Пушкин-Петербург 2010 тридцать километров
За неделю до старта, отработав последнюю скоростную тренировку, повредила мышцу.Видимо, надорвала волокна четырехглавой бедра. На ногу не наступить. Состояние готовности к старту стопроцентное, состояние психики хуже не придумаешь. Я понимаю, что побегу в любом случае, но перспектива терпеть жуткую боль больше двух часов, приводит к подавленности. Что я опять сделала не так?.... В прошлом году была та же беда, но с другой мышцей, и я мучилась с болью полтора месяца, точно так же сорвавшись на пике формы.
Понедельник не бегаю, отмазываю ногу всеми возможными мазями, причем одновременно. К утру вторника боль отпускает, решаю все-таки добегать недоделанную двадцатку. Первый километр нога держит, но потом боль предательски возвращается, и я понимаю, что ни о какой двадцатке и речи быть не может. Пробегаю всего десять километров. Скорость хорошая 41.30, но меня это не радует. Как было всё здорово каких-то два дня назад. Я не могу ни о чем думать теперь, кроме как о своей беде и старте, который состоится в воскресенье. Вечером встречаю подружку-легкоатлетку, она советует вообще не бегать до старта. Я знаю, что она права, но мозг мой не может с этим смириться. Я наступаю себе на горло и решаю три дня дать себе отдохнуть от бега, но на коньки встаю. Как не странно , но на льду ничего не болит, правда я там и не катаюсь в полную силу. До старта остается меньше двух суток, и пока я стою у бортика на льду, мою голову посещает спасительная мысль. Я только позже оценю ее значение. Я много раз видела по телевизору, как люди выступают на чемпионатах с тейпом на мышцах. А не попробовать ли мне заклеить эту чертову боль пластырем.
Вернувшись с работы начинаю истерично набирать в поисковике слово "тейпирование", открывается список страниц. Пробегаю глазами тексты и картинки. Взгляд останавливается на странице "Ответы". Читаю чей-то ответ про спортивный тейп. Щелкаю. Вижу автора ответа и его координаты в сети. Все решения, которые я принимаю спонтанно, обычно дают самый неожиданный и положительный результат. Ни на что не надеясь, я пишу письмо автору ответа. Я понимаю, что он может и не ответить, мы ведь друг другу совсем чужие. Я продолжаю поиск дальше, нахожу некоторые схемы и понимаю, что стоит сходить в аптеку за большим количеством пластыря. У меня есть его немного, я интуитивно перехватываю им мышцу в нескольких местах, и чувствую, что это может сработать. Пластырь держит. Уже одевшись наполовину , слышу, что на почту пришло письмо. Он ответил!!! Я получаю подробнейшую инструкцию, сама бы до такого я никогда не додумалась, и пожелание удачи в старте. Мое внутреннее чутье подсказывает мне, что я спасена, даже не дочитывая письмо, я ухожу в аптеку.
Суббота день регистрации и разминки. Я решаю сначала размяться, хотя бы пятеркой, а потом уже регистрироваться, чтобы вообще понять, состоится для меня этот старт или нет. Я подробно изучаю письмо моего спасителя, я делаю всё точь в точь, как он сказал. Мышца схвачена, я вообще не чувствую боли. Выхожу на улицу со страхом. Я жду, что эта злодейка вернется. Начинаю бег, ее нет. Я чуть не плачу от счастья, завтра я смогу бежать так, как готова, и ничто мне не помешает. Чувство огромной благодарности к этому незнакомцу переполняет меня, но я решаю не писать ему сегодня, я боюсь спугнуть удачу. Напишу завтра, после старта.
Встаю с постели с ощущением праздника. Погода за окном моя любимейшая, плюс десять, мелкий дождь, небо серое. Муж с утра начинает ныть, что погода плохая и снимать на камеру и фотоаппарат будет плохо. Сегодня он меня не раздражает, я не слушаю его нытье. У меня праздник, первая соревновательная тридцатка, к которой я готова. Сегодня мне будет помогать аж пятеро мужчин. Друг мужа и мой с нашего раннего спортивного детства, Дима, поведет нашу машину из Пушкина к финишу в Петербург. Муж поедет с нами, бегущими, на велосипеде, и будет снимать нас каждые пять километров. Два моих тренера и отец будут ждать меня на финише, причем "играющий" тренер сам побежит пятнашку. Мне плевать на серость дня, в данную минуту я счастлива.
