Марафон "Дорога Жизни"
Утренний снег прекратился, в автобусе тепло, рядом сидят дедушки и молодые ребята, две тетечки из Великого Новгорода заходят последними, одна садится рядом со мной, другая напротив, мы плавно трогаемся. Колонна должна развернуться в обратном направлении и пойти вдоль Невы по набережной. Я вижу машину ГАИ с мигалками преградившую путь всем остальным, пока мы не развернемся. Настроение мое начинает подниматься, я испытываю тихую радость от своего нахождения в кругу единомышленников. Тетечки болтают между собой, потом начинают задавать вопросы, мы знакомимся с ними ,с дедушками, с юношами, через пятнадцать минут мы уже травим байки про то, как бежали где-то, про зрителей отпускающих нелепые возгласы в наш адрес, про различные трассы и про прошлые бега на этой. Нам уютно и весело вместе. Восемьдесят городов России и четыре чужие страны, сейчас мы все в едином братстве бегунов без заслуг и регалий.
Мы выезжаем на «Дорогу Жизни». Все сразу прилипают к окнам, асфальт чистый, снега нет, памятные километровые столбы возвращены на место после ремонта. Старейшины озвучивают эту положительную для всех информацию. Я это знаю с осени, мы специально приезжали на трассу, осмотреть ее и снять весь путь на видео, чтобы потом дома спокойно изучить каждый поворот и каждый подъем. Сейчас я мысленно проверяю себя, ничего не забыла. Нас неспешно увозят все дальше и дальше от финиша, вот уже и первая остановка. Автобусы десятки сворачивают в Романовку. Мы стоим , давая им повернуть на заснеженную поселковую дорожку. Мы следующие, еще столько же и мы свернем в Рахье, а марафонцы поедут дальше до самого Ладожского озера. Они стартуют от Разорванного кольца, памятника блокаде, имевшей в этом месте узкую тропинку по льду озера для связи со всем миром. Мы едем по трассе в лесу, деревья стоят как в сказке про Морозко, все завьюженные и укутанные. Наконец мы сворачиваем в этот лес. Поселок Рахья чуть в стороне от основной трассы, нас везут в местную школу, переодеваться и разминаться. Потом на этих же автобусах мы вернемся на трассу и будем стартовать прямо посреди леса, в этой белоснежной красоте.
В школе под раздевалку нам выделяют два класса и столовую. Мужчины сразу занимают все помещения. Женщин на пробегах, в отличии от статистики жизни, всегда мало. Мы частенько не видим друг друга в толпе бегущих мужчин, а они наверно не воспринимают нас, как противоположный себе пол. Мы стоим в коридоре в растерянности. Дедушки незлобиво смеются над нами «заходите, чего встали, места всем хватит». «Если мы все сейчас зайдем, вы не то что до финиша, вы до старта не доберетесь» --- отвечаю я дедушкам. «Ах вы, маньяки старые» --- главный судья вмешивается в перепалку, ---«А ну, выметайтесь отсюда быстро» «А тебе» --- судья обращается к колоритному деду с длинной по грудь бородой , --- «Я бороденку-то отрежу сейчас, вот и посмотрим, куда ты побежишь» Мы со смехом занимаем класс, дедушки, нехотя забирая свои вещи, ретируются, отпуская напоследок сальные шуточки в наш и судейский адрес.
До старта больше полутора часов. Новгородчанки достают термосы с провизией, предлагают мне присоединиться к трапезе. Молодые девчонки смотрят на них с удивлением. Никому, кто серьезно бегает, и в голову не придет есть перед стартом. «А нам можно» --- говорят тетечки, ---«Это вы побежите, а мы потащимся, нам до финиша должно сил хватить»
За болтовней, кто что ест, кто что наденет сегодня, на улице резко потеплело от минус двадцати до минус четырех, время пролетает незаметно. Иду разминаться.
Чтобы нормально пройти трассу, разминка должна быть длинной, необходимо пробежать не меньше пяти километров. Простые обыватели думают, что марафонцы преодолевают сорок два километра в день пробега, на самом деле больше пятидесяти, после старта еще идет так называемый заминочный бег, иначе можно остаться без ног и сердца. Те, кто бежит полу марафон наматывают около тридцати.
Я бегаю по дорожкам поселка. Выходной день, тишина, только дымки идущие из труб домов, указывают на то, что люди проснулись. Сады вокруг засыпаны снегом, он здесь идеально белый, не то, что в городе, и воздух здесь совсем другой --- чистый. Синицы стайками прыгают по яблоням в поисках съестного. Большая розовая сойка приземляется на ветку, стряхивая с нее снег. Я впервые вижу сойку наяву, очень красивая птица, яркая с голубой шеей. Жаль фотоаппарат сейчас у мужа, а он бродит где-то по окрестностям у школы, фотографируя участников и местных собак.
