ЗАОБЛАЧНЫЙ ХРЕБЕТ ИНАЛ

Nov 11, 2020 14:24


...На хребет Инал можно взобраться из Тызыльского ущелья. Оно достаточно глубокое и широкое; с левой стороны (если едем вверх) заросло густым лесом, а с правой на всем протяжении возвышается скальной массив, высота которого двести-триста и больше метров.
И вот с этой упирающейся в небесную синь выси рвется вниз водопад. Он достаточно далеко от дороги и виден не отовсюду, но когда находишь самую удобную точку для обзора, замираешь от восторга: с многометровой высоты стремится вниз водяной поток, но в своем первоначальном виде до земли не добирается. Где-то на середине падения сила воды ослабевает и поток, послушно направлению ветра, разбивается, становится жемчужной пеленой, которая постоянно колышется, играет, сияет на солнце.



Так и хочется стать под эту ажурную водяную вязь, почувствовать ее прохладу и свежесть. Но до водопада, хоть и кажется, что он совсем близко, несколько часов пути. Причем тропинки к нему нет и надо идти по траве, которая вымахала куда выше человеческого роста и от этого каждый шаг дается с немалым трудом, а поэтому мы продолжаем путь.
Вот и заброшенная турбаза «Тызыл», от которой дальше надо двигаться на лошадях.

Начальный этап дороги мне хорошо знаком - именно она ведет в пещеру, в чреве которой находится пронзительной голубизны озеро. Попасть к самому озеру можно только через узкое горлышко, пробитое водой, которая и мчится по нему постоянно. Так что сухим остаться не удастся, но красота, вернее лицезрение красоты требует жертв, в нашем случае - ледяных водяных процедур.
Тропка, пробитая конскими копытами в каменном ложе, столь узка и отвесна, что удивляешься, как лошадь в ней умещается. Тропку пересекают многочисленные ручьи, для которых на ряде участков она становится чем-то вроде ложа. В нее сползает земля, от чего практически на всем протяжении приходится ступать по сплошной жиже, скапливающейся, не имеющей выхода и посему не просыхающей. Бывает, что жижа эта достигает тридцати сантиметров, а то и больше глубины и лошади вытаскивают из нее ноги с хлюпающим свистом.
Если к этому добавить, что рядом с тропинкой сплошные заросли - травяные, древесные;
что лопухи достигают лошадиной холки, а борщевики задирают свой нос, то бишь соцветие (хорошо, что они уже отцвели) еще выше;
что каждую минуту надо уклоняться от веток и сучьев, которые расположились куда выше лошади, а посему предназначают свои уколы и удары всаднику;
что в некоторых местах тропинка изгибается как змея, причем зигзаги не превышают несколько метров;
что весь путь это сплошной серпантин, то станет ясно - тут не помечтаешь, не фотографируешь; внимательным надо быть каждую минуту. Да что там минуту - секунду.
Вот моя в целом очень даже послушная лошадка потянулась за травой, потеряла на мгновение ориентировку, оступилась и головой припечаталась к земле, а я к ее голове. Оставалось только удивляться тому, что не вылетел из седла, тем более, что у моей лошади не было уздечки - вместо нее обыкновенная веревка.



















…Небольшая поляна, заросшая травами и цветами так, что они скрывают всадника, позволяет провести несколько минут не в привычном напряжении. И вновь тропа упрямо взбирается вверх: серпантин столь крут и отвесен, что приходит сомнение: а можно ли по нему подняться?
Прижимаюсь к лошадиной шее и стараюсь не смотреть в сторону: поднимаемся прямо по-над пропастью - одно неосторожное движение лошади - и вместе с ней загремишь вниз, к журчащей где-то там, далеко-далеко, речке. Но судя по всему моего четвероного друга такие мысли не одолевают: лошадь сгибает в коленях передние ноги, отталкивается задними, и в прямом смысле вытаскивает себя и меня на такой косогор, на который человеку может взобраться лишь с помощью рук.
Только поднявшись на хребет, я разжимаю руки, судорожно вцепившиеся в железное кольцо седла. Ехать так было крайне неудобно, но это создавало хоть какую-то иллюзию страховки от падения.
Отдохнув недолго в импровизированном коше, мы вновь двинулись в путь. И хоть трава была поменьше, и деревья на хребте не росли, а дорога легче не стала. Из ложбинки в ложбинку, по косогорам, спускаясь к прорезавшим их рекам и снова поднимаясь вверх, через полчаса мы оказались около пещерного комплекса. Пещер здесь множество, практически все небольшие. Камни у входа свидетельствуют, что здесь находили приют люди. О том, что они здесь жили достаточно долго, говорят и черепки керамической посуды. Вероятно, где-то поблизости должно находиться и поселение. Как выяснилось впоследствии, оно располагалось именно там, где нынче стоит кош - об этом свидетельствовала каменная выкладка, глубоко ушедшая в землю. Но на вопрос кто здесь жил и когда ответить затруднительно.
Особый интерес вызвала пещера, имеющая помимо основного второй выход. Маловероятно, что его проделал человек, тем более, что расположен он практически рядом с главным, но подобное природотворчество встретишь не часто.
Горный массив сплошь и рядом изрезан каменными схронами - не глубокими, но защищенные от ветра, дождя и снега и позволяющие если не жить, то переждать непогоду однозначно.
То и дело ловишь себя на мысли, что из этих темных щелей за тобой кто-то наблюдает, что царящая вокруг тишина, не нарушаемая ни единым звуком, обманчива, что сами эти скалы - мрачные и суровые, изрезанные, исполосованные временем и силами природы, почерневшие и, если можно так сказать, проржавевшие, скрывают какую-то тайну. И тот, кто в эту тайну посвящен, где-то рядом: видит, слышит, знает.
Удивительно, но это ощущение передалось и животным: кони забеспокоились, перестали жевать траву, сбились в кучу. А потом и вообще задергались. Что испугало животных, почему они повели себя столь неадекватно, выяснить не удалось.
Часть обратного пути - спуск с Инала - я вел свой четвероногий транспорт за уздечку: подниматься на лошадях в гору тяжело, но спускаться еще тяжелее. Сапоги утопали в тропинке-колее, забитой земляной жижей; каждый шаг давался с неимоверными усилиями, пот заливал глаза и спуск посему оказался куда тяжелее чем подъем, хотя чаще всего в горах бывает по иному.
Но, как известно, все «хорошее» кончается. К вечеру завершилось и наше многочасовое путешествие на хребет Инал - суровый и могучий, таинственный и мрачный, гордый и малодоступный, укрытый туманами и пеленой дождя даже тогда, когда вокруг сияет солнце.
Инал, ты нас не ждал. Ты встретил нас неприветливо. Спасибо, что отпустил.
Previous post Next post
Up