В Пушкине нас встречают флаги, развевающиеся на ветру, холод и бравурная музыка советских времен.Помимо бегунов по этой же трассе поедут роликобежцы и лыжники на лыжероллерах, их выпустят до нас за пять минут. Мой муж и Дима бывшие конькобежцы, они сразу находят своих бывших тренеров и друзей среди людей , катающихся по вокзальной площади Пушкина. Я иду разминаться. Мне настолько холодно, что не хочется снимать не только тренировочный костюм, но и теплую куртку. Я так и бегаю во всех шкурах сразу.
За пять минут до старта с неохотой раздеваюсь, залезаю в толпу мужчин, среди них тепло. Столько знакомых и родных лиц. Какое счастье быть вместе с единомышленниками. Каждый из них , завидя мою ногу, заклеенную от колена до трусов пластырем, с ужасом спрашивает, что это со мной. И я каждому подробно объясняю, для чего это нужно, и рассказываю про письмо от незнакомца. Многие слушают с интересом и берут себе это на заметку, травмы-то у всех одни и те же.
Стартуют роллеры. Мы выдвигаемся к линии старта. Мужчины пропускают меня вперед. Я ведь пойду на результат, а многие из них мне проиграют. Выстрел. Начинаем медленно разбегаться. Тейп мой настолько комфортен и надежен, что я с первых секунд думаю только о беге. Впереди себя вижу свою подругу Олю, метрах в сорока от себя. Она очень сильная бегунья, она умеет правильно раскладываться по дистанции, чего я совершенно не умею. Для меня это первая тридцатка на результат, для нее нет. Она даже полный марафон бегала неоднократно. Я делаю ускорение, догоняю ее. "Я побегу с тобой, ты хорошо начинаешь" Оля не против: "Главное закончить хорошо." Я знаю, что она закончит хорошо, поэтому решаю бежать с ней рядом, пока будут силы. На этой трассе мне знакома только вторая пятнашка, я бегала ее трижды, и знаю каждый километр. По первой пятнашке мы однажды ехали на машине, это было давно, но кое-что я смутно помню. Оля знает здесь каждый метр и мне удобно с нею рядом, она плавно входит во все повороты улиц, и мне нужно следить только за ее движением.
Из Пушкина выбегаем легко, проскакиваем первую тумбу 5км. Вот и одна шестая часть пройдена. На следующей пятерке будет первая вода. Сегодня холодно, я еще даже не разогрелась до конца, сквозь тучи пытается пробиться солнце. По такой погоде я не буду пить первые пятнадцать километров, мне не захочется, да и вода у меня с собой в маленькой бутылке с трубочкой. Я ни от чего не завишу. Мы с Олей выходим на средний, но довольно быстрый темп. Я сразу решаю терпеть его, потому как, одна я так бежать не смогу, а она подтянет меня хоть некоторую часть дистанции. Я читала отзывы о данной трассе, и во всех звучало нечто устрашающее о первых десяти километрах, о каких-то убийственных тягунах длинною в километры. Мы бежим преодолевая небольшие горки, причем в подъем мы идем очень легко, а вниз отпускаем ноги и накатываем свободно, добавляя скорость. Я жду тягуны, но их нет. Дорога начинает спускаться вниз, мы уже видим поворот на Пулковское шоссе. Я так и не заметила ни одного серьезного подъема. Я сразу вспоминаю "играющего" тренера. Какой он все-таки молодец, что не жалел меня на горках в лесу. Теперь я ему благодарна без меры.
На повороте на шоссе нас начинает поливать дождик. Я люблю бегать под дождем, но сейчас меня волнует пластырь на ноге. Я опускаю глаза вниз. Трехслойная конструкция держится намертво, только небольшой конец одной верхней полоски развевается на ветру. Я успокаиваюсь. Десятку проходим за 43 минуты. Ничего себе скорость на тридцатке! Силы у меня еще есть. Оля пьет энергетик, бросает бутылку. Муж снимает нас на фотоаппарат. "Тебе ничего не нужно?" Я мотаю головой. Он уезжает дальше, на точку пятнашки. Еще пятерка и дальше пойдет знакомая мне местность. Я слежу на ногами Оли, это упрощает переносимость жуткой монотонности бега по абсолютной прямой длинною в двадцать километров. Я обязана досидеть за ней до пятнашки, дальше пусть уходит. Слева проплывают верстовые столбы, поставленные еще при Екатерине Второй, я развлекаю себя подсчетами, что есть верста, и сколько их еще будет до города. Показывается развязка кольцевой дороги. Ноги еще держат, но пить нужно на упреждение. Вот добегу до развязок и попью в первый раз, дальше мне энергетика на вторую пятнашку должно хватить.
