восхождение на молодежку 18 10 08
как известно все в жизни идет по пути наименьшего сопротивления или энтропия любого процесса увеличивается. вот и у нас альпинизм както неуловимо, но неизбежно переходит на западную распиздяйскую модель. где нету никаких норм и требований, кроме как к самому себе, а сам ты как известно в большинстве случаев по отношению к самому себе являешься очень добрым и оптимистичным учителем. Абалаков и Зимин знали это, равно как и знали что самовольничество в их годах каралось расстрелом, а расстрел как известно очень неприятная вещь и память об этом отпечаталась на подкорках и последущих поколений. потому и до сих пор живы и не сдают позиций на просторах бывшего ссср в альпсекциях нормативы на подтягивания перед выпуском на единичку, сдача на зубок описания маршрута 2ой категории сложности выпускающему, проверка начспасом наличия медспавки и наличие ампул преднизалона в аптечке перед четверкой, сбор себе спасотряда из таких жэ как ты, и так далее, ритуалы доводящие до автоматизма правильное хождение в горы, но, сука, это очень долгий путь. чтобы ты мог идти туда куда хошь и не получить пиздюлей, и не быть выпизженным из секции, пройдет не один год. это труд, перерастающий не в спорт, а в образ жизни, и остаются единицы.
за бугром все не так: увидел - захотел - почитал гайд бук - пошел. поэтому там альпинизм не спорт а хобби, и занимаются им тысячи, хотя и бьются там гораздо больше. но в таком подходе и живет свобода за которой так усердно люди тянутся в горы, но нихуя не безопасность.
вот и пошли мы в таком стиле на пик Молодежный этой субботой. шесть человек. шесть летних буров. три шакала, и переморженный зимний лед длиной в 20 веревок.
до тешки (гляциологическая станция Т-1) долетаем с города на лифтованном 80ом прадике, 8-30 на часах, одеваем пласты-фонарики и начинаем тропить под гору. молодежка возвышается над нами громадой, в ложбинах заметенная лавинными досками, на лбах блестящая серо-голубым льдом, в грубых штрихах бергов. последний раз я ходил этот маршрут - "в лоб" , три года назад, с тех пор панцирь ледника на горе сильно порвался, ясно, что классическим путем идущим диагональю через всю гору через два лба и по серпу ровно на вершину сейчас пройти не получится. сама собой напрашивается линия, уходящая вертикалью от первого лба, по ложбине, снег в которой вроде сошел, но в верхней части доски еще висят.
одели комбезы, куртки, сбрую из обвязки с бурами и койлами на ней. под самой горой начинается доска-поле образованная ссыпавшимися со всей стены снегом, уходишь по грудь и молишься чтобы все это не поехало. метров на 15 правее виден первый ледовый выход, приходиться в одиночку резать склон, забуриваюсь и уже срыв лавиной нам нестрашен. изза этого маневра продирания к ледовому островку обойти лоб левее по пологому уже не получиться, выдавило на крутяк.
вот последние шаги по крутому фирняку и кайло заноситься над чистым материковым льдом, рука ждет упругого удара, хлесткого звука, но клюв играя скалывает большую линзу, сюрикеном улетающую на парней внизу. мат пропускаю мимо. под верхним, пузырчатым, толщиной сантиметров в пять слоем льда, слой наметенного песка и только под ним нормальный лед. такими темпами я за три веревки лба и инструмент об песок убью и парней линзами уничтожу. стараюсь работать как можно осторожнее, правый молоток вбивать на лишьбы лишьбы, левый шакал стараюсь использовать на манер фифы нанося удары скорее вскользь нежели перпендкулярно поверхности, кошки аккуратно с небольшим ударом вбиваю-ставлю во вмороженные пузырьки. и стараюс уходить как можно правее правее, чтобы лезть не над пацанами.
но сколько не идти а веревка имеет свойство быть предметом лимитным. надо делать станцию. ну тут уж не обессудьте, все таки общественная безопасность превыше всего.
врубаю до мыска пласта кошки, держась только за шакал подготавливаю молотком три места в хорошем льду: для шакала, для бура и для самого молотка, зарубаю оба инструмента, висну. с радостью выслушиваю все что обо мне думают после пары удачных попаданий.
бур идти никак не хочет, а схуяли бы это ему вообще идти? - тупой, летний - четырехзубый с выступами резьбы через сантиметр и длиной в сантиметров 25, ну да хули я жэ сильный, все таки, навалившись на него всем телом, закручиваю. лед вокруг бура трещит и мутнеет от таких локальных перегрузок. блять. придетсо крутить второй. на станцию с такими бурами уходит наверное полчаса точно. итак три веревки.
