Гигер, Дали и Дюна
специально для dantilly
(эти материалы были мной нарыты в инете в далёком 1998 году, ссылки утеряны, на страницах остался только копирайт "Compiled by Mikhail Zislis")
Эскизы Гигера к фильму "Дюна":
А с Сальвадором Дали хотел работать Алехандpо Ходоpовский.
Алехандро Ходоровский: Фильм, которого вы никогда не увидите
Хотелось осветить процесс появления героя, показать людей, планету в целом (которая в свою очередь становится Мессией Вселенной, покидая орбиту и неся свет через галактики)...
Мне вовсе не хотелось уважать роман, я хотел воссоздать его заново. В моём понимании, Дюна не принадлежит Херберту, как Дон Кихот не принадлежит Сервантесу.
Единожды в жизни простой художник, один среди миллионов других себе подобных, исполнившись божественного вдохновения, получает бессмертную тему, МИФ... Я говорю "получает", а не "создаёт", потому что произведения искусства именно приходят в состоянии медиума, напрямую от коллективного бессознательного. Работа одерживает верх над автором и в какой-то степени убивает его, потому что человечество, подвергаясь воздействию Мифа, нуждается в уничтожении индивидуальности того, кто получает и передаёт этот Миф: его личность уменьшает и точит ржавчиной силу послания, которое, по сути, желает придти анонимно... Мы не знаем - ни кто создал собор Нотр-Дам, ни кто придумал солнечный календарь Ацтеков, ни Марсельский тарот, ни миф о доне Хуане...
Такое впечатление, что Сервантес выдал СВОЮ версию Кихота - конечно, неполную - и что наши души скрывают наш общий характер... Христос не принадлежал Марку, Луке, Матфею или Иоанну... Есть ещё и апокрифические евангелия, и существует столько жизней Христа, сколько верующих в него. У каждого из нас есть своя история Дюны, свои Пол и Джессика... Я преклоняюсь перед Хербертом и в то же время ощущаю конфликт (думаю, и с ним происходило то же)... Он сдерживал меня... Я не хотел, чтобы он советовал как и что мне делать... Я сделал всё, чтобы держать его подальше от этого проекта... Я получил версию Дюны и хотел передать её: миф должен оставить литературную форму и стать образом...
В фильме, Герцог Лито (отец Пола) стал бы человеком, кастрированым в результате ритуального боя с быками на арене. (А эмблемой дома Атридесов был бы священный бык...) Джессика - Бене Джессерит - послана как супруга для герцога, которая должна родить дочь, и та в свою очередь станет матерью Мессии. Но Джессика так сильно влюбляется в Лито, что решает разорвать звенья цепи и родить сына, Квизаца Хадераха, спасителя. Используя свои способности Бене Джессерит - когда герцог, до безумия влюбленный в неё, открывает свой секрет - Джессика оплодотворяет себя каплей крови этого стерильного мужчины... По сценарию камера следовала за красной каплей вплоть до яичников женщины и фиксировала контакт с овулой, когда, в результате чудотворного взрыва, происходило оплодотворение. Пол был рождён девственницей, и не посредством спермы своего отца, но его кровью... [Было бы ересью полнейшей, если бы не тот факт, что Ходоровский явно пытался окончательно привести Дюну к Библейской истории. - МЗ] В моей версии Дюны, Император - безумец. Он живёт на искусственной планете, сделанной из золота, в золотом дворце, сконструированном по не-законам антилогики. Он живет в симбиозе с роботом, полностью ему идентичным. Сходство настолько велико, что граждане никогда не знают, кто перед ними - человек или машина... В моей версии, спайс - голубой наркотик губчатой консистенции, заполненный растительно-животной
жизнью, наделённой сознанием, высшем уровнем сознания. Эта жизнь непрестанно меняет форму. Спайс постоянно воспроизводит создание неисчислимых вселенных.