Пробегаем тумбу 15км. Женщина-судья с секундомером в руке громко называет время пробегающего, я даже слышу его сквозь музыку, что играет в моих наушниках. Час четыре ровно. Это наше с Олей время. Темп для меня очень высок. Я в прошлом году на просто пятнашке установила личный, час четыре сорок семь, а сейчас первая быстрее. Впереди еще столько же. Мне нельзя разгоняться больше. Оля идет на обгон мужчины, я остаюсь сидеть за ним. Даже если я дотерплю в этом темпе, мне удастся показать хороший результат. Я очень заводная, но голова у меня всегда соображает на трассе, и я не рискую просто так.
Площадь Героев, осталось тринадцать километров. Я уговариваю себя, что это только начало последних пятнадцати километров, я пытаюсь вспомнить ощущение легкости начала этой дистанции в предыдущие годы. Но сейчас для меня это уже семнадцать километров, и ноги мои не желают ощущать легкость, которой уже нет. Я вспоминаю старты на половинках, если бы мы бежали половинку, еще четыре километра и был бы финиш, но это тридцатка, и бежать еще долго. Московская площадь, дальше Парк Победы и будет двадцатка. Сильный дождь прекратился, оставив на дороге огромные лужи. Я бегу по левой бровке, стараясь не наступать в воду, мне не хочется поднимать намокшие и отяжелевшие кроссовки, но временами я все-таки попадаю в холодную воду и ощущаю, как она выливается сквозь отверстия в подошве.
Двадцатка час двадцать шесть. Господи, куда я так лечу? По отметкам трассы я устанавливаю один личный рекорд за другим, кроме первой десятки. Ноги начинают наливаться свинцом, а еще десятка впереди. Я опять думаю об "играющем" тренере, с ним и без него я работала переменку по пятеркам. Десятка, это всего-то две пятерки. Сейчас будет спокойная пятерка, а потом уж и финишная. Я столько раз бегала эти пятерки, что сейчас я просто не имею права не дотерпеть. Я не сбавляю темп, я начинаю подбирать мужчин одного за другим. Они начали за здравие, а теперь расплачиваются за слишком резвое начало. Московские ворота, осталось семь с половиной километров, половина второй пятнашки пройдена.
Я обхожу троих мужичков, бегут хорошо, красиво, но медленнее меня. Неожиданно резкая боль пронзает меня справа под ребрами. Я не знаю, что это, но она разливается на весь живот и мне не вдохнуть. Я продолжаю бег, стараясь дышать, но не могу дальше, боль усиливается. Ну за что? Я не могу сойти с дистанции, я очень быстро бегу, и я хочу показать результат. Я останавливаюсь, глубоко дышу и громко кричу: " Ну пожалуйста, отпусти меня!" Мужички, которых обогнала, добегают до меня, смотрят с удивлением, а один говорит: "Давай, давай, бежать!" Я начинаю медленно, делаю глоток напитка, боль отпускает, разгоняюсь, обхожу их опять и набираю свою скорость. Меня не волнует, сколько я сейчас потеряла времени, мне важно, что я могу продолжить свой путь к финишу. Обводный канал. За ним сразу последний пункт питания. На нем дают теплый чай с лимоном. Торможу пью пару глотков, бегу дальше. Последняя тумба 25 км, час сорок девять. Не так и много потеряла, может минуту-полторы. Мимо проезжает муж " Давай, потерпи, последняя пятерочка"
Состояние полного автопилота. Хорошо сказать "потерпи", было бы чем терпеть. Сейчас начнутся мосты и мостики через Фонтанку. На первый мост на удивление вбегаю, ноги плохо поддаются управлению, но не подводят. Даю им расслабиться на спуске. В обычном состоянии, я даже не заметила бы такого подъема и спуска с моста, для меня это вообще равнина,но после двадцати шести километров этой гонки мне на ум приходят слова моего московского друга "ноги убивает не километраж, ноги убивает темп". Сейчас этот темп убил мои ноги напрочь. По Фонтанной реке двушка, еще три моста. Я вспоминаю лес и крутые горки в нем, я вспоминаю, как ноги отказывались меня держать там, но я добегала. Сейчас я уже на сто процентов уверена, что добегу. Я просто тупо считаю мосты. Вчера на регистрации я попросила "играющего" тренера выйти на последнюю двушку и пробежать со мной рядом по Невскому. Я знаю, что его там не будет, но я уговариваю себя, что закончатся мосты, и я увижу его за поворотом, я должна держать темп.