Резкое потепление после сильных морозов дает себя знать. Я понимаю, что неправильно подобрала одежду, и что нужно снять с себя все по максимуму, иначе я сварюсь на трассе. До отправления автобусов на старт у меня пятнадцать минут. Я возвращаюсь в школу и обнаруживаю, что я осталась в ней одна. Никто не уедет раньше времени, но одиночество заставляет меня дергаться. Я нервно переодеваюсь, дрожащими руками прикалываю номер к футболке в которой побегу, булавки упорно не хотят прокалывать плотную ткань номера. «Успокойтесь и не спешите» --- слышу голос главного судьи. Ну, слава Богу, хоть кто-то рядом. Я запихиваю вещи в рюкзак, хватаю футболку с номером и спешу к автобусам. Сдаю рюкзак в багаж, оглядываюсь и понимаю, что мужа нет. Я не представляю, как он выполнил норматив мастера спорта СССР, это сама ходячая неорганизованность, он еще где-то. Наконец вижу его гуляющим по дорожке. «Где ты шляешься, никакой помощи от тебя, хоть бы вещи помог дотащить» --- я выпускаю пар. «Я …тут…» --- он мямлит что-то оправдательное в ответ, я его не слушаю и тащу в автобус, он почему-то пытается пойти не в тот. Все сидят давно, мужчина двигается к окну освобождая мне место, я благодарю, но отказываюсь. По старой привычке, оставшейся от фигурного катания, я никогда не сяду после разминки. Мы еще стоим минут пять и наконец трогаемся к месту старта. Я достаю заветную бутылочку, она маленькая всего сто граммов, в ней у меня мед разведенный чаем. Жидкость довольно густая и сладкая, я отпиваю от нее половину. Вот теперь я готова полностью, голод на трассе мне не грозит. На самом деле это жутко, когда после пятнадцати километров желудок начинает сводить, а мед, он насыщает надолго и быстро. Оставшуюся половину я понесу с собой до пресловутой пятнашки, для меня почему-то именно эта отметка критическая, но у всех по-разному.
Мы выгружаемся на трассе посреди леса. Уже стоит скорая помощь, которая поедет за последним участником и машина ГАИ, за которой побежит лидер. Автобусы выстраиваются вдоль обочины. Их отправят за несколько минут до старта. Мы бегаем по дороге туда-сюда, последняя разминка, да и просто чтобы не замерзнуть. Мне на глаза попадается мужчина в беговых трусах с голыми ногами, как летом. Я понимаю, что не одна такая, которой жарко.
Работников ГАИ на старте много. Они тормозят откуда-то вырулившую иномарку. Сегодня на трассе машин не будет совсем, но мужик за рулем, видимо только что проснулся и выкатил из своей деревни на дорогу. «Ну ты мужик попал» --- веселятся стартующие. В лучшем случае ему разрешат медленно ехать за скорой до Всеволожска, где он сможет свернуть с основной трассы, а это пятнадцать километров. Учитывая скорость бега последнего дедушки, это часа два не меньше. А могут вообще заставить стоять на обочине, пока не пройдет весь марафон, тогда это часов пять.
Главный судья просит всех участников уйти за линию старта. Я запихиваю мужу в рюкзак свой тренировочный костюм. Он, уже поставив штатив с камерой и держа на готове фотоаппарат , не сойдет с места, пока последний участник не пробежит мимо него. Потом его заберут с собой судьи, и он будет вести фото и видео репортаж с каждых пяти километров трассы. Мы собираемся в толпу перед линией, пошли последние минуты. Я стою в серединке, я решила бежать медленно, пусть сильные уйдут вперед. Рядом со мной симпатичный мужчина в ярко-апельсиновых кроссовках. Я очень люблю яркую спортивную экипировку, ее видно издалека, а зимой особенно. Я выражаю свое восхищение. «Так забирай» --- смеются соседи. «Размерчик слегка не тот».
Судья объявляет двухминутную готовность. Я включаю музыку. Я никогда не волнуюсь перед выстрелом, кто-то крестится, кто-то бормочет магические заклинания, я спокойно стою и жду. Здесь уже ничего не поможет, бежать далеко, как тренировалась, то и получу.
