Пермская модель ювенальной юстиции
Статья написана для сайта Суть времени - Пермь
На данный момент федеральное российское законодательство в сфере защиты семьи и детства является относительно щадящим по отношению к семье, т.к. окончательное решение о лишении родительских прав выносит суд, что, конечно же, мешает лоббистам ювенальной юстиции. Для упрощения процедуры отобрания ребёнка в Госдуму были внесены два законопроекта «О социальном патронате» и «Об общественном контроле», рассмотрение которых в результате общественного сопротивления отложено на неопределенный срок. Но, несмотря на это, российские ювенальщики всё же находят различные механизмы для разрушения семей.
Одним из главных шагов, предшествующих отобранию детей, является присвоение семье статуса социально-опасного положения (СОП), вследствие чего семья попадает под постоянный контроль. Конечно, подобный механизм необходим, ведь факт наличия в обществе семей действительно неблагополучных никто не отрицает. Но каковы критерии постановки семьи в СОП? Согласно федеральный закону №120 «семья, находящаяся в социально опасном положении, - семья, имеющая детей, находящихся в социально опасном положении, а также семья, где родители или иные законные представители несовершеннолетних не исполняют своих обязанностей по их воспитанию, обучению и (или) содержанию и (или) отрицательно влияют на их поведение либо жестоко обращаются с ними». А вот, что значит «неисполнение родителями своих обязанностей по воспитанию детей» или «жесткое обращение с ними», об этом федеральное законодательство умалчивает. Необходимые уточнения предлагается искать в региональных законодательных документах, и таковые есть, но действуют они с точностью до наоборот - уточняют так, что все становится еще более размытым и не понятным. В частности, в Пермском крае действует «Порядок межведомственного взаимодействия по профилактике детского и семейного неблагополучия», утвержденный постановлением Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав (КДНиЗП) 25 октября 2011 года (прямо перед внесением в Госдуму двух ювенальных законопроектов!).
В данном документе, в части про индивидуальные программы реабилитации, заложен огромный потенциал для вмешательства в дела семьи. Причем не только с привлечением ведомственных специалистов, но и в силу допуска в Межведомственную локальную рабочую группу (МЛРГ) так называемых «других». Например, если посмотреть пункт приложения 8, там есть такой подпункт 4.2: «К заседаниям МЛРГ привлекаются следующие специалисты…» Идёт перечисление, и вдруг последний пункт: «Другие». «Другие» это кто? Абсолютно непонятно. Также отсутствуют внятные критерии оценки оснований для постановки на учёт семей и детей, находящихся в социально опасном положении (СОП) и критерии постановки на учёт семей, беременных женщин и детей в «группу риска», да и сами эти основания вызывают, мягко говоря, много вопросов…
Посмотрим приложение 11 данного документа, «Критерии постановки на учёт семей и детей, находящихся в социально опасном положении». Критерий: «Злоупотребление родителями (законными представителями) алкогольными напитками и психоактивными веществами». Основание: «Заявление от несовершеннолетнего». Допустим, спросит чиновник ребёнка, пьёт ли папа пиво. Ребёнок скажет, что пьёт. И всё! Там никак не расписано, что это такое, «злоупотребление». Следующий критерий: «Уклонение родителей (законных представителей) от обязанностей по воспитанию, содержанию и обучению детей». Пункт: «Родители (законные представители) не обеспечивают детей ежедневным питанием, одеждой и обувью в соответствии с возрастом и сезоном». Основание: «Акт обследования жилищно-бытовых условий». Это довольно сомнительное основание, ведь у нас огромное количество семей погружено в социальный ад, и у них действительно есть проблемы с этим. Я вспоминаю свое детство, которое прошло в 90е, и согласно данным критериям мою семью и семьи всех моих друзей надо было считать находящимися в СОП. Есть еще вот такой критерий: «Жестокое обращение с детьми (в том числе ранее зарегистрированные факты): родители (законные представители) осуществляют психическое насилие над детьми (оскорбление и унижение достоинства ребёнка, преднамеренная физическая или социальная изоляция, угроза в адрес ребёнка)». Основание: «Заявление от несовершеннолетнего». Порка ребенка ремнем за плохое поведение или предупреждение о применении подобных мер является жестоким обращением?