Бегая три года подряд здесь пятнашки, я испытывала огромную радость, выбегая на Невский. Состояние было близко к обморочному, но силы оставались, и я на остатках сознания добегала этот отрезок. Сегодня выбежав на Невский, я не испытываю ничего, я уже за обморочным состоянием, мне все равно, что происходит вокруг. Мой муж на велосипеде обгоняет меня в последний раз"Осталось чуть-чуть, давай!" Закончив марафон первым, Миша Быков сказал в интервью :" Я не обгонял кенийца, я просто думал о том, чтобы не согнулись ноги, и я смог бы на них добежать". Мне сейчас кажется, что мои ноги не разгибаются, что я почти не двигаюсь, а ползу по проспекту на полусогнутых. Я даже рада, что тренера рядом нет. Не хотела бы я, чтобы он видел такой бег. Я смотрю на Дом Книги, от него километр до финиша. Какое к черту ускорение на последней тысяче, доползти бы хоть так. Дом Книги медленно приближается. С удивлением обнаруживаю, что продолжаю кого-то обгонять. Вот юноша пошел пешком. Ну и дурак же, за тысячу до финиша, ведь двадцать девять как-то пробежал! От меня такого не дождешься, я скорее умру, чем брошу бег. За четыреста метров до поворота на Дворцовую мой еще один тренер кричит :"На классный результат идешь, молодец!" Я слышу это очень четко. Я понимаю, что конец близок, и что теперь я точно покажу хорошее время. За сто метров до поворота догоняю мужчину. "Привет! Молодец! Быстро бежишь, а у меня ноги еще после марафона не отошли, еле доползаю. Обходи меня!" "Да я сама еле доползаю, у меня вообще ног нет" Обхожу его на повороте.
Я смотрю на красные фишки, которыми обозначена трасса на финиш. Она изгибается змеей и выводит на последнюю прямую. Я знаю, что здесь примерно четыреста метров. Мне плевать на ноги, мне плевать на состояние, я так устала, что не хочу продлевать себе это удовольствие от бега, я ускоряюсь. На последнюю прямую у меня всегда находятся силы, даже если для этого приходится вставать из гроба. Я вижу своего отца, стоящего у перил ограничения, с улыбкой потрясающим поднятым вверх большим пальцем в знак одобрения. Я выхожу на эту чертову прямую с надувной аркой в конце. Из последних сил , насколько это возможно, я рвусь к этой спасительной арке. Кнопка. Два часа десять минут.
