25 января (Дорога Жизни половинка)
Дорога Жизни 2015
Странный день, странных мелких неудач......
Сын поехал фотографировать всех марафонцев на машине оргкомитета. Для этого ему нужно было явиться к месту отправки автобусов в семь пятьдесят утра.
Означенное время посадки в автобусы участников оговаривалось в восемь тридцать. Мы всей семьей прибыли на площадь Ленина без десяти минут восемь, вместе с сыном.
Бросили машину пошли на разведку. Оказалось, что таких ненормальных как мы предостаточно, народ уже садится в автобусы, и их по мере заполнения отправляют к местам старта. В этом году участников почти две тысячи, организаторы решили не устраивать колонну из более чем тридцати машин.
Я уехала на втором, идущим к старту половинки. Пока ехали по трассе, любовались чистым асфальтом, делились планами на предстоящий сезон.
В Романовке полетели первые хлопья, на въезде в Рахью повалил снег.
В местной школе мы оказались без четверти девять. До старта три с лишним часа. Обычно в это время мы еще только грузимся на площади. Народу в классах много. Я снимаю с парты стул пристраиваю его к стене у подоконника , принимаю полулежачее положение.
Девчонки и тетеньки вовсю переодеваются в беговое. В школе жарища. Я раздеваюсь до тонкой термухи и пытаюсь дремать, одновременно наблюдая за происходящим вокруг.
Шерстяные колготки, лосины, сверху штаны, длинный рукав термуха, длинный рукав толстовка, толстенная непрошибаемая олимпийка, шерстяные носки, шапка, перчатки. На улице всего минус два. Некоторые умудряются еще надеть пуховые жилеты. И все это в душном классе, чтобы два с лишним часа кряду тупо сидеть или стоять в полном облачении.
Номера в этом году сделали типа лыжных, к прямоугольникам с цифрами пришиты резинки. Размеры универсальны, но на субтильных женских плечах резинки не очень держатся. Две девочки затянули резинки узлами на плечах и вокруг талии так, что даже стоя дышать невозможно, а не то, что бежать.
На мой вопрос к окружающим, зачем так рано одеваться, получаю ответ, а не все ли равно в какой одежде ждать отправления на старт.
По мере прибывания новых автобусов в классе появляются знакомые лица лидеров. Болтаем, шутим, обсуждаем тренеров и наши неудачные тренировки и старты. Спортсмены, читай мазохисты, любят поиздеваться над собственным организмом, а потом еще и весело рассказывать об этом.
За час до старта, переодеваюсь, идем с подружкой побегать немного, затем снова грузимся в автобусы, чтобы ехать непосредственно на старт.
Вокруг сказка. Деревья в снегу, дорога в снегу, ветер со снегом в направлении «в харю всю трассу».
Бросаю рюкзак в багажном автобусе, пытаюсь побегать по дороге перед стартовой чертой.
Народищу! Никогда столько не было. Семь сотен человек, из них только две реально побегут, остальные любители или начинающие. В этом году их разминают специальные люди. Прямо на обочине поставили банки, издающие веселую музыку, и все дружно под команду машут ногами, руками и чем только можно.
Наконец нас строят. Тащу подружку поближе к черте: «Идем, а то потом из чайников не выберешься, пусть лучше тебя обгоняют, чем ты будешь мучиться, пролезая сквозь ползущих».
Встречаем знакомых, интересуемся, кто как собирается бежать. Крики сзади: «Пропустите автобус!» Мы расступаемся. В двадцати сантиметрах от ног огромная голубая машина медленно выруливает за стартовую черту на трассу. Черный юморок в толпе: «Нечаянный толчок, и конкурентов нет». За автобусом мы быстро смыкаем ряды, смещая линию старта на пару-тройку метров вперед.
Уже двенадцать. Хронометры и Гармины включены на ноль. Толпа замирает. «Еще один автобус!» Еще одна такая же махина протискивается на трассу. За ней еще одна и микрик. Каждый раз расступаясь и смыкаясь, мы чуть сдвигаемся к линии финиша. «Может так до финиша и доберемся» Толпа смеется.
Наконец стартовый пистолет поднят вверх, хлопок, крики «ура», мы пошли на очередной штурм уже до сантиметра знакомой трассы.
Я выбираю себе пару мужичков в своем ритме, прячусь за спины от ветра и снега. Сильный толчок в спину без единого слова. Какая-то молодая девочка из лидеров пытается выскочить вперед. Мы пропускаем, пусть бежит, ей надо.