Существует так же приложение 13, «Критерии постановки на учёт семей, беременных женщин и детей «группы риска», которое так же содержит в себе сомнительные формулировки. Критерий: «Применение неконструктивных методов воспитания (вербальная агрессия, физическая агрессия)». Основание: «выявляется методом наблюдения за процессом взаимодействия ребенка и родителя». Кто будет определять неконструктивность методов воспитания? Чиновник? А если кто-то опять же скажет своему чаду, например: «Еще раз такое повторится и ремня получишь»? Критерий: «Наличие в семье неудовлетворительных санитарно-гигиенических условий». Основание: «Выявляется в ходе посещений семьи медицинскими, педагогическими работниками, в ходе которых устанавливается невыполнение назначений врача…» - и, внимание, - «несоблюдение ребенком режима дня». Критерий: «Наличие в семье скандалов, конфликтов». Поругался с женой, пусть даже по объективным причинам, - и попал в группу риска. А в какой семье этого не бывает? Основанием может служить: «Ходатайство классного руководителя, воспитателя ДОУ (дошкольное образовательное учреждение - прим. автора) руководителю образовательного учреждения. Выявляется в ходе собеседования на приеме у врача, в ходе анкетирования в образовательном учреждении». Критерий: «Нежелательная беременность». Основание: «Информационная карта врача-гинеколога для направления к соцработнику». Это со слов врача, получается, «нежелательная беременность»? «Дисциплинарные нарушения у детей (систематические нарушения дисциплины, сквернословие, драки, буллинг (перевод с англ. «задиристость»)». Обратите внимание на основание: «Ходатайство классного руководителя в адрес руководителя образовательного учреждения». Стоит ли говорить о том, что это стимулирует доносительство?
Как мы видим, критерии для постановки семей в СОП и группу риска, перечисленные в данном документе, довольно размыты, и что именно считать подходящим под данные критерии, а что нет, является прерогативой соцработников. Специально для них в 2009 году одним из методических центров Министерства социального развития Пермского края было выпущено методическое пособие «Предотвращение жестокого обращения с детьми в семье». С первых строк данного пособия на нас обрушивается шквальный поток ювенальщины: « Дети - наиболее ранимые члены нашего общества, чьи права и свободы грубо нарушаются. Невинные, наивные, растущие и учащиеся, они зависят от взрослых, когда речь идет об их обучении, поддержке и защите. Но в действительности многие дети переживают ужас насилия, становятся жертвами физических, сексуальных и эмоциональных злоупотреблений со стороны взрослых своей семьи или социального окружения». Понятно, какая дается установка социальному работнику? Права детей грубо нарушаются! В семьях происходит насилие! Согласно данной методичке, дети в семьях подвергаются следующим видам жестокого обращения: физическое насилие; психическое насилие; сексуальное насилие; пренебрежение основными нуждами. Какой же смысл вкладывают в эти понятия пермские методисты? Некоторые из перечисленных форм психического насилия:
«Отвержение: … не признается право ребенка просить или требовать что-либо от родителей». Вот просит сын игрушку, а в семье денег нет, и не могут купить ее родители - это психическое насилие? По мнению пермских методистов Минсоцразвития - да.
«Терроризирование проявляется в постоянной вербальной агрессии, запугивании и угрозах со стороны взрослого, что создает у ребенка чувство страха, тревоги и неуверенности…» Это опять к вопросу «о ремне». «Терроризированием являются не только угрозы физической расправой со стороны взрослого, но и запугивание возможными враждебными действиями со стороны других лиц, которые взрослый рассматривает как заботу о безопасности ребенка». Ну а если другие лица действительно могут осуществить враждебные действия, и это является заботой о безопасности ребенка?
Далее даются основные подходы к выявлению психического насилия в семье: «Наблюдение за ребенком позволяет выявить особенности внешнего вида и поведения, характерные для детей, подвергающихся психическому насилию. К особенностям внешнего вида можно отнести признаки: грязная или порванная одежда; одежда, не соответствующая сезону; низкая масса тела; наличие следов от случайных повреждений, полученных вследствие недосмотра родителей. К особенностям поведения детей, перенесших психическое насилие, относятся: сниженный фон настроения; тревожность; замкнутость, чрезмерный страх при общении с незнакомыми взрослыми или наоборот чрезмерная доверчивость; неразборчивая привязанность; неумение взаимодействовать с другими детьми; плохая успеваемость». ваши дети попадают под какие-либо из этих признаки?