Господи, неужели я сделала это. Воды! Долго ищу стакан, наливаю почти полный , пью. Вижу Олю. Подхожу, жму руку. "Ты тоже молодец ! Пойдем забегаемся кружочек." Я знаю, что это необходимо, но я не могу сдвинуться с места. Ноги не желают даже идти. "Ну что, остановилась резко? Сколько раз я тебе говорил, нельзя"--- мой отец смеется надо мной, --- "Иди оденься!" Мне очень жарко, но я знаю, что это обманчивое впечатление, что нужно быстрее одеваться, иначе потом начнешь мерзнуть на ветру. Я кое-как выбираюсь из финишной зоны, надеваю тренировочный костюм, прощаюсь с Олей до вечера награждения, ведь мы выиграли, каждая свою возрастную группу. Подходит "играющий" тренер. Я очень рада, что он дождался моего финиша. Говорим недолго по делу, обмениваемся чисто рабочими моментами по бегу. Я начинаю мерзнуть, ведь вся теплая одежда у нас в машине, а до нее еще нужно дойти. Прощаемся с отцом, везем Диму домой. По дороге я пью чай из термоса, предвкушаю горячую ванну, и вечер награждения в Доме Актера., куда я наконец-то смогу надеть женскую одежду, в которой меня никогда и никто не видел
Понедельник не бегаю, отмазываю ногу всеми возможными мазями, причем одновременно. К утру вторника боль отпускает, решаю все-таки добегать недоделанную двадцатку. Первый километр нога держит, но потом боль предательски возвращается, и я понимаю, что ни о какой двадцатке и речи быть не может. Пробегаю всего десять километров. Скорость хорошая 41.30, но меня это не радует. Как было всё здорово каких-то два дня назад. Я не могу ни о чем думать теперь, кроме как о своей беде и старте, который состоится в воскресенье. Вечером встречаю подружку-легкоатлетку, она советует вообще не бегать до старта. Я знаю, что она права, но мозг мой не может с этим смириться. Я наступаю себе на горло и решаю три дня дать себе отдохнуть от бега, но на коньки встаю. Как не странно , но на льду ничего не болит, правда я там и не катаюсь в полную силу. До старта остается меньше двух суток, и пока я стою у бортика на льду, мою голову посещает спасительная мысль. Я только позже оценю ее значение. Я много раз видела по телевизору, как люди выступают на чемпионатах с тейпом на мышцах. А не попробовать ли мне заклеить эту чертову боль пластырем.
Вернувшись с работы начинаю истерично набирать в поисковике слово "тейпирование", открывается список страниц. Пробегаю глазами тексты и картинки. Взгляд останавливается на странице "Ответы". Читаю чей-то ответ про спортивный тейп. Щелкаю. Вижу автора ответа и его координаты в сети. Все решения, которые я принимаю спонтанно, обычно дают самый неожиданный и положительный результат. Ни на что не надеясь, я пишу письмо автору ответа. Я понимаю, что он может и не ответить, мы ведь друг другу совсем чужие. Я продолжаю поиск дальше, нахожу некоторые схемы и понимаю, что стоит сходить в аптеку за большим количеством пластыря. У меня есть его немного, я интуитивно перехватываю им мышцу в нескольких местах, и чувствую, что это может сработать. Пластырь держит. Уже одевшись наполовину , слышу, что на почту пришло письмо. Он ответил!!! Я получаю подробнейшую инструкцию, сама бы до такого я никогда не додумалась, и пожелание удачи в старте. Мое внутреннее чутье подсказывает мне, что я спасена, даже не дочитывая письмо, я ухожу в аптеку.
Суббота день регистрации и разминки. Я решаю сначала размяться, хотя бы пятеркой, а потом уже регистрироваться, чтобы вообще понять, состоится для меня этот старт или нет. Я подробно изучаю письмо моего спасителя, я делаю всё точь в точь, как он сказал. Мышца схвачена, я вообще не чувствую боли. Выхожу на улицу со страхом. Я жду, что эта злодейка вернется. Начинаю бег, ее нет. Я чуть не плачу от счастья, завтра я смогу бежать так, как готова, и ничто мне не помешает. Чувство огромной благодарности к этому незнакомцу переполняет меня, но я решаю не писать ему сегодня, я боюсь спугнуть удачу. Напишу завтра, после старта.
Встаю с постели с ощущением праздника. Погода за окном моя любимейшая, плюс десять, мелкий дождь, небо серое. Муж с утра начинает ныть, что погода плохая и снимать на камеру и фотоаппарат будет плохо. Сегодня он меня не раздражает, я не слушаю его нытье. У меня праздник, первая соревновательная тридцатка, к которой я готова. Сегодня мне будет помогать аж пятеро мужчин. Друг мужа и мой с нашего раннего спортивного детства, Дима, поведет нашу машину из Пушкина к финишу в Петербург. Муж поедет с нами, бегущими, на велосипеде, и будет снимать нас каждые пять километров. Два моих тренера и отец будут ждать меня на финише, причем "играющий" тренер сам побежит пятнашку. Мне плевать на серость дня, в данную минуту я счастлива.