В небо взмывает военная сигнальная ракета. Все, старт дан, время пошло, мы побежали. После двухмесячного бега по сугробам, стопа чувствует твердую поверхность асфальта и хороший толчок, я понимаю, что не все так плохо, и начинаю выбираться из толпы поближе к лидерам. Ветер встречный, не очень сильный но ощутимый, дышать будет легко, не нужно делать вдох. Тонкие лосины на ногах, после кучи штанов, позволяют ноге легко подниматься вверх, это тоже большой плюс, шерсть на голом теле и футболка сверху надежно защищают от ветра, при этом не позволяя перегреться и тащить на себе мокрое белье. Мне все сейчас нравится, я бегу довольно легко. Я рассматриваю окрестности по обочинам дороги. Лес изумителен в зимнем наряде. Я вспоминаю свое видео про трассу, сейчас я мысленно еду на машине, и километры проплывают мимо как в кино, только тогда был дождь, а сейчас зимняя сказка. Я не вижу никого ни вокруг ни впереди себя, я просто свободно бегу. Первый столб 3.35 , для меня это не может быть правдой, видимо здесь метров восемьсот, подождем до второго. Вторая тысяча 4.26, вот это реальное время на данный момент готовности, я знаю, что к концу трассы оно станет хуже, но главное сохранять темп, не ускоряясь и не тормозя.
Мы бежим в деревне «Проба» , я разглядываю дворы и собак за заборами. Здоровенные кавказские овчарки гавкают нам вслед.
За первые километры бегуны растягиваются по трассе, лидеры уходят далеко вперед, аутсайдеры ползут где-то сзади, мы в серединке бежим по одному, метрах в десяти друг от друга. «Проба» кончилась. Трасса с длинными прямыми участками и редкими поворотами, мы видим друг друга далеко впереди.
Первая пятерка, снова в лесу. Тетечка судья громко называет время пробегающих мимо нее. «Двадцать три минуты ровно», я слышу это через музыку и не позволяю себе даже задуматься от этом. Услышав такое время летом, я уже была бы в нокауте от расстройства, но сейчас я твердо решила, наплевать на все. Я бегу ровно, не устаю, не сбиваюсь с ритма, для меня сейчас это важнее всего остального.
Сразу после шести километров крутой и длинный подъем, я много раз просматривала его на видео, а потом раз по десять кряду без остановки вбегала на виадук в двух километрах от дома. Подъем оказывается намного проще виадука, я прохожу его не снижая темпа , не задыхаясь и обгоняя нескольких мужчин. «Плохо тренировались дядьки» --- подленькая мыслишка веселит мозг, но я знаю, как эти дядьки могут сделать меня на финише, ведь это только седьмой километр. Дядьки не бросаются за мной вдогонку даже наверху на пологом спуске, я продолжаю одна. «Углово» , это семь километров, следующая деревня «Романовка».
До Романовки бежится очень легко, дорога едва заметно идет под горку, но этого достаточно, чтобы отдохнуть после подъема. Вбегаем в деревню. Здесь сплошные горки, они невысокие и недлинные, но ноги все равно чувствуют эти перепады. Перебегаем железнодорожные пути, мне кажется, что я помню здесь каждый дом, так отпечатался в моей памяти этот отрезок трассы с видео. Девять километров, десять, табличка, судья --- «Сорок шесть минут», вот и первый чай. Впереди меня пятеро мальчишек девятнадцати-двадцати лет. Все одинаковые, как на подбор, курсанты артиллерийской академии. Ребята подбегают к столу с чаем, я качаю указательным пальцем судьям, пробегаю мимо. Пока я себя чувствую сносно. Следующий чай на четырнадцатом километре, вот там уже можно и попить.
Пробегаем место старта десятки. «Ну вот»--- говорю я себе,---« здесь ты уже бежала в прошлом году, и все знаешь». Сначала идем вниз, потом подъем, потом опять вниз и еще раз подъем. Мальчишки выстраиваются передо мной в шеренгу метрах в пяти, на втором подъеме мы обгоняем еще одного дядьку. Мы бежим все в том же ритме, скорость наша не падает, но на подъеме мне кажется, что я не бегу, а ползу по нему, ноги перестают слушаться, а еще только тринадцать километров. Я открываю НЗ, глотаю медовую жижу на ходу, она медленно стекает в горло, я глотаю ее еще раз и закрываю бутылку. Бегу облизывая губы, терпеть не могу мед, не только его вкус, но даже сам запах, но он действует мгновенно, через пол минуты я забываю о ногах.
Четырнадцать километров, пункт питания, мальчишки хватают стаканы, я за ними. Чай теплый и сладкий, я делаю три больших глотка, выбрасываю стакан. Тепло разливается по телу, силы прибавляются сразу , и кажется, после этого можно бежать еще бесконечно долго. После пункта питания крутой и длинный спуск, мы не тормозим, мы отпускаем ноги, прыгаем из стороны в сторону, чтобы не провалиться в колдобины на этом участке дороги и не попасть на местами оставшийся лед.