Дальше интересней! Физическое насилие: «Под физическим насилием обычно понимают умышленное нанесение ребенку телесных повреждений родителями или опекунами. По нашему мнению, правильным является более широкий подход, когда к физическому насилию относятся любые действия или бездействие родителей или опекунов, которые приводят к возникновению у ребенка телесных повреждений, причиняют вред его здоровью или развитию». Действие или бездействие! Ребенок упал, поцарапал коленку, вы обратились к врачу, а тот сообщил в опеку - и всё, вы уже в группе риска, СОПе или еще хуже. И это уже происходит. « Признаки, позволяющие заподозрить физическое насилие: постоянный плач по ночам у грудных детей, плохой аппетит у детей раненого возраста, назойливость, приставание к взрослым у дошкольников, воровство или уходы из дома у подростков». «Предъявление родителями к ребенку требований, которые не соответствуют его физическим или интеллектуальным возможностям либо уровню развития». А если я хочу учить ребенка в раннем возрасте чтению, музыке или иностранному языку? Это, по всей видимости, так же является признаком физического насилия. Признаки сексуального насилия: «Патриархальный уклад семьи, в которой отец пользуется безусловной властью; функциональная неполноценность семьи, неспособность матери исполнять супружеские обязанности, в том числе вследствие хронического заболевания, инвалидности, чрезмерной занятости; конфликтные отношения между родителями, личностные особенности матери, вследствие которых она не может удовлетворить сексуальные потребности мужа». Во-первых, хочется спросить, как вы будете все это выяснять? А во-вторых, люди не могут разве болеть, много работать, ругаться и не насиловать при этом своих детей? Что за бред!
Это далеко не всё, что имеется в данном методическом пособии. Стоит отметить, что помимо перечисленных ювенальных критериев и признаков, имеются и вполне здравые моменты, но это сути не меняет. Никто не демонизирует социальные службы, они действительно выполняют важную работу, речь идёт о противодействии введению в России ювенальной юстиции, а этот процесс идет уже давно. Конечно, есть неблагополучные семьи. Вопрос в том, какую семью считать «неблагополучной»? Если руководствоваться пермскими документами и методическими пособиями, то как мы видим, что практически любую семью можно признать находящейся в социально-опасном положении. Если все вышеперечисленное это не ювенальная юстиция, то что это? В Финляндии, где ювенальная машина работает на полную, где детей могут отобрать у кого угодно, руководствуются именно такими абсурдными критериями. Все эти документы были разработаны и приняты в преддверии принятия ювенальных законов «О социальном патронате» и «Об общественном контроле», которые позволили бы запустить ювенального монстра в действие. И даже без этих законов гидра ювенальной юстиции ползет по стране, ведь необходимые механизмы уже работают.
Сергей Вилисов
На данный момент федеральное российское законодательство в сфере защиты семьи и детства является относительно щадящим по отношению к семье, т.к. окончательное решение о лишении родительских прав выносит суд, что, конечно же, мешает лоббистам ювенальной юстиции. Для упрощения процедуры отобрания ребёнка в Госдуму были внесены два законопроекта «О социальном патронате» и «Об общественном контроле», рассмотрение которых в результате общественного сопротивления отложено на неопределенный срок. Но, несмотря на это, российские ювенальщики всё же находят различные механизмы для разрушения семей.
Одним из главных шагов, предшествующих отобранию детей, является присвоение семье статуса социально-опасного положения (СОП), вследствие чего семья попадает под постоянный контроль. Конечно, подобный механизм необходим, ведь факт наличия в обществе семей действительно неблагополучных никто не отрицает. Но каковы критерии постановки семьи в СОП? Согласно федеральный закону №120 «семья, находящаяся в социально опасном положении, - семья, имеющая детей, находящихся в социально опасном положении, а также семья, где родители или иные законные представители несовершеннолетних не исполняют своих обязанностей по их воспитанию, обучению и (или) содержанию и (или) отрицательно влияют на их поведение либо жестоко обращаются с ними». А вот, что значит «неисполнение родителями своих обязанностей по воспитанию детей» или «жесткое обращение с ними», об этом федеральное законодательство умалчивает. Необходимые уточнения предлагается искать в региональных законодательных документах, и таковые есть, но действуют они с точностью до наоборот - уточняют так, что все становится еще более размытым и не понятным. В частности, в Пермском крае действует «Порядок межведомственного взаимодействия по профилактике детского и семейного неблагополучия», утвержденный постановлением Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав (КДНиЗП) 25 октября 2011 года (прямо перед внесением в Госдуму двух ювенальных законопроектов!).