дальше выполаживание. меняюсь. вверх бысто и опытно, на три такта, уходит, отважный покоритель Эвереста, Алдас. он тащит, в надежде слететь с вершины, параплан. оставшись на станции пытаюсь заниматься обучением нешарящих в альпинизме участников нашего восхождения: жюмарить быстро, кошки ставить не кантами, на станции рубить полочки, и не лопатками, а клювами. и все в таком духе. по мере возможности стараюсь показывать все личным нескромным примером.
уже на пятой веревке понимаю, что до темноты вылезти, ну никак не успеваем, ну да ладно, фонарики вроде у всех есть , спусковую единичку по восточному гребню, которую сами провешивали два года подряд на альпиниадах, мы с Димоном знаем наизусть. команда веселая, атмосфера царит бодрая, пьем чай, жрем шоколадки, тащимсо кароче. кампашка нада сказать подобралась убойно-уникальная, я с Димоном - тупые спортсмены ЦСКА, весело переговаривающиеся на своем Алдас и Жанас - прибалты, Алдас самый матерый из нас, был на Эвересте, несмотря на возраст блистает остротами падонкаффского юмора. и два "ричерса" - Васька и Лешка , парни-экстремалы не запирающие себя в рамки какогото одного увлечения, но в альпинизм ударившиеся совсем недавно, а точнее просто захотевшие сходить молодежку в лоб, и собравшие эту гоп-компанию.
после Алдаса на "пробу пера" выходит Лешка, все таки это его два крутых гривеля нам сегодня облегчают жизнь. имеет полное право поработать первым. но темп снижается заметно. опыта закручивания хуевых буров в хуевый лед у него нет. не знает Леха что после накернивания дырки бур можно вытащить и выдуть ледовую пробку его забивающую, не знает также, что лучше не останавливаться во время закручивания, просто нет опыта. поэтому вкручивает буры только наполовину. через две веревки такого счастья меняю его.
на три такта держа молоток у головки, можно по склону до 50 градусов буквально бежать, и если чувствуешь себя уверенно то и не делать промежуточных точек. но если веревку пробегаю минуты за две максимум, то на организацию станции так и продолжает тратиться просто уйма времени.
после еще шести веревок вверх качество льда меняется, сверху начинаетсо очень плотный, но пористый фирн, не позволяющий делать страховку в нем, а до льда полметра глубины, которую приходиться вырубать молотком. высота уже под четыре тысячи, отдышка и постоянные остановки на отдых только добавляют негативные изменения в наш временной план. уже все понимают что встреваем и пытаются работать как можно быстрее. где то тут счет веревкам потерялся.
уже в сумерках меняемся с Димоном. пошол снег, задул ледяной ветер, итак неважная вечерняя видимость затягивается снегопадом. после еще одной веревки льда, он выходит на снежные предвершинные поля, бурится уже в метре под поверхностью. и вот перед нами снежное висящее поле, мы под ним, а над ним семиметровой стеной возвышаетсо ледяной карниз, который если идти по классике обходитсо небольшим траверсом вправо, но мы то находимся на метров 200 левее маршрута, и резать склон траншеей неохота. принимаем решение надвязать димону две веревки и отправить его напрямик прибуриваться к карнизу, на снежном выносе ссыпавшейся с него лавинки. со станции это видется как снежная насыпь по которой можно просто взойти на карниз.
и вот Димон подходит к выносу, вынос оказывается порошкообразным наметеным сугробом. в итоге 15 метров копания траншеи и Димка прибуривается к трехметровой вертикально-нависающей стене. подходим к нему уже во тьме, одеваю фонарик, он меня страхует пока я вылезу на молотках эту наверняка уж последнюю преграду перед уже более чем желанной вершиной. вот вылез стеночку, сразу забурилсо, дальше уходит довольно крутой склон бутылочного выдутого льда, бегу на молотках , бегу, бегу весь такой в ожидании кагда жэ склон начнет выполаживаться в вершину. перед глазами только освещенный пятачок льда с двумя клювами инструментов по краям. и тут краем зрения впереди замечаю что-то черное, откуда свет уже не приходит, останавливаюсь. за краем - темно, смотрю вверх - в пяти метрах от меня через бездонную пропасть нависает ледовая стена, вершина за ней, а мы на другом берегу.