Вбегаем в центр Всеволожска, через двести метров снова табличка , пятнадцать километров, и судья «Час ноль девять ровно». Кошмар! Я давно так не бегала пятнашку, не то, что в старте, а даже на тренировках, ну и плевать на все, я иду довольно стабильно по двадцать три минуты каждую пятерку.
Мальчишки впереди меня тоже бегут ровно, они не ускоряются, но и не тормозят. «Большая прогулка с соратниками по несчастью» --- я улыбаюсь, вспоминая эти слова тренера. Будем гулять от чая до чая. Когда на карте год назад я увидела последний пункт питания за два километра до финиша, я недоумевала, неужели уж два километра и так не добежать, что уж тут осталось-то. Теперь я оценила организаторов на все сто баллов. Одна большая шестикилометровая финишная прямая, упрямо ползущая чуть в горку, вымотает даже самые стальные нервы, и чай на ней, как спасительный оазис посреди пустыни. Я бегу, тупо глядя себе под ноги, по длинной прямой очень тяжело бежать морально, она никак не хочет кончаться, я думаю только о чае, за которым уже и до финиша рукой подать.
Шестнадцатый километр, лес, равнина бензоколонка, семнадцатый, лес, восемнадцатый, речка, строения, еще чуть меньше пяти минут и заветный столик. Мы останавливаемся не сговариваясь, нам сейчас нужно допить этот чай до конца , и нам все равно, что мы теряем секунды, они давно уже работают против нас.
Ну всё, последняя двушка. Первые километры считаешь по тысячам, последние по сотням метров. Всеволожск кончился, осталась полуторка. Судья, табличка, двадцатка, я не слышу и не слушаю, что судья говорит, у меня в глазах последняя тысяча. Я переставляю ноги на автопилоте, смешно было бы загнуться почти у финиша. Я уже вижу, как мужчины впереди сворачивают на снеговую финишную тропинку. Я слышу, как диктор объявляет имена участников на финише. За пятьдесят метров до поворота диктор задумывается и говорит «А здесь сейчас у нас финиширует целая делегация из артиллерийской академии» --- мальчишки так и бегут шеренгой до поворота, --- « А за ними …….., Санкт-Петербург» Под эти слова я сворачиваю на снег. В прошлом году финишная дорожка была метра полтора шириной, и снег на ней был прикатанный и ровный. В этом году она узкая, от силы полметра, за финиш не поборешься, да и рытвины на ней такие, что можно легко подвернуть ноги. Я сразу вспоминаю свои тренировки по таким же улицам по целине, и спокойно бегу за ребятами. Мы пересекаем финишный створ все вместе за одну минуту, час тридцать восемь, с последним из них нам дают одинаковое время.
Только бы они не остановились, мелькает в голове. Не останавливаются, быстро проходят дальше к Цветку. У Цветка я теряю их из виду. У меня сейчас одна мысль --- полевая кухня. Она стоит на трассе метрах в двухстах от финиша. Я, как голодная собака, иду к ней по запаху. Солдатики-срочники раздают всем кашу с тушенкой в пластиковых тарелках, их командир разливает чай. Кашу я есть не буду, я не чувствую голода. Я дожидаюсь когда он наполнит стакан доверху. Здесь чай не теплый, как на дистанции, а горячий, и пить его можно бесконечно долго и с наслаждением.
Сделав несколько глотков, я со стаканом в руках иду искать наш багажный автобус. Он стоит довольно далеко от кухни. Я беру свой рюкзак, и чувствую, что сейчас околею от холода, силы потрачены, одежда тонкая и мокрая, а на дворе все-таки зима. Нужно бы еще забегаться, многие так и делают, но я мерзну основательно.
С финиша автобусы курсируют до города и обратно, отвозя прибежавших в баню или к метро. Я в баню не поеду, хотя уже жалею, что не подумала об этом заранее. Я начинаю искать автобус, который на данный момент никуда не отправляется, надо же где-то одеться. Наконец мне это удается, я быстро меняю беговую одежду на теплую гражданскую.
За мной по следам идут мальчишки-курсанты. Они с радостью забираются в автобус, тоже уже порядком замерзшие. Светлые и добрые лица, приятно на них смотреть. Их сверстники лидеры прибежали на финиш аж на двадцать пять минут раньше, это очень большая разница, но сейчас это не имеет значения, ведь они здесь, а не где-то во дворе. Да и вообще, двадцать один километр еще пробежать нужно, это не пятерка , и не десятка, здесь серьезно готовиться нужно. Я прощаюсь с ними до будущих пробегов.