В Пушкине нас встречают флаги, развевающиеся на ветру, холод и бравурная музыка советских времен.Помимо бегунов по этой же трассе поедут роликобежцы и лыжники на лыжероллерах, их выпустят до нас за пять минут. Мой муж и Дима бывшие конькобежцы, они сразу находят своих бывших тренеров и друзей среди людей , катающихся по вокзальной площади Пушкина. Я иду разминаться. Мне настолько холодно, что не хочется снимать не только тренировочный костюм, но и теплую куртку. Я так и бегаю во всех шкурах сразу.
За пять минут до старта с неохотой раздеваюсь, залезаю в толпу мужчин, среди них тепло. Столько знакомых и родных лиц. Какое счастье быть вместе с единомышленниками. Каждый из них , завидя мою ногу, заклеенную от колена до трусов пластырем, с ужасом спрашивает, что это со мной. И я каждому подробно объясняю, для чего это нужно, и рассказываю про письмо от незнакомца. Многие слушают с интересом и берут себе это на заметку, травмы-то у всех одни и те же.
Стартуют роллеры. Мы выдвигаемся к линии старта. Мужчины пропускают меня вперед. Я ведь пойду на результат, а многие из них мне проиграют. Выстрел. Начинаем медленно разбегаться. Тейп мой настолько комфортен и надежен, что я с первых секунд думаю только о беге. Впереди себя вижу свою подругу Олю, метрах в сорока от себя. Она очень сильная бегунья, она умеет правильно раскладываться по дистанции, чего я совершенно не умею. Для меня это первая тридцатка на результат, для нее нет. Она даже полный марафон бегала неоднократно. Я делаю ускорение, догоняю ее. "Я побегу с тобой, ты хорошо начинаешь" Оля не против: "Главное закончить хорошо." Я знаю, что она закончит хорошо, поэтому решаю бежать с ней рядом, пока будут силы. На этой трассе мне знакома только вторая пятнашка, я бегала ее трижды, и знаю каждый километр. По первой пятнашке мы однажды ехали на машине, это было давно, но кое-что я смутно помню. Оля знает здесь каждый метр и мне удобно с нею рядом, она плавно входит во все повороты улиц, и мне нужно следить только за ее движением.
Из Пушкина выбегаем легко, проскакиваем первую тумбу 5км. Вот и одна шестая часть пройдена. На следующей пятерке будет первая вода. Сегодня холодно, я еще даже не разогрелась до конца, сквозь тучи пытается пробиться солнце. По такой погоде я не буду пить первые пятнадцать километров, мне не захочется, да и вода у меня с собой в маленькой бутылке с трубочкой. Я ни от чего не завишу. Мы с Олей выходим на средний, но довольно быстрый темп. Я сразу решаю терпеть его, потому как, одна я так бежать не смогу, а она подтянет меня хоть некоторую часть дистанции. Я читала отзывы о данной трассе, и во всех звучало нечто устрашающее о первых десяти километрах, о каких-то убийственных тягунах длинною в километры. Мы бежим преодолевая небольшие горки, причем в подъем мы идем очень легко, а вниз отпускаем ноги и накатываем свободно, добавляя скорость. Я жду тягуны, но их нет. Дорога начинает спускаться вниз, мы уже видим поворот на Пулковское шоссе. Я так и не заметила ни одного серьезного подъема. Я сразу вспоминаю "играющего" тренера. Какой он все-таки молодец, что не жалел меня на горках в лесу. Теперь я ему благодарна без меры.
На повороте на шоссе нас начинает поливать дождик. Я люблю бегать под дождем, но сейчас меня волнует пластырь на ноге. Я опускаю глаза вниз. Трехслойная конструкция держится намертво, только небольшой конец одной верхней полоски развевается на ветру. Я успокаиваюсь. Десятку проходим за 43 минуты. Ничего себе скорость на тридцатке! Силы у меня еще есть. Оля пьет энергетик, бросает бутылку. Муж снимает нас на фотоаппарат. "Тебе ничего не нужно?" Я мотаю головой. Он уезжает дальше, на точку пятнашки. Еще пятерка и дальше пойдет знакомая мне местность. Я слежу на ногами Оли, это упрощает переносимость жуткой монотонности бега по абсолютной прямой длинною в двадцать километров. Я обязана досидеть за ней до пятнашки, дальше пусть уходит. Слева проплывают верстовые столбы, поставленные еще при Екатерине Второй, я развлекаю себя подсчетами, что есть верста, и сколько их еще будет до города. Показывается развязка кольцевой дороги. Ноги еще держат, но пить нужно на упреждение. Вот добегу до развязок и попью в первый раз, дальше мне энергетика на вторую пятнашку должно хватить.