Первый километр решаю не спешить. Гармин выдает 4.22. Под ногами снежная каша.
Три часа без остановки хляби небесные укрывали дорожное полотно превратив его в нетронутую ни единым колесом авто, белую целину, дорога-то перекрыта совсем. Прошедшие перед нами автобусы на начальных метрах еще оставили свои следы, но дальше эти следы занесло разыгравшейся метелью.
Четыре двадцать две первого километра плавно переходят в четыре двадцать шесть и четыре двадцать девять второго и третьего. К четвертому километру до меня вдруг доходит, что бежим мы вовсе не по асфальту, а по снегу местами перемешанному лидерами с грязью. Еще пара километров таких скачек и темп упадет до пяти минут.
Слава Богу эта же мысль посещает и моих ведущих, мужички так же интуитивно сбрасывают темп. Впереди нас вовсю молотит толстая молодая девочка. Я всегда с удивлением смотрю на подобные тела и удивляюсь, что у них хватает сил бегать и иногда бегать быстро.
На тумбочке с цифрой пять нам объявляют время, оно слишком быстрое для таких условий. Тумба кривая, мой Гармин пискнет метров через триста.
На горку лезем медленно. Сцепления с дорогой ноль. Я сразу вспоминаю свои тренировки в Комарово, представляю, как делала лыжников ногами на подъемах при этом проваливаясь по щиколотку в снег. На сегодня я закончила соревновательную деятельность, в таких условиях пусть будет очередная силовая тренировка.
На сугробе табличка «Готовим улыбку!» Я вдруг вспоминаю, что где-то тут стоит с фотоаппаратом мой сын. Я заставляю себя раскрыть глаза, плевать на снег в лицо, нужно его подготовить для кадра.
Следующая табличка «Улыбаемся здесь!» Я столько лет бегаю, и столько лет мой сын нас снимает, но только сейчас я понимаю, что снимает он именно вот на этом расстоянии, а не когда мы пробегаем непосредственно возле него. Я рисую улыбку, как могу.
Желтые штаны, ярко-зеленая куртка, лимонная жилетка, двухметровая детина с фотоаппаратом. Даже в этой белой каше его видно издалека. Мужики машут руками приветствуя.
Третья табличка «И так далее... На Бегу» Семь километров. На Гармин смотреть бессмысленно, чего расстраиваться. Толстая девочка куда-то исчезла сзади.
Халявный километр дорога чуть вниз, дальше длинный и мерзкий подъем в Романовку. Плевать на все, первый раз что ли?
Нас в компании все меньше и меньше, кто-то ушел вперед, кто-то умер, снегу все больше и больше. Я начинаю ловить себя на мысли, что по нетронутому снегу бежать легче, чем по протоптанной колее. Я ухожу в сторону и начинаю потихоньку подбирать народ.
В Романовке из жителей никого, только гавканье псинок из-за заборов. Первый чаек. Сегодня он важен, очень хочется сахару. Чай сладкий, супер!
Десять, одиннадцать. Я даже не заметила, как проскочили старт бывшей десятки. В этом году ее нет, и похоже, больше никогда уже не будет.
Магическое слово марафон даже с приставкой «полу» манит людей, как лампочка мух. Вместо того, чтобы научиться реально бегать, они предпочитают «преодолевать», не важно с какими последствиями для организма, вставить среди друзей невзначай «да мы тут на днях марафон бежали» стало модным.
Сначала я не понимала и не принимала такую позицию, теперь отношусь к этому нейтрально. Пусть преодолевают, это лучше, чем водку пить, да и в большой толпе веселее, чем в маленькой.
Всеволожск с горки на горку. Ноги еще не убились совсем. Темп низкий, дыхалка на отдыхе. Впечатление медленной тренировки. Как-то странно всё очень.
Четырнадцать. Второй чай. Длинный крутой спуск. Отпускаю ноги и тяну потихоньку чай из пластикового стакана сжав его сверху так, чтобы осталась тонкая щель и жидкость не расплескивалась на лицо.
Финишная прямая, один длинный тягун, едва заметный вверх-вверх-вверх. Давно бегу одна. Мужики мои метрах в ста впереди. Гады!