Снова бреду к кухне, прошу командира еще чаю. Растягивая удовольствие маленькими глотками, я иду искать мужа. Он на повороте за двадцать метров до финиша фотографирует бегущих. Минут через двадцать прибежит лидер полного марафона, мы снимем первых двенадцать человек. Я устану окончательно и очередной автобус увезет нас в город. Через три дня отдыха, я начну тренироваться и строить планы на новый летний сезон.
Мы выезжаем на «Дорогу Жизни». Все сразу прилипают к окнам, асфальт чистый, снега нет, памятные километровые столбы возвращены на место после ремонта. Старейшины озвучивают эту положительную для всех информацию. Я это знаю с осени, мы специально приезжали на трассу, осмотреть ее и снять весь путь на видео, чтобы потом дома спокойно изучить каждый поворот и каждый подъем. Сейчас я мысленно проверяю себя, ничего не забыла. Нас неспешно увозят все дальше и дальше от финиша, вот уже и первая остановка. Автобусы десятки сворачивают в Романовку. Мы стоим , давая им повернуть на заснеженную поселковую дорожку. Мы следующие, еще столько же и мы свернем в Рахье, а марафонцы поедут дальше до самого Ладожского озера. Они стартуют от Разорванного кольца, памятника блокаде, имевшей в этом месте узкую тропинку по льду озера для связи со всем миром. Мы едем по трассе в лесу, деревья стоят как в сказке про Морозко, все завьюженные и укутанные. Наконец мы сворачиваем в этот лес. Поселок Рахья чуть в стороне от основной трассы, нас везут в местную школу, переодеваться и разминаться. Потом на этих же автобусах мы вернемся на трассу и будем стартовать прямо посреди леса, в этой белоснежной красоте.
В школе под раздевалку нам выделяют два класса и столовую. Мужчины сразу занимают все помещения. Женщин на пробегах, в отличии от статистики жизни, всегда мало. Мы частенько не видим друг друга в толпе бегущих мужчин, а они наверно не воспринимают нас, как противоположный себе пол. Мы стоим в коридоре в растерянности. Дедушки незлобиво смеются над нами «заходите, чего встали, места всем хватит». «Если мы все сейчас зайдем, вы не то что до финиша, вы до старта не доберетесь» --- отвечаю я дедушкам. «Ах вы, маньяки старые» --- главный судья вмешивается в перепалку, ---«А ну, выметайтесь отсюда быстро» «А тебе» --- судья обращается к колоритному деду с длинной по грудь бородой , --- «Я бороденку-то отрежу сейчас, вот и посмотрим, куда ты побежишь» Мы со смехом занимаем класс, дедушки, нехотя забирая свои вещи, ретируются, отпуская напоследок сальные шуточки в наш и судейский адрес.
До старта больше полутора часов. Новгородчанки достают термосы с провизией, предлагают мне присоединиться к трапезе. Молодые девчонки смотрят на них с удивлением. Никому, кто серьезно бегает, и в голову не придет есть перед стартом. «А нам можно» --- говорят тетечки, ---«Это вы побежите, а мы потащимся, нам до финиша должно сил хватить»
За болтовней, кто что ест, кто что наденет сегодня, на улице резко потеплело от минус двадцати до минус четырех, время пролетает незаметно. Иду разминаться.
Чтобы нормально пройти трассу, разминка должна быть длинной, необходимо пробежать не меньше пяти километров. Простые обыватели думают, что марафонцы преодолевают сорок два километра в день пробега, на самом деле больше пятидесяти, после старта еще идет так называемый заминочный бег, иначе можно остаться без ног и сердца. Те, кто бежит полу марафон наматывают около тридцати.
Я бегаю по дорожкам поселка. Выходной день, тишина, только дымки идущие из труб домов, указывают на то, что люди проснулись. Сады вокруг засыпаны снегом, он здесь идеально белый, не то, что в городе, и воздух здесь совсем другой --- чистый. Синицы стайками прыгают по яблоням в поисках съестного. Большая розовая сойка приземляется на ветку, стряхивая с нее снег. Я впервые вижу сойку наяву, очень красивая птица, яркая с голубой шеей. Жаль фотоаппарат сейчас у мужа, а он бродит где-то по окрестностям у школы, фотографируя участников и местных собак.