взгляд влево-вправо, ничего не дает, берг кажется бесконечным. бурюсь, принимаю димона. светом двух фонарей в пурге всетаки высвечиваем какое подобие конца берга в левом краю, метрах в 15. ухожу туда траверсом, держа кромку берга в верхнем поле зрения и уделяя лучом фонаря в темноте основное внимание кошкам и койлам. замечаю, что берг кончился, думаю, ну давай еще от его края метр левее отойду и буду подниматься, делаю пару шагов влево - берг апять начался - что за нахуй!? - промелькнуло в голове и я поднял голову. то что было принято нами законец берга оказалось снежным мостиком в полтораметра шириной, перекинутым через темный провал пропасти. забурившись на два метра ниже моста, и попросив считать меня героем, с нехорошими чувствами и ожиданиями плашмя ложусь на поверхность моста. чуть просел но держит. так по пластунски, стараясь притвориться морским скатом и занять как можно большую площадь переползаю. а дальше, на все надвязанные веревки, на всех парах, с полной уверенностью которая не могла не опрадаться, через 50 метров выбежал на горизонтальный лед вершинного гребня.
напряжение неизвестности и непонятного отсутствия вершины сразу у всех улетучивается, Алдас посмотрев вниз на горящий огнями город, говорит что наверное уже сегодня не полетит, чем вызывает у нас приступ веселого смеха и попутных комментариев, облегчающих душу от тяжелых моментов накопившихся за время подъема.
но впереди спуск, и именно на нем с людьми расслабившемися и уставшими после вершины, потерявшими концентрацию и стремящимися как можно скорее добраться до тепла и уюта, происходит большинство несчастных случаев. пренебрегаются элементарные нормы страховки, апатия заставляет делать опрометчивые шаги. обо всем этом знаем, поэтому долго под затянутым ночным небом не рассиживаемся, да и не очень то охота, ветер нестесненный здесь ничем, просто свирепствует, кидая горсти снега нам в лица и заставляя дополнительно одеть все что было теплого. съев по яблоку начинаем валить.
выясняется что у нас всетаки только три фонарика, один из которых ручной-велосипедный, ну да ладно прорвемся. связываемся все одной веревкой, мы с Димкой на концах как носо-кормовые прожектора, остальные на скользящих между нами.
спускались долго, то и дело останавливаясь чтобы собраться, и на склонах вызывающих подозрение выдать меня метров на двадцать вперед. гребень, самой длинной известной мне единички, представляет собой все восточное крыло горы с перепадом в 600 метров, хребтом гигантского дракона, ведущим через многочисленные выдутые в верхнем крае ледника мульды, змеей петляя между огромными жандармами и четырьмя ключевыми местами, на которых во время альпиниад в обязательном порядке мы стоим и "дежурим" на провешенных перилах. эти места два года подряд в начале октября выглядели как несложные скалы залитые льдом, в этот раз поражаюсь количеству уже выпавшего снега, льда нет, где то под полуметровым покрывалом скрываются зацепы.
попервой, помня дорогу по дну одной из мульд, плюхаюсь туда и ухожу по грудь, и вытоптав эти 50 метров, впредь веду тропу только по надувному краю этих снежных ванн и ледяным сбросом слева. где то на таком моменте, когда я уже шел по краю, а большая часть связки еще спускалась по снежному склону к мульде, раздался крик: "йопанаротлавина!", мозг и тело сработали мгновенным тандемом, еще мысль не оформилась, а я уже был в прыжке за спасительный перегиб кромки надува, и выгребая по горло в снегу пытался дотянуться до выступающих камней. повезло, лавина уехав из под ног товарищей, соскребла в мертвенном свете ночи снег с ледника ниже и распалась внизу огромным веером. в нижней части гребня изза постоянно проседающих снежных полей, иду на впереди ото всех на полверевки, выпускаемый Алдасом на жесткую, и если ноги не достают в снегу до камней пытаюсь "живцом" сбросить поле, если не едет, как можно более огромными шагами стараюсь дотропить до ближайших скальных выступов, и забросить за них веревку.
выйдя на морену, скидываем уже не нужные , честно отработавшие свое кошки, и где глиссером, где на жопе, где руками цепляясь за огромные камни, спускаемся до дороги. финальный рывок до машин. общий вздох облегчения когда ожидание, что дизель без присадок на морозе не заведется, не сбылись. в машине на часах 12:26. финиш.
для спортиного восхождения такие сроки немыслимы и убоги, это же была пусть опасная, но все же прогулка, и пусть возможно только благодаря навыкам полученным на десятках разрядных, штрафных, открывашках, руководствах, клиентских восхождениях, все несмотря на критичность завершилось благополучно, и спускаясь-трясясь на заднем сиденье джипа мы рады этому восхождению, в котором было столько из детства:"а давай? - а давай!"