В данном документе, в части про индивидуальные программы реабилитации, заложен огромный потенциал для вмешательства в дела семьи. Причем не только с привлечением ведомственных специалистов, но и в силу допуска в Межведомственную локальную рабочую группу (МЛРГ) так называемых «других». Например, если посмотреть пункт приложения 8, там есть такой подпункт 4.2: «К заседаниям МЛРГ привлекаются следующие специалисты…» Идёт перечисление, и вдруг последний пункт: «Другие». «Другие» это кто? Абсолютно непонятно. Также отсутствуют внятные критерии оценки оснований для постановки на учёт семей и детей, находящихся в социально опасном положении (СОП) и критерии постановки на учёт семей, беременных женщин и детей в «группу риска», да и сами эти основания вызывают, мягко говоря, много вопросов…
Посмотрим приложение 11 данного документа, «Критерии постановки на учёт семей и детей, находящихся в социально опасном положении». Критерий: «Злоупотребление родителями (законными представителями) алкогольными напитками и психоактивными веществами». Основание: «Заявление от несовершеннолетнего». Допустим, спросит чиновник ребёнка, пьёт ли папа пиво. Ребёнок скажет, что пьёт. И всё! Там никак не расписано, что это такое, «злоупотребление». Следующий критерий: «Уклонение родителей (законных представителей) от обязанностей по воспитанию, содержанию и обучению детей». Пункт: «Родители (законные представители) не обеспечивают детей ежедневным питанием, одеждой и обувью в соответствии с возрастом и сезоном». Основание: «Акт обследования жилищно-бытовых условий». Это довольно сомнительное основание, ведь у нас огромное количество семей погружено в социальный ад, и у них действительно есть проблемы с этим. Я вспоминаю свое детство, которое прошло в 90е, и согласно данным критериям мою семью и семьи всех моих друзей надо было считать находящимися в СОП. Есть еще вот такой критерий: «Жестокое обращение с детьми (в том числе ранее зарегистрированные факты): родители (законные представители) осуществляют психическое насилие над детьми (оскорбление и унижение достоинства ребёнка, преднамеренная физическая или социальная изоляция, угроза в адрес ребёнка)». Основание: «Заявление от несовершеннолетнего». Порка ребенка ремнем за плохое поведение или предупреждение о применении подобных мер является жестоким обращением?
Существует так же приложение 13, «Критерии постановки на учёт семей, беременных женщин и детей «группы риска», которое так же содержит в себе сомнительные формулировки. Критерий: «Применение неконструктивных методов воспитания (вербальная агрессия, физическая агрессия)». Основание: «выявляется методом наблюдения за процессом взаимодействия ребенка и родителя». Кто будет определять неконструктивность методов воспитания? Чиновник? А если кто-то опять же скажет своему чаду, например: «Еще раз такое повторится и ремня получишь»? Критерий: «Наличие в семье неудовлетворительных санитарно-гигиенических условий». Основание: «Выявляется в ходе посещений семьи медицинскими, педагогическими работниками, в ходе которых устанавливается невыполнение назначений врача…» - и, внимание, - «несоблюдение ребенком режима дня». Критерий: «Наличие в семье скандалов, конфликтов». Поругался с женой, пусть даже по объективным причинам, - и попал в группу риска. А в какой семье этого не бывает? Основанием может служить: «Ходатайство классного руководителя, воспитателя ДОУ (дошкольное образовательное учреждение - прим. автора) руководителю образовательного учреждения. Выявляется в ходе собеседования на приеме у врача, в ходе анкетирования в образовательном учреждении». Критерий: «Нежелательная беременность». Основание: «Информационная карта врача-гинеколога для направления к соцработнику». Это со слов врача, получается, «нежелательная беременность»? «Дисциплинарные нарушения у детей (систематические нарушения дисциплины, сквернословие, драки, буллинг (перевод с англ. «задиристость»)». Обратите внимание на основание: «Ходатайство классного руководителя в адрес руководителя образовательного учреждения». Стоит ли говорить о том, что это стимулирует доносительство?
Как мы видим, критерии для постановки семей в СОП и группу риска, перечисленные в данном документе, довольно размыты, и что именно считать подходящим под данные критерии, а что нет, является прерогативой соцработников. Специально для них в 2009 году одним из методических центров Министерства социального развития Пермского края было выпущено методическое пособие «Предотвращение жестокого обращения с детьми в семье». С первых строк данного пособия на нас обрушивается шквальный поток ювенальщины: « Дети - наиболее ранимые члены нашего общества, чьи права и свободы грубо нарушаются. Невинные, наивные, растущие и учащиеся, они зависят от взрослых, когда речь идет об их обучении, поддержке и защите. Но в действительности многие дети переживают ужас насилия, становятся жертвами физических, сексуальных и эмоциональных злоупотреблений со стороны взрослых своей семьи или социального окружения». Понятно, какая дается установка социальному работнику? Права детей грубо нарушаются! В семьях происходит насилие! Согласно данной методичке, дети в семьях подвергаются следующим видам жестокого обращения: физическое насилие; психическое насилие; сексуальное насилие; пренебрежение основными нуждами. Какой же смысл вкладывают в эти понятия пермские методисты? Некоторые из перечисленных форм психического насилия:
«Отвержение: … не признается право ребенка просить или требовать что-либо от родителей». Вот просит сын игрушку, а в семье денег нет, и не могут купить ее родители - это психическое насилие? По мнению пермских методистов Минсоцразвития - да.