Пробегаем тумбу 15км. Женщина-судья с секундомером в руке громко называет время пробегающего, я даже слышу его сквозь музыку, что играет в моих наушниках. Час четыре ровно. Это наше с Олей время. Темп для меня очень высок. Я в прошлом году на просто пятнашке установила личный, час четыре сорок семь, а сейчас первая быстрее. Впереди еще столько же. Мне нельзя разгоняться больше. Оля идет на обгон мужчины, я остаюсь сидеть за ним. Даже если я дотерплю в этом темпе, мне удастся показать хороший результат. Я очень заводная, но голова у меня всегда соображает на трассе, и я не рискую просто так.
Площадь Героев, осталось тринадцать километров. Я уговариваю себя, что это только начало последних пятнадцати километров, я пытаюсь вспомнить ощущение легкости начала этой дистанции в предыдущие годы. Но сейчас для меня это уже семнадцать километров, и ноги мои не желают ощущать легкость, которой уже нет. Я вспоминаю старты на половинках, если бы мы бежали половинку, еще четыре километра и был бы финиш, но это тридцатка, и бежать еще долго. Московская площадь, дальше Парк Победы и будет двадцатка. Сильный дождь прекратился, оставив на дороге огромные лужи. Я бегу по левой бровке, стараясь не наступать в воду, мне не хочется поднимать намокшие и отяжелевшие кроссовки, но временами я все-таки попадаю в холодную воду и ощущаю, как она выливается сквозь отверстия в подошве.
Двадцатка час двадцать шесть. Господи, куда я так лечу? По отметкам трассы я устанавливаю один личный рекорд за другим, кроме первой десятки. Ноги начинают наливаться свинцом, а еще десятка впереди. Я опять думаю об "играющем" тренере, с ним и без него я работала переменку по пятеркам. Десятка, это всего-то две пятерки. Сейчас будет спокойная пятерка, а потом уж и финишная. Я столько раз бегала эти пятерки, что сейчас я просто не имею права не дотерпеть. Я не сбавляю темп, я начинаю подбирать мужчин одного за другим. Они начали за здравие, а теперь расплачиваются за слишком резвое начало. Московские ворота, осталось семь с половиной километров, половина второй пятнашки пройдена.
Я обхожу троих мужичков, бегут хорошо, красиво, но медленнее меня. Неожиданно резкая боль пронзает меня справа под ребрами. Я не знаю, что это, но она разливается на весь живот и мне не вдохнуть. Я продолжаю бег, стараясь дышать, но не могу дальше, боль усиливается. Ну за что? Я не могу сойти с дистанции, я очень быстро бегу, и я хочу показать результат. Я останавливаюсь, глубоко дышу и громко кричу: " Ну пожалуйста, отпусти меня!" Мужички, которых обогнала, добегают до меня, смотрят с удивлением, а один говорит: "Давай, давай, бежать!" Я начинаю медленно, делаю глоток напитка, боль отпускает, разгоняюсь, обхожу их опять и набираю свою скорость. Меня не волнует, сколько я сейчас потеряла времени, мне важно, что я могу продолжить свой путь к финишу. Обводный канал. За ним сразу последний пункт питания. На нем дают теплый чай с лимоном. Торможу пью пару глотков, бегу дальше. Последняя тумба 25 км, час сорок девять. Не так и много потеряла, может минуту-полторы. Мимо проезжает муж " Давай, потерпи, последняя пятерочка"
Состояние полного автопилота. Хорошо сказать "потерпи", было бы чем терпеть. Сейчас начнутся мосты и мостики через Фонтанку. На первый мост на удивление вбегаю, ноги плохо поддаются управлению, но не подводят. Даю им расслабиться на спуске. В обычном состоянии, я даже не заметила бы такого подъема и спуска с моста, для меня это вообще равнина,но после двадцати шести километров этой гонки мне на ум приходят слова моего московского друга "ноги убивает не километраж, ноги убивает темп". Сейчас этот темп убил мои ноги напрочь. По Фонтанной реке двушка, еще три моста. Я вспоминаю лес и крутые горки в нем, я вспоминаю, как ноги отказывались меня держать там, но я добегала. Сейчас я уже на сто процентов уверена, что добегу. Я просто тупо считаю мосты. Вчера на регистрации я попросила "играющего" тренера выйти на последнюю двушку и пробежать со мной рядом по Невскому. Я знаю, что его там не будет, но я уговариваю себя, что закончатся мосты, и я увижу его за поворотом, я должна держать темп.