Жмусь к обочине, там снег нетронутый, ноги почти не проскальзывают. Впереди две девочки. Одна прошла меня резво на тринадцатом километре. Я тогда позавидовала ее здоровью. Сейчас ее здоровье кончилось, и я потихоньку ее съедаю. За ее спиной держится вторая, держится совсем недолго. Она до того уставшая, что кажется вот-вот перейдет на шаг.
Я прохожу вторую, затем и первую. Очень странные ощущения. Двигаюсь медленно, но уверенно. Картинка замедленного видео.
Дедушка в зеленых трусах поверх лосин. Сухонький, бежит ровно и сильно. Сижу за ним два километра. На столбах таблички мотиваторы «Им было еще труднее» (это о блокадниках), «Ты сам выбрал себе...» (это о нас) . Читаю каждую, бежать весело.
Последний чаек. Все пробегают мимо, я пью. В этот раз все пункты собрала, но ни разу не остановилась, удалось приноровиться пить на ходу.
Двадцатка. В это время я уже на финише. В сегодняшнем снегобеге мне еще километр. Ни тени расстройства или сожаления. Нужно готовить лицо для финиша, там муж с фотоаппаратом и друзья-болельщики.
Двадцать один. Поворот к Цветку Жизни. Судья-информатор объявляет мое имя, поздравляет с именинами. Кто-то кричит мне, что я шестая. Я удивляюсь!
Финишная арка, медаль, блин!!! ну и результат! Час тридцать пять Фотография на фоне Цветка с ученицей с катка. Она за меня второй год болеет.
Долго переодеваюсь в автобусе. Какая-то каша в голове и неорганизованность.
Дома выясняется, что именно перед моим финишем муж решил сменить память в фотоаппарате, хотя предыдущая еще не кончилась. Сделал двести щелчков затвором и аппарат выдал ошибку памяти. Он вернул на место старую. В итоге на прежней памяти все снимки есть, на этой пусто вообще. Не помогла и программа рекува, она вытащила даже стертые старые снимки, а этих нет.
Вечером решаем поехать в бассейн отмокнуть. Плавать просто лениво, надеваю ласты, гребу кролем. На спортивной дорожке нас трое, муж, мужик плавающий быстро но коротко с остановками и я. Соседние дорожки полупустые.
Очередная овца, накрашенные ресницы, белая шапочка, стиль «в лунный час», проще перепрыгнуть чем обойти. Как я их ненавижу, этих дам и молодых борзых теток, не умеющих плавать от слова совсем, на спортивных дорожках. Показываю ей табличку: «Девушка, тут спортивная дорожка» «Ага» - овца разворачивает свою внушительную корму и лягушачьим способом двигается на глубокую часть. Выжидаю , в ластах я плыву быстро и огибать ее тушку, рискуя столкнуться в лоб с мужчинами мне не хочется.
Отталкиваюсь добираюсь до глубокой части. Мадам висит на разграничителе дорожки уцепившись за него руками и ногами. Точно так же с противоположной стороны на втором разграничителе висит ее спутник. ОнЕ болтают, оне в бассейн вообще не понятно зачем пришли.
Мне нельзя давать оружие в руки, я бы выкосила половину населения города, если бы успела, за тупость. «Шли бы вы ребята, висеть куда-нибудь в другое место!» Я продолжаю плавать туда-сюда. В середине дорожки на меня движется масса, она пытается всем своим весом устроить мне кирдык, я вырываюсь подныривая под дорожку. На мелкой части масса , дожидаясь, когда я доплыву, прижимает меня к стене, требуя почтительного к ней отношения. У нас разные весовые категории, я не могу сдвинуть эту кучу жира. Она наклоняет свое намалеванное лицо, я воспитываю силу воли, потому как руки мои свободны и дать в харю резким ударом я способна, но что потом?
Меня спасает мужик с соседней дорожки. Он грозным голосом спрашивает массу: «С тобой что, разобраться?» Масса тихо линяет сначала с дорожки, а потом и из бассейна.
Поздно вечером, разбирая вещи для стирки, я вдруг обнаруживаю, что забыла лосины в автобусе, где переодевалась. Меня добивает не сам факт потери, а то, что неорганизованность свою я почувствовала еще тогда, когда болтала с девочкой ответственной за данный автобус.
Эта потеря доканывает меня окончательно. За один день столько мелких пакостей, начиная с утра и заканчивая феерическим вечером.
Я сижу и играю в карты с компьютером. Я понимаю, что ничего трагического не произошло. Но осадочек от каких-то непонятных вещей не позволяет мне назвать сегодняшний день хорошим.