Барон Харконнен - необъятный человек трёхсот килограммов весом. Он настолько толст и так тяжёл, что постоянно нуждается в антигравитационных пузырьках, приделанных к его конечностям... Его мания величия не имеет границ: он живет во дворце, выполненном, как изображение его самого... И эта внушительная скульптура находится на грязной, заболоченной планетке... Чтобы войти во во дворец, приходится ждать, пока колосс откроет рот и высунет стальной язык (посадочную площадку)... [Вот интересный момент. Те, кто смотрел линчевскую Дюну, наверняка помнят кадр: огромная голова с разинутым ртом, и следом - события во дворце барона. - МЗ] В конце фильма жена графа Фенринга бросается к Полу, который стал теперь Свободным, и перерезает ему горло. Умирая, Пол говорит: "Поздно, ты не можешь меня убить... потому что...". "Потому что,- продолжает Джессика голосом Пола, - чтобы убить Квизаца Хадераха, тебе придется убить и меня тоже..." И каждый Свободный, каждый Атридес заговаривает голосом Пола: "Я коллективный человек. Тот, кто указывает путь".
Реальность быстро трансформируется. Три колонны света вздымаются с планеты, смешиваются, тонут в песках: "Я - Земли, что ждут семени!". Спайс иссякает. Солнце вздрагивает. Капли воды формируют шар, окружённый пламенем.
Серебряные нити вытягиваются из спайса, создавая радугу. Они соединяются в облаке воды, производя красную "лаву". Затем испаряются. Облака начинают извергать дождь. Реки. Трава. Леса. Дюна озеленяется. [Тоже интересно - в конце линчевской Дюны таки шел дождь, непонятно откуда взявшийся. - МЗ] Планету окружает голубое кольцо. Оно разделяется, создавая новые и новые кольца. Теперь Дюна - освещённый мир, являющийся осью галактики, дающий ей свет - который сознание. Чтобы представить себе эту финальную последовательность трансмутаций, мне пришлось пообщаться с несколькими настоящими алхимиками... Таинственные создания (одному из которых, кажется, было лет сто, возраст довольно солидный, и тем не менее, он двигался с энергией подростка) общались со мной, потому что Дюна могла оказаться философским камнем, камнем, превращающим любой металл в золото. Эта последовательность описывает превращения, реально происходящие в алхимических ретортах. Пол и Свободные вели против имперской армии партизанскую войну, а в
Южной Америке у меня была возможность пообщаться с экспертом по партизанским войнам... Он сражался в Боливии, Чили, Перу и Центральной Америке... Его драгоценные сведения привнесли в историю военной реальности...
Джессика становится верховной матерью Свободных и должна пройти через ритуал инициации, познать колдовскую медицину и проникнуть в иные измерения реальности, а я знал о магической медицине цыган, от Пола Дерлона, ныне покойного... И знал о церемонии с магическими грибами и чудесных операциях ведьмы Пачиты, существа, обладавшего существенно более мощными силами, чем так называемые филлипинские хирурги [Хилеры. - МЗ]. Мой сын Бронтис, который должен был сниматься в роли Пола, прошел
инициацию в девять лет - с помощью Жан-Пьера Вигно (Jean-Pierre Vigneau), - в бою на ножах (настоящем), в карате, в стрельбе из лука... Он учился у почти настоящего ментата - Мишеля де Розена (Michel de Roisin), которые обладал мозгом-энциклопедией... Помню, я наблюдал, как он более пятнадцати дней давал Бронтису урок по басне "Стрекоза и Муравей" (La Cigale et la Fourmi). Посредством стихов он описал целую эру и ее цивилизации.
Со съемочной группой мы пересекли Сахару. Мне хотелось снимать фильм в Тассили, вместе с актерами, съемочной группой и техниками одолеть жару и засуху, получить настоящий лунный ландшафт... Правительство Алжира заинтересовалось проектом...