Резкое потепление после сильных морозов дает себя знать. Я понимаю, что неправильно подобрала одежду, и что нужно снять с себя все по максимуму, иначе я сварюсь на трассе. До отправления автобусов на старт у меня пятнадцать минут. Я возвращаюсь в школу и обнаруживаю, что я осталась в ней одна. Никто не уедет раньше времени, но одиночество заставляет меня дергаться. Я нервно переодеваюсь, дрожащими руками прикалываю номер к футболке в которой побегу, булавки упорно не хотят прокалывать плотную ткань номера. «Успокойтесь и не спешите» --- слышу голос главного судьи. Ну, слава Богу, хоть кто-то рядом. Я запихиваю вещи в рюкзак, хватаю футболку с номером и спешу к автобусам. Сдаю рюкзак в багаж, оглядываюсь и понимаю, что мужа нет. Я не представляю, как он выполнил норматив мастера спорта СССР, это сама ходячая неорганизованность, он еще где-то. Наконец вижу его гуляющим по дорожке. «Где ты шляешься, никакой помощи от тебя, хоть бы вещи помог дотащить» --- я выпускаю пар. «Я …тут…» --- он мямлит что-то оправдательное в ответ, я его не слушаю и тащу в автобус, он почему-то пытается пойти не в тот. Все сидят давно, мужчина двигается к окну освобождая мне место, я благодарю, но отказываюсь. По старой привычке, оставшейся от фигурного катания, я никогда не сяду после разминки. Мы еще стоим минут пять и наконец трогаемся к месту старта. Я достаю заветную бутылочку, она маленькая всего сто граммов, в ней у меня мед разведенный чаем. Жидкость довольно густая и сладкая, я отпиваю от нее половину. Вот теперь я готова полностью, голод на трассе мне не грозит. На самом деле это жутко, когда после пятнадцати километров желудок начинает сводить, а мед, он насыщает надолго и быстро. Оставшуюся половину я понесу с собой до пресловутой пятнашки, для меня почему-то именно эта отметка критическая, но у всех по-разному.
Мы выгружаемся на трассе посреди леса. Уже стоит скорая помощь, которая поедет за последним участником и машина ГАИ, за которой побежит лидер. Автобусы выстраиваются вдоль обочины. Их отправят за несколько минут до старта. Мы бегаем по дороге туда-сюда, последняя разминка, да и просто чтобы не замерзнуть. Мне на глаза попадается мужчина в беговых трусах с голыми ногами, как летом. Я понимаю, что не одна такая, которой жарко.
Работников ГАИ на старте много. Они тормозят откуда-то вырулившую иномарку. Сегодня на трассе машин не будет совсем, но мужик за рулем, видимо только что проснулся и выкатил из своей деревни на дорогу. «Ну ты мужик попал» --- веселятся стартующие. В лучшем случае ему разрешат медленно ехать за скорой до Всеволожска, где он сможет свернуть с основной трассы, а это пятнадцать километров. Учитывая скорость бега последнего дедушки, это часа два не меньше. А могут вообще заставить стоять на обочине, пока не пройдет весь марафон, тогда это часов пять.
Главный судья просит всех участников уйти за линию старта. Я запихиваю мужу в рюкзак свой тренировочный костюм. Он, уже поставив штатив с камерой и держа на готове фотоаппарат , не сойдет с места, пока последний участник не пробежит мимо него. Потом его заберут с собой судьи, и он будет вести фото и видео репортаж с каждых пяти километров трассы. Мы собираемся в толпу перед линией, пошли последние минуты. Я стою в серединке, я решила бежать медленно, пусть сильные уйдут вперед. Рядом со мной симпатичный мужчина в ярко-апельсиновых кроссовках. Я очень люблю яркую спортивную экипировку, ее видно издалека, а зимой особенно. Я выражаю свое восхищение. «Так забирай» --- смеются соседи. «Размерчик слегка не тот».
Судья объявляет двухминутную готовность. Я включаю музыку. Я никогда не волнуюсь перед выстрелом, кто-то крестится, кто-то бормочет магические заклинания, я спокойно стою и жду. Здесь уже ничего не поможет, бежать далеко, как тренировалась, то и получу.
В небо взмывает военная сигнальная ракета. Все, старт дан, время пошло, мы побежали. После двухмесячного бега по сугробам, стопа чувствует твердую поверхность асфальта и хороший толчок, я понимаю, что не все так плохо, и начинаю выбираться из толпы поближе к лидерам. Ветер встречный, не очень сильный но ощутимый, дышать будет легко, не нужно делать вдох. Тонкие лосины на ногах, после кучи штанов, позволяют ноге легко подниматься вверх, это тоже большой плюс, шерсть на голом теле и футболка сверху надежно защищают от ветра, при этом не позволяя перегреться и тащить на себе мокрое белье. Мне все сейчас нравится, я бегу довольно легко. Я рассматриваю окрестности по обочинам дороги. Лес изумителен в зимнем наряде. Я вспоминаю свое видео про трассу, сейчас я мысленно еду на машине, и километры проплывают мимо как в кино, только тогда был дождь, а сейчас зимняя сказка. Я не вижу никого ни вокруг ни впереди себя, я просто свободно бегу. Первый столб 3.35 , для меня это не может быть правдой, видимо здесь метров восемьсот, подождем до второго. Вторая тысяча 4.26, вот это реальное время на данный момент готовности, я знаю, что к концу трассы оно станет хуже, но главное сохранять темп, не ускоряясь и не тормозя.
