодна. Резоны войны другие - единение нации, не время говорить о демократии, спасем сограждан, накажем русских погромщиков и так далее. А армии-то у русских нету. Виллы в Ницце воюют плохо. Китайская армия обрушивается на российскую как кувалда на яйцо. Россия отступает до Урала. Хорошо, если дело обойдется без ядерных ударов, а то выяснится, что ракеты в российских шахтах начинаются на букву «М».
Завоевать всю Россию при этом, естественно, нельзя. Если есть какое-то геостратегическое качество России на протяжении веков, так это то, что ее физически нельзя завоевать, хоть с Запада ешь, хоть с Востока. Даже в китайскую глотку Россия целиком не влезет, да Китаю и не надо - ему нужна была маленькая победоносная война, а не большая грязная Россия.
Какой самый главный эффект войны? Она обнуляет социальные обязательства. На месте российских городов - спекшиеся воронки, под Москвой беженцы из Владивостока рассказывают про резню, ни денег, ни хлеба, ни карточек. Ну, какое тут производство картонных танков в обмен на социальную покорность? Что происходит? Правильно: военный переворот. Уцелевшие остатки армии, которые остановили китайцев (а они, может, остановились сами из-за растянутых коммуникаций) берут главного стерха и отправляют его в вечный полет. И, знаете, кем они объявляют? Правильно: китайским шпионом. К тому же относительно половины его чиновников это к этому времени, возможно, является правдой. Что происходит дальше? Напоминаю, что у нового правительства 0 социальных обязательств, все обнулено. Света нет, тепла нет, еды нет, нефти, возможно, тоже нет. Там, 100 или меньше миллионов уцелевшего населения России никто по случаю скверного состояния мировой экономики не собирается кормить, да это и не Сектор Газа, не прокормишь. В этих условиях даже самый люмпенистый люмпен понимает, что он выживет, только если начнет работать. У нового правительства нет обязательств перед народом, свою легитимность оно не черпает из большинства. Даже если бы европейская социалистическая модель вызывала у него теоретическое почтение, воплотить эту модель всеобщего иждивенчества в условиях отсутствия воды, газа и электричества нет возможности. Что происходит дальше? Новая власть заимствует модель у победителей, китайскую модель. Это всегда так в истории. Если нацию победили, то если она хочет выжить, она учится у победителей - единственный способ накормить население.
Россия унижена, растоптана, оскорблена, ее территория кончается от Урала, но эта территория впервые имеет некую связность - с нее поисчезала бюрократия, вшам нечем кормиться. Беженцы из-под Иркутска рассказывают, как они бежали по сибирскому снегу, но они готовы работать за грош.
А, ведь, в России остаются свои преимущества. Образование, как ни развращай, все равно лучше, чем в Зимбабве. В Россию приходят сборочные производства, диаспоры возвращаются. Тот русский, который 20 лет назад переехал в Лос-Анджелес и забыл о родине, при виде национального унижения вспоминает, что он - русский. Возрождается настоящий патриотизм. Не тот квасной у ряженого казака с медалью «За день рождения», который марширует по улицам 4 ноября, и со свастикой, а настоящий патриотизм, который только и обретается в страшной беде. Притом этот патриотизм эмигранта подкрепляется разумной выгодой: в США - стагнация, в Европе - кризис, почему бы не вложить деньги в Россию? Так начинается возрождение нации. Конец утопии или антиутопии и программы на эту неделю. И это просто сказка. Но сказка о том, что пути истории непредсказуемы. Это единственное, что можно сказать об истории и будущем со стопроцентной уверенностью. Всего лучшего, до встречи через неделю.
http://echo.msk.ru/programs/code/951753-echo/