Однажды, божественная реальность возжелала сказать мне в тонком сновидении: "Твоим следующим фильмом должна быть Дюна". Я не читал романа. Поднявшись в шесть утра, подобно алкоголику, который ждёт открытия бара, я ждал открытия книжного магазина, чтобы купить эту книгу. И прочитал ее, не прерываясь даже чтобы поесть. Я закончил читать в полночь того же дня. Через минуту, находясь в Нью-Йорке, я позвонил Мишелю Сейду (Michel Seydoux), который был в Париже... Он стал первым из семи самураев, нужных мне для крупного проекта. В сравнении со мной он был молодым человеком (26 лет), без особого опыта в кинематографии, но Camera One, кинопрокатная компания его страны, купила права на Святую гору (The Holy Mountain), мой последний фильм, и оказалась весьма неплохим прокатчиком. Он сказал мне: "Я бы хотел сделать фильм с тобой вместе". Я немного знал о нём, но интуитивно - чему до сих пор удивляюсь - понял, что несмотря на его молодость, он - один из величайших продюсеров этого века. Как? Остаётся загадкой... Я не ошибся. Когда я сказал ему, что хочу купить права на "Дюну", что фильм будет международным, потому что стоимость превысит десять миллионов долларов (сказочная сумма по тем временам, даже Голливуд не верил в фантастику, а Одиссея 2001 была уникальной и непревзойдённой), он даже глазом не моргнул: "Хорошо. Встречаемся через два дня в Лос Анджелесе, купим права". Он не читал книгу... думаю, он не прочёл её до сих пор, проза Херберта его утомляла... А права можно было купить - с лёгкостью, потому что Голливуд посчитал книгу непригодной к кинопостановке, некоммерческой... Мишель Сейду дал мне карт-бланш и фантастическую финансовую поддержку - я мог создать команду, не задумываясь о деньгах. Мне нужен был точный сценарий... Я хотел сначала срежиссировать фильм на бумаге... Теперь все фильмы со спецэффектами делаются именно так, но в то время подобная техника ещё не использовалась. Мне нужен был художник комиксов, сочетающий гений и скорость, который мог бы стать камерой и в то же время задать наглядный
стиль... Случайно я встретился с еще одним воином: Жаном Джиро (Jean Giraud, он же Moebius). Я сказал ему: "Если ты согласишься, должен всё бросить и завтра лететь со мной в Лос Анджелес, договариваться с Дугласом Трамбуллом (2001 A Space Odyssey)". Мёбиус попросил несколько часов на раздумье. На следующий день мы уже летели в Штаты. Начиналась долгая история - наша совместная деятельность, встречи в Америке со странными просвещенными людьми, беседы в семь утра в маленьком кафе, ставшем постоянным местом работы, и случайно называвшемся "Кафе Вселенная". Джир сделал более трех тысяч великолепных рисунков... сценарий Дюны, благодаря его таланту, был шедевром. Так и видишь живые характеры, следуешь за камерой. Фиксируешь монтаж, декорации, костюмы.. И при всём том, каждый раз - несколько добавочных штрихов... Я стоял за его спиной и просил нарисовать с разных углов зрения... Давал указания актёрам и тому подобные вещи. Мы практически сняли фильм...
В качестве четвёртого воина мне был нужен изобретательный мечтатель, способный рисовать космические корабли иначе, чем они выглядели в американских фильмах. Поэтому я написал Кристоферу Фоссу (Christopher Foss), английскому художнику, который иллюстрировал обложки фантастических книг. Как и Джиро, он никогда не задумывался о кинематографе... С огромным энтузиазмом он покинул Лондон и приехал в Париж... Этот художник, нарисовав корабли для Дюны, повлиял на весь кинематограф. Он создавал полуживые машины, способные преображать космические скалы... Он мог создать "боевые корабли, страдающие от жажды, умирая век за веком в звездной пустыне, ожидая живое тело, которое заполнит пустые резурвуары тонкими секрециями своей души"...
Потом я нашел Гигера, швейцарского художника, альбом которого показывал мне Дали... Его искусство декаданса, больное, суицидальное, гениальное, отлично подходило для сотворения планеты Харконненов... Он набросал проект замка и планеты, навевавший сверхъестественный страх. (Позже
именно он делал декорации и монстров для "Чужого").