Мы бежим в деревне «Проба» , я разглядываю дворы и собак за заборами. Здоровенные кавказские овчарки гавкают нам вслед.
За первые километры бегуны растягиваются по трассе, лидеры уходят далеко вперед, аутсайдеры ползут где-то сзади, мы в серединке бежим по одному, метрах в десяти друг от друга. «Проба» кончилась. Трасса с длинными прямыми участками и редкими поворотами, мы видим друг друга далеко впереди.
Первая пятерка, снова в лесу. Тетечка судья громко называет время пробегающих мимо нее. «Двадцать три минуты ровно», я слышу это через музыку и не позволяю себе даже задуматься от этом. Услышав такое время летом, я уже была бы в нокауте от расстройства, но сейчас я твердо решила, наплевать на все. Я бегу ровно, не устаю, не сбиваюсь с ритма, для меня сейчас это важнее всего остального.
Сразу после шести километров крутой и длинный подъем, я много раз просматривала его на видео, а потом раз по десять кряду без остановки вбегала на виадук в двух километрах от дома. Подъем оказывается намного проще виадука, я прохожу его не снижая темпа , не задыхаясь и обгоняя нескольких мужчин. «Плохо тренировались дядьки» --- подленькая мыслишка веселит мозг, но я знаю, как эти дядьки могут сделать меня на финише, ведь это только седьмой километр. Дядьки не бросаются за мной вдогонку даже наверху на пологом спуске, я продолжаю одна. «Углово» , это семь километров, следующая деревня «Романовка».
До Романовки бежится очень легко, дорога едва заметно идет под горку, но этого достаточно, чтобы отдохнуть после подъема. Вбегаем в деревню. Здесь сплошные горки, они невысокие и недлинные, но ноги все равно чувствуют эти перепады. Перебегаем железнодорожные пути, мне кажется, что я помню здесь каждый дом, так отпечатался в моей памяти этот отрезок трассы с видео. Девять километров, десять, табличка, судья --- «Сорок шесть минут», вот и первый чай. Впереди меня пятеро мальчишек девятнадцати-двадцати лет. Все одинаковые, как на подбор, курсанты артиллерийской академии. Ребята подбегают к столу с чаем, я качаю указательным пальцем судьям, пробегаю мимо. Пока я себя чувствую сносно. Следующий чай на четырнадцатом километре, вот там уже можно и попить.
Пробегаем место старта десятки. «Ну вот»--- говорю я себе,---« здесь ты уже бежала в прошлом году, и все знаешь». Сначала идем вниз, потом подъем, потом опять вниз и еще раз подъем. Мальчишки выстраиваются передо мной в шеренгу метрах в пяти, на втором подъеме мы обгоняем еще одного дядьку. Мы бежим все в том же ритме, скорость наша не падает, но на подъеме мне кажется, что я не бегу, а ползу по нему, ноги перестают слушаться, а еще только тринадцать километров. Я открываю НЗ, глотаю медовую жижу на ходу, она медленно стекает в горло, я глотаю ее еще раз и закрываю бутылку. Бегу облизывая губы, терпеть не могу мед, не только его вкус, но даже сам запах, но он действует мгновенно, через пол минуты я забываю о ногах.
Четырнадцать километров, пункт питания, мальчишки хватают стаканы, я за ними. Чай теплый и сладкий, я делаю три больших глотка, выбрасываю стакан. Тепло разливается по телу, силы прибавляются сразу , и кажется, после этого можно бежать еще бесконечно долго. После пункта питания крутой и длинный спуск, мы не тормозим, мы отпускаем ноги, прыгаем из стороны в сторону, чтобы не провалиться в колдобины на этом участке дороги и не попасть на местами оставшийся лед.
Вбегаем в центр Всеволожска, через двести метров снова табличка , пятнадцать километров, и судья «Час ноль девять ровно». Кошмар! Я давно так не бегала пятнашку, не то, что в старте, а даже на тренировках, ну и плевать на все, я иду довольно стабильно по двадцать три минуты каждую пятерку.
