КВД - таланты и бесталанные на передовой
Не место, как известно, красит человека, а человек место. И (зачем-то) проиллюстрировать этот седой тезис я возьмусь на примере вспомнившихся недавно столкновений больных или мнимых больных из нашей семьи с врачами КВД, кожно-венерологического диспансера, заведения, всегда наводившего на меня липкий ужас, не второй, но первой частью своего определения. Попавшийся раз в жизни некстати Атлас кожных и венерических заболеваний, в котором никакой сифилис не мог равняться с иными кожными болезнями, знаете ли, оставил по себе тягучее, неистребимое впечатление безнадеги.
В маленьком стотысячном городке, в котором я росла, городская больница и поликлиники высились на границе города и леса, что было как-то удобно, градостроительно правильно и красиво - в небольшом городе достигать врачебной помощи всяко было просто, ну а уж если попал в тенета больничных покоев - так и отрадные картины колыхающегося леса, и сосново-можжевеловый воздух тебе во благо. А вот стационарный и амбулаторный КВД, как лепрозорий, был вынесен очень, очень далеко, вон за пределы городских кварталов, и стоял, маскируемый и задавленный производственными цехами и коптящими трубами одной из четырех городских промзон, туда только на машине или на автобусе спецмаршрута. А ездить ведь приходилось, аллергии были всякие, невинные, детские, но легкая паника мамы перед этой, всегда получалось, ответственной поездкой, мной впиталась еще до знакомства с вышеупомянутым Атласом. И всегда я попадала, вернее, мама устраивала меня к одной пожилой, предпенсионной докторше, маленькой, как девочка, остаточно рыженькой - она не красила свои сильно уже поседевшие волосы, и до странного для своего возраста конопатенькой, представляю, какой это был огонек в юности, живая лисичка. Была она худенькая, а лапки вообще пересохшие, цевки куриные, тут, верно, и нещадно проливаемые на них антисептики помогли. И носила она смешную фамилию Бабусько, то есть в речи получалось просто - бабуська, что в сочетании с ее мелкостью, конечно, неизменно рождало улыбку.
Добрую улыбку - бабуськины диагнозы были быстрыми, а назначаемое лечение - эффективным. Она уже была на пенсии, когда у моего брата, тогда 14-летнего пацана, образовалась на голове малозначительная, казалось бы, неприятность - совершенно лысое пятно размером с пятак, без зуда, покраснения или шелушения. Подменный доктор с задачей не справился, как не справился с ней и собранный им консилиум из еще двух дерматологов с предъявлением анализов и соскобов. Брата отправили в областной КВД, и мама, понятно, с ним, и там седой профессор в окружении почтительных учеников произнес: "Вот. Типичный случай красной волчанки". Рутинно произнес. И даже препараты какие-то назначил. И мама с облегчением едет домой, ибо диагноз ясен, враг теперь определен, счас вылечимся, обволошим нужное место в два счета, а, кстати, что это такое - красная волчанка? И мы лезем в книги, и у всех натурально упадают сердца, мелкая телесная дрожь, дома наступает полная скорбь. Но мама, прежде чем убиться окончательно, делает еще одну попытку - разузнает адрес отошедшей от дел бабуськи, вызывает ее на улицу, и там, на подъездной лавочке, еще одни руки раздвигают волосы на голове моего брата, но в этот раз руки - у кого надо руки. "Какая волчанка? - возмущенно говорит бабуська. Мажьте луком!" На основании, прошу заметить, архаичного визуального осмотра. И вернувшись домой, мама разрезает луковицу и в первый раз смазывает лысое пятнушко едким соком. Через месяц имеем пух, через три место бывшего пятна уже кто не знает - не найдет.
Я тоже столкнулась с тем областным КВД. Незадолго до свадьбы, на которой я предполагала быть в сильно декольтированном сзади платье, мою спину покрыл чудесный, но все же слегка чуждый Homo sapiens леопардовый узор (вот не хватило ума сфотографировать). Снова седой профессор (возможно, тот же самый), подобострастные ученики. Осмотрев удивительной красоты и четкости пятна, профессор - может, и не мгновенно, но точно без долгих размышлений - говорит: "Пожалуйста. Синдром N - N". И ученики скрупулезно записали. В отличие от предыдущего случая, этот синдром в доступных справочниках я не нашла, видно, что-то редчайшее, Хаус бы мной заинтересовался - кабы это в самом деле был бы тот синдром (память не сохранила фамилии его описателей, поэтому NN). Мне выписали тонну таблеток, я их ела полгода, и полгода спала, они были снотворные, пятна были со мной, на свадьбу спину заштукатурили, наступило лето, в уединенных местах я рисковала загорать, темнела чистая кожа, пропорционально темнели и пятна, я превращалась в леопарда-меланиста. Глядя на такую безнадегу, мама снова потревожила бабуську. Она вышла совсем уже седенькая и крохотная, но веснушки все еще громоздились в морщинах. Мой случай оказался не быстрым. Она задала мне сотню вопросов, не меньше. И сделала предположение. Противозачаточные таблетки определенной марки, вступив в пролонгированный контакт с биохимией моего организма, вызвали этот курьезный эффект. "Отдохни от них", - сказала она, и не ошиблась. Она опять не ошиблась, маленькая, обыкновенная докторша, без степеней и званий, всю жизнь проработавшая в заштатном КВД. А потом пришло время рождаться детям, а когда снова таблетки - так я уже была умненькая-благоразумненькая.
И чисто чтоб разгрузиться от этих квдэшных ужасов - фоточка сына, это он в Питере. Тяжелый город, говорит, но восхитительный. А то, после Минска, оно канешна.