Что же касается спецэффектов, благодаря силе, данной мне Мишелем Сейду, я смог отказаться от Дугласа Трамбулла... Я не мог мириться с его дутой гордостью, его поведением крутого босса и его запредельными расценками. Как всякий правильный американец, он забавлялся, глядя на проект сверху вниз, игрался с нами, заставляя ждать, пока он поговорит с десятью людьми по телефону, и наконец показывая нам потрясающие устройства, которые он старался улучшить. Устав от всей этой комедии, я послал его на и принялся искать замену, молодого и талантливого человека. Мне говорили, что легче найти иголку в стоге сена, чем заниматься подобным в Лос Анджелесе. На любительском фестивале фантастических фильмов, я увидел один, сделанный без особых затрат, который показался мне гениальным: Тёмная звезда (Dark Star).
Я связался с молодым человеком, который делал спецэффекты - Дэном О'Бэнноном. И понял, что встретился практически с маугли. Полностью выпадающий из обычной реальности, О'Бэннон в моих глазах был настоящим гением. Он не мог поверить, что я хочу его участия в таком крупном и важном проекте, как "Дюна". Ему пришлось поверить, когда он получил свой билет на самолет до Парижа. Я не ошибся - позже О'Бэннон напишет сценарий к "Чужому" и многим другим удачным фильмам. Вместе с Жан-Полем Гибоном, исполнительным продюсером Camera One, преданным проекту не меньше нас самих, мы отправились в Англию, чтобы найти композитора. Для меня было очень важно, что у каждой планеты свой стиль музыки; например, такая группа как Магма могла делать военные ритмы Харконненов, способные закристаллизовать красоту песчаной планеты со всеми её загадками, неспокойной силой, странными симфониями колец гигантских червей.
Virgin Records предлагала нам Gong, Майка Олдфилда, Tangerine Dream. И тут я сказал: "Почему не Пинк Флойд?" В то время группа пользовалась таким успехом, что практически все сочли мою мысль невероятной. Благодаря моему фильму El Topo, эти музыканты меня знали. Они с радостью согласились встретиться в Лондоне, в студии звукозаписи Abbey Road, где Битлз творили свой успех. Жан-Поль Гибон приятно удивился, что группа решила с нами поговорить. К тому моменту я уже практически потерял свое индивидуальное самосознание. Я стал инструментом моей священной, чудотворной работы, и случиться могло буквально все. Не Дюна служила моим целям, но я был подобен самураям, которых нашел, чтобы служить целям Дюны. У Пинк Флойд в тот момент была в разгаре запись альбома Dark Side of the Moon. Когда мы приехали, я обнаружил, что четверо молодых музыкантов вместо записи своего альбома поедают жареные стейки. Жан-Полю и мне пришлось стоя ждать, пока они насытятся. Во имя Дюны меня обуяла ярость и я ушел, хлопнув дверью. Мне были нужны люди искусства, которые уважали бы столь важное для человеческого разума дело. Думаю, они не ожидали ничего подобного. Удивленный Дэвид Гилмор догнал нас и извинился, и затем заставил присутствовать на финальной записи альбома. Какой экстаз... Впоследствии, мы посетили их последний массовый концерт с тысячами фанатиков. Они захотели посмотреть "Святую гору". И сделали это в Канаде. Они решили участвовать в нашем проекте и записать для фильма двойной альбом под названием "Дюна". Они приехали в Париж, чтобы обсудить финансовую часть и, после плодотворной дискуссии, мы достигли соглашения. Пинк Флойд будут делать
почти всю музыку к фильму.
Имея лучших музыкантов, я принялся искать актёров. Я видел Шарлотту Рэмплинг, и хотел, чтобы она снималась в роли Джессики. Она отказалась. В то время она решила сделать два-три коммерческих фильма, и любовная жизнь интересовала ее больше искусства. Дэвид Кэррадайн приехал в Париж, заинтересовавшись ролью Лито. Актёром, участия которого я хотел более всего, был Дали. Дали в маленькой роли безумного Императора... Как заманчиво!..