Мальчишки впереди меня тоже бегут ровно, они не ускоряются, но и не тормозят. «Большая прогулка с соратниками по несчастью» --- я улыбаюсь, вспоминая эти слова тренера. Будем гулять от чая до чая. Когда на карте год назад я увидела последний пункт питания за два километра до финиша, я недоумевала, неужели уж два километра и так не добежать, что уж тут осталось-то. Теперь я оценила организаторов на все сто баллов. Одна большая шестикилометровая финишная прямая, упрямо ползущая чуть в горку, вымотает даже самые стальные нервы, и чай на ней, как спасительный оазис посреди пустыни. Я бегу, тупо глядя себе под ноги, по длинной прямой очень тяжело бежать морально, она никак не хочет кончаться, я думаю только о чае, за которым уже и до финиша рукой подать.
Шестнадцатый километр, лес, равнина бензоколонка, семнадцатый, лес, восемнадцатый, речка, строения, еще чуть меньше пяти минут и заветный столик. Мы останавливаемся не сговариваясь, нам сейчас нужно допить этот чай до конца , и нам все равно, что мы теряем секунды, они давно уже работают против нас.
Ну всё, последняя двушка. Первые километры считаешь по тысячам, последние по сотням метров. Всеволожск кончился, осталась полуторка. Судья, табличка, двадцатка, я не слышу и не слушаю, что судья говорит, у меня в глазах последняя тысяча. Я переставляю ноги на автопилоте, смешно было бы загнуться почти у финиша. Я уже вижу, как мужчины впереди сворачивают на снеговую финишную тропинку. Я слышу, как диктор объявляет имена участников на финише. За пятьдесят метров до поворота диктор задумывается и говорит «А здесь сейчас у нас финиширует целая делегация из артиллерийской академии» --- мальчишки так и бегут шеренгой до поворота, --- « А за ними …….., Санкт-Петербург» Под эти слова я сворачиваю на снег. В прошлом году финишная дорожка была метра полтора шириной, и снег на ней был прикатанный и ровный. В этом году она узкая, от силы полметра, за финиш не поборешься, да и рытвины на ней такие, что можно легко подвернуть ноги. Я сразу вспоминаю свои тренировки по таким же улицам по целине, и спокойно бегу за ребятами. Мы пересекаем финишный створ все вместе за одну минуту, час тридцать восемь, с последним из них нам дают одинаковое время.
Только бы они не остановились, мелькает в голове. Не останавливаются, быстро проходят дальше к Цветку. У Цветка я теряю их из виду. У меня сейчас одна мысль --- полевая кухня. Она стоит на трассе метрах в двухстах от финиша. Я, как голодная собака, иду к ней по запаху. Солдатики-срочники раздают всем кашу с тушенкой в пластиковых тарелках, их командир разливает чай. Кашу я есть не буду, я не чувствую голода. Я дожидаюсь когда он наполнит стакан доверху. Здесь чай не теплый, как на дистанции, а горячий, и пить его можно бесконечно долго и с наслаждением.
Сделав несколько глотков, я со стаканом в руках иду искать наш багажный автобус. Он стоит довольно далеко от кухни. Я беру свой рюкзак, и чувствую, что сейчас околею от холода, силы потрачены, одежда тонкая и мокрая, а на дворе все-таки зима. Нужно бы еще забегаться, многие так и делают, но я мерзну основательно.
С финиша автобусы курсируют до города и обратно, отвозя прибежавших в баню или к метро. Я в баню не поеду, хотя уже жалею, что не подумала об этом заранее. Я начинаю искать автобус, который на данный момент никуда не отправляется, надо же где-то одеться. Наконец мне это удается, я быстро меняю беговую одежду на теплую гражданскую.
За мной по следам идут мальчишки-курсанты. Они с радостью забираются в автобус, тоже уже порядком замерзшие. Светлые и добрые лица, приятно на них смотреть. Их сверстники лидеры прибежали на финиш аж на двадцать пять минут раньше, это очень большая разница, но сейчас это не имеет значения, ведь они здесь, а не где-то во дворе. Да и вообще, двадцать один километр еще пробежать нужно, это не пятерка , и не десятка, здесь серьезно готовиться нужно. Я прощаюсь с ними до будущих пробегов.
Снова бреду к кухне, прошу командира еще чаю. Растягивая удовольствие маленькими глотками, я иду искать мужа. Он на повороте за двадцать метров до финиша фотографирует бегущих. Минут через двадцать прибежит лидер полного марафона, мы снимем первых двенадцать человек. Я устану окончательно и очередной автобус увезет нас в город. Через три дня отдыха, я начну тренироваться и строить планы на новый летний сезон.