«Терроризирование проявляется в постоянной вербальной агрессии, запугивании и угрозах со стороны взрослого, что создает у ребенка чувство страха, тревоги и неуверенности…» Это опять к вопросу «о ремне». «Терроризированием являются не только угрозы физической расправой со стороны взрослого, но и запугивание возможными враждебными действиями со стороны других лиц, которые взрослый рассматривает как заботу о безопасности ребенка». Ну а если другие лица действительно могут осуществить враждебные действия, и это является заботой о безопасности ребенка?
Далее даются основные подходы к выявлению психического насилия в семье: «Наблюдение за ребенком позволяет выявить особенности внешнего вида и поведения, характерные для детей, подвергающихся психическому насилию. К особенностям внешнего вида можно отнести признаки: грязная или порванная одежда; одежда, не соответствующая сезону; низкая масса тела; наличие следов от случайных повреждений, полученных вследствие недосмотра родителей. К особенностям поведения детей, перенесших психическое насилие, относятся: сниженный фон настроения; тревожность; замкнутость, чрезмерный страх при общении с незнакомыми взрослыми или наоборот чрезмерная доверчивость; неразборчивая привязанность; неумение взаимодействовать с другими детьми; плохая успеваемость». ваши дети попадают под какие-либо из этих признаки?
Дальше интересней! Физическое насилие: «Под физическим насилием обычно понимают умышленное нанесение ребенку телесных повреждений родителями или опекунами. По нашему мнению, правильным является более широкий подход, когда к физическому насилию относятся любые действия или бездействие родителей или опекунов, которые приводят к возникновению у ребенка телесных повреждений, причиняют вред его здоровью или развитию». Действие или бездействие! Ребенок упал, поцарапал коленку, вы обратились к врачу, а тот сообщил в опеку - и всё, вы уже в группе риска, СОПе или еще хуже. И это уже происходит. « Признаки, позволяющие заподозрить физическое насилие: постоянный плач по ночам у грудных детей, плохой аппетит у детей раненого возраста, назойливость, приставание к взрослым у дошкольников, воровство или уходы из дома у подростков». «Предъявление родителями к ребенку требований, которые не соответствуют его физическим или интеллектуальным возможностям либо уровню развития». А если я хочу учить ребенка в раннем возрасте чтению, музыке или иностранному языку? Это, по всей видимости, так же является признаком физического насилия. Признаки сексуального насилия: «Патриархальный уклад семьи, в которой отец пользуется безусловной властью; функциональная неполноценность семьи, неспособность матери исполнять супружеские обязанности, в том числе вследствие хронического заболевания, инвалидности, чрезмерной занятости; конфликтные отношения между родителями, личностные особенности матери, вследствие которых она не может удовлетворить сексуальные потребности мужа». Во-первых, хочется спросить, как вы будете все это выяснять? А во-вторых, люди не могут разве болеть, много работать, ругаться и не насиловать при этом своих детей? Что за бред!
Это далеко не всё, что имеется в данном методическом пособии. Стоит отметить, что помимо перечисленных ювенальных критериев и признаков, имеются и вполне здравые моменты, но это сути не меняет. Никто не демонизирует социальные службы, они действительно выполняют важную работу, речь идёт о противодействии введению в России ювенальной юстиции, а этот процесс идет уже давно. Конечно, есть неблагополучные семьи. Вопрос в том, какую семью считать «неблагополучной»? Если руководствоваться пермскими документами и методическими пособиями, то как мы видим, что практически любую семью можно признать находящейся в социально-опасном положении. Если все вышеперечисленное это не ювенальная юстиция, то что это? В Финляндии, где ювенальная машина работает на полную, где детей могут отобрать у кого угодно, руководствуются именно такими абсурдными критериями. Все эти документы были разработаны и приняты в преддверии принятия ювенальных законов «О социальном патронате» и «Об общественном контроле», которые позволили бы запустить ювенального монстра в действие. И даже без этих законов гидра ювенальной юстиции ползет по стране, ведь необходимые механизмы уже работают.
Сергей Вилисов