Дали с большим энтузиазмом воспринял идею сняться в роли Императора галактики. Он хотел снимать сцены в Cadaqu's [Где это? - МЗ] и использовать в качестве своего трона туалет, исполненный в виде двух переплетенных дельфинов. Хвосты формировали подножие, а две открытых пасти [У дельфинов ведь пасть? :) - МЗ] служили бы одна как вместилище "пи-пи", а другая -- "ка-ка". Дали считает дурным тоном смешивать "пи-пи" и "ка-ка".
Он нужен был нам на семь дней... Дали ответил, что Бог сотворил мир за семь дней и что он, Дали, не будучи меньше Бога, стоит целое состояние: сто тысяч долларов в час. Вероятно, появившись на съемках, он решил бы сниматься не более часа в день за эту цену.
Появление Дали стоило бы нам 700000 долларов. Мы попросили одну ночь на принятие решения и расстались. В ту ночь я вытянул карту с изображением из колоды таро: Висельник. Я написал Дали письмо, в которого говорилось, что "Дюна" не может заплатить ему такую сумму.
Я предложил 150000 за три дня съемок, по полтора часа в день, не больше того. Я так же хотел сделать куклу, его копию, чтобы использовать в фильме, в качестве двойника. Дали разозлился. "Ах вы крысы!" - закричал он. - "Я буду сниматься в Париже, но декорации обойдутся вам дороже, чем ландшафт Cadaqu"s и обстановка моего музея. Дали стоит сто тысяч в час!"
Погоревав, он успокоился и смирился с идеей воспроизведения его в пластике, если после съемок копию отдадут его музею. Мы решили окончательно определиться с контрактом на следующий день. Я обсудил все с Жан-Полем Гибоном, и мы пришли к выводу, что иметь дело с Дали - невозможно. Обдумав все еще раз, я решил сократить роль Дали до полутора страниц сценария. Я принял его цену, 100000 долларов за час, но собирался использовать его лишь в течение часа. Все остальное должно было сниматься с использованием двойника. Дали не мог позволить себе отказаться от назначенной цены. Мы встретились. Я показал ему те полторы страницы, и он согласился, потому что его честь осталась незатронутой. Он бы стал самым высокооплачиваемым актером в истории кинематографа. Он заработал бы больше, чем Грета Гарбо.
Дали, полный энтузиазма, показал мне свою деревянную кровать - дельфина. С дельфина сняли мерку, чтобы сделать туалет. Как и для меня, для него карта Висельника с какими-то словами на ней вполне могла служить контрактом. Дали любил аристократию и всех благородных духом людей, он уважал данное слово.
Мне нравилось сражаться за Дюну. Мы выиграли почти все битвы, но проиграли войну. Проект - французский, а не американский - был саботирован Голливудом. Он не был "достаточно Голливудовым".
Была интрига и фактически кража. Последовательность переходов и наброски к фильму были распространены среди крупных студий. Позже, "Звездные Войны" странным образом походили визуально на наш стиль. На съемки "Чужого" они позвали Мебиуса, Фосса, Гигера, О'Бэннона и других. Проект открыл американцам глаза на возможность делать из фантастических фильмов крупномасштабное шоу, за пределами чисто научной строгости "Одиссеи 2001"
Проект "Дюны" изменил наши жизни.
Все, кто участвовал во взлёте и падении проекта, тысячу и один раз упав, научились вставать с жестоким упрямством. Помню, мой старик отец, умирая счастливым, сказал мне: "Сын, я победил в этой жизни, потому что научился падать".
Я даже не знаю - радоваться или сожалеть о том, что этот фильм не был снят. Скажу только, что столько психоделиков жрать нельзя!
Есть ещё интеpвью УолденБyкс с Д. Линчем и Ф. Хэpбеpтом, а также "Пpедисловие к сбоpникy pассказов Eye", где Хэрберт пишет о фильме Линча (всё в неизвестно чьём переводе на русский). Если надо - выложу.