Бегая три года подряд здесь пятнашки, я испытывала огромную радость, выбегая на Невский. Состояние было близко к обморочному, но силы оставались, и я на остатках сознания добегала этот отрезок. Сегодня выбежав на Невский, я не испытываю ничего, я уже за обморочным состоянием, мне все равно, что происходит вокруг. Мой муж на велосипеде обгоняет меня в последний раз"Осталось чуть-чуть, давай!" Закончив марафон первым, Миша Быков сказал в интервью :" Я не обгонял кенийца, я просто думал о том, чтобы не согнулись ноги, и я смог бы на них добежать". Мне сейчас кажется, что мои ноги не разгибаются, что я почти не двигаюсь, а ползу по проспекту на полусогнутых. Я даже рада, что тренера рядом нет. Не хотела бы я, чтобы он видел такой бег. Я смотрю на Дом Книги, от него километр до финиша. Какое к черту ускорение на последней тысяче, доползти бы хоть так. Дом Книги медленно приближается. С удивлением обнаруживаю, что продолжаю кого-то обгонять. Вот юноша пошел пешком. Ну и дурак же, за тысячу до финиша, ведь двадцать девять как-то пробежал! От меня такого не дождешься, я скорее умру, чем брошу бег. За четыреста метров до поворота на Дворцовую мой еще один тренер кричит :"На классный результат идешь, молодец!" Я слышу это очень четко. Я понимаю, что конец близок, и что теперь я точно покажу хорошее время. За сто метров до поворота догоняю мужчину. "Привет! Молодец! Быстро бежишь, а у меня ноги еще после марафона не отошли, еле доползаю. Обходи меня!" "Да я сама еле доползаю, у меня вообще ног нет" Обхожу его на повороте.
Я смотрю на красные фишки, которыми обозначена трасса на финиш. Она изгибается змеей и выводит на последнюю прямую. Я знаю, что здесь примерно четыреста метров. Мне плевать на ноги, мне плевать на состояние, я так устала, что не хочу продлевать себе это удовольствие от бега, я ускоряюсь. На последнюю прямую у меня всегда находятся силы, даже если для этого приходится вставать из гроба. Я вижу своего отца, стоящего у перил ограничения, с улыбкой потрясающим поднятым вверх большим пальцем в знак одобрения. Я выхожу на эту чертову прямую с надувной аркой в конце. Из последних сил , насколько это возможно, я рвусь к этой спасительной арке. Кнопка. Два часа десять минут.
Господи, неужели я сделала это. Воды! Долго ищу стакан, наливаю почти полный , пью. Вижу Олю. Подхожу, жму руку. "Ты тоже молодец ! Пойдем забегаемся кружочек." Я знаю, что это необходимо, но я не могу сдвинуться с места. Ноги не желают даже идти. "Ну что, остановилась резко? Сколько раз я тебе говорил, нельзя"--- мой отец смеется надо мной, --- "Иди оденься!" Мне очень жарко, но я знаю, что это обманчивое впечатление, что нужно быстрее одеваться, иначе потом начнешь мерзнуть на ветру. Я кое-как выбираюсь из финишной зоны, надеваю тренировочный костюм, прощаюсь с Олей до вечера награждения, ведь мы выиграли, каждая свою возрастную группу. Подходит "играющий" тренер. Я очень рада, что он дождался моего финиша. Говорим недолго по делу, обмениваемся чисто рабочими моментами по бегу. Я начинаю мерзнуть, ведь вся теплая одежда у нас в машине, а до нее еще нужно дойти. Прощаемся с отцом, везем Диму домой. По дороге я пью чай из термоса, предвкушаю горячую ванну, и вечер награждения в Доме Актера., куда я наконец-то смогу надеть женскую одежду, в которой меня никогда и никто не видел
You can watch this video on www